Вино

      Шан Цинхуа так и не понял, чем был обоснован альтруистический порыв собрата-попаданда. Но благодаря его помощи с бумажным завалом удалось справиться в рекордные сроки.       Правда, несколько раз их работе попытался помешать Бинхэ, истосковавшийся по своему шицзуню. Но Цинцю, не ведясь на щенячьи глаза и крокодильи слёзы своего бывшего ученика и нынешнего супруга, без колебаний отсылал его прочь.       Вскоре вернулись ученики пика Андин и Цанцюн с новостями о том, что им удалось изловить остатки шайки разбойников, и что теперь поставкам для заклинателей ничего не угрожает. Также ученики привезли с собой компенсацию за нападение разбойников на предыдущий караван. Травы для Му Цинфана, как и предполагал Цинхуа, оказались безвозвратно утрачены. Но глава города, откуда обычно осуществлялись поставки для заклинательской школы, передал вместе с учениками, что уже нашёл травников, готовых предоставить нужные ингридиенты.       Дела потихоньку налаживались, что Шан Цинхуа весьма радовало. Если бы ещё не постоянные напоминания от Владыки Севера, что пора бы уже вернуться в мир демонов, жизнь Самолёта была бы совершенно прекрасна.       Но в Мир Демонов вернуться вскоре пришлось.       Шехуа по-прежнему пребывали в Ледяном дворце. Мобэй Цзюнь медлил с ответом, ожидая возвращения Ло Бинхэ, который решил сам тайком наведаться на Юг и разузнать обстановку (а заодно и занять себя чем-нибудь, пока его супруг был чем-то ужасно занят). Южанам это промедление, похоже, было только на руку. Особенно главе делегации. Демоница постоянно вилась вокруг Мобэя, пытаясь завоевать его внимание. Цинхуа, наблюдая это со стороны, каждый раз почему-то ловил себя на страстном желании прищемить змеюке хвост.       Тем временем, странное недомогание у заклинателя усиливалось. Шан Цинхуа бывало бросало в жар даже в самых холодных залах Ледяного дворца. Сердце постоянно сбивалось на рванный ритм. Самолёт даже заподозрил у себя аритмию или сердечную недостаточность. Но поток ци в сердце и прочих органах вроде был ровен и спокоен. Никаких болезней на первый взгляд видно не было.       Помимо этого заклинателя часто мучили приливы внезапного возбуждения. Мужчина списывал это на крайнюю занятость, исключающую возможность даже просто подрочить, не говоря уже о более приятных способах выпустить пар. Цинхуа попытался было выплеснуть всю неудовлетворённость в написание рассказов весьма фривольного содержания. Но это приносило лишь кратковременное облегчение. Мысли о сексе и прочих подобных радостях жизни стали ужасно навязчивыми. И даже грозный взгляд Мобэя не мог их спугнуть.       Скорее даже наоборот. При взгляде на грудь ледяного демона в вырезе распахнутого ханьфу в голове Цинхуа всплывали такие фантазии, что порнушные новеллки про Цинцю и Бинхэ в сравнении с ними казались детским лепетом. Мобэй на пускающего слюни слугу смотрел странно, но молчал. Даже ханьфу стал распахивать сильнее, будто специально. Или Самолёту это грезилось?                     Шан Цинхуа встретили тяжёлым взглядом. Самолёт даже немного сбился с шага и быстро прокрутил в голове, не успел ли он где-то обидеть собрата-попаданца. Память молчала. Значит, причина злости Лорда пика Цинцзин — не этот Шан?       И правда, встретившись взглядом с Шан Цинхуа, Цинцю на короткое время прикрыл глаза, возобновляя контроль над эмоциями. Через несколько мгновений братец Огурец выглядел совершенно спокойно и отстранённо.       — Ты чего такой угрюмый, братец Огурец? Бинхэ опять не даёт проходу? — подначил собрата Цинхуа, устраиваясь у низкого столика напротив Цинцю.       По тому, как Самолёта окатили тяжёлым взглядом, он понял, что шутка оказалась неуместной.        — Что тебя привело ко мне?       Цинхуа замялся на какое-то время, подбирая слова.       — Эм… Слушай. Ты ведь хорошо помнишь все те редкие магические растения и творимые из них лекарства и яды.       — Не все, конечно, но многие из того, что породила твоя больная фантазия. Что именно тебя интересует?       — Не поможешь мне припомнить, что могло бы вызвать подобные симптомы?       Смущаясь, глава пика Андин перечислил симптомы, тревожащие его в последнее время.       Цинцю выслушал его молча, лишь всё сильнее хмуря брови. По окончанию речи собрата он и вовсе резко захлопнул веер, положил его на стол и с нечитаемым выражением лица обратился к Цинхуа:       — В какую задницу ты опять вляпался?       — Всё настолько плохо?       — Да уж не радостно. Ты ведь подразумеваешь растения демонического происхождения?       — Ну, наверное. Демоны ведь не будут использовать человеческие средства на себе подобных.       — Тогда мне в голову приходит только один препарат. Ты помнишь что-нибудь про Пыльцу Сладострастия?       Название показалось Цинхуа смутно знакомым. Но вот где это растение использовалось и какие последствия вызывала — этого он не мог припомнить никак. Но, судя по реакции Цинцю, дело дрянь.       — И где ты успел её наглотаться?       — Но я не глотал ничего!       — А каким образом тогда Пыльца попала в твой организм?       Цинхуа вновь задумался, пытаясь вспомнить, с какого именно момента начал испытывать описанные им симптомы. Получалось, что после того, как перевернул на себя тот кубок с вином.       — Я пролил на себя вино. Думаешь, этот афродизиак был в нём?       — Вполне возможно. Действие этого препарата на людей в разы сильнее. А учитывая, что он из организма никак не выводится…       — Погоди, погоди! В смысле, «не выводится»?       — В самом прямом. Эффект только накапливается и не снимается никаким антидотом. Ты ж сам это и придумал, объясняя, почему очередная сестричка запрыгивает в койку протагониста.       — Ч-что, прям совсем нет противоядия?       — Нет, — Цинцю резким взмахом распахнул веер и привычно закрыл им половину лица.       — И… даже помощь, эм… самому себе? Даже это не поможет?       — Лишь слегка облегчит симптомы. Но проблемы не снимет.       — Но что тогда?..       — Пораскинь мозгами! Для чего нужен этот препарат?       — Чтобы заниматься се… Погоди-ка. То есть, ты хочешь сказать,что для того, чтобы избавиться от яда, я должен с кем-то переспать?!       — Именно. В идеале, возможно, нужно переспать именно с демоном. Возможно что даже и с…       Цинхуа перекосило.       — С Бинхэ я спать не буду!       Цинцю поверх веера смерил товарища нечитаемым взглядом.       — А я тебе и не позволю. Но у тебя же есть и другой вариант.       — Ты о Мобэе? Он в этом аспекте даже не заинтересован! Да и как ты себе это представляешь? Стоит мне только заикнуться о подобном, — Самолёт зябко повёл плечами, — в лучшем случае меня изобьют до смерти.       — А тот факт, что вы оба мужчины, тебя уже не смущает? — поддел его Цинцю.       — Ну, тебя с Бинхэ это же не смутило. Да и вообще, хочешь жить, умей вертеться.       В воздухе повисла неловкая тишина. Шан Цинхуа уныло пялился на донышко нетронутой чайной чашки, Шэн Цинцю лихорадочно подбирал слова и способы решения возникшей проблемы.       — Ладно, не будем нагнетать раньше времени. Сначала стоит испробовать традиционный способ.       — Что ты имеешь в виду?       Огурец бросил на собрата раздосадованный взгляд.       — У тебя кровь от мозга окончательно оттекла вниз? Я имею в виду, что сначала стоит пробовать с женщиной. Бордели ещё никто не отменял, а деньги у тебя есть. А если нет, я тебе помогу. Только единственно что нужно будет отыскать более или менее большой город подальше от Двенадцати Пиков. И на всякий случай скрыть облик.       — Погоди-погоди. Ты предлагаешь мне прогуляться по Кварталам Удовольствий?       — А ты видишь другой выход из ситуации?       — Но…       — Вот и я не вижу. Значит, решено. Я попробую разведать, где можно будет инкогнито решить твою проблему, заодно прикрою тебя здесь. А ты отпросишься у своего «начальства».       — Но это ведь ещё неделя или две! Меня на пару дней на свой Пик и то кое-как пускают!       — Выбирай: или ты избавишься от своей проблемы, или вскоре со стояком наперевес падёшь смертью идиотов от руки Мобэя.