***
В тот период, когда тьма подступала слишком близко, я была совсем девочкой — глупой и наивной. Таких девочек много, миллионы, вот и я была среди них. Мне не повезло во времени, в котором я родилась, по крайней мере, мама моя из раза в раз вздыхала, слушая мои наивные рассуждения — тебе бы родиться лет сто назад. Но я родилась, когда мир перекраивался сверху до низу. А потом ещё новые необычные способности, а потом и школа чародейства… И вот, когда война всё-таки подобралась ко мне, я не была к ней готова. Не уверена, что к ней хоть кто-то может быть готов. И причина — банальный конфликт интересов, в которых разменом выступали человеческие жизни. К тому времени я погрязла в приключениях: у меня уже были лучшие друзья, которых я боялась потерять; у меня было своё место и своя простая жизнь — не как у всех, но как у многих — со своими мелкими проблемами, взятием незначительных высот и небольшими падениями. Всё было в меру уютно, циклично и привычно, даже не смотря на приключения. Но война беспощадно пробралась в мою жизнь и выдернула меня из приятного кокона. Сначала я зажмурилась и задрожала от страха — зачем мне лукавить, если это было правдой, которой я давно не стыжусь. И хоть не каждый трясся от страха — я тряслась, и для меня — лично для меня — это было правдой. Страх щупальцами меня одолел, и я судорожно пыталась думать о будущем — таком не только неясном, как раньше, но казалось, совершенно не возможным. Время остановилось на обездвиженном теле Седрика Диггори, на испуганном взгляде моего лучшего друга. На его словах. И всё же… Тот-Кого-Нельзя-Называть — жив. Это многое меняло, а для меня, магглорождённой меня, — всё. Как и для Гарри, связанного с ним узами похлеще кровных. Но тот год, пусть и мрачный, и тяжёлый, всё же был полон света и печали, ещё тихого мнимого спокойствия, когда казалось, что мир — такой хрупкий, разбитый мир — всё же где-то здесь. Не только я — мы все хотели, жаждали быть обманутыми. А когда тишина закончилась — мой страх не пропал, нет, всего-то обрёл иную форму. Теперь я не боялась будущего лишь из-за боли — я боялась именно горя, смерти близких и своей собственной. Лукавить будет тот, кто скажет, что смерти не боится. Я её боялась. И боюсь.***
Тот год, в который мы боролись со Злом, я помню отчётливо, но отчётливее всего последние дни августа, когда сентябрь наступал нам на пятки, а мы уже кутались в тёплые кофты и пили горячие осенние напитки. Я помню серое свинцовое небо. Тусклый свет, проникающий с улицы из окон. Холод своей голубой спальни. Я сидела на краю кровати и, когда моя мама позвала меня по имени, я знала точно — это последний раз, когда я услышу своё имя, произнесённое её голосом. Наложение заклинания забвения далось мне нелегко. «Пусть лучше они забудут меня и будут жить в безопасности, чем умрут», — думала я. До сих пор я не считаю себя виноватой в этом решении, одному Богу было известно, чего мне оно стоило. Я проклинала всё и всех, идя по с детства знакомой мне улице, по мокрому асфальту, неся все вещи в маленькой сумочке с магическим расширением. Вся моя жизнь с этого момента вмещалась в мой карман. А когда-то я мечтала о доме загородом у леса, личной библиотеке, коллекции кружек и уроках гончарного ремесла… Да, я много чего хотела попробовать обыденного, простого перед поступлением в самый обычный маггловский университет. Я мечтала о том, что буду успевать и там, и тут, и жить в двух мирах, ведь я обоим принадлежала. Но сейчас маггловский мир был почти полностью вычеркнут воюющим магическим, в мою жизнь ворвались война и горе. Я стояла там, где мне было непривычно. «Всё будет хорошо», — повторяла я на свадьбе Флёр и