Истории для чая с плюшками

      Леви поставил невысокую стремянку рядом с книжным шкафом и взобрался на нее, отыскивая среди множества справочников нужный. Едва он достал его, в голове пронеслась мысль, что пора проводить генеральную уборку в кабинете: верхний обрез справочника и полка еще не казались пыльными, но чистотой не блестели, и Леви сделал мысленную пометку запланировать уборку на ближайшие выходные.       Из справочника торчал желтый черешок, и Леви на мгновение замер, прежде чем раскрыть книгу на страницах, между которых был зажат красно-оранжевый лист клена. Леви аккуратно взял его и улыбнулся, поднеся к носу высохший, но все еще пахнущий осенью лист.       – Солнце? – негромко позвал он и развернулся в сторону входа в кабинет.       Эрен заглянул в кабинет Леви с немым вопросом на лице — Леви редко звал его ласковыми прозвищами, просто потому что в большинстве ситуаций считал это неуместным — но выражение лица Эрена прояснилось, едва он увидел яркий высохший лист в руках Леви. Он улыбнулся, подошел ближе и, обняв Леви за бедра, прижался подбородком к его животу, с обожанием разглядывая его из своего положения. Леви провел хрупким кончиком листа вдоль носа Эрена, следом накрыв им его лицо — листок был довольно большим, и почти полностью закрыл Эрена от Леви.       – Хочешь прогуляться? – из-под листка спросил Эрен, и Леви, отняв его от лица Эрена, кивнул.       И все же отступать Эрен не торопился, и Леви, отложив справочник обратно на полку — не глядя на нее, не отводя взгляда от зеленых глаз перед собой, положил ладонь Эрену на щеку.       – Сколько осталось? – Вопрос показался таким неожиданным, что Леви не сразу сообразил, о чем он — Эрен никогда прежде не спрашивал.       – Столько же. – Брови Эрена в ответ на это взмыли вверх, и Леви пожал плечами, посмотрев на листок в своей руке. – Я никогда не выбрасывал их. Не мог даже подумать об этом — просто прячу их в другую книгу, чтобы когда-нибудь найти.       – Обманщик.       – Вот и нет, – возразил Леви и поцеловал Эрена в кончик носа. – Я не обещал, что буду избавляться от них.       – Но тогда... – чуть прищурился Эрен.       – Именно.       Они были совсем молоды, когда познакомились. Эрен был первокурсником, Леви заканчивал магистратуру. Он был помощником профессора, преподающего у Эрена: помогал с проектором и в целом с визуальной подачей лекций, проверял работы студентов, которыми профессор с радостью их заваливал — проверять ведь не ему.       Эрен подошел к Леви после одной из лекций как раз обсудить свою оценку за работу и предложил встретиться в парке после учебы. Не то чтобы у Леви было полно свободного времени для обсуждения бездарного копирования текста из интернета, но он согласился. Отчасти именно потому, что знал, что ничего Эрен сам не писал — ему было интересно, как же тот начнет изворачиваться, чтобы Леви передумал и засчитал работу. Отчасти потому, что Эрену невозможно было сопротивляться: природное обаяние и харизма делали свое дело — Леви не был единственным, кто попался на этот крючок, он не раз замечал это в коридорах университета, да и перед началом или после окончания лекций. Эрен всегда был в центре внимания, девчонки его обожали, часть парней завидовала, а часть — начинала сомневаться в собственной гетеросексуальности, находясь под его влиянием.       И они встретились в университетском парке в пять часов вечера. Леви подготовил уйму вопросов, касающихся работы Эрена и статей, на которые он делал ссылки — он готовился размазать наглого студента по брусчатке, но Эрен, едва они встретились и поздоровались, сказал, что говорить о работе бессмысленно, ведь Леви прекрасно известно, что в ней нет ни одной мысли Эрена, а значит, пришел Леви не ради этого. Леви такого поворота совершенно не ожидал и уже собирался защищаться и возражать, что наглый первокурсник надумал себе черт знает что, но Эрен обезоружил таким же искренним признанием, какой была и его улыбка в тот момент: что он очень рад, что Леви пришел; что он очень волновался и что за время ожидания Леви — а к месту встречи Эрен пришел за полчаса — он успел тысячу раз пожалеть, что не осмелился просто пригласить на свидание, а нашел такой глупый повод для встречи.       Леви не был готов ни к этому признанию, ни к мысли, что он пришел на свидание, а потому первое время молчал и только слушал бесконечный поток сознания взволнованного Эрена, будто он опасался, что, если замолчит, это выведет Леви из оцепенения или своего рода гипноза, и он просто уйдет. Но уходить Леви не собирался. Ему, конечно, было безумно приятно, что на него обратил внимание любимчик всего потока первого курса. Хотя, памятуя бездарное копирование текста из интернета, на многое Леви тоже не рассчитывал, но в итоге оказалось, что ту неделю, когда им задали это задание, Эрен почти все время проводил у больничной койки своей матери, и только поэтому он не смог выполнить работу на должном уровне.       