***
14 сентября 2019-го, суббота
Ли Минхо без малого тридцать шесть лет. К этому возрасту мужчина выпивал не единожды и был готов проснуться сегодня с оркестром в голове и пустыней в горле. Квартира Бан Чана знакомая, но диван от этого мягче и комфортней не становится; мышцы неприятно затекли, а с болью в шее придётся промучаться несколько дней. Минхо заранее отключил внутренний и физический будильники, но тем не менее просыпается в начале одиннадцатого, о чём сообщает чересчур яркий экран телефона, вдруг мельтешащий непроверенными уведомлениями. Для того, кто уснул в четыре утра, этих часов сна маловато. Сквозь гул в собственных ушах, он слышит приглушённый голос друга с кухни. Едва проснувшийся желудок получает сигнал от носа, требует отведать жареного бекона из-под руки Чана. Физически Минхо функционирует на максимум, который возможен в похмелье в тридцать плюс лет, но морально ничего не хочет. В начале месяца Ли решил, что эти тридцать дней должны стать последними среди серых и омрачённых тяжёлыми воспоминаниями. Шанс улететь в Японию с концами в начале следующего года показался ему прекрасным поводом начать смотреть на жизнь по-новому. Первую неделю сентября Минхо посвятил сочинительству «Limbo», но обратиться за профессиональной помощью Чана всё же пришлось. Бан поддержал друга в стремлении наконец закрыть ячейку памяти с именем Ён Юбин. Текст писался тяжело, но в итоге вобрал в себе всё: вопросы, неозвученные ответы, мысли и боль. Минхо нуждался в том, чтобы оставить всё это в одном месте, поскольку душа больше не может выдержать ношу, не утихающую с годами, а лишь нарастающую. Запись песни заняла не один день. Чан был терпелив и позволял настраиваться столько, сколько Минхо требовалось. С большими перерывами на молчание, разговоры и поддерживающие объятия, они закончили рано утром двенадцатого числа. До конца дня Чан свёл мелодию со словами, поскольку тринадцатое число было их дедлайном. После необходимого сна, они встретились в студии днём в пятницу тринадцатого. Чан включил песню, все три минуты они молчали. Следующие полчаса — тоже. Ни одна слеза не пролилась из стеклянных глаз Минхо, он всё выплакал во время создания своего прощального письма. Сейчас боль запечатана в ста девяноста семи секундах. Появляется чувство лёгкости, пока ещё вязкое, словно ненастоящее. Мужчина наконец вдыхает полной грудью, кивает сам себе и поднимается с диванчика. — Поехали пить, — обращается к Чану. До конца дня друзья забывают о еде и воде, полностью замещая их алкоголем. Вернее, такого строгого плана придерживается Минхо, а Бан старается оставаться трезвым, продолжает быть безмолвной опорой, как и все годы их дружбы. Будучи неприлично пьяным, Минхо бесконечно благодарит Чана за всё, обещает, что с наступлением нового дня начнёт всё с чистого листа. Старший в него верит. Ещё знает, что услышит эти искренние слова и от трезвого Ли. Минхо собирается сдержать своё обещание. На капле энтузиазма в качестве топлива он поднимается с дивана, а лежащий рядом телефон летит на пол. Ну, раз Чан уже не спит, можно и пошуметь. Ли видит своей первой целью ванную комнату: нащупывает кран в темноте и усиленно втирает холодную воду в опухшее лицо. Бан включает свет, подобный жест Минхо воспринимает, как нож в спину, и злобно зыркает прищуренным взглядом через зеркало. — Утро доброе? — Чан закрывает за собой дверь, и его улыбочка выглядит несколько нервной, но Ли не в состоянии устраивать допросы. Минхо догадывается, что Чан побудет опекающей и тревожной мамочкой для него ещё какое-то время, пока не убедится, что Хо чувствует себя нормально. — Нихуя, — отвечает и несколько раз полощет рот проточной водой. — Пока ты спал, я привёл друга. Он стажируется у меня на студии, студент из нашего вуза, — Бан рассказывает, и, хоть отрешённый вид Минхо гласит «мне до пизды», он всё равно слушает. — У него личные проблемы, я вроде как помогаю. Ли прекрасно понимает, к чему ведёт друг, потому позволяет ему не мучаться от объяснений. — Чан, я сейчас поеду домой, не парься, — мужчина вытирает руки о полотенце и поворачивается. Ли с минуту смотрит на Бана, после притягивает к себе и стискивает в коротких, но крепкий объятиях. — Ты такой спасатель, Чан. Не забывай о себе, хорошо? — Конечно, — чуть хмыкает в ответ. Минхо не нужно много времени, чтобы забрать вещи и накинуть пальто возле двери. Чан негромко просит написать, когда Ли окажется дома, обязательно плотно поесть и отдохнуть за выходные, а младший немного закипает от гиперопеки. — Перестань, Чан! Всё нормально, наберу из дома, — выходит громче, чем Ли ожидал. — Спасибо, — добавляет уже мягче, словно извиняется за каплю агрессии в ответ на заботу. Перед уходом Ли ещё раз хлопает друга по плечу и получает короткую улыбку в ответ. Чан будет в порядке, и Минхо желает того же для себя. Прохладный осенний воздух приятно ощущается в лёгких, в голове практически не пульсирует боль, но самое приятное — в ней не пульсируют мысли.***
18 сентября 2019-го, среда
За прошедшие несколько дней Минхо не ощутил особых перемен, поэтому решил плыть по течению и дать себе время. Жизнь по-прежнему бесцветная и одинокая, лишь работа позволяет на время забыть об этих сторонах медленно тянущегося времени. Чан приглашает поужинать вместе, Минхо никогда не отказывается. Поесть жареного мяса с соджу в компании друга — отличное завершение рабочего дня. Бан кивает сам себе, оценив состояние Ли как сносное, младший это прекрасно понимает, но не акцентирует внимание. Его хён всегда был таким: заботливым, опекающим и волнующимся. Хо ценит. — Помнишь, я привёл младшенького к себе? — прожевав кусочек мяса, спрашивает Бан. — Ты о своём бессовестном поступке, когда выгнал меня с похмельем? — Минхо с виду равнодушный, но тон голоса выдаёт игривость. — Именно об этом, — хмыкает старший, вдруг становясь серьезней и словно не находя слов для продолжения мысли. — Так что? К чему вопрос? — не выдерживает тишины Ли. — А помнишь наш последний совместный фестиваль фейерверков? Я был в выпускном классе, а вы на год младше, — Чан вспоминает с лёгкой улыбкой, а Минхо сбит с толку резкой сменой темы и упоминанием Юбина в слове «вы». — Тебя после пары рюмок унесло? Хён, ты говоришь о несвязанных вещах, — хмыкает мужчина, пытаясь отбросить нежелательные мысли о человеке из прошлого. — Я недавно вспомнил о том фестивале, — Бан не тратит время на замечание друга, — а точнее вспомнил будку с предсказаниями. Помнишь? Та гадалка сказала, что вы с Юбином родственные души, но не будете вместе в этой жизни, — Чан наблюдает за помрачневшим выражением лица Минхо. — Хах, — усмехается Ли, чуть ли не падая с табуреточки, желая откинуться на спинку, которой позади не оказалось. — Раньше я об этом не думал. Получается, она была права, — добавляет уже тише, крутя стопочку в руках, а после опрокидывая содержимое в рот. Бан подливает им соджу. — Ты веришь в перерождение? — Чан задаёт следующий странный вопрос, а Ли смиряется с настроением старшего на псевдофилософию. — Не знаю, — пожимает плечами и даёт себе несколько секунд на подумать. — Хочу в это верить. Тогда мы с ним встретимся в следующей жизни, — алкоголь развязывает язык и Минхо перестаёт держать мысли при себе. — Я бы хотел найти его в другой жизни. И больше не допускать ошибок, — очередная рюмка соджу обжигает язык и приводит картинку вокруг в лёгкое покачивание. Минхо готов к очередной лекции под названием «ты ни в чём не виноват», но её не следует. — А что если Юбин уже переродился? — осторожно спрашивает Бан, внимательно наблюдая за реакцией. Минхо словно трезвеет на глазах, хмурится и качает головой. — Может, не будем говорить о Юбине? Не в этом ли был смысл «Limbo»? — Ли раздражён больше по причине того, что мысли о юном мальчишке всё ещё сильно тревожат его чувства и сознание. Он слишком требовательный к себе по прошествии всего нескольких дней. — Прости, Хо. Ты знаешь, я бы не стал говорить о нём без причины, — Бан выдерживает хмурый взгляд Ли, требующий дальнейших объяснений. — Я его встретил. Человека, в котором переродился дух Ён Юбина. Он родился четырнадцатого сентября двухтысячного года, его зовут… — Стоп. Стоп! — громкий голос Минхо привлекает внимание других посетителей палатки с едой. — Хватит, Чан. Что ты несёшь? — взгляд Ли не поднимается со стола, мужчина избегает серьёзного лица Бана, а оно явно такое, судя по голосу. — Это правда. Я расскажу всё с начала, готов слушать? — Минхо молчит, потому Чан добавляет. — Мне кажется, с помощью этого человека ты сможешь окончательно отпустить Юбина. Ли вдруг хмурится так, словно его пытаются надурить. Мужчина убирает телефон со стола в карман брюк, поднимается со стула и накидывает пальто на плечи, явно намереваясь прекратить этот разговор. — Это отвратительные шутки, Чан, — в суете тараторит Минхо. — Я отпустил его. Тринадцатого числа всё закончилось, понятно? Я буду в порядке, я уже в порядке! — крик Минхо привлекает внимание теперь каждого посетителя, и хозяйка заведения недовольно хмурится, направляясь к их столику. — Пожалуйста, просто выслушай, — Чан и сам поднимается, хватается за рукав друга и говорит уже тише на ухо. — Это наш шанс узнать, что с ним произошло. Я в это верю, а ты верь мне, хорошо? У Ли было время подумать, пока Бан оправдывался перед хозяйкой заведения. Возмущённая женщина успокоилась лишь тогда, когда старший заказал ещё порцию мяса, закусок и две бутылочки соджу. Минхо осторожно садится на место, брошенным взглядом даёт позволение на разговор. Бан начинает свой рассказ с того, как в ноябре прошлого года к нему на стажировку пришёл настойчивый первокурсник, умоляющий разрешить помогать и практиковаться без оплаты. Чан никогда не брал стажёров и уж тем более учеников, но талант и трудолюбие Джисона быстро покорили продюсера. Почти за год они сблизились до статуса друзей, а в некоторых проектах коллег. Никогда и ни в чём Хан не напоминал Бану Юбина. До определённого момента. Далее Чан делится событиями последних недель, рассказывает о травме Джисона, его воспоминаниях, снах, рисунках, временных трансах, в которых младший словно становится другим человеком. О походе к ясновидящей и её словах. О том, что Юбин сказал Чану через Альришу и о чём не стал говорить. Рассказал всё, что узнал и о чём думает сам. Минхо не выпил ни одной новой рюмки, не задал ни одного вопроса, пока слушал долгую и подробную историю. В какой-то момент Ли щипает себя за руку, думает, что происходящее — его очередной больной сон. — Допустим, — спустя долгое время подаёт голос Минхо. — И что дальше? Зачем мне вообще об этом знать? Даже если это всё правда и душа Юбина переродилась, — Ли крутит руками в воздухе, подбирая слова для своих чувств и мыслей, — что я могу сделать? Что я должен делать? Должен ли вообще? — поток вопросов не адресован конкретно Чану, Минхо попросту ощущает растерянность и собственную беспомощность. — Я думаю, вам двоим нужно встретиться, — на предложение Чана младший испуганно крутит головой. — И что мне ему сказать? «Привет, мы были вместе в твоей прошлой жизни»? — безрадостно хмыкает. — Тебе не нужно этого говорить, Джисон же всё знает. Думаю, он знает даже больше, чем говорит, — добавляет чуть тише, словно для самого себя. — Зачем нам вообще видеться? — Ли устало трёт лицо руками и остаётся в таком положении, упираясь локтями о стол. — Он чудесный парень, Минхо. Добрый и честный, очень талантливый, у него столько всего впереди. Но чужие воспоминания портят жизнь, он может упустить свою, пока ловит флешбеки на чай с молоком, которого никогда раньше не пил. Чуть стоит в настоящем появиться намёку на прошлое, он тонет в глубокой рефлексии Юбина, в его мыслях и чувствах, понимаешь? Альриша сказала, что ты — гештальт Ёна. Мы все считаем, что его душа успокоится после встречи с тобой. Минхо очень долго молчит и думает. Клубок никак не распутывается, он не может прийти к конкретным решениям. — Я верил и верю, что ты бы справился со всем после «Limbo». Но новые обстоятельства дарят шанс не просто забыть, но и получить ответы. А для Джисона — освобождение от чужого, — Чан практически видит пар из ушей друга от мыслительного процесса, потому старается помочь направить их в одно русло. — Даже не скажешь «выбор за тобой, можешь отказаться»? — уточняет Ли. — Выбор за тобой, но в этой ситуации моё мнение категорично. Я настаиваю на вашей встрече, потому что вы оба — мои дорогие люди, я хочу, чтобы с вами всё было хорошо. Последняя фраза Чана словно дарит Хан Джисону свою идентичность в глазах Минхо, для которого новое имя за время разговора приравнивалось лишь к безликому человеку с душой Ён Юбина. — У Юб… Хан Джисона хорошая семья? — тихо интересуется, теребя в руках бумажную салфетку. — Да, Хо. Он очень любим родителями и друзьями, — Чан понимает, насколько этот вопрос важен для друга. — У него прекрасная жизнь и перспективы. Минхо активно кивает, довольный ответом и сжимающий челюсти, чтобы сдержать дрожь от подступающих слёз. Наконец следующая рюмка соджу опустошается. — Мне всё равно нужно время. Чан соглашается, но по одному виду друга понимает, каким будет ответ.***
Минхо требуется двое суток, чтобы попросить Чана устроить встречу. Мужчина тщательно взвешивал свои чувства и мысли по этому поводу и уже представил несколько сценариев и исходов. Бан несколько разочаровывает, когда в своём ответе просит теперь подождать, когда Джисон будет готов к этой встрече. Ли снова ловит себя на мысли, что совершенно не думал о том, что и как думает Хан Джисон по поводу происходящего. Должно быть, ему ничуть не легче, лишь из-за этого мужчина запихивает собственное нетерпение куда подальше. Ещё через пару дней Чан сообщает, что младший согласен встретиться. Теперь Минхо трусит и всю неделю откладывает момент икс, просит прикрывать его работой, хоть у самого расписание не настолько плотное в начале осеннего сезона. Минхо скептично относится к настойчивому предложению Чана встретиться им лишь вдвоём, да ещё и в общественном месте. Ли придумывает ещё пару десятков сценариев, в которых незнакомый парень в приступе чужих воспоминаний привлекает излишнее внимание людей в кофейне. Но Бан просит довериться, а Минхо нечего терять в этой авантюре. Накануне Чан скидывает адрес кофейни и пишет, за каким столиком они могут ждать друг друга. Ещё предлагает скинуть фото Джисона, но Минхо активно отказывается. Он слишком волнуется и на самом деле нафантазировал себе юношу, точь в точь похожего на Юбина, но когда вспомнил слова Чана, напредставлял непривлекательного студента-ботаника. В общем, Минхо не хочет ни разочаровываться, ни убеждаться в своих предположениях. Ему достаточно знать, что их столик в углу у окна слева от входа.***
28 сентября 2019-го, суббота
Минхо паркуется через дорогу напротив панорамных окон кофейни и ждёт. Он оказался на месте за полчаса до назначенного времени и теперь высматривает каждого одинокого прохожего. Он примерно представляет, насколько подозрительно выглядит в тёмных очках в припаркованном автомобиле, но старается не думать о том, что его кто-либо заметит. Несколько одиноких парней заходили в кофейню и либо выходили со стаканчиками спустя несколько минут, либо пропадали в глубине кофейни за другими столиками. Взгляд цепляется за очередного парня и Минхо понимает, что это тот самый. Незнакомец замедляется за несколько десятков метров до кофейни, приглаживает одежду и, смотря через фронтальную камеру телефона, поправляет и так уложенные волосы. Уже у двери он делает вдох-выдох, судя по движению плеч, и наконец заходит. Хан словно немного успокаивается, обнаружив столик пустым, садится на плетёный стул, но почти сразу же пересаживается на стул напротив, чтобы оставался обзор на вход. Минхо усмехается, находит неловкое поведение парня умилительным. Будучи хореографом, он очень требователен к себе и ученикам, потому элементарная вещь, как пунктуальность, заложена в нём и не должна нарушаться или игнорироваться. Но Минхо не находит в себе сил выйти из машины в назначенное время. Он пишет Чану, что не знает, что говорить, хён просит быть собой. Ну конечно, чего ещё стоило ожидать от Бана. Ли поправляет укладку, зачем-то надевает перчатки, выходит из машины и накидывает дорогое пальто. Он не может объяснить, почему так сильно хотелось произвести приятное впечатление, как и не может объяснить, почему натянул маску безразличия, стоило ему пересечь порог заведения. Взгляд Ли пробегается по одежде юноши, вдруг подорвавшегося с места и поклонившегося, мужчина радуется наличию солнечных очков, полностью скрывающих его любопытство. Пульс перескакивает несколько скоростей, практически зашкаливает, когда Минхо всего за секунду понимает две вещи: Джисон не похож на Юбина, и он не похож на ботаника. Пока мозг пытается понять, это грустная или радостная новость, мужчина сам не понимает, как игнорирует приветствие и молча садится за столик. — Ты Хан Джисон? — про себя Минхо матерится за нелепость вопроса, ведь ответ очевиден. — Да, — мальчишка садится напротив и задаёт безобидный вопрос в ответ. — А вы — Ли Минхо? — Нет, — ответить так заставляет секундное желание выставить не себя дурачком в пинг-понге нелепых вопросов. — Кто ещё по-твоему? — здесь Ли теряет последний шанс не усугубить ситуацию. — Я здесь по просьбе Бан Чана, что ты хотел? — так глупо мужчина решает сбросить всю ответственность на растерянного студента. Джисон предлагает сделать заказ, но Ли не может тянуть время до заветного важного разговора, так же как не может отступить от своего внезапного образа мудака. — У меня мало времени, — несмотря на сказанное, Ли снимает очки и откладывает на столик, словно просит понять, что он на самом деле готов слушать и говорить. Пока Минхо мечтает, чтобы Хан считал язык его тела, их глаза встречаются. Джисон действительно ни на кого не похож. Его глаза большие и любопытные, прямая спина и руки на коленках выдают напряжение, а перед следующими словами он неловко облизывает нижнюю губу, словно решаясь на этот шаг. — В меню также есть чай с молоком, — смотрит внимательно, проверяет реакцию. Ли помнит историю Чана, когда Хан неосознанно попросил налить именно этот напиток. Раньше, практически двадцать лет назад, Минхо ненавидел вкусы Юбина относительно горячих напитков, сейчас же каждая мелочь кажется ценной и важной. Внезапно он ревнует частичку прошлого к Хану и снова огрызается. — Я же сказал, что времени на чаепитие с тобой нет. Всё идёт по одному месту. Минхо несколько раз кусает собственный язык, думает, что следующей его фразой должно стать «я пошутил и вовсе не мудак, давай теперь нормально поговорим», но у него не получается. — А Чан, вернее Бан Чан, вам что-нибудь рассказал обо мне? — Джисон уже выглядит поникшим, но словно пытается бросить спасательный круг, не дать Минхо утонуть в несправедливом негативе. Теперь Ли чувствует неприятный укол, когда понимает, что Хан может неформально обращаться к его лучшему другу. Снова ревностное и собственническое отношение говорит за него. — Сказал, что какой-то медленный мальчишка хочет встретиться и поговорить. О чём — ты мне должен сказать. Продолжишь тратить моё время? — Ли Минхо официально испортил важную встречу, возможно, самую важную в своей жизни. Заинтересованный взгляд Хан Джисона сменяется на разочарованный слишком быстро. — Ты какой-то придурок. Думаю, эта встреча была ошибкой. Нечего мне тратить время на того, кому это не нужно, — от растерянности Ли упускает момент и собеседник оставляет его в одиночестве. Несколько минут Минхо прокручивает весь диалог и понимает, какой же он идиот, верно Хан Джисон подметил.Вы
Я облажался.
Джисон сбежал от меня, потому что я вёл себя, как конченный мудак.
Чан-мамка-наседка-хён Так и думал :) Приезжай, я на студииВы
Нет уж. Я лучше сперва пострадаю в одиночестве, прежде чем выслушаю лекцию о правилах приличия.
