Когда все отвернулись

Метель стихла. В руке Антонио Сальери покачивался фонарь. Капельмейстер вместе со своим новым, молодым кучером обыскивали разные закоулки в отдалённой части города. Так же делали и другие слуги Антонио в разных частях Вены. Сердце итальянца не унималась. Он даже вернулся за "подкреплением" в виде своих слуг и продолжал поиски. -Скажите, мастер, сдался вам этот простак? Вы же лучше! -Как только мы закончим поиски, вы можете оставить пост кучера. -Но за что? Я же ничего не сделал. Да, я не опытен... -Я могу простить любые ошибки и неопытность со стороны своих домашних, но только не тогда, когда оскорбляют моих друзей и вообще кого либо. Насчёт того, что я лучше... Вы когда нибудь слышали музыку Моцарта? Я даже рядом не стоял... -Но... -Без но. Разделимся. Я поищу там. - холодно приказал Сальери, а затем процедил сам для себя - надо было брать своего старого, преданного кучера Себастьяна. Сальери зашёл за какой-то очередной дом. За ним было пространство, чем-то похожее на поле. Антонио пошёл вдоль него и стал замечать обрывки нотных листов. А затем, в дали, он увидел что-то красного цвета. Было немного жутковато, но Антонио пошёл к этому пятну. Чем ближе он подходил, тем больше прорисовывалось тело человека. И становилось ещё более жутко. Но потом Антонио полегчало, когда он понял, что увидел не кровь, а сердюк. И сразу же после этого в груди что-то оборвалось, когда он понял кто это был. А это был Моцарт. Он валялся на снегу и, казалось, не дышал. Тревога Антонио нарастала. Он бросил фонарь на снег и тот сразу же потух. А затем немедленно упал на колени рядом с Амадеем. В панике итальянец схватил его за руки. Ледяные. Итальянец прижал к себе Моцарта, надеясь хоть как-то согреть. -Эй, люди! Кто нибудь! Ради Бога, он здесь! Сюда, скорее! - закричал маэстро, а потом очень тихо, он себе не признается, почти плача добавил- Умоляю, только не вы... Сальери ещё крепче прижал к себе Вольфганга, боясь, что вновь потеряет. Неужели он уже мёртв? *** Рассветало. Сквозь белоснежные шторы пробивался лучик солнца. Он скользит по полу, по стенам, по столику и наконец добрался до кровати Моцарта. Вольфганг улыбнулся во сне, а затем и вовсе проснулся. Юноша сел поудобнее в кровати и потянулся. В теле что-то хрустнуло, но было не больно, а скорее даже наоборот – чувствовалось некое облегчение. В светлой комнате, где-то под потолком витал запах чудеснейшей выпечки. Кажется это был пирог... Да ещё и яблочный! Ммм... В голове у Вольфганга невольно заиграла неизвестная мелодия. Она сливалась с запахом пирога образовывая единое целое. Но Амадею хотелось слышать мелодию не только у себя в голове. Он встал с кровати и огляделся. В комнате, ну конечно, стоял клавесин. Моцарт схватил ближайший стул и подсел к инструменту. Он вскинул руки и фееричным движением они упали на клавиши и издали первый аккорд. А дальше руки Моцарта побежали по клавишам сами зная куда становится. И теперь, когда все звуки были наяву, то они ещё больше сплетались с запахом. Кажется, у них получается отличный дуэт! Поначалу Вольфганг просто играл и слушал клавесин, склонив голову набок, но потом он задумался: а где он собственно вообще находится? А потом ещё вопрос: как он оказался, там где находится? Задав себе вопросы австриец сразу начал искать на них ответы. Сначала он решил ответить на второй вопрос. Немного подумав, он так ничего и не вспомнил. Он даже не понял что было вчера. Не найдя ответ на второй, Моцарт вернулся к первому вопросу. Где? Немного сложив все факты Вольфганг, конечно, понял, что это не его дом. Тогда чей? У кого он мог так напиться и забыть как его зовут, где он и что делает? Но, как бы Вольфганг не старался что-то вспомнить, он понимал только одно: он голоден. Поэтому музыкант скоро, сбивая ритм, доиграл последний аккорд и встал. Он, словно собака-ищейка, пошёл по запаху яблочного пирога, оправдав свои действия тем, что он голоден и как только поест, сразу всё вспомнит. "Вероятно я остановился на Рождественскую ночь у какой нибудь прекрасной леди - рассуждал Амадей - с которой познакомился на Рождественском балу." Убедив себя в этих мыслях, Моцарт пошёл дальше, больше ни о чём не беспокоясь. Он заглянул в комнату, из которой больше всего тянуло запахом. И там, на столе, покрытым скатертью стоял тот самый пирог. Уже разрезанный, а рядом уже приготовленный чай. Возможно это для хозяина или хозяйки жилища. Моцарту ну очень хотелось попробовать, но он не хотел показаться невежливым гостем и поэтому отломил себе кусочек и ногтем нашкрябал на корке выпечки "извините". Довольный своим креативным подходом к ситуации Амадей ушёл в свою комнату, к которой, к счастью, запомнил дорогу. *** Вольфганг сидел у себя на кровати и жевал пирог. Он был невероятно сочный. Даже чувствовался вкус свежего яблоко, правда было не понятно, откуда яблоки взялись зимой. Моцарт окинул взглядом столик рядом со своей кроватью. Там лежали листки и чернильница. Всё, что нужно что бы записать свою недавно сочинённую пьеску. Моцарт быстренько записал её, периодически капая на лист чернилами. Написав вверху название (яблочный пