🐾🐾🐾
Сеульская больница. Больничное отделение. В утренних сумерках тело не совпадало с разумом. Сынмин бился в агонии, мельтеша своими конечностями и предугадывая всё, что происходило ранее на экране, проматывая один кадр за другим по кругу и всматриваясь в каждое движение в той самой незнакомой ему комнате, но до истошной боли со знакомым ему человеком. Выходить с больничной палаты стало ошибкой, но такой необходимой, что даже Феликс не смог остановить парня от последствий всего, что задумало его едва ли разрывающееся на кусочки сердце. Руки дрожали сильной невыносимой тряской, пальцы сами собой не попадали по нужным клавишам сенсорного экрана телефона, а глаза застилались пеленой невыносимой муки и отчаяния. — Я в студию, — бросил больной, выдергивая из покрасневших и набухших человеческих клешней трубки жизнеобеспечения и прибивая к ни в чём не повинной стенке яростным налётом медицинскую капельницу. — Эй, вернись, — донеслось из-за спины надрывное, низкое, гортанное, как будто умоляющее не творить глупостей, не совершать ошибки, которые повлекут за собой ещё большие проблемы. Слёзно протирая с лица ещё и подступившие сопли, Сынмин копался в сотовом телефоне как в единственном предмете, который может его хоть как-то спасти. А точнее, человек, с которым он планирует связаться. — Мама, через час в студии. Ко мне срочно. Я это не выдержу. Обеспокоенный, но не слишком сильно голос по ту сторону трубки опалил холодным расчётом и быстрым мгновенным согласием, после чего хлестнул по щеке долгим гудком окончания разговора. Госпожа Ким не была эмпатом, довольствуясь лишь прямолинейным и дотошным анализом без внедрения в него каких-либо чувств, даже по отношению к своему родному сыну. Сливаясь по цвету кожи с утренним мокрым асфальтовым покрытием, Сынмин ковылял до ближайшей остановки, дёргая пониже края рукавов больничной рубашки и надрывно сипя себе под нос нецензурщину вперемешку со всхлипами. — Может, нахуй, кинуться под машину? Как же меня всё это заебало, бляяяяяяяяяять, — последний возглас вырвался из глотки как будто рык едва ли побеждённого зверя, подбитого на охоте и бегущего от неумолимого убийцы. Этот зверёныш не видел, не слышал, не знал, не ощущал, но чувствовал, что Чонин где-то рядом. Неведомое тёплое чувство родного присутствия проникало в кровь по гвоздичным отметинам на руках, пробитых иглами недоверия и непонимания. Они ядовито пульсировали кровавой жидкостью, пуская мелкие струйки шиповникового нектара по бледным перенапряжённым рукам Сынмина. Треск. Сжатие. Треск. Мягкое сжатие, обвивающее дрожащие запястья. Стеклянный треск разбитого стекла и кровь по правому плечу. — Отпусти, — пытаясь удержать Сынмина в хватке, Чонин резко выхватил из его рук разбитую бутылку и выбросил себе за спину, не прекращая зрительного контакта. — Поговорим? — отдышавшись от нахлынувших эмоций, предложил Чонин, из-под рыжей чёлки смотря в тёмные щёлки суженных зрачков, которые словно мелкие паучьи коконы прикреплялись к алым паутинным ниточкам капилляров, делая взгляд парня напротив всё более угрожающим. Поправляя на себе черную измятую футболку Чана и неуклюже переминаясь с ноги на ногу, он не знал, как начать. — Я видел всё, — дыхание спёрло, как у той самой лисы, которая сейчас так и норовилась удрать, лишь бы не начинать снова этот заранее проигрышный разговор. Но Чонин явно не хотел сдавать обороты, не стремясь забрать честь быть тем самым униженным и оскорблённым, коим был его подопечный. Сынмин продолжил. — Я знаю, что ты специально. Знаю, что всё — весь этот ёбанный цирк на публику, каждый твой стон, — о да, он посчитал каждый стон и вздох на протяжении всех пяти часов эфира. — всё это предназначалось мне. Чонин не знал, что на это ответить, ведь правда была уже на поверхности. Поэтому он решил переломать пальцы Сынмину своим молчанием. — Аххахха, молчишь, да? — надрывный пронзительный смешок вылетел из глотки. Зрачки дрогнули, как бы сами предупреждая об опасности своего обладателя. Чонин не знал, стоит ли ему сейчас бежать, либо остаться и ждать. Выбор пал всё же на второе. — Ты прав, Минни. — Что? — переспросил Сынмин, не вдупляя в суть сказанного. Милое их прозвище отдавалось неприятными воспоминания