Ich bin nicht das, was du denkst

      Юное тело лежит на мягкой кровати в тёплом доме. Оно укутано в одеяло и накрыто сверху чей-то шинелью. Лицо настолько бледное, что человек кажется мёртвым. Но нет, она живая. Вася постепенно приходит в себя. Медленно открывает глаза и не может понять, где находится. Почему ей не холодно? Почему не больно? Она умерла? - Guten Morgen. /Доброе утро./       Девушка с трудом поворачивает голову на подушке влево, в сторону звука. Голос знакомый, взгляд не сразу фокусируется на человеке, стоящем в трёх метрах, у окна и смотрящем на утренний пейзаж. Из окна в помещение пробивался светлый чёткий луч. Доброе утро. Значит она пробыла в отключке ночь. Хотя бы поспала, уже хорошо.       Обведя глазами комнату, Василиса сообразила, что находится в том же домике лесника, на втором этаже. Об этом говорил треугольного вида потолок. - Die Sonne scheint. Schönes Wetter. /Солнце светит. Прекрасная погода./ - в голубых глазах отражался светло-жёлтый блин, спрятанный за дымкой облаков, но всё же способный дарить свой свет и тепло земле. - У вас приступ романтизма? - подала голос Вася, сверля чужую спину взглядом. Немец повернулся к ней. На его лице отразилось непонимание. - Приступа у меня нет. - Оно и видно. - усмехнулась девушка. - Что за прилив нежности? Не лучше бы было кинуть меня обратно в сарай? - Ты этого хочешь? - как ни в чём не бывало спросил майор. Вася открыла было рот, но осеклась. Если она ответит «да», то фашист незамедлительно устроит ей это, а снова помирать от холода не хотелось. Если ответит «нет», то покажет свою слабость и уязвимость. Девушка закрыла рот и отвела взгляд. - Я не дал тебе умереть. - Ждёте благодарности?       Немец нахмурился. Видимо слово «благодарность» было ему не знакомо. Как иронично. - Слова «спасибо» я вам не скажу. - пояснила Вася. Немец разгладил черты лица и медленно подошёл к кровати. Партизанка уже рефлекторно напряглась. - Почему? - Потому что одно хорошее дело не перекроет всех ваших зверств. К тому же, вам это совершенно ничего не стояло. Вы можете с такой же лёгкостью пристрелить меня прямо сейчас и швырнуть в ближайший овраг.       Немец закусил нижнюю губу. Эти слова его задели. А ведь девица права. - Незачем устраивать этот спектакль. Я всё равно вам ничего не скажу. - Гордость? - Любовь к Родине. Русские ведь фанатики. - съязвила Вася, чуть приподнявшись на кровати.       Майор в момент как-то потерялся, опустил глаза и отвернулся. Девушка даже удивилась. - Ich bin nicht das, was du denkst. Тебе принесут поесть. - с этими словами, он, не оборачиваясь, вышел.

***

      Весь день Васю никто не трогал. Очень странно. Являя по натуре своей человеком подозрительным и уже привыкшим к жестокости со стороны врага, Василиса не могла поверить, что фашисты способны на доброту и сострадание. Её накормили, напоили, обработали раны и царапины и даже дали чистую одежду. С чего вдруг такая щедрость? Девушка ждала подвоха от чего и кого угодно, но до вечера ничего, что могло бы побудить мысль об этом самом подвохе, не происходило.       За окном стемнело. Вася смогла зажечь в комнате свечку, найдя на прикроватной тумбочке спички. Помещение было небольшим, так что этого света вполне хватило. Поставив свечу на тумбочку, Вася села на кровать с ногами и стала плести себе косу. Впервые за долгое время у неё на душе было относительно спокойно и это спокойствие немного пугало. Когда на лестнице раздались шаги, она уже не напрягалась, как привыкла, а просто смотрела на люк, в котором ожидала увидеть знакомую тёмную причёску.       Так и вышло. В комнату поднялся майор. Вид спокойной девушки, заплетающей себе косу, его порадовал, однако виду он не подал. - Guten Abend. /Добрый вечер./       Вася не ответила и перевела взгляд на окно. В нём можно было разглядеть лишь пару сосен, что росли возле самого домика. Остальное было окутано ночной тьмой.       Немец встал в метре от кровати, заложив руки за спину. Сейчас он совсем не был похож на того самоуверенного офицера, которого Василиса видела вчера за столом. Он стоял, опустив глаза в пол, в воздухе висела неловкость. Майор словно хотел что-то сказать, но не решался нарушить воцарившуюся тишину. - Зачем всё это? - спросила девушка, не отрывая взгляда от окна. - Вам с меня никакого проку. Так зачем я вам нужна? - Вижу, тебе стало лучше. - ответил немец, подняв на неё глаза. - Я не теряю надежды, что ты расшифруешь записку. - Неужели она так важна? - Нет. - внезапный ответ заставил Васю вздрогнуть. Не важна? Тогда почему она ещё жива? - Мне важна ты.       Василиса впала в ступор. Что это сейчас было? Признание? В чём? В… Нет, это бред. Такого не может быть. Офицер вермахта не может такое сказать. Но он сказал.       Девушка опустила руки, так и не закончив с косой. - Чего вы хотите? - как-то хмуро спросила она, не смотря на майора. Тот тихо подошёл и сел на край кровати. - Damit du mich küsst. - Не понимаю.       Немец взял Василису за подбородок и повернул её лицо к себе. Он долго смотрел на её лицо. Потом переместил руку на её волосы. О, как его дурманил запах этих волос. Ещё тогда, когда он зарылся в них пальцами и оттянул. Хотелось прижаться к ним, прижать к себе девушку и не отпускать. Немец мог на всё плюнуть и просто повались Васю на кровать, но он видел в глазах напротив непонимание и страх. Он не мог позволить себе этого. Майор убрал руку и поднялся. - Ты хочешь уйти? - спросил он. Вася с трудом поняла вопрос, акцент стал очень явным и сильным. Она кивнула. - Утром тебя отпустят. - он развернулся на месте и быстро спустился.