Билла, наблюдая за огоньками деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул и очень сильно хотела в это верить. «Нам нельзя возвращаться в Хогвартс», — а я и не собиралась, Гарри. Нет, утирая слёзы вечерами, живя в палатке, постоянно прячась от преследующих нас Пожирателей Смерти, Гарри, я думала только о родителях, войне, нас и… повторяла мысленно «Всё будет хорошо». День ото дня лучше не становилось. Хорошо не наступало. Война отняла у меня покой всей моей прошлой жизни. Жизни до войны будто не было. Не было в этом и вины Гарри. Я крутила медальон. Крутила медальон. Крутила медальон. Смотрела на ветви деревьев, тонкую корку льда, застилающую озеро, листья, свалившиеся окончательно от мороза. Мои пальцы леденели, коченели, губы дрожали, я перестала слышать звуки радио, как только Рон ушёл, а медальон всё ещё висел на моей шее с частичкой души того, кого я ненавидела больше всех на свете. И только подумать: вот лес, вот мой временный дом, вот глубокая осень, вот чай, налитый в стальную чашку, греющую мои закоченевшие пальцы, вот глаза Гарри напротив. — Эта война никогда не закончится, — говорю я, обхватывая колени руками, упираясь в них лбом. Я и не знала тогда, насколько была права.***
Ни пытки, ни исцеление, ни обжигающая новость — ничего не сломило меня. Я слушала рассказ Полумны, смотрела на серого, как небо, Гарри, у которого дико тряслись руки, и ничего не ощущала. Я ничего не ощущала долго, кроме двух желаний, придававших мне сил двигаться дальше: я очень хочу обнять родителей, я очень хочу победить в этой войне.***
Победная Битва была тяжёлой. Мы стольких потеряли. Я не была уверена, что победа стоила всех смертей.***
Меня наградили. (Не)Приятно. (Не)Радостно. Я совсем не знала, что мне сказать, принимая орден из рук Министра Магии.***
Бесконечные суды, на которых я постоянный свидетель. Постоянные допросы. Толпы плачущих людей, готовых разорвать тех, кто сидят за табличкой «Обвиняемый».***
Я так и не обняла родителей.***
Лето пропитано горем и отчаянием.***
Руины, которые когда-то были Хогвартсом, ждали нас. Рон решил, что учёба ему не нужна. Гарри решил скрыться ото всех здесь хотя бы на девять месяцев. Мне было некуда идти.***
Наверное, Малфой не так уж и плох. Дело не в том, что война поменяло всё. Война не изменила ничего, просто убрала всё, что мешало. Хогвартс тяжким грузом упал на наши плечи. Мы сбегали от настоящего, чтобы спасти разрушенное прошлое. Малфой тоже сбегал. Ему было от чего бежать. «Давай вместе?»***
Рон сухо сказал, что, пока всех не переловили, война не закончилась. Мантия авроров ему слишком к лицу. Он меня пугает.***
Жизнь вошла в колею: я купила маленький домик на отшибе небольшого городка вблизи Лондона. Леса близко здесь не было, зато были поля, лесополосы, сады и луга. Иногда моё одиночество скрашивал Драко. Мы стали больше, чем друзьями. «Почему ты избегаешь своих друзей?» Я не знала почему. Нет, знала. Я глубоко понимала их злость и ненависть. Я понимала их ярость. Но могла ли я, отнявшая у себя семью собственными руками, встать с ними плечом к плечу? Могла ли я, потерявшая друзей, встать против них? Могла ли я?.. Могла ли я… Драко, давай не думать об этом. Пожалуйста.***
И если ты молчишь, то вина точно так же лежит на твоих плечах. Сначала горе касается других, совсем незнакомых, потом подкрадывается к тем, кого ты знаешь, и вот оно уже на твоём пороге. «Это какая-то ошибка, — читаю я документ с подписью главы аврората Рональда Уизли. — Этого быть не может». На моём безымянном пальце блестит обручальное кольцо. Моего мужа уводят из дома в ночь, и я не знаю, когда его увижу. Война меняет людей, и я не узнаю мужчину в алом напротив.