из больницы, полной красных кровоподтёков на полу и стенах и мысленных долгих процессов перезагрузки обезумевшего мозга. — Ты прав по поводу меня, Минни. Прав, что я зависим от тебя. Как грёбанный маньяк наблюдал, ощущал на каждом своём сантиметре кожи каждый твой вымученный взгляд. Но это ничего не значит. — Как так? Это шутка такая, что ли? — чуть ли не плача, нервно проглатывал каждое слово по кусочкам Сынмин, потихоньку высвобождая ноющие запястья от нелёгкой хватки Чонина. — Если хочешь, можем поебаться. Хочешь, будешь моей собачкой или слугой, как ты всегда мечтал. Но это будет полнейший пиздец, если ты в итоге не выберешься из этой чёрной дыры ёбанного саморазрушения. А я не хочу быть и дальше её расширителем. Сынмин неловко опустил взгляд, становясь мрачнее самого пасмурного дня, но вдруг поймал себя на мысли, что начал это представлять: Чёрная дыра. Расширять. Ахахаххах, или он — конченый извращенец, или это правда то, что имел ввиду сам Чонин. — Ну что, успокоился? — Чонин прошептал пряным тёплым кофейным голосом в утренний смог, отпуская запястья своей жертвы и выдыхая огромный зевок горячего воздуха себе в ладошки. — Более чем. Ты как? — Сойдёт. Парни стояли в крайне потрёпанных чувствах, вдыхая и выдыхая ещё чуть-чуть и закончившийся бы воздух. Больничная разорванная на руках пижама привлекала немалое внимание утренних зевак, спешащих на транспорт в погоне за деньгами и повышением по службе. Старые мужички в серых и черных костюмах с выглаженными до скрежета линий воротниками белых рубашек подозрительно косились на двух явно умалишённых подростков, чапающих в проходе между сидениями автобуса. Засаленные от пота волосы парней колыхались на ветру из открытой форточки, хоть немного освежая сложившуюся удручающую картину взрыва вулкана на голове Чонина и такую же, но тёмную — Сынмина. Проведя мелкими пальцами по огненного цвета волосам, младший лишь убрал сбившиеся прядки за ухо и приземлился на сидение, усадив рядом своего новоиспечённого кровавого друга. — Больше никаких эфиров? — сверх тихо выдохнул Сынмин, утыкаясь щекой в прохладное стекло оконного пристанища, по которому тут и там по ту сторону взрывались мелкие камешки из-под колёс проезжающих автомобилей. — Да, и никаких Минни и Нини, Сынмин. Долго раздумывая, парень у окна лишь кивнул, закрывая тяжёлые веки и погружаясь в долгий, но такой необходимый сейчас сон. Чонин спокойно подпёр своё плечо о другое и положил грузную растрепавшуюся темноволосую голову на себя, чтобы не билась о глупое стекло. — Теперь всё будет хорошо. Теперь ты сможешь быть свободен, — одними губами прошептал Чонин, вкладывая пальцы Сынмина в свои и последний раз сжимая мягкую и такую родную ладонь своего бывшего партнёра по трансляции.🐾🐾🐾
Вебкам-студия. — Вы хоть понимаете, что я бросила все свои дела и примчалась сюда, чтобы увидеть, что же с моим сыном такого серьезного произошло. Но что я вижу: Сынмин сам так и не соизволил явиться, так ещё в больнице его потеряли и ведут тщательные поиски. Ты издеваешься надо мной или просто строишь глупца, скажи мне в лицо? Распространяя по кабинету приятный, но немного жгучий островатый аромат цитрусовых духов, женщина спокойно восседала на месте главного администратора студии, не стремясь его покидать. Она вальяжно поправляла свои длинные рыжие локоны и приглаживала кротким элегантным движением прямую густую чёлку, показывая, что до других обитателей её обители ей нет никакого дела. — Чанбин, дорогой, я тебя ещё раз спрашиваю. Где мой сын? Мне не важно, какие вас ждут дела, сейчас главное — найти Сынмина, — голос женщины повысился на пол децибела, но не стал противно высоким. Вообще госпожа Ким не любила подымать голос, довольствуясь более низким, сдерживающим своего собеседника голосом от излишних и выкриков, и порицаний в её сторону. Не любила она и неподчинение, которое сейчас активно оказывал лично ей же нанятый второй администратор студии Со Чанбин, который сейчас неуместно мнётся в дверях, зажимая в руках телефон и куда-то постоянно названивая. Бесит. — Да, с тобой. Бл…боже, какая радость, поспешите… пожалуйста, — выскребая каждые слова из своего сознания быстрым конвейером, Бин ощутил, как переродился. Такой