Признаться честно, Гарри даже немного струхнул, но не из-за того, что опасался гнева Тома, —
он никогда не боялся Волдеморта, — просто их могла увидеть Джинни и сложить два плюс два. Этого нельзя было допустить.
В глубине души Гарри знал, что им придётся поговорить. Расставание по телефону — не то, что могло бы понравиться Тому Реддлу. Поэтому он обречённо вздохнул и кивнул.
— Давай только не возле моего дома.
Прищур внимательных глаз, скрещенные на груди руки, легкий наклон головы — всё говорило о том, что Гарри изучают, как муху под стёклышком.
— Садись в машину, — Том указал в сторону, и Гарри заметил его роскошный автомобиль, припаркованный за углом супермаркета.
Его пропустили вперёд, и Гарри ощущал жгучий взгляд между лопаток.
Том глумливо-галантно, почти расшаркиваясь, открыл дверцу, предлагая сесть на переднее пассажирское место.
Пальцы барабанили по рулю, сверкая красным камнем перстня, а чёрные глаза, словно паяльник, пытали Гарри.
А Гарри явно
испытывал терпение Тома, потому что тот, устав играть в молчанку, произнёс:
— Ну. Слушаю тебя.
Гарри снова вздохнул.
— Том, я тебе всё уже сказал так-то. Джинни беременна, я не хочу больше изменять ей, мы попытаемся вернуть нашу семью, хотя бы ради ребёнка. Она знает, что я ей изменил, знает, что с мужчиной, но не знает, с кем именно. Мы должны прекратить наши с тобой встречи.
Последние слова повисли в воздухе, который накалился, будто бы обрёл видимость, и Гарри даже мог попытаться потрогать горячую вязкую субстанцию.
— У вас ничего не получится, — нагло заявил Том. — Без живого члена в заднице ты будешь скучать. Ты же такая сука, Гарри. Как только видишь меня, уже течёшь и готов отдаться. Примерные мужья не такие.
— Тебе-то откуда знать, — устало проговорил Гарри. Он видел, что Том еле сдерживал бешенство. Нет, бледное скуластое лицо оставалось спокойным, но недовольство лежало мелкой складочкой в левом уголке губ. Гарри знал эту складку, целовал её, гладил подушечкой большого пальца. И только она выдавала истинные эмоции Тома.
Складка всегда задерживалась лишь на мгновение, и вот уже Том вновь владел своим лицом, но это мгновение Гарри засекал как радар, что придавало уверенности в самом себе и своей наблюдательности. Ничто не было более постоянным, чем непостоянная складка у рта Тома.
Гарри мог бы сказать десяток обидных слов и фраз, дать отпор человеку, нахально лезущему в чужую жизнь, да может даже съездить по красивой роже, на всякий случай, но он устал. Устал от своей паскудной жизни, устал от самого себя, своей нерешительности и блядской натуры. Блядской же? Ну да, как иначе-то назвать? Том, наверное, отчасти прав в своих оскорбительных речах.
Видимо, что-то переменилось в нём, потому что сжатые челюсти Тома расслабились, а взгляд потеплел.
Длинные прохладные пальцы коснулись щеки Гарри, и тот вздрогнул.
Гарри всего на миг ощутил давление на затылке, и вот уже утыкался лбом в твёрдую грудь Тома, вдыхая запах духов и слушая, как шуршат складки рубашки. Всегда тяжёлая рука сейчас
легко гладила по голове — медленно, ласково,
страшно. Страшно оттого, что
непривычно.
— Гарри, — голос в груди Тома вибрировал слабо натянутой, самой толстой струной виолончели, — мой бедный, — ладонь задержалась на затылке, — заплутавший ягнёнок. Как же тебе тяжело. Но будет чуть легче, если ты не солжёшь хотя бы раз в жизни. Ты следишь за мной?
Кольцо нежных рук резко сомкнулось на шее, превращаясь в стальной обруч, сдавивший горло, не давая вдохнуть.
Гарри дёрнулся, пытаясь освободиться, но собственные руки оказались связаны каким-то непостижимым
беспалочковым невербальным образом. Лицо по-прежнему было прижато к груди Тома, откуда доносился размеренный стук сердца. У мерзавца даже сердцебиение не участилось.
— Ты следишь за церковью и за мной, подозревая в каких-то делах, связанных с наркотиками, так? — Том спрашивал, но на самом деле вопрос был формальным. — Ты шарился в церкви, ища улики, а когда я тебя застукал за этим делом, ты решил отвлечь меня на секс. Да, Гарри?
Гарри промычал что-то невнятное в ткань рубашки, немного слюнявя её. Том ухватил за волосы и запрокинул голову назад, глядя в лицо с очень близкого расстояния. Его дыхание щекотало губы.
— Как ты понял? — сдался Гарри.
Том расплылся в холодной усмешке.
— Нужно быть осмотрительнее на своей же собственной работе. У вас завелась крыса, которая сливает всю информацию о рейдах и планах.
— Что?!
— Чему ты удивляешься? В каждом отделе сидит крысиный человечек.
— Погоди, так ты причастен и даже не отрицаешь этого?
Лицо Тома сделалось немного обиженным.
— За кого ты принимаешь меня, Гарри? Я и так оскорблён твоим недоверием и начинаю думать, что ты специально лёг под меня, чтобы всё разведать.
— Я…
— Тс-с, — палец коснулся губ, — молчи, пока не ляпнул глупостей, и выслушай меня. Я могу помочь тебе с расследованием, и сделал бы это уже давно, если бы ты доверял мне.
Гарри изумлённо вытаращился на него.
— Я знаю о существовании сект и общин. Знаю о наркотической подоплёке всего этого, — продолжал говорить Том. — И отчасти я, может быть, виновен, но лишь потому что не знал, к кому можно обратиться за помощью.
— О чём это ты?
— Я могу доверять тебе, Гарри?
Гарри был сбит с толку и ни черта не понимал, в какую игру играет Том. И играет ли?
— Расскажи мне, — попросил Гарри. — И я подумаю.
Том хмыкнул.
— Ладно, — снисходительно сказал он, — мне это тоже важно. В общем, ты, Гарри, залез в самое пекло. Каждая церковь — это отличный инструмент, с помощью которого можно выловить податливых людей и вовлечь в свою общину. Эти люди — источник денег, недвижимости или полезных связей. Например, в полиции или Аврорате, — Том сделал многозначительную паузу. — Это в свою очередь приводит к почти неограниченной власти. Множество сект, созданных таким образом, управляется одним человеком. Это самый настоящий спрут, Гарри, опутывающий своими щупальцами Италию.
— Наркотики не маггловские, — заметил Гарри.
— Да. Потому что спрут — не маггл, а волшебник. Волшебник с огромными связями, как в магическом, так и в маггловском мире.
— Откуда тебе это известно? И какую роль играешь ты?
— Каждый священник прихода — пешка в большой игре. Служителей церкви вынуждают заманивать жертв, кому-то «выпадает честь» стать проповедником в секте, — Том сделал паузу. — Ты обнаружил уже наркотики в ладане?
— В работе, — хмуро ответил Гарри.
— Думаю, вы обнаружите лишь следы или совсем ничего, потому что не каждая партия с наркотой. Священники единоразово принимают защитное зелье.
— То есть, ты сейчас признаешься в том, что воздействуешь наркотиками на прихожан с помощью благовоний?
— Признаюсь, — озадачил Том. — Но у меня не было иного выхода, многие желали бы обратиться в полицию, но никогда не знаешь, к кому попадёшь, крыс очень много. Некоторые священники так и пропали без вести, думаю, все понимают, куда они действительно подевались. Но тебе же я могу доверять, Гарри? Мне хотелось бы положить этому конец.
— Когда я приходил в церковь, то подвергался воздействию наркотиков?
Том наморщил лоб, задумавшись.
— Может, поначалу. Я не очень помню. Но когда мы с тобой начали близко общаться — точно нет.
— Какое у них действие? Почему люди так странно и так по-разному себя ведут?
— Я точно не знаком с принципом действия, сам понимаешь, у меня нет таких глубоких знаний зельеварения, по крайней мере, с тем объёмом памяти, что имею сейчас. К тому же я не общался с прихожанами потом, на собраниях сект не присутствовал.
Гарри молчал. Информация, что сообщил Том, его ошарашила. Причём ошарашила тем, что тот сам её рассказал. Гарри-то винил во всём Тома, а выходит, он лишь соучастник, причём поневоле? Стоит ли верить его словам?
— Ты знаешь, кто за всем этим стоит?
— Конечно, — усмехнулся Том. — Но доказательств у тебя на него не будет. Их нужно искать.
— Кто он?
— Если я скажу, могу ли рассчитывать на конфиденциальность и безопасность? Не хочу в тюрьму, или ещё хуже — смерти от руки главного. Мне нужны гарантии, Гарри, что ты защитишь меня, и тогда я смогу помочь тебе и следствию.
Гарри напряжённо думал.
— Интересно, как я могу обещать тебе безопасность, если сейчас мои руки связаны тобой же? Разве
я могу тебе доверять?
Том взмахнул рукой, освобождая от пут.
— Да брось, милый, это почти что любовные игры, — убедительно сказал он. — Я бы не причинил тебе вреда больше допустимого.
Гарри хмыкнул.
— Ну, так что? — нетерпеливо повторил Том. — Ты хочешь раскрыть это дело?
— Хочу, конечно. Но какая тебе выгода от этого?
— Причём здесь выгода? — искренне удивился Том. — Хочу покончить с этой гадостью. К тому же не люблю, когда мной манипулируют.
— Хорошо, я обещаю тебе, что ты будешь под защитой правосудия, и я лично стану отвечать за это.
— Непреложный Обет дашь? — прищурился Том.
— Могу, но не сейчас. Нужно вписать туда ряд условий, и я бы хотел подумать над формулировками.
— Хитрец, — усмехнулся Том.
— Не больше, чем ты.
— Ладно. Я спросил, чтобы проверить. Я
доверяю тебе, мне не нужен Обет.
Гарри вскинул бровь.
— Да-да, мне будет достаточно твоего честного обещания.
— И даже ничего не попросишь взамен?
— Я уже попросил, — мягкий голос обволакивал. — Твою защиту как гарантию своей безопасности.
— Хорошо. Я обещаю тебе, — вновь повторил Гарри. — Теперь хочу услышать, кто это.
— Все дороги ведут в Ватикан, — улыбнулся Том. — Папа Римский — волшебник, и именно он и есть спрут.
— Но ты тоже ездил к нему на приёмы! — воскликнул Гарри.
— Конечно. Я пытался расположить его к себе, и, как видишь, до сих пор не стал проповедником в сектах. Это довольно-таки опасно. Я полезен ему пока на своём месте. Кстати, он не знает, что я маг. Когда мы познакомились, я и сам не знал. Теперь это может стать нашим козырем.
Думаю, он не очень сильный волшебник, просто необычайно хитрый.
Гарри не знал, что и думать. Извилины в мозге лихорадочно шевелились, переваривая сказанное, но благодаря этому проблемы в семье отошли на второй план.
— Погоди, наш разговор начался с другого, — вспомнил Гарри. — Ты хотел поговорить о нашем разрыве, но резко перешёл на секты. Как так получилось?
— А я всё ещё о нём, — коварно улыбнулся Том. — Ты спрашивал, какая у меня выгода? А ещё ты хотел прекратить наши встречи. Теперь не сможешь этого сделать, ведь ты желаешь раскрыть дело, значит, мы будем продолжать видеться.
— Между нами будут сугубо деловые отношения, — твёрдо сказал Гарри.
— Как пожелаешь, — Том не выглядел расстроенным. — Может, прощальный секс?
— Нет.
— М-м-м, минет?
— Нет.
— Поцелуй?
Гарри взглянул исподлобья на ухмыляющуюся физиономию.
— Нет — на все твои предложения.
— Ладно. В любом случае я помогу тебе раскрыть секты. Ну, насколько смогу, конечно.
— Хорошо. Открой дверь, мне пора.
Замок щёлкнул, Гарри толкнул дверь автомобиля, и та поддалась. Хотелось скорее убежать и всё обдумать наедине с собой, без давления Тома.
— Спасибо, я свяжусь с тобой, когда появятся вопросы.
— Конечно.
Гарри почти вышел из машины, но его остановил оклик.
— Гарри!..
Он повернулся. Том внимательно смотрел на него.
— Поздравляю с будущим прибавлением в семействе, — издевательскую складку в уголке губ он даже не попытался скрыть.
Гарри с силой хлопнул дверцей.
Складывалось стойкое ощущение, что сегодня он заключил сделку с дьяволом.
***
Результаты исследования ладана действительно не принесли весомых результатов: следов наркотиков на нём не нашли.
Гарри задумчиво переступил порог дома и прошёл в столовую, где обнаружил Джинни и Пауля, о чём-то оживлённо беседующих. При его появлении они резко умолкли, улыбка Джинни сползла с лица, и то приобрело бесстрастное выражение.
— Привет, шеф.
Джинни молча кивнула.
— А где Кей?
— О, Гарри, как раз об этом, — начала Джинни. — Ты здорово придумал отдать её в эту школу. Кей начала обучаться игре на пианино и сегодня выразила желание иметь инструмент дома. Я взяла на себя смелость и заказала нам пианино. Его уже доставили, и Кей сейчас музицирует. Надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет.
— Как дела на работе? — спросил Пауль.
— Есть новости. Мне нужно с тобой поговорить наедине.
— Да, идём.
Джинни проводила их взглядом. После признания они почти не общались, перебрасываясь парой фраз только на бытовые темы. Гарри осведомлялся о самочувствии, Джинни сухо рассказывала заключения врачей, и на этом всё. Она переехала в другую комнату, Гарри не возражал.
— Когда возвращаешься на работу? — спросил у Пауля.
— Возьму ещё неделю отпуска за свой счёт, ребята сейчас выходят на тех, кто захапал мою квартирку. Я чуял, что дело нечисто, но мне ещё нужно время, чтобы всё уладить.
— Жаль. У меня есть кое-какая информация по работе.
Гарри выложил Паулю всё, что узнал от Тома. Тот нахмурился, обдумывая услышанное.
— Пригодился таки твой падре. Сам что думаешь по этому поводу? Снял с него подозрения?
— Хуй знает, — признался Гарри. — Не доверяю я ему.
— Ну, то есть, между вами действительно нет каких-то чувств, только твоя выгода и его похоть? — пытливо спросил Пауль. — Иначе почему ты не доверяешь?
— Да там много всего, — отмахнулся Гарри. — Есть какие-то мысли о Папе?
— Это нужно хорошо обдумать, но аврорату действительно не помешал бы свой человек среди духовенства. Другой вопрос, что ты не доверяешь своему любовнику. Но он мог бы достать образцы ладана с наркотиками, чтобы эксперты выяснили состав и его действие.
— Точно. Я не подумал даже.
— Гарри, ты вообще головой думаешь в присутствии своего епископа? — Пауль выразительно поиграл бровями.
— Я и сам не понимаю, что я чувствую, если честно. Не доверяю ему, он мне не нравится как человек, но безумно тянет. Наверное, у меня дурная башка. Может, мне вообще нужно в отделение для ментально больных.
— Не преувеличивай. Так бывает, — пожал плечами Пауль. — Ладно, думаю, со временем разберёшься, но сейчас нам нужно с умом воспользоваться столь щедрым предложением святого отца. Попроси у него образцы ладана для начала.
— Хорошо.
***
Гарри остановился на пороге зала, украдкой глядя на Кей, которая чинно восседала за пианино и пыталась наигрывать мелодию, неуверенно подпевая:
— Господи мой, Боже!
Душу возношу к Тебе.
Святый, научи меня,
Дай мне понять, что есть Любовь.
Господи мой, Боже!
Научи меня любить.
Уповаю на Тебя.
Не покидай меня, Господь!
Не покидай меня…
Не оставляй меня…
Она прервалась, заметив Гарри.
— Папочка!
— Привет, детка. Что играешь?
— Это в школе учили. У меня пока не очень хорошо получается.
— Синьорита Поттер, — наигранно строго сказал Гарри, — что ещё за утверждения? У тебя прекрасно получается.
— Мне кажется, что пою как старая жаба.
— Глупости! Ты просто не слышала настоящих старых жаб. У меня была одна такая в школе, преподавательница. С самым отвратительным жабьим голосом. Поверь, у тебя совсем непохоже.
— Ладно, — недоверчиво ответила Кей. — Папа, когда ты бросишь маму? Когда к нам придёт Том? Или, может, мы к нему сходим?
— Дорогая, маму я не собираюсь бросать. Мы это уже обсуждали. Не желаю больше слышать от тебя такое. А Том сейчас занят, не может прийти.
Кей надулась, но промолчала.
Гарри почему-то разозлился.
Он развернулся и ушёл, оставив Кей одну.
Улёгшись в постель, не раздеваясь, Гарри уставился пустым взглядом в потолок. Рассказ-полупризнание Тома не давал покоя, он терялся в собственных умозаключениях относительно него. Зачем признаваться, если он стоял бы за всем этим? Засадить невиновного? Но в Аврорате тоже не дураки, если бы собрания сект продолжились, то сразу стало бы ясно, что изловили не того человека. Том навёл на себя стрелки, сознавшись, что участвовал в одурманивании прихожан. Зачем? Улик никаких. Но своим признанием тот дал понять, что осведомлён обо всём, включая наркотики. Что он там говорил насчёт крысы? Есть ли предатели в отделе Гарри? Можно ли доверять Тому хоть в чём-то?
Если проанализировать все его поступки, то по сути Том ничего не сделал плохого Гарри. Но что насчёт других? Могла ли амнезия тотально изменить человека?
Ещё и этот грёбаный артефакт, указывающий на якобы чистую душу Тома.
Гарри готов был поверить во вселенский заговор, но только не в то, что Том не виновен в организации сект.
Головная боль сдавила тисками. Гарри застонал и попытался найти удобное положение в кровати.
Можно ли верить Тому?
Вопрос горел красными буквами перед глазами.
Можно ли верить Волдеморту?
Только Том сейчас не Волдеморт.
Потому что Гарри не мог так скучать по безносому недочеловеку. А он скучал. И скучал по
Тому.
Было тяжело признаваться даже самому себе, но, кажется, пора посмотреть наконец правде в глаза: всё то время, что Гарри провёл без него, сознательно «вернувшись в семью», было не жизнью, а существованием. Бесцветным, унылым, безвкусным, как трава во рту телёнка. Да-да, а Гарри тот самый телёнок — тупоголовый, наивный, ведомый.
Ах да, не телёнок, а «заплутавший ягнёнок».
Гарри хотел бы разорвать Тома на мелкие части в бессильной и обречённой ярости, а потом пересобрать заново. Он чувствовал кожей тонкий шёлк реддловских сетей, в которые так наивно угодил.
Гарри неистово жаждал повторения того безумия, что творилось между ними.
Оно раскрашивало его жизнь в яркие цвета. Это было отвратительным.
Мобильник пиликнул.
*Входящее сообщение от Номер скрыт.
Гарри нажал на SMS.
Номер скрыт: Через три дня еду в Ватикан, встречаюсь с Папой и кардиналом Ринальди. Если есть, что мне передать перед отъездом, жду завтра в 19.00 у себя.
Сообщение автоматически удалилось через пять минут.
Гарри яростно потёр ладонями лицо. Каждая встреча с Томом давалась непросто. А сейчас он и вовсе боялся. Поддаться, поступить неверно.
На самом деле Гарри страшился самого себя.
Он не знал, чего ещё ожидать от незнакомца по имени Гарри Поттер.
