***
Проснувшись ото сна, я пролежала на спине, по ощущениям, около десяти минут, прежде чем наконец сесть. Босые ноги мёрзли на холоде, и я потянулась, что найти носки, махровые и тёплые, которые выдала как-то Агафия. Зевнула, встала и заправила кровать, после чего с опаской подошла к шкафу. Внутри понимание и тревога оттого, что, возможно, она была права, отступила. Я мялась возле шкафа, понимая, что могу опоздать на завтрак, чему учитель точно будет недовольна, надо было скорее решать вопрос. С одной стороны, интуиция вопит, с другой –сумасшедший учитель. В итоге направилась к Агафье. Идя по коридору, всячески здоровалась с членами отряда Кину, те молча кивали, хотя недавно просто-напросто игнорировали, возможно, боялись. Смотрительницу я застала в своём кабинете, где Кину грозно нависла над хозяйкой. От её тяжелой ауры мне стало плохо, и я прижалась к стене боясь привлечь внимание. Те в свою очередь глядели прямо в глаза друг другу и, видно, никто не хочет отступать. Мне стало неловко, просто я не знала, как ещё привлечь внимание Агафьи и как решить то, что произошло ночью сегодня ночью. Единственное, что мне пришло на ум, это постучать. Тук, тук. На меня обратили внимание взбешённым взглядом алых глаз. Клянусь, в тот момент я чуть не обделалась. Однако, видимо, поняв кто перед ней, та успокоилась, а после махнула рукой в жесте «бывай». Агафья потёрла переносицу, хмуро окидывая взглядом нехорошо скопившиеся на столе документы и прикрыла глаза рукой. Секунда, две. — Привет, что-то случилось, солнышко? Яркая и счастливая улыбка, будто не она только что была раздражена. — Ну...эм, там...ко мне сегодня нечисть приходила... — Нечисть? – неуверенно спросила она, не понимая, что я имею ввиду. Нечисть, не прилавутые хиличурлы и не сериалы искр от глаза порчи. — Да. Пришла ночью, проснулась из-за этого. — А она сделала? Взгляд Агафьи упёрся прямо в меня, сама она напряглась и видимо занервничала. После чего приподнялась со стула и упёрла руки в стол, также не отрывая взгляда. — Он, он смотрел. Пока я не проснулась, он не ушёл, – я отвела взгляд сначала на документы, а потом снова посмотрела на женщину. – Это странно, да? Агафья тяжело вздохнула. Прикрыла глаза и махнула рукой чтобы я продолжала. — Мне интересно, имеет ли он какое-то отношение к этому дому? Ну, вернее, что произошло, раз здесь теперь бродит нечисть. —Так. Во-первых, не волнуйся. Во-вторых, я сейчас свяжусь с Кину, пусть найдёт экзорциста. В-третьих, ты теперь его жертва, он просто так от тебя не отстанет, ты самая слабая среди нас, это нам нечего бояться, а вот тебе теперь запрещается находиться без контроля. — Вот как... хорошо, а тогда получается, я в комнате реже находиться буду? — Верно, возможно будешь даже ночевать в гостиной, либо со мной. После чего мне мило улыбнулась, подперев голову ладонью. — Угу, а недавно я дневник ещё обнаружила... —Дневник? —Да, старый и потёртый, в нём всякая белиберда написанная. Женщина задумалась, кивнула и послала за дневником. Жужку я оставила сидеть в кабинете у Агафьи.***
— Это интересно... Кину заинтересовано читала два дневника и с любопытством поглядывала на меня. Оказывается данный дневник не единственный и находился ещё и у Агафьи и у одного члена отряда. Взяв информацию с них и мою историю о прошлой ночи, отряд начал расследование. Предстояла задача исследовать архив и узнать кто и сколько жил здесь. После чего предстояло найти экзорциста. Мной было выдвинуто предложение исследовать кладовую комнату, где хранились не забранные прошлыми хозяином вещи. Предложение встретили на ура, меня вместе с ещё пару рядовыми отправили туда, пока Агафья с Кину искали информацию. Уже в кладовой мы навели бурную деятельность. Я при уборке, перестав терпеть тишину, начала болтать, зная, что мне вряд ли ответят. – Мне вот интересно. Что же такое случилось с тем человеком, что он после смерти стал нечистью? Для этого надо обладать поразительной ненавистью и желанием жить. — Единственный вариант –насильственная смерть... Тихий голос провожающей был неожиданным, я крупно вздрогнула, после чего посмотрела в сторону женщины. — Вот как... Если убили его жестоко или он умер из-за травм, то тогда это простой человек. Ведь если бы это был чиновник, либо торговец, то тогда был бы шум по поводу его смерти... Меня перебили. — Пока рано об этом говорить. Сначало нужно узнать о том, кто здесь жил, возможно, мы найдём подсказки. Мы продолжили исследование. Я рылась в пыльной коробке, когда мои пальцы наткнулись на холодное железо. Подтянув его указательным и средним пальцем, я вытащила на обозрение предмет – красивую заколку золотого цвета, чистое не потемневшее золото, где основа состояла из пары переплетающихся жгутов. На основе была красивая лилия, сделанная из простого железа. Потемневший металл и серебряная краска... На самих лепестках были вставлены пара камней белого цвета, что загадочно мерцали при свете масленой лампы. Само изделие было загадочным и будто несло в себе тоску. Я приподнялась, колени давно затекли, кровь прилила к конечностям. Взгляд зацепился за пятно некой краски, темного цвета, протерев которую, я заметила надпись. Тяжело было разобрать написанное, поэтому я вышла из кладовой в свет. Где при свете прочла. «Моей лилии». Это... мило, очень мило. Наверняка подарок был очень дорог сердцу. Хотя кто его знает. Меня окликнула временная смотрительница. Пора продолжать исследование.***