Чан-мамка-наседка-хён Уверен?Вы
Завтра вечером после работы приеду.
Чан-мамка-наседка-хён Договорились И не пей сегодня с горя, умоляюВы
Подумаю, но не обещаю.
***
29 сентября 2019-го, воскресенье
Минхо радуется двум вещам: тому, что поставил хореографию для мастер-класса заранее, и тому, что домашняя репетиция отвлекает от сотни мыслей. После душа он закидывает в спортивную сумку вещи, а по дороге до зала созванивается с Чаном и подтверждает, что их встреча в силе. Наличие этой встречи в расписании также позволяет подальше отложить мысли о Джисоне, поскольку его персоне и так выделено отдельное время. Минхо успел возненавидеть мысль о привлекательности Хана. Внутреннее противоречие, суть и природу которого Ли не может понять, не позволяет ему об этом думать. Умом Ли понимает, что испортил вчерашнюю встречу, а сам Джисон не сделал ничего, чтобы получить хоть каплю того негатива, которым Минхо защищал свои чувства. Это он тоже понял спустя несколько часов рефлексии. Минхо приезжает на нужный адрес, переодевается в отдельной комнатке для преподавателей и оставшееся время до класса прогоняет материал в полноги. Он знает, что всё знает, но движения замещают мысли. Количество людей в просторном зале радует, им пришлось выстроиться аж в шесть линий, чтобы поместиться. Ли улыбается на приветственные аплодисменты, мельком оглядывает пришедших и замечает тех, кто приходит к нему на класс уже не впервые. Появляется секундная грустная мысль о том, что ему придётся оставить в Корее при переезде в Японию. Мужчина здоровается с танцорами и рассказывает о сегодняшней хореографии, подключается к колонкам и уже готов начать, как взгляд цепляется за человека на другом конце зала. Ли не верит своим глазам, но не позволяет им ещё раз устремиться в ту сторону. Минхо поручает разминку своему студенту, а сам на десять минут прячется в раздевалке. Как и вчера, он не может заставить себя пойти и встретиться с Хан Джисоном. Телефон остался в зале, сквозь несколько стен он слышит свой плейлист, Хёнджин умело проводит затянувшуюся разминку. Ли не был готов так скоро встретиться с Ханом, потому сейчас критично осматривает свой внешний вид: он не наносит макияж на классы и репетиции, одежда самая обыкновенная, привычная для танцев, а волосы в совершенном беспорядке под чёрной кепкой. Но сейчас ему ничего не остаётся, кроме как вернуться и выполнять свою работу. Нацепить маску суки, как сделал это вчера, Ли себе не позволяет, не таким он предстаёт перед учениками. Стратегия оказывается самой простой: делать вид, что ничего особенного не происходит. Ведь так и есть, просто тот самый человек появился так внезапно и совершенно беспардонно путает его мысли и чувства. Минхо возвращается в зал и проводит занятие, как ни в чём не бывало. По привычке он следит за движениями учеников через зеркало, чтобы вовремя исправить или заново показать. Одного неосторожного взгляда хватило, чтобы убедиться: да, это Хан Джисон. С порозовевшими щеками, тяжёлым дыханием и самым растерянным видом на свете. Он определенно не танцор. Боковым зрением Минхо замечает сильный рассинхрон на том конце зала и знает, кто среди всех паникует, а не танцует. Увлекая учеников рассказом о сути трека, Минхо ненадолго забывает о присутствии Джисона. Словно они даже могут уживаться в одной Вселенной. Ли доволен плану игнорирования, пока остальные сами не акцентируют на молчаливом Джисоне внимание, агитируя станцевать в селекте. Нет, они не уживутся, поскольку Минхо снова ревнует, на этот раз к своему пространству, любимому делу и даже вниманию учеников. Но также появляется непонятное желание защитить Джисона, сжимающегося от нежелательного внимания и попыток людей вытянуть его из зоны комфорта. — Хватит, — собственный голос кажется чересчур громкий. — Не будем тратить время на того, кому это не нужно, — чужие слова сами срываются с языка. На этот раз Минхо не успевает понять, хочет ли, чтобы Хан понял его доброе намерение или пусть продолжает считать плохим человеком. Времени на подумать нет, потому что мужчина и сам видит немую благодарность в карих глазах. Хан Джисон крохотный. Такой, которого хочется спрятать от мира, чтобы ему никто не мог навредить. Эту мысль Минхо ненавидит, потому что последний раз он чувствовал такое по отношению к человеку, которого больше нет. Минхо страшно. От мысли, что любимый человек действительно переродился и находится так близко. И от мысли, что это всё может быть полным бредом, в который он невольно, но крепко верит. Больно будет при любом исходе. Ён Юбин был паршивым танцором, его уровень был ровно таким же, как у Джисона. Минхо не контролирует то, как мозг сравнивает воспоминания с тем, что он замечает в Хане. А ещё Ён Юбин обожал, когда танцевал Минхо. Он всегда верил в его прекрасное будущее в роли танцора и хореографа. Ли исполнил свою мечту, но главный болельщик уже это не застал. Выходя в сольный селект, Минхо смотрит на Хана в отражении. Парень смотрит невероятно пристально и заворожённо, Ли не может избавиться от навязчивой мысли, что за ним наблюдает Юбин. И он танцует так искренне, как положено танцевать при посвящении искусства важному человеку. Это именно то, что делает Минхо, — танцует для Ёна, мельком поглядывая за парнем через зеркало. Ты же смотришь? Ты меня видишь? Это для тебя, всё для тебя. Джисон утыкается в собственные коленки, не смотрит до конца. Первая эмоция Минхо — злость. Как он посмел закрыть глаза? Разорвать наш контакт? Дальше — надежда. Чан упоминал о состояниях Хана, когда он начинает говорить словами Юбина и вести себя подобно другому человеку. И да, Ли надеется, что его танец пробудил чужую душу. Вернее не чужую, наоборот, самую родную. Минхо говорит недолгую завершающую речь, а Хан по-прежнему прячется в своих коленках. Ученики прощаются с хореографом и постепенно покидают зал, Ли знает, что Джисон до последнего ждёт, чтобы поговорить. Сердце бешено колотится, а руки трясутся, пока старший возится возле колонок, поправляя провода, словно они и без того осторожно не уложены. Он слышит шуршание одежды и тихие шаги, но не оборачивается. Чересчур замечтавшийся мозг воображает, что сейчас Минхо услышит родной голос, но таких чудес не происходит. — Спасибо вам, — голос Хана тихий и принадлежащий ему самому. Минхо не сразу отвечает, отходит к зеркалам, словно забрать бутылку для воды — важнейшая задача в данный момент, но это лишь повод потянуть время. Ли всё ещё надеется, что с ним говорит Юбин. — Благодаришь? За что же? Слишком многое Минхо хочет услышать в ответ: за твой танец, за то, что исполнил свою мечту, за возможность нам снова встретиться. — За то, что не заставили танцевать. Минхо хмурится на обращение на «вы», его мечта поговорить с Ёном рассыпается на глазах. — Посмотрите, снова на «вы», — Минхо не удерживает язвительный комментарий, но пытается поскорее перевести тему. — Ты же не танцор, зачем пришёл? — Хотел извиниться за своё вчерашнее поведение, — на этих словах Минхо окончательно убеждается в том, что говорит с Ханом, а не Ёном. — Я не должен был так… — Чего ты хотел от той встречи? — Минхо не даёт договорить, потому что не хочет говорить ни с каким незнакомым Хан Джисоном. — Это сложно объяснить, — растерянного Джисона хочется утешить. Минхо ненавидит свои смешанные чувства. — Считаешь, что должен извиняться? — Ли закипает. — Незнакомец грубил, ты ответил взаимностью, а сейчас приходишь просить прощения? Считаешь, я был прав? Ён Юбин был тем ещё засранцем. Очень упрямым, наглым и вредным мальчишкой. Он вечно трепал нервы Минхо и никогда не извинялся первым. Джисон другой. — Я не считаю, что вы грубили, — голос парня звучит спокойней, словно он непоколебимо верит в свои слова. — Просто вы такой. Разве нет? С виду колючий, но добрый на самом деле. Минхо растерян. Хан Джисон совершенно другой. И какой бы сильный трепет его наблюдательность не вызывала, Ли для себя решает, что это слишком опасные чувства. Времени понять их нет, потому он действует импульсивно: даёт себе последнюю возможность разглядеть в этом человеке что-то родное, знакомое. Мужчина надвигается стремительно, Джисон остаётся в ловушке между тяжёлым взглядом и колонной. Любопытство и смущение во взгляде Хана присыпаны искорками растворяющегося испуга. И какой бы занимательной не была эта смесь эмоций, Минхо не находит знакомой дерзости, по которой так скучает. Он отстраняется, физически ощущая рост дыры в собственной груди. — Вы совершенно не похожи. Забудь свои придумки и больше не появляйся в моей жизни. Минхо не понимает, как так скоро оказывается в салоне собственной машины, но чем дальше он уезжает, тем легче воздух проникает в лёгкие. Последняя капля совести заставляет предупредить Чана, что он не приедет сегодня. После мужчина отключает телефон, заезжает в алкомаркет и запирается в своей квартире.***
30 сентября 2019-го, понедельник
Сегодня у Минхо запланирована вечерняя тренировка с закрытой группой, а до этого времени он абсолютно свободен. Ли решает придерживаться незамысловатого плана: дождаться, когда таблетка от головной боли подействует, и завалиться к Чану. Вчерашнее «лечебное» принятие алкоголя ни в чём не помогло, лишь напомнило о возрасте. А Бан хотя бы выслушает, может, даже умное что-то скажет. И вообще, это он виноват в текущем состоянии Ли, пусть отвечает. Старший был в сети в пять часов утра, потому Минхо решает сперва заехать в студию, предположив, что Чан снова работал до упора и, вероятно, отрубился на диванчике. Дверь оказалась закрыта и даже через две минуты настойчивого стука ему никто не открывает. Следующая цель — квартира Бана, но по пути Ли заезжает за кофе, понимая, что без айс-американо не может не ненавидеть всё вокруг. Ли бессовестно жмёт на звонок и не отпускает кнопку, пока не слышит матерные слова за дверью. Минхо встречает взлохмаченного и помятого после сна Бана своим максимально невозмутимым взглядом, мол сам виноват, надо резче открывать. — Какого хуя, Минхо? — старший отходит от двери, впуская гостя. — Я с кофе, — мужчина вручает картонную переноску с двумя стаканами другу и снимает верхнюю одежду. — Время завтрака, я точно знаю, что у тебя пылится рамён, — Ли направляется на кухню и беспардонно роется в ящичках, находя заветные упаковки. Чан недолго наблюдает за этим наглым котом, вздыхает и отправляется принимать утренний душ, пока на его кухне орудует Минхо. — Работал до утра? — уже за завтраком интересуется Ли. — Да, но мог бы закончить раньше, если бы не пришлось слушать от Хан Джисона, какой Ли Минхо злобный токсик, — хлюпая бульоном, отвечает старший. — Он серьёзно так сказал? — мужчина даже для самого себя реагирует слишком эмоционально, потому пытается вернуть бесстрастное выражение лица. — Не прикидывайся, что тебе плевать. Ты же приехал поговорить о нём, — хмыкает Бан, наблюдая за знакомым закатыванием глаз. — Рассказывай уже свою версию. Минхо начинает с первой встречи в кофейни, честно пытается оправдать своё поведение, но сам не может понять, какие эмоции им двигали. Далее рассказывает о внезапной встрече на мастер-классе, тут уже не скрывает, что разволновался и напридумывал себе всякого. Говорит о непонятном состоянии Хана, когда тот уткнулся в собственные коленки на долгие минуты, и Минхо считал, что он что-то вспомнил, но всё оказалось не так. Мужчина честно говорит о своих негативных эмоциях и о просветах положительных, но очень пугающих. Делится страхом, что придумывает себе всё в надежде хоть как-то связаться с Юбином. Чан не перебивает, изредка задаёт наводящие вопросы, чтобы лучше понять мысли Ли, в которых он и сам запутался. — Что ж, обе версии имеют место быть, но вы оба думали о своём и не могли понять друг друга. Думаю, поэтому всё пошло по одному месту, — заключает Бан. — Это не критично, Минхо, не кори себя, — старший обращает внимание на виноватый вид друга. — Мне не стоило позволять вам встретиться один на один, не думал, что так выйдет. — С чего ты вообще решил, что наша встреча могла пройти нормально? — вдруг негодует младший. — Ты вообще не боялся, что Джисон мог бы почувствовать, если бы тут же вспомнил меня? Или что я устроил бы сопливую драму на виду у людей? — детская сторона Минхо хочет скинуть всю ответственность на старшего. — Честно, я предполагал, что ничего толкового не выйдет, — Чан неловко ерошит всё ещё влажные волосы. — Но я надеялся, что Джисони со своим большим сердцем не пошлёт тебя настолько быстро. — «Джисони»? — вскидывает брови мужчина. — Он мой любимый ученик, конечно, у меня лояльное отношение! — Единственный ученик, ага, — бубнит Ли. — А что он… говорил тебе обо мне? — О-о-о, это моя любимая история! — Бан выглядит чрезвычайно довольным. — Ты зачем вырядился на встречу так, словно собрался делать кому-то предложение? Засмущал младшенького. А твоё поведение — это вообще что такое? Какая мразь тебя укусила? Я и сам бы сбежал куда подальше, — наконец у Чана появилась возможность отчитать Минхо, которому остаётся лишь молча принимать всё услышанное. — Ещё и опоздал, хотя я знаю, что ты торчал в машине, потом ещё и Хана торопил. Не переживай, я ему сказал, что у тебя был абсолютно свободный день. Чан ещё некоторое время причитает и даже готов дать другу подзатыльник за закатывание глаз и драматичные вздохи. — Что ты хочешь услышать? Я не знаю, почему так себя вёл, понятно? — Минхо чуть повышает голос, но тут же остывает. — На первой встрече я словно… — он крутит рукой в воздухе, пытаясь подобрать словесное описание своим чувствам. — Словно защищался? — предполагает Чан, уже без осуждающего тона. — Думаю, да? — неуверенно отвечает. — Ты занял оборонительную позицию, но решил атаковать. Хотел защитить воспоминания о Юбине от кого-то, кто вдруг заявляет, что знает больше тебя самого. Минхо внимательно смотрит на друга. — Ты увлёкся психологией или что? — Просто хорошо тебя знаю, — фыркает Бан. — Похоже на правду? — Да, — вздыхает Ли. — Хорошо, допустим, с этим разобрались. Что касается встречи на классе, — продолжает Чан, — то можно сказать, что ты отверг Джисона потому, что не веришь ему? Вернее, в саму ситуацию, вы же даже не начали обсуждать происходящее. — Я и сам не понимаю. Мне хочется верить, но пока не получается. Я не вижу и не чувствую ничего знакомого в нём. Джисон и Юбин совершенно не похожи. Ни в чём! Разве что оба танцоры никудышные, — невесело фыркает. — С чего ты взял, что Джисон будет копией Юбина? — Потому что у них одна душа? — Ли и сам не уверен. — Не совсем так, я же тебе объяснял. Есть духи, а есть души. Душа — единичная и уникальная энергия, а дух — постоянная энергия, перерождается именно дух. — И что это должно значить? — мужчина трёт лицо и стонет в ладоши. — В любом случае, дух перерождается в новом теле. А это совершенно другая жизнь: новая семья, окружение, природные таланты, время, в конце концов. Джисон никак не мог вырасти копией Юбина, ты это пойми. У него другая судьба, и это не делает его твоим врагом. Тебе не стоило так резко его отвергать. Минхо понуро крутит почти пустой стакан кофе, вздыхает и кивком соглашается со словами старшего. — А насчёт его состояния вчера: тебе не показалось, — добавляет Бан. — Джисони спрятался, потому что был готов расплакаться от взгляда на тебя танцующего. Он испугался, что не сможет сдержать чужие эмоции и мысли. Ли внимательно смотрит на хёна, чтобы убедиться в искренности его слов. И снова чувствует вину. Он совершенно не думал о личной буре в душе Хана, был слишком зациклен на своих фантазиях. — Я такой эгоист, — делает вывод и тяжело вздыхает. — Нет неисправимых ситуаций, — Чан поднимается и хлопает друга по плечу, прежде чем убрать пустые тарелки в раковину. — Встреча под моим присмотром звучит лучше? — Ага, — даже после разговора Минхо не может довериться себе и быть уверенным, что не испортит ещё одну встречу. — Расскажешь мне больше о Джисоне? — спрашивает настолько неловко и тихо, что сам не верит. — Конечно, — благо, Чан не издевается. Они располагаются на диване в гостиной, где Бан показывает соцсети младшего с кучей забавных и милых фотографий, роется в своей галерее и показывает свежее видео, на котором подвыпивший Джисон танцует на вечеринке в гавайском венке и так искренне смеётся в кругу друзей. Рассказывает несколько смешных историй, произошедших с ними на студии, говорит о редком писательском таланте парня, по секрету даёт послушать песню, над которой Хан работал больше всего этим летом. — Он, действительно, совершенно другой человек, — вздыхает Ли. — Это правда, — кивает Бан. — Думаю, если бы не его травма и последствия, я бы в жизни не предположил, что они с Юбином воплощения одной энергии. — Ты столько знаешь обо всех этих духах. Гадалка столько всего рассказала за один сеанс? — Для начала, она ясновидящая. И, честно говоря, я консультируюсь с ней по личным вопросам, — Бан выглядит несколько смущённым. — О, понятно, — Минхо решает не задавать лишних вопросов. — Значит, не существует никаких родственных душ? — Думаю, можно сказать, что существуют родственные духи. Они разные и уникальные, но определённые пары в своём слиянии получают особую энергию, потому тянутся друг к другу в человеческом воплощении. Альриша рассказывала, что такие духи перерождаются друг за другом практически постоянно. Знаешь, — Бан начинает говорить более задумчивым тоном, — я только сейчас подумал, что дух Юбина переродился буквально на следующий день. Может, он так сильно хотел вернуться к тебе? Минхо не знает, что ответить. Сердце болезненно сжимается. — Это могло бы объяснить, почему и как Джисон оказался так рядом, а не на другом конце планеты, например, — продолжает Чан. — Какое же невероятное везение, — чуть улыбается сам себе, откинувшись на спинку дивана и смотря в потолок. — Какое уж везение, я на двадцать лет его старше, — говорит и сам смущается возможному контексту фразы. — Ну, вообще на семнадцать, — Бан не осуждает и даже не начинает лекцию о разнице в возрасте, что искренне удивляет Ли. — Думаешь, он согласится встретиться со мной ещё раз? — голос Минхо звучит тихо, в гуле улицы Чан бы его не услышал. — Он уже, — чуть хмыкает старший. — Говорит, что хочет поскорее разобраться с этой историей. Отчего-то Минхо тоскливо слышать такую формулировку. Он кивает, в целом, довольный положительным ответом. — Мне непонятно, почему воспоминания Юбина проявились единожды и то от танца, — размышляет Ли. — Возможно, потому что ты никогда не был такой колючкой по отношению к Ёну? А танец — единственное знакомое для него о тебе. Со мной Джисон редко делится нашими общими с Юбином воспоминаниями, чаще это сны о школе или флешбеки от знакомых песен, вкусов, видов. Он мне как-то написал о моей мечте попасть на концерт Bon Jovi, когда услышал их старую песню. Помнишь, в школьные годы я трепал вам нервы, когда не успел купить билет? Для меня это была трагедия, а Хан описал свои чувства от воспоминания, как что-то весёлое и желающее поддержать. Ли чуть улыбается, не сразу вспоминая эту мелочь их молодости, но такое действительно было. — Кстати! Я же фотографировал рисунки Хана, сейчас, — Бан недолго роется в галерее и поворачивает экран к другу. — Вот, школа и внезапно мой портрет, — чуть хмыкает. Минхо берёт телефон и приближает каждую чёрточку. У него сохранились рисунки, которые Юбин делал на него. И каждый штрих был до дыр засмотрен, потому Ли может с уверенностью сказать, что видит на экране наброски Ён Юбина. — От правдоподобности дышать тяжело, — вздыхает и возвращает телефон владельцу, растирая плечи, чтобы избавиться от мурашек. — Потому что это правда, Минхо, — Чан вздыхает и снова устало укладывает голову на спинку дивана. — Ну что, приедешь завтра на студию? Мы как раз собирались поработать с Джисоном, к шести можешь приезжать. — Приеду, — вздыхает и уже начинает слегка волноваться.