холодный пронзительный взгляд хозяйки заставлял булки мужчины сжаться, а зубы — скрытно оскалиться, сдерживая набегающую ругань в сторону властной над ним женщины. — Пять минут. — Славно, пройду в уборную, подготовь мне счета за май — они должны лежать на столе в порядке и со всеми чеками. Расчёты буду проверять по приезду в свой офис, поэтому сильно вас трепать за них не буду. Чанбин глубоко выдохнул неслыханной радости. — Пока что, — добавила женщина, поднявшись с кожаного кресла и разворачиваясь на каблуках по направлению к выходу из кабинета. Блеснув белым кружевным верхом платья, открывающем v-образный вырез в области груди, и черным прямым облегающим хлопковым низом юбки, она была точь в точь с обложки старомодного французского журнала. Не хватало только шляпки, но образ отлично дополняло хрупкое серебряное колье с подвеской хрустального цветка страстоцвета — любимого цветка нашей Госпожи, и мелкие серьги такого же металла. Как всегда блистательна и обжигающе красива, наша Госпожа.🐾🐾🐾
— Вы, случайно, не меня ищете, Госпожа Ким? — вышел из тени парень с цветным рукавом татуировок на правой руке и с хитрой кроличьей полуулыбкой, приоткрывающей мелкие зубки, выходящие за пределы губ. — О, Гуки, давно не виделись. Освоился в моей студии или приставить тебе помощника? Госпожа Ким многозначительно приподняла бровь, разглядывая подкаченное соблазнительное тело новой модели студии. — Прошу, моя Госпожа, называйте меня Джей. Нам нельзя допустить, чтобы нас раскрыли, — расположив левую руку на тонкой талии женщины, парень указательным пальцем правой руки мягко прикоснулся к влажно подкрашенным блеском губам и также горячо облизал его, утопая в близости и интимности их положения. — А ты всё такой же прыткий парнишка, как и пять лет назад. Не забыл ещё нашего Техённи, любовь моя? — Ох, нет, нисколько, дорогая. Мы всё ещё поддерживаем наше общение и… связь. Всё идёт, как мы и задумывали. Джей властным движением придвинул лёгкое тело женщины к себе и приблизился к шее, вдыхая цитрусовый пьянящий аромат духов и опаляя смуглую кожу горячим дыханием. — Славно, мои солнышки. Я максимально, ах, рада, что всё проходит по плану. Проминая пальчиками спину Джея, хозяйка ловила приятные вайбы возбуждения, но резкий дверной звонок вернул их в реальность, заставляя отлипнуть и по очереди выйти в свет, одаривая каждого вошедшего сдержанной улыбкой тоненьких губ со слегка стёртым блеском. Хёнджин и Минхо спокойным рассеянным шагом выбрались из своей комнаты, спешно вырубив свой стрим и прибрав за собой. Им было интересно, что происходит, но желания нечаянно стать соучастниками сего представления глупости людей им не особенно-то и хотелось. В помещение кухни ввалились пятеро: Чан выглядел крайне потрёпанно и совсем не источал того нужного флюида мужчины, который должен подстёгивать каждую модель, пришедшую на смену. Сейчас же он больше похож на исхудавший выжатый кусок губки, высохший и выжженный бесконечными проблемами и заботами. Пфф, жалкое зрелище, а не главный администратор. Сынмин ввалился словно мешок, под ручку с Чонином, пытаясь скрывать следы алых кроподтёков, виднеющихся сквозь грязную разорванную медицинскую пижаму, но это было тщетной попыткой и крайней убогой. Боже, во что они превратили моего сына — позор да и только. Передвигающийся на почти полусогнутых ногах Чонин был не лучше: растрёпанные кроваво-рыжие волосы свисали сальными копнами по периметру головы парня, делая его вид ещё более трагичным. А этот кровавый след на левом плече давал понять, что без драки ситуация не обошлась. Надеюсь, мой сын одержал победу. Хотя, если подумать, против этого хлюпика даже муравей покажется богомолихой. Феликс выскочил в дверь, чуть ли не сбивая шатающуюся парочку с ног, настолько взбудораженный и озабоченный у него был вид. Единственно опрятно одетый и вменяемо адекватный — он не был тем, кто сейчас был нужен. Ожидался ещё один гость, который разрушит всё или создаст что-то новое. Обернувшись в сторону выхода, модели, администраторы и хозяйка замерли. Хёнджин обернулся последним и уставился глазами по 100 вон в сторону вошедшего низкорослого паренька приятной наружности и крайне хитрым взглядом. — Чимин, а ты тут что забыл?