Лес Отрешенных

      Посреди ночи Клима разбудил такой жуткий крик, что кровь застыла в жилах. Холодный пот проступил на спине лекаря, в пустом желудке стало противно и тошно. Клим слишком хорошо знал этот крик. Так звучала боль, увечья и смерть. Клим выскочил в смотровую комнату в одних спальных штанах и открыл окно, чтобы выглянуть на улицу. Было темно — в соседских окнах нигде не горел свет.       Недалеко от дома бродил черный пес, огромный, где-то метр в холке. Он был таким тощим, что живот прилипал к ребрам, но выглядел пугающе опасно. Присмотревшись, Клим разглядел в его окровавленной пасти откушенную кисть руки. Глаза пса горели потусторонним алым светом, таким кровожадным и пожирающим, что смотреть было невыносимо. Не смотреть тоже было невозможно. Рядом с псом, неестественно согнувшись, лежало разодранное тело. Гравилат не мог рассмотреть, но понимал, что дело совсем плохо.       Ворон, вышедший в смотровую в маске и длинном халате, встал рядом с Климом, оценил ситуацию на улице и по-птичьи наклонил голову на бок.       — Мы должны что-то сделать! — воскликнул Клим.       Но Ворон лишь покачал грустно опущенной головой.       Клим рванул в сторону входной двери, но Ворон преградил ему путь и указал пальцем вытянутой руки на трех мечников в кожаных дублетах, бегущих на пса. Гравилат снова повернулся к окну и начал наблюдать, нервно сжимая кулаки. Снова раздались крики. Пес был ловок и быстр, как вихрь, но один удар все же пропустил. От уха до пасти через всю морду протянулась неглубокая рана. Она не смутила пса, и через минуту один из голосов уже был им поглощен. На землю рухнуло тело, бьющееся в конвульсиях и из последних сил зажимающее на шее артерию, пульсирующую и выпускающую ручей крови.       Гравилат снова дернулся, но поймал взгляд Ворона, спокойный и пугающе трезвый.       — Ты умеешь сражаться лучше них? — прямо в лоб спросил Ворон.       — Нет, но…       — Ты будешь там бесполезен.       Второй крик тоже стих. Остался лишь один мечник, перепуганный до смерти, перепачканный кровью своих собратьев. Вложив всю силу в удар, он попал псу в грудь. Лезвие вошло между ребер ощутимо глубоко. Пес попятился назад, и вслед за лезвием из его тела плеснула кровь. Решив, что это не все, гордо ощущая в пасти вкус победы и человеческой крови, пес напоследок впился зубами в предплечье мечника и повис на нем. Еще один взмах меча — и все закончилось.       Ошарашенный мечник отбросил клинок, освободился от хватки обмякшего пса и заметил, что за ним наблюдают из темного окна. Он бросился в дом Ворона, и пока Гравилат открывал ему дверь, хозяин дома зажигал свет.       — Давай, сюда, — рвано сказал Клим, — я хотел вам помочь, но воин из меня так себе.       — Ничего, — отмахнулся мужчина дрожащей рукой, глядя на Клима сверху вниз с высоты своего роста, — ты тот лекарь, которого Есения пригласила в помощь Ворону? Если бы вы двое вышли на улицу, некому было бы меня сейчас лечить.       «На помощь Ворону? — удивился про себя Клим. — А, наверно, Есения всем сказала, что просто пригласила лекаря, чтобы не раскрывать правду».       Ворон усадил раненого в кресло для пыток, как назвал его Клим, и начал копошиться в инструментах. От металлического лязга раненый вздрогнул, с опаской глядя то на отложенные в сторону скальпели, то на оковы на спинке кресла. Найдя то, что искал, Ворон повернулся к мужчинам с хирургической пилой в руках.       — А это обязательно?! — пациент вжался в кресло и умоляюще посмотрел на Клима, ища у него защиты.       Ворон несколько раз утвердительно кивнул. Клим подошел и мягко опустил пилу в руках Ворона.       — Это же просто укус. Рана хорошая, вены не задеты.       — Мы не знаем, какая зараза была в пасти той твари, — ответил сдавленный молодой голос из-под маски, — я настаиваю.       — Давай просто обработаем спиртом, наложим повязку и нальем ему самогона, — предложил Клим.       — Д-д-да, наложите повязку, лекарь, и я пойду, — запинаясь, сказал раненый, обращаясь к Климу.       — Лекарь. Здесь. Я. — сквозь зубы желчно процедил Ворон, — или мы ампутируем руку, или ты катишься к черту и гниешь вместе с ней.       Ворон сказал это так спокойно и невозмутимо, что ледяной пот прошиб не только раненого. Гравилат попытался взять Ворона за плечи и вразумить, но тот увернулся с ловкостью змея и прошипел: «Не смей прикасаться ко мне». Воспользовавшись их раздором, раненый незаметно улизнул с кресла и попятился к двери. «Ну их нахрен, спирт у меня и дома есть», — пробурчал он себе под нос, исчезая в ночной темноте.       — Откуда ты взялся? — раздраженно спросил Ворон, — свалился как снег на голову, критикуешь мои методы, настраиваешь против меня больных.       — Давай я налью самогона, и мы… — предложил Клим, но Ворон его перебил.       — Катись ты к черту со своим самогоном, — проворчал Ворон и заперся в своей комнате.       «Какого хрена…» — подумал Клим, потушил лампы и пошел к себе.       Солнце недавно поднялось, а уже ласково грело, контрастируя с еще свежим сырым воздухом. Уличные кошки растянулись на крышах и лениво потягивались после удачной охоты на крыс в зернохранилище. Клим уже проснулся, но вставать не хотел. Встать — означало начать новый день, а Гравилат предпочел бы оттянуть этот момент. Следуя примеру кошек, он потягивался, обнимал подушку и не высовывался из-под пыльного одеяла. Но услышав приближающиеся знакомые голоса, он встал, накинул рубашку и поплелся в смотровую.       В этот момент в дом вошли Кира и Майя. Кира заспанно потирала глаза, ее светлые волосы были собраны в растрепанную косу на бок, в которой чернели три тонкие косички из пряжи. Майя была бодра и сосредоточена, ее мягкие волосы были собраны цветочными заколками в строгую прическу. Клим догадался, что именно она стала причиной раннего пробуждения сестры. Кира облокотилась о стену и, зевая, коротким жестом приветственно подняла ладонь.       — Клим, доброе утро, — приветливо поздоровалась Майя, — мне уже рассказали, что вчера произошло. Мать успела устроить взбучку отряду за то, что вышли только три человека, а остальные заперлись в своих домах. Если бы вышли все вместе, такой трагедии можно было бы избежать. Сейчас придут люди убрать… кхм… то, что на улице.       — Хорошо, — кивнул Клим, — но сначала мне нужно посмотреть.       Клим накинул свою черную кожанку и вышел на улицу.       — Братец, ты точно хочешь на это смотреть? — лениво уточнила Кира, глядя в спину лекаря.       — Совершенно точно нет.       Клим прикрыл нос и рот воротником рубашки и подошел к телам поближе. Тела были разодраны, кости предплечий, которые мечники инстинктивно выставляли вперед для защиты, перегрызены, словно куриные, дублеты разорваны. Повреждения тел не интересовали Клима — все было очевидно, и ничего сделать уже было нельзя. Но вот туша пса…       Человеческая кровь, впитавшаяся в землю, выглядела почти черной, однако Клим легко мог разглядеть ее багровый оттенок. Кровь из ран пса была абсолютно черной, нездорово-густой, маслянистой. Не похожей на кровь обычного животного. Пропорции его морды тоже были другими. Челюсть была шире, зубы крупнее, радужка почти закатившегося глаза была цвета крови. Этой ночью не зверь так остервенело сражался. Эта была нечисть.       Вскоре пришли мужчины с тележками и лопатами, и Клим вернулся в дом. Майя что-то оживленно рассказывала Кире, сидящей у операционного стола и сонно подпирающей голову рукой. Клима не покидало ощущение, что Майя очень сильно похожа на молодую Есению. Только добрее и проще. А в остальном все то же: цепкий внимательный взгляд, живой ум, мертвая хватка. Увидев Гравилата, Майя с облегчением выдохнула, всем видом показывая, что ждут они только его. Клим видел, что она упорно не смотрит в окно, и понимал, что ей тяжело дается нахождение рядом с местом ночной трагедии.       — Я говорила Кире, что нужно сходить к Вельмире и расспросить ее, вдруг она что-то знает? Если эта тварь не случайно сюда забрела, и если она как-то связана с Искрой, я думаю, что нападение повторится, и нам лучше быть наготове.       Клим согласился с Майей, и все трое вышли из дома, желая поскорее покинуть это жуткое место. Легкое чувство голода кружило голову. Город сиял в утренних лучах, дальние крыши были окутаны еле заметным прохладным туманом. Дом Веслава и Вельмиры находился почти в центре, нужно было пройти через просыпающуюся площадь и свернуть в тихий переулок.       Возле дома зацветала черемуха, оттеняя небольшие резные окна своей кроной. Майя без стука открыла недавно промасленную дверь и вошла в дом, гости последовали за ней. Небольшая прихожая была со вкусом украшена пейзажами в позолоченных рамах, бархатистыми шторами, подушками на обеденных стульях, узким гобеленом от потолка до пола с двумя переплетающимися цаплями. Мебель в центре прихожей выглядела неброско, но была сделана из хорошего дерева. Обеденный стол украшала небольшая ваза с полевыми цветами, рядом с ней стоял хрустальный графин с водой и два бокала.       Хозяин дома, такой же изящный и лаконичный, вышел в прихожую встретить гостей. На нем была одежда для сна из дорогих тканей глубокого василькового цвета, с длинными рукавами и свободными штанинами. Русые волосы парня были собраны в низкий хвост темно-синей, почти черной лентой. Веслав окинул гостей надменно-раздраженным взглядом, но столкнувшись со спокойным и мягким взглядом старшей сестры, тоже смягчился.       — Доброе утро, Веслав, — сказала Майя, убедившись, что брат сдался и готов ее выслушать, — мы пришли к Вельмире, она дома?       — К чему такой ранний визит? — Веслав холодно приподнял бровь.       — Дело неотложное. Ночью на стражников напала тварь…       — А, я понял, не продолжай, — прервал ее хозяин дома и брезгливо дернул плечами. — Мать уже весь город на уши подняла, я немного в курсе. Вельмира у себя, что-то ищет в книгах, вы же об этом хотите спросить? Прошу.       Веслав указал узкой белой ладонью на небольшой коридор, ведущий к закрытой двери. Он подошел к столу, аккуратно взял графин и налил воды в бокал. Парень устроился за столом и больше не обращал внимания на гостей.       Клим расслабился, когда их разговор закончился. Кажется, в разговорах с Майей Веслав был сдержаннее и спокойнее, чем с остальными, хотя их отношения сложно было назвать теплыми. Дверь в комнату Вельмиры отличалась от остальной прихожей. Потемневшая от времени, наполовину завешанная льняной шторой с крупными цветами, она больше походила на дверь в чулан, чем в чью-то спальню. Майя постучала, но не услышала ответа.       — Привет! Это Майя. Со мной еще двое людей, мы хотим спросить про ночное нападение.       — Заходите, — ответил низкий женский голос.       Первой зашла Майя, гости — за ней. Комната Вельмиры оказалась мрачной и тесной, окно напротив двери было закрыто ставнями. Справа стояла наспех застеленная кровать, слева и по бокам от двери — стеллажи, заставленные пыльными книгами, банками с заспиртованными гадами, сушеными травами, коробками с прочей атрибутикой. В комнате пахло затхлостью, пылью и чем-то кислым. В центре комнаты, окруженная разбросанными книгами и заметками, сидела молодая девушка с оливковой кожей. Она читала при свечах, сидя в простой ночной рубашке. Ее лицо было завешано копной темных волнистых волос. Запястья украшали браслеты-обереги из деревянных бусин, намотанные в два-три слоя, на шее висел самодельный амулет. Девушка подняла взгляд черных глаз на вошедших гостей и увидела за их спинами залитую солнечными лучами прихожую.       — А? Уже рассвело?       — Да, давно, — ответила Майя, закрывая за гостями дверь. Она присела на край кровати, Кира последовала ее примеру, а Клим сел на пол напротив Вельмиры и подобрал под себя ноги.       — Это Клим Гравилат, лекарь. А это его сестра Кира. Мы выросли в одной деревне, мать пригласила их и они прибыли в город вчера.       — Есения пригласила? — недоверчиво переспросила Вельмира, — и ко мне тоже она послала?       — Нет, на самом деле… — замялась Майя, — она не знает, что мы здесь. Мы пришли не только по поводу ночного нападения, и мне кажется, что это может быть связано.       Вельмира внимательно выслушала пересказ вчерашнего семейного собрания. На ее лице эмоции быстро сменяли друг друга.       — Вот значит как… Но раз это все — семейная тайна и Есения решила не посвящать меня в это, почему вы пришли ко мне?       — Ты тоже часть семьи, — возразила Майя. — И ты можешь нам помочь.       — Какая большая семья, получается, — прищурилась Вельмира и взглядом указала на гостей.       — Не волнуйся, я тоже в эту семейку не вхожу, — усмехнулась Кира, — Есения звала только Клима. Мое присутствие портит ее планы.       — Приятно быть не единственной белой вороной, — ответила Вельмира и ее голос стал чуть теплее.       Хозяйка комнаты заметила удивленный взгляд Киры, скользящий по ее коллекции. Девушка с опаской и любопытством разглядывала то, что стояло на полках, иногда едва заметно щурясь и морща нос. У Клима же был другой взгляд. Он размеренно осматривал коллекции, иногда задерживая взгляд на книгах, но ничему не удивлялся.       — Смотришь, словно знаток, — подметила Вельмира, — ты все это уже где-то видел?       — Книги вижу впервые, все остальное отчасти мне знакомо. Я имел дело с магией. Не знаю, к сожалению или к счастью.       — Прости, тебя ввели в заблуждение, — Вельмира покачала головой, — Ты, наверно, считаешь меня ведьмой или, по крайней мере, знающей. И поэтому пришел за помощью. Но это не так. Я лишь могу рассказать, что прочитала о твари в книгах.       — Не важно, ведьма ты или нет, — спокойно ответил Гравилат, — важно лишь то, что ты знаешь. Нам нужна любая помощь.       — Ну, тогда слушайте. Это был не обычный пес. Это была черная гончая. Низшее существо, у которого обязательно есть хозяин. Может быть предвестником чьего-то появления, или разведчиком, или… — девушка уткнулась в книгу и процитировала, — выражением темной воли своего господина или той силы, которой она служит.       — То есть колдун и его господин послали гончую за Искрой? — испуганно спросила Майя. — Если так, то гончая — не последняя наша проблема.       — Нет, что-то тут не сходится, — Клим покачал головой, — колдун сказал, что заберет Искру, когда ей исполнится шестнадцать. Зачем посылать к ней гончую, которая наверняка ей навредит, к тому же раньше времени?       — Да, это странно. И гончая была далеко от дома Искры. Может, эти события никак не связаны? — предположила Кира.       — Если хотите, можете почитать еще, я выберу вам бестиарии и все, что связано с колдунами, — предложила Вельмира, — только не выносите книги из комнаты.       — Конечно, — понимающе кивнул Клим.       Вельмира потушила свечи и открыла окно. В солнечном свете заплясали пылинки, словно крохотные мотыльки. Она положила перед Климом две стопки старых книг с потертыми обложками и пожелтевшими страницами. Мужчина передал несколько книг сестре и взял одну в руки, осторожно перелистывая ветхие страницы. Попадались надорванные страницы, фрагменты, бережно склеенные на новых прочных листах. Кое-где были вложены более свежие заметки. Книги хранились внимательно и с уважением, хотя казалось, что разложены они в полнейшем хаосе. Хозяйка комнаты достала курильницу, наполнила ее травяными благовониями и подожгла. Когда огонь сменился тонкой струйкой дыма, девушка поставила благовония на пол и тоже взяла книгу, ища упоминания о колдуне или о том, кому может быть нужна Искра. Майя незаметно оставила их и закрыла за собой дверь.       Кире попалась книга о ведьмах. Сначала ее содержание вызывало усмешку, но потом затянуло. Иллюстрации и роспись в книге казались такими живыми, словно завитки, украшающие страницы, сейчас змеями поползут по рукам. Ее воображению рисовались волшебные картины: обнаженные ведьмы, прыгающие через костер и водящие хороводы, лесные чудища из валежника и сухостоя, обряды и традиции, давно забытые, но тесно связанные с тем бытом, который ее окружал. Кира втянулась. Девушка лишь изредка отрывала глаза, когда они совсем пересыхали и начинали болеть. Она с теплом посматривала на брата, облокотившегося о край кровати и поглощенного чтением.       Клим бегло читал текст, быстро переворачивая страницы. Но ни упоминаний о гончих, ни об обрядах с девушками, ни о колдуне по имени Азарум он не находил. Разочарованно откладывая книги одну за другой, Клим не заметил, как пришел полдень. Желудок неприятно тянуло от голода, но мужчина не собирался делать перерыв. А вот Кира сдалась и отправилась на поиски обеда.       Девушка пошла на постоялый двор, но, проходя мимо дома Есении, услышала чьи-то возмущенные голоса и подкралась поближе к открытому окну. Первый голос — резкий, как плеть, не терпящий возражений — принадлежал Есении, а вот второй — упрямый, звонкий, со жгучей обидой — оказался голосом Искры.       — Это слишком опасно! Тебе нельзя никуда уходить! — возмущалась Есения, стараясь не кричать слишком громко, чтобы не быть услышанной.       — И что мне теперь, не гулять с друзьями?! — возражала Искра.       — Позови их сюда, в доме много места.       — И что мы тут будем делать? Сядем и будем шептаться?! Можно подумать, тут безопасно! Кто меня здесь защитит? Ты?       — Да, я сделаю все, чтобы тебя защитить, — голос Есении стал тихим и тяжелым, как камень, — и поэтому ты будешь слушать меня и останешься дома. Если хочешь, я пошлю за ребятами.       — Не надо ни за кем посылать! Я что, принцесса из сказок? Давай, запри меня в замке! Я пойду посижу во дворе, одна. Во двор-то можно? — язвительно спросила Искра.       — Можно. Но со двора — никуда.       Кира услышала, как хлопнула дверь, и попыталась принять непринужденный вид человека, который проходил мимо. Через пару секунд на крыльцо вылетела растрепанная и покрасневшая от злости Искра. Кира едва сдержала смешок.       — Не злись, принцесса, — улыбаясь, подколола Кира.       — Ты все слышала? — воскликнула Искра, но осеклась и стала говорить тише, — это невыносимо.       — Да, я тебя понимаю. Когда мне что-то запрещали, я седлала лошадь и уезжала развеяться.       — Куда уж там, — Искра грустно вздохнула и скрестила руки на груди, — меня со двора-то не выпускают.       — А если со мной? Я вроде неплохо владею мечом, получше Есении, это точно.       — Правда? Можно с тобой? — в глазах Искры зажглись огоньки детской надежды. — Мы можем взять лошадей на конюшне и проехаться.       — Конечно, пошли.       Искра быстрым шагом повела Киру на конюшню. Она светилась от радости и шла чуть ли не вприпрыжку, позабыв о том, как положено ходить приличной юной девушке. Кире нравилось наблюдать за тем, как племянница расцветает. От той мрачной тени, которой она была на собрании, не осталось и следа.       Они зашли в стойло, скрываясь от глаз посторонних. Искра нырнула в темную коморку, оставив Киру с лошадьми. Животные отдыхали в деревянных загонах и мирно сопели, не обращая внимания на людей. Среди лошадей Кира узнала и свою кобылу, которая привезла их сюда. Девушка погладила старую знакомую, полученную не самым честным путем, и кобыла потерлась о ее ладонь, словно тоже была рада ее видеть.       — Ты можешь взять любую? — спросила Кира у Искры, с трудом притащившей тяжелое снаряжение.       — Нет, только этих, — девочка кивнула в сторону трех лошадей, стоящих в дальнем углу, — остальные принадлежат местным. Строить каждому отдельный сарай было расточительно.       Искра прошлась вдоль ряда лошадей, обходя стороной вороную. Та недовольно фыркнула в ее сторону, и девочка отшатнулась от нее. Кире понравилась эта лошадь, но Искра зашла в другой загон и начала неумело седлать лошадь. Та не сопротивлялась, но поглядывала на девочку, когда она резко дергала ремни. Кира в полумраке не сразу разглядела, что седло необычное. Стремя было только с одной стороны, и сбоку на седле располагались две длинные луки, похожие на плоские рога, обтянутые кожей.       — Что это у тебя?       — А? Седло, — растерянно ответила Искра, не понимая, что удивило Киру.       — Дамское? — пренебрежительно уточнила Кира.       — Ну да, я в обычном не умею. Мама говорит, что когда я вырасту, тогда и могу ездить в обычном.       — Куда вырастешь? — спросила Кира, — ты уже выше нее. Давай так: тащи эту рухлядь обратно и приноси нормальные. Я тебя научу.       Искра послушно сходила в коморку и вынесла другие седла. Кира помогла ей оседлать лошадей и повела их из стойла. Стоило незаметно покинуть город, но все же Кира решила дойти до постоялого двора, чтобы взять свой меч и несколько булочек.       Покинув город и скрывшись за частоколом, девушки остановились на небольшом лугу. Искра поставила ногу в стремя и пыталась прикинуть, как забраться. Попружинив и не решившись подняться, она жалобно посмотрела на Киру. Та подошла к ней, наклонилась так, чтобы удобно взять ее под живот, при этом не зажимая ноги, и резким толчком подняла ее. Искра инстинктивно подтянулась, выпрямила левую ногу и осталась стоять в стремени так, что вторая нога болталась в воздухе. Девушка испугалась и сдавленно взвизгнула, хватаясь за седло.       — Перекидывай ногу, давай же!       Искра судорожно попыталась одной рукой поднять подол платья и перекинула ногу на другую сторону. Оказавшись в седле, она ощутила, как страх сменяется восторгом и плещется в ее груди, сбивая дыхание.       — Я сижу! В настоящем седле! — рвано воскликнула девочка.       Кира с отточенной ловкостью забралась на вторую лошадь и тронулась спокойным шагом. Она достала из сумки под седлом булочку и начала обед, разглядывая местные красоты. Город лишь с двух сторон обволакивал лес. С третьей раскинулся луг, а с четвертой можно было заметить распаханные поля. По телу Киры пробежала короткая дрожь от детских воспоминаний о работе в поле, и девушка чувствовала облегчение, сидя в седле, а не работая с остальными горожанами.       — А ты без рук умеешь ездить? — спросила Искра.       Кира, поймав ее заинтересованный взгляд, опустила руку на бедро, продолжая обедать второй рукой.       — О-о-о, так круто!       — Да ладно, — отмахнулась Кира, — мы даже на рысь не перешли.       — А ты когда-нибудь ездила совсем без седла?       — Конечно, — кивнула девушка.       — Моя тетя такая крутая! — восхищенно заметила Искра. Кира от возмущения поперхнулась булочкой. Откашлявшись, она недовольно сказала:       — Эй, мелкая! Я что, похожа на тетку? Еще раз назовешь меня тетей, я тебя с собой больше не возьму, поняла?       — Хорошо, тетя.       Искра рассмеялась так заразительно и беззаботно, что Кира расслабилась и тоже рассмеялась. Отдышавшись, девочка доверительно сказала:       — Я почти ничего не помню из детства. Но помню, как ты жила у нас и мы вместе проводили время. А потом ты исчезла, и мне сказали, что ты уехала вместе с родителями. Мама ничего мне не рассказывала про тебя, злилась, когда я спрашивала, а Майя, хоть и старшая, сама толком не поняла, что у вас произошло. Но мы очень скучали по тебе. Я только недавно узнала, что вы с Климом мои… родственники. Это очень сложно принять. Но я рада, что ты вернулась.       — Тебе сложно принять то, кем тебе приходится Клим? — деликатно уточнила Кира.       — Да. Я считала его просто учителем и другом мамы, но… все это как-то неправильно. Я рада, что об этом больше никто не знает. Наверно, правильнее делать вид, что моим отцом был Драгомир.       — Это тебе решать, — Кира пожала плечами.