По какой-то причине я смолчала о находке с удовольствием рассматривая её в комнате у Агафьи. Та недавно пошла в душ, а мне, уже появившейся, предстояло детальнее изучить найденное. Глаза бродили по украшению до тех пор, пока я не начала проваливаться в сон.***
Я лежала на большой двухместной кровати с красивым балдахином. И комната раскрылась передо мной на ладони – незнакомая, украшенная щедро и богато. Встав босыми ногами на пол, я поняла, что не чувствовала холода и шла без страха дальше из комнаты в коридор. Коридор встретил меня холодом и темнотой, съёжившись, я шла, потирая свои плечи. До уха доносились красивая слуху мелодия. Идя на звук, я наконец дошла до того места, откуда доносилась музыка. Молодая девушка на вид шестнадцати лет играла на фортепиано. Её игра была безупречной, а спина была пряма. Темные прямые волосы спадали на спину, и мой взгляд остановился на золотой заколке, оплетённой волосами. Лилия. Не обратив на последнее внимание, я подошла поближе, как музыка прекратилась, а та кто, её играл встала из-за невысокого стульчика, и обернулась. Передо мной стояла исхудавшая, заморенная девушка, чьи глаза проваливались в глазницы, под глазами мешки, а губы тонкие и сухие. Волосы оказались спутанными, они грязными патлами обломляли лицо, белое как снег – и тот темнее был бы по сравнению с этой бледностью. Не успела я и рта раскрыть, как та протянула ко мне руку, направляя её к моей шеи. После чего костлявые пальцы мягко, даже нежно, прошлись по бьющееся венке. Взгляд глаз был стеклянным, как у мертвецов, на фоне их даже у Кину и то живее взгляд имела. Секунда. Притянув за шею, она прошипела мне на ухо. — По-мо-ги... После чего мягко коснулась сухими губами моей скулы. Я провалилась в темноту, помня только голоса, что шептали, кричали и причитали.***
— Вставай! Меня дёргали за плечо заставляя поскорее раскрыть глаза. Надо мной нависла Агафья, что с обеспокойством трогала мой лоб. Рядом столпились дядя Валерий с учителем, рядом с ними был еще кто-то. Незнакомца я не знала. Щеку невыносимо жгло, а тело будто налито свинцом. — Что случилось? Кину с холодной яростью ответила: — Это мы должны у тебя спросить «что случилось». Ты понимаешь, что натворила?! Ты зачем, дура, проклятый предмет взяла, даже не рассказала нам! Ду... – Кину! – Агафья громко крикнула, прерывая ее агрессию. Все присутствующие вздохнула и во все глаза смотрели на Агафью. — Хватит...пожалуйста, хватит, я тоже молодец, не доглядела...не стоит её ругать, сейчас главное – спасти её. Спасти от чего? От паники моё дыхание стало тяжелым, а Валерий тут же начал стандартный осмотр. Незнакомец остался в стороне, наблюдая из-за своего угла за мной. Меня переворачивали как куклу, осматривали каждый сантиметр тела, пока краем глаза я не увидела что-то черное на своем плече. Дождавшись, пока дядя Валерий отойдёт, я вернулась к зеркалу, Агафья пыталась меня остановить. В зеркале на меня смотрела девочка лет десяти, на шее виднелась красивая метка в виде лилии. Её лепестки и листья оплетали левую часть шеи и плеча. Красиво, но опасно, ведь я сразу поняла, что между меткой и сном есть связь. Возможно ли, что тот предмет был проклят? — Та заколка проклята? Кину усмехнулась. — Да, проклята, а ты, дурочка взяла и не сказала об этом, при этом на тебя охотиться та тварь. Молодец, что сказать. Я перевела взгляд на молчаливого человека, который молча слушал и осматривал комнату. — Он экзорцист? Мужчина вздрогнул. И теперь уже перевел взгляд на меня. Агафья же ответила: — Да, он экзорцист. — Хорошо, тогда вы должны знать. Она приходила ко мне и просила помощи. Теперь уже экзорцист спросил: — Кто она? Я лишь прикоснулась к метке кончиками пальцев, хитро прищурившись. Экзорцист молча кивнул, внимательно осматривая уже заколку, что была у него в руке. — О чем она просила? — Спасти.... — Кого? — Его! Я направила указательный пальчик на шкаф, где совсем недавно и все еще ярко и в деталях я мельком видела бледную кожу существа. Экзорцист направился в сторону шкафа, с громким грохотом раскрывая его дверцы. — Её звали Лилия... Все в помещение замерли.