Ученик хозяина Драгоценной горы

      Иддо завершил чтение очередного учебника. В библиотеке Князя их оказалось достаточно. Чтобы не привлекать лишнего внимания варку старался брать не только те книги, что касались магии предметов (здесь их нашлось аж три), но и прочих аспектов магии. А также трактаты по истории, рунам, литературе, военной стратегии и тактике. Царгу продолжал совершенствовать свои и без того обширные знания, всеми силами улучшая собственное образование. Мастер предметов стал весьма начитан, умен и эрудирован. Он полагал, что разум – его главное оружие и всеми силами развивал его.       Уайти-Барру не так давно ушел на покой и теперь старшим распорядителем в крепости и городе стал Иддо-Царгу. Довольно высокая должность, особенно с учетом столь молодого возраста. Но молодой мастер отлично справлялся. Трижды он предоставлял Князю Тысяча Кровавых клинков важные сведения за счет слежки «глазами» предметов и Высший высоко ценил помощника. Можно сказать, Иддо был у него на особом счету – столь полезного подданного в случае чего сложно было бы заменить, и Князь это помнил. Да, Иддо наказывали несколько раз, несколько раз бросали в темницу на срок до недели. Но Царгу все еще оставался жив. Для того, кто постоянно находится возле Подлинного Князя – огромное достижение.       Арма-Тхави тоже оставался живым и здоровым. Друг Иддо, которого Царгу всеми силами продвигал за счет того, что снабжал ингредиентами и делился энергией, возглавил отделение травников и теперь усиленно изобретал новые, все более смертоносные яды и токсичные разъедающие составы. Частью этих ядов пользовался Царгу, чтобы заполнять резервуары-капсулы в своих паучках и смазывать лезвия чакрумов.       — Смотри, Иддо! Разве это не потрясающе?! – Арма весь светился от счастья и разве что не хлопал в ладоши, созерцая, как очередной жутко опасный состав разъел посуду из особо прочного бронированного стекла и теперь через дыру в столе стекает на поддон из драконьей стали – единственного сплава пока еще способного гарантированно сдержать безумные творения травника.       — Дружище, это пятая дырка в столе за неделю. – со вздохом напомнил Иддо, немного охлаждая пыл товарища.       — Тебе с твоим даром – стол починить – дело пары минут! Зато представь, что будет с броней и оружием наших врагов!!! – легко отмахнулся ученый. – А ты сможешь сделать стол, который не разъест мой новый состав? И такую посуду, которая его выдержит?!       — Давай проверим. Я тоже многому научился. – кивнул мастер вещей, реставрируя колбу, а также стол. Стол стал немного меньше, зато тяжелее и намного плотнее. Иддо добавил ему огнестойкости, еще больше ударопрочности и сопротивляемости едким составам.       — Так! Колба держит новое зелье! Отлично. – воодушевленно вещал Тхави. – А теперь капнем на стол.       Стол при попытке капнуть на него подозрительно шипящую и дымящуюся зеленую опалесцирующую жидкость сбежал и забился в угол, дрожами всеми ножками.       Арма укоризненно посмотрел на товарища.       — Ну же, будь хорошим столом. Всего одна капелька. Для тебя это не опасно. – Царгу погладил полированную столешницу и подбодрил «подопечного» несколькими ласковыми словами.       После пары минут уговоров подопытный вернулся на место. Арма капнул на предмет мебели одну крупную каплю своего нового варева. На полированной поверхности осталось черноватое пятно, но дальше этого процесс не зашел. Мастер предметов подлатал стол чарами, похвалил за проявленную храбрость, погладил и подпитал энергией.       — Гениально! Как бы я ни старался – ты меня опережаешь. – заметил травник без малейших признаков обиды в голосе.       — Это логично – я потенциально Высший. А ты – Старший. – напомнил Иддо.       Он не скрывал от товарища намерений стать Князем после вполне естественной смерти нынешнего господина. А сам Арма сделал ставку на Иддо в борьбе трех кандидатов. Он понимал, что при генералах ему ничего не светит. Так что уже сейчас лучшие образцы лаборатории доставались Царгу и скрывались от всех прочих. Тхави считался ценным работником, но о его истинном потенциале знали лишь Иддо и Тысяча Кровавых клинков.       «А ведь какой тихий и мирный был парень при нашем первом знакомстве. Лечебные зелья обожал варить. А теперь то яды, то взрывчатые составы, то нечто едкое и токсичное. Переизбыток маны в воздухе и местные суровые растения порядком переменили нрав Армы. Он теперь настоящий безумный ученый!» — с оттенком восхищения оценил мастер вещей. Впрочем, он не забывал вовремя одергивать увлекающегося не на шутку друга.       — Ладно. Продолжу изыскания! – заявил Арма.       — Будь осторожнее. – напутствовал Иддо и вернулся к исполнению своих обязанностей.       Вечером, после проверки складов, Царгу ждал особый ритуал. Он планировал впервые полностью оживить вещь, даровав ей душу и человеческую форму. Подготовка велась уже давно. И вот сегодня предстояло попробовать осуществить задуманное.       Вернувшись к себе, юноша тщательно прикрыл помещение от всякого сканирования, проверил ингредиенты и правильность крайне сложной колдовской фигуры, зажег свечи и благовония, разлил по ритуальным чашам зелья, а затем поместил в центр курильницу для благовоний работы наставника. Как ни странно – именно этот предмет, а не Шутхи-Чейн откликнулся в большей степени и лучше годился для первого эксперимента.       Несколько лет Иддо – с момента получения в дар и до сегодняшнего дня — заботился о курильнице, беседовал с ней, натирал специальными составами, вливал ману. Теперь статуэтка была полностью готова.       Линии многолучевой фигуры послушно оживали, плавился воск свечей, кипели зелья в чашах, темный дым благовоний устремился к потолку, сплетаясь тугими кольцами. Курильница в виде насмешливого старичка, вырезанная из цельного куска драгоценного нефрита, озарилась изнутри колдовским зеленым сиянием. Теперь это был не мертвый кристалл, а нечто куда большее.       Само собой, Иддо не был богом и не имел власти создавать души из ничего, но он мог позвать душу оттуда, откуда им положено приходить в мир духов. Души и так снисходили на очень древние предметы, к которым питали особо сильные чувства – позитивные или негативные. Много энергии, выраженные эмоции – и вот вещь ожила и без помощи мастера предметов. Но такой умелец, как Иддо, мог сократить этот процесс с тысячелетий до считанных лет. Правда для полного воплощения и формирования плотного реального тела требовалось изрядное количество маны и точный расчёт. Маны у Царгу теперь было достаточно – хвала ритуалу Сяня, снявшему ограничение. Что до расчетов, то и за этим дело не стало. Теперь Царгу умел многое.       Обычно духи появлялись у древнего мощного оружия. Магические клинки тысячелетиями впитывали боль, кровь, ярость битвы, ненависть. Через них проходили могущественные заклинания. Обычно такой способ зарождения сильно влиял на характер духа оружия – гневный и весьма неуживчивый.       Иддо создавал не вполне боевого помощника. Но от этого не менее, а может и более могущественного. Царгу жаждал заполучить в спутники кое-кого поистине уникального – с редким умением.       Колдовское сияние внутри курильницы для благовоний стало нестерпимо ярким и залило всю комнату. Когда через секунду оно погасло в центре магической фигуры сидел сухонький благообразный старичок с тонкой бородкой. У него имелась широкополая шляпа из расшитой узором плотной ткани и свободное длиннополое одеяние с широкими рукавами – наряд придворного тактика или советника высокопоставленной особы. В руках дух держал красивую курительную трубку.       — Приветствую, господин. – старичок склонился в поклоне и хитро прищурился, отчего темноватая с пигментными пятнами кожа стала напоминать кожуру печеного яблока.       — Рад познакомиться с тобой, Тхо-Линь. – отозвался Иддо воодушевленно.       Он едва держался на ногах от усталости, но был счастлив – теперь мастер предметов был еще на один шаг ближе к своей цели.       Старичка Иддо назвал «Уважаемый Курильница для благовоний». Также как Шутхи именовалась «Госпожа Метелка».       — Приятно быть живым. Спасибо, что вызволили меня из небытия, о мой великий создатель! – поблагодарил Курильница.       До этого он воспринимал реальность лишь очень смутно. А сейчас – ярко, объемно и живо. На нового духа обрушились мысли, чувства и эмоции, которые были неведомы ранее. Но он точно осознавал всем своим существом – перед ним стоит тот, кто привел его сюда – в мир, подарил жизнь. Правда был еще один создатель – тот, кто с любовью и старанием вырезал его из камня, придав нынешний облик. К этому существу Тхо-Линь тоже питал невероятно теплые чувства, хотя помнил смутно.       — Благодарю. Что откликнулся на зов. Нас ждут великие дела. – пообещал Царгу.       — Чем могу быть полезен, юный и одаренный без меры господин? – уточнил Тхо.       — Сейчас уже поздно. Помедитируй и поешь. Работа подождет до завтра. – отозвался Иддо.       Старичок снова поклонился. Распорядитель устроил нового помощника в соседних покоях и приказал, чтобы гостю принесли еду и питье – новое материальное тело нуждалось в подпитке материальными продуктами. А вот сон у духов предметов занимала медитация. Медитировать Тхо-Линь предпочитал в прежней форме – он мог в любой момент по своему желанию снова становиться неприметной статуэткой, которая сканировалась как простая не магическая вещь.              — Поверить не могу, что тебе удалось! – на этот раз Тысяча Кровавых Клинков не скрывал своего восхищения любимцем. Само собой, утаить от Князя появление в его крепости нового духа было невозможно и Иддо привел Тхо-Линя в кабинет господина, чтобы официально представить. По легенде для посторонних старичок-советник прибыл в цитадель этой ночью – телепортом.       Уважаемый Курильница для благовоний почтительно поклонился и послушно молчал, раз к нему не обращались. Высший принялся с интересом сканировать необычного духа. За свои пять тысяч лет жизни древний варку успел повидать всякое – даже был знаком с пятью варку предметов. Но он впервые видел, чтобы душа появилась в предмете всего нескольких лет от создания. Даже теоретически не предполагал, что подобное возможно. Но результат говорил сам за себя – буквально стоял перед ним и щурил зеленые, в цвет камня из которого вырезали курильницу, глаза.       — Ваше Темнейшество может сканом определить, что это именно дух предмета? – с волнением уточнил Царгу. Почти для всех Тхо-Линь воспринимался как обычный горный дух нефрита.       — Конечно могу, дурень. Но то, что я это могу не значит, что смогут другие. – заверил Тысяча Кровавых Клинков.       Иддо виновато потупился: — Прошу прощения, Повелитель.       — Ты славно потрудился. Как я вижу – у новенького отличные навыки. – заметил правитель.       — Все верно, господин. – мастер предметов просиял от гордости, — Главный из них — Дым «Наказание за грехи». Уважаемый Тхо-Линь может выбрать среди присутствующих в помещении того, на кого хочет воздействовать и указать за какой именно грех наказывает, а затем раскурить свою трубку. Если за жертвой хоть сейчас, хоть в прошлом числится данное прегрешение – указанная личность получает проклятье в зависимости от выраженности в нем греха. Проклятье не сканируется, чарами не снимается, эффект силен и стабилен. В момент наложения чар скан также ничего не покажет – обычная трубка и обычный дым.       — Проклятье полностью не снимаемо? – Князь удивленно приподнял бровь. Звучало довольно неожиданно.       Иддо задумался, прежде, чем ответить: — Не полностью, Повелитель. Жертва может снять чары, если чистосердечно раскается и искренне пожалеет о содеянном. Причем именно от всей души, а не ради своего спасения. Кроме того, мощная защита вроде Высшей или близкая к ней может справиться с негативным эффектом.       — Очень хитрые и коварные чары! – по достоинству оценил способности старичка-советника Высший.       — И справедливые, Ваше Темнейшество. – заметил Царгу.       — Мало вовремя догадается о причине проклятия и мало кто способен искренне раскаяться. Так что шансов на спасение у проклятых, кроме Высших, почти нет. – хохотнул Тысяча Кровавых Клинков.       Его позабавила перспектива подобным образом наказывать врагов. Особенно радовало то, что можно было указать конкретную цель. Если бы страдали все, подверженные определенному греху, то толку от дара было бы маловато.       — Сколько жертв можно зачаровать за раз? – поинтересовался Князь.       — До дюжины. Но от количества эффект слабеет, о достославный господин. – на этот раз на вопрос ответил сам Уважаемый Курильница.       — Есть ли аналогичные благословения за добродетели? – не унимался Высший.       — Да, о мудрейший среди мудрых. По такому же принципу действуют и мои благословения. – сообщил дух предмета.       — Весьма необычно. – кивнул Князь. Он остался доволен встречей. Достижения Иддо немало порадовали его.              «Я стараюсь, наставник. Становлюсь сильным, обучаюсь новому, призываю себе помощников. Все для того, чтобы вернуться к вам и иметь возможность занять место рядом. Среди Темных свободны лишь Подлинные Князья и Великий Князь. Мне нужно стать Князем, чтобы оказаться господином своей Судьбы. Но я помню ваши наставления и стараюсь помогать слабым и обездоленным. Выживать здесь и пытаться остаться хорошим непросто. Но я делаю все возможное! Дождитесь меня!» — шептал перед сном Иддо, глядя на Парную Каплю Жизни.       Его несколько беспокоило то, насколько тусклым выглядел огонек внутри янтарного «глазика». Но Царгу списывал это на то, что его и Сяня разделяет очень большое расстояние – как-никак он сейчас в Изначальном мире варку.       Для мастера предметов, томящегося в разлуке с любимым, прошло намного больше времени, чем для его учителя…              Прай-Шивву злился. В целом – злость была самым привычным чувством для фактически любого Темного генерала. Но сейчас боевой варку пребывал в особенной ярости. И объектом этих крайне негативных чувств был никто иной, как Иддо-Царгу – Старший распорядитель города.       «Эта сволочь много себе позволяет. Лезет, куда не имеет права! Князь его слишком балует!» — яростно думал военный.       С его точки зрения – Иддо совершил непростительный поступок. Посмел выпустить из Ям Боли тех слуг, которых генерал скинул туда в наказание. Подлые бездельники трудились недостаточно расторопно, прибирая зал, который разгромили Прай-Шивву и Мьюри-Дзарто во время очередной потасовки. Генерал Прай, недолго думая, отправил бесполезных тупиц на корм обитавшим в Ямах Боли Темным змеям. А теперь все змеи каким-то образом мертвы, а слуги имеют наглость оставаться живыми. По приказу Царгу их поместили в лазарет и подлатали.              — Он смеет вмешиваться в назначаемые мной наказания! – гневно вещал Прай.       — От твоих наказаний мы лишились уже трех сотен слуг. Нам не успевают присылать новых из Внешнего мира. Да и слуги – подопечные Царгу. – лениво напомнил Князь, не отрываясь от дегустации отличного вина.       — Но военные чины стоят выше гражданских. Он ниже меня по положению и обязан слушаться! Царгу всего лишь главный среди слуг. – напомнил генерал.       — Уверен, что он в курсе этого обстоятельства. – слегка насмешливо отмахнулся Тысяча Кровавых Клинков, — Так почему мой генерал жалуется мне? Ты не в силах угомонить главного среди слуг? Тот, кто жаждет власти должен уметь сам решать свои проблемы.       Прай-Шивву хитро прищурился. Ему только и надо было, что получить разрешение на самостоятельные действия в адрес господского любимчика.       — Вполне в силах. Спасибо! – заверил военный. – Так значит вы даете мне право наказать Царгу по моему усмотрению?       — Даю. – кивнул Высший, незаметно коварно усмехаясь.       «Этому Иддо не жить!» — думал Прай, покидая зал аудиенций. – «Убью гаденыша! А Тысяче Кровавых клинков скажу, что он сам разрешил.»       «Ну и достанется же этому болвану Праю. Впрочем, мне его особо не жаль. Нечего переходить дорогу Мастеру вещей!» — думал Князь, глядя вслед боевому варку и прикидывая, что теперь останется с одним генералом вместо двух. Высший заранее предчувствовал интересное развитие событий.              О том, что его идут убивать, Царгу узнал заранее – доложили следящие предметы, расположенные в залах и коридорах. Мастер предметов давно был готов к такому развитию событий. Он спокойно ждал в закрытом саду лекарственных растений. Его верный помощник Тхо-Линь неспешно раскуривал трубку, сидя на балкончике немного выше. Отсюда старичку было прекрасно видно все место действия, в то время, как он сам оставался почти незаметен.