Когда Леви, наконец, собрался с мыслями и свыкся с идеей, что он пришел на свидание, и включился в разговор — Эрен расцвел пуще прежнего. Он расспрашивал обо всем на свете, шутил и дурачился, рассказывал какие-то нелепые истории из прошлого, и ни на секунду не замолкал — если в этот момент не говорил Леви. Стоило только Леви открыть рот — Эрен заглядывал в него, как птенец, сверкая своими зелеными глазами с неподдельным интересом.       В какой-то момент они сошли с брусчатой аллеи и побрели вдоль деревьев по траве, и Эрен принялся собирать крупные пожелтевшие листья — был разгар золотой осени, и его коллекция быстро пополнялась: он собирал исключительно ярко-красные или багряные листья, нередко поднимая один, придирчиво оглядывая его и, будто он не подходил под какие-то параметры, бросая обратно на землю.       Леви не был готов к длительным прогулкам, тем более учитывая начавшиеся осенние холода, но стоически выдержал целых два часа, прежде чем предложить Эрену зайти в какое-нибудь кафе, чтобы отогреться. И это предложение добавило галочек в список «необходимые атрибуты первого свидания»: они заказали полноценный ужин и следующие два часа болтали на более личные темы под бокал вина и горячую еду. Свою коллекцию листьев Эрен так и не бросил — взял в кафе, и весь вечер они лежали на стуле рядом. И только перед расставанием он отдал свой тщательно собранный букет Леви, сказав, что на первом свидании принято дарить цветы, но денег на них у него нет — ему и для того, чтобы в кафе расплатиться, пришлось срочно просить взаймы у друга. Наверное, такая откровенность относительно своего финансового положения должна была оттолкнуть или, как минимум, насторожить, но Леви смотрел на букет из листьев, вспоминал, как тщательно Эрен выбирал их из миллионов других, и только улыбался.       Уже дома, после обмена номерами телефонов и прощания с Эреном, Леви решил, что засушит их, и неважно, позовет ли Эрен его на свидание вновь или нет. Он хотел сохранить этот необычный вечер в памяти.       Эрен, конечно же, позвал. Буквально через пару часов после расставания написал Леви, что этот день был самым лучшим в его жизни, и что он хочет, чтобы и все остальные были такими, а для этого Леви придется ходить с ним на свидания каждый вечер, и выбора у него нет. Леви в тот момент как раз прятал подаренные листья в свои учебные книги и справочники.       Он не раз натыкался на эти листья впоследствии и надолго окунался в воспоминания самого необычного дня, перевернувшего его жизнь, но сам Эрен впервые увидел их спустя два года совместной жизни: взял с полки одну из книг, которая была с Леви еще со студенчества, и вслух удивился наличию гербария между страниц. Леви славился своей чистоплотностью, и присутствие возможного рассадника плесени и грязи показалось Эрену невероятным. То, что Леви решил сохранить первый подаренный Эреном «букет», ошеломило того еще больше. Будто бы Леви действительно мог выбросить что-то настолько памятное.       Тогда же и зародилась эта традиция: если кто-то из них находил листок среди страниц старых книг, то они шли на прогулку в парк — уже давно не университетский. Тогда же Эрен и сказал, что их любовь закончится тогда, когда они найдут последний листок — он надеялся, что они никогда не найдут его, или что книга с ним просто потерялась во время очередного переезда. Леви же и спустя десять лет не собирался выбрасывать частички первого подаренного букета и только перекладывал их в другую книгу после того, как сообщал Эрену, что нашел очередное напоминание начала их отношений.              Осень в этом году была гораздо холодней, чем тогда, когда они встретились. Сейчас было только начало сентября, но они оба уже шли в пальто, замотавшись в шарфы. Леви держал Эрена под руку и машинально поглаживал его бицепс большим пальцем. Рядом с ними на поводке бежала Бонни — их лабрадор шоколадного цвета — как всегда счастливая и готовая к долгой прогулке и игре: нередко к ее играм с Эреном присоединялись дети, и тогда Бонни весь остаток дня светилась от радости. Леви предпочитал отсиживаться на лавке в такие моменты и наблюдать за своим семейством — у Эрена и Бонни был примерно одинаковый заряд энергии и уровень открытости этому миру, Леви же для отдыха и положительных эмоций было достаточно просто смотреть на их сумасшедшие гонки со стороны. Одно время он пытался быть на уровне с Эреном, но быстро понял, что это совершенно не его, и что он испытывает не радость, пытаясь угнаться за экстравертным Эреном, а усталость и разочарование от собственной несостоятельности. И он вернулся на «скамейку запасных», где чувствовал себя превосходно: он с удовольствием наблюдал за Эреном, пока тот с друзьями играл в футбол или волейбол, или что угодно еще — Леви было плевать на правила, он наслаждался возможностью смотреть на своего любимого мужчину в действии. Он знал, что тот собирал взгляды обоих полов, и, если бы кто-нибудь его спросил, он бы признался, что чувствовал удовлетворение от мысли, что выбрал Эрен именно его.       И сейчас он точно так же, сев на скамью, наблюдал, как Эрен играет с Бонни со свернутой в восьмерку канатной игрушкой. Их возня и лай Бонни привлекли внимание ребенка лет пяти, до этого бегавшего в догонялки с матерью. Эрен, едва заметив, что тот стоял и смотрел на них с восхищением и улыбкой, достал из кармана мяч Бонни — она тут же запрыгала на месте и залаяла, прося бросить, но Эрен предложил его мальчику. Тот оглянулся на маму, и, получив разрешение, принял мячик и бросил метра на два — Бонни, привыкшая, что тот улетал далеко, перескочила его, но вернулась и, довольно виляя хвостом, принесла мальчишке.       Эрен стал учить мальчика, как бросить так, чтобы мячик улетел дальше, но в конце концов просто поднял его на руки, чтобы тот оказался выше. Леви посмотрел на мать ребенка, опасаясь, что она такой близкий контакт не одобрит, но она не выглядела напряженной, и Леви вновь переключился на Эрена.       Он был создан для этого, был создан для того, чтобы возиться с детьми, учить их, повторять сто тысяч раз одно и то же, при этом не испытывая раздражения совершенно. Любой ребенок, какой бы маленькой занозой он ни был с собственными родителями или нянечками, становился в его обществе шелковым — когда-то Леви это удивляло. Ровно до того момента, как кто-то сказал ему, что и сам Леви, вечно недовольный, вечно ворчливый и угрюмый, становился своей полной противоположностью, едва оказывался в обществе Эрена. Он будто подпитывал Леви своим позитивом, раскрашивал мир для него и в целом делал эту жизнь не просто сносной, но счастливой, а повседневность — яркой.       Теплый, уютный, комфортный, приятный, мягкий — эти эпитеты всплывали в голове, когда Леви вечером, после долгого рабочего дня, прятался в объятиях Эрена. И каким бы ни был день, насколько бы уставшим Леви себя ни чувствовал, едва он оказывался в руках Эрена — весь накопившийся негатив отступал, и Леви ощущал, что вновь мог дышать полной грудью.       Женщина увела мальчика через час, и все это время и Эрен и Бонни резонировали энергией и ни на секунду не прерывали игру, но к скамейке Леви Эрен пришел все же вымотавшимся, хотя пообещал мальчишке, что они с Бонни обязательно придут сюда завтра, и мальчик снова сможет покидать Бонни мяч. Леви за это время успел дойти до палатки с горячими напитками и закусками и вернуться с двумя стаканчиками имбирного настоя. Эрен с удовольствием отхлебнул терпкий напиток и лениво бросил мяч Бонни — она, никуда не торопясь, поплелась за ним.       – Устал? – Леви взял Эрена за руку и переплел их пальцы — они были куда горячей пальцев Леви, он даже через кожу и мех перчатки чувствовал это.       – Чуток, – улыбнулся Эрен и, отставив стакан на скамейку, потрепал севшую рядом с ними Бонни по голове. – Зато наша девчонка счастливая.       – И твой новый друг тоже, – хмыкнул Леви. – Готов завтра так же? – Эрен усмехнулся, но ничего не ответил, разглядывая пустеющий парк. – А послезавтра? После-после..? В течение года? Восемнадцати лет? – Эрен нахмурился и растерянно посмотрел на Леви.       Они давно размышляли на эту тему — впервые серьезно начали планировать спустя года три после начала отношений, давно откладывали деньги, рассматривали разные варианты — теоритическую часть родительства они вызубрили лет пять назад и давно все подготовили, но до сих пор откладывали, сомневались, считали, что еще не время. Но в следующем году они отметят десятую годовщину брака, и Леви сейчас, сидя на скамье и наблюдая за Эреном, понял, что они могут сколько угодно готовиться и пытаться предусмотреть все возможные повороты и ухабы, но где-то да оступятся. И пока они будут сомневаться, Эрен будет растрачивать свою любовь на чужих детей, а Леви — смотреть на него и думать, как бы это могло быть, если бы ребенок был их.       – Думаешь, мы готовы? – быстро сообразив, о чем Леви, тихо спросил Эрен и чуть крепче сжал его ладонь.       – Думаю, никто не может быть готов на все сто, – усмехнулся Леви. – Но мы готовы к тому, что не готовы.       Эрен легко рассмеялся и сгреб Леви в охапку, принимаясь целовать везде, куда попадал. Леви смеялся, но не пытался вырваться, и ответил на поцелуй, едва почувствовал губы Эрена на своих.       Эрен отстранился с улыбкой, и Леви в очередной раз потонул в теплоте и любви, льющейся из его глаз.       – Уже представляю, как ты будешь рассказывать на ночь сказку о принце, который подарил букет, что никогда не вянет. «История про вечный букет», – улыбнулся Леви и поцеловал Эрена в нос.       – Люблю тебя.       Леви умиротворенно вздохнул и уткнулся макушкой под подбородок Эрена, зарываясь лицом в пропитавшийся его одеколоном шарф.       – И я люблю тебя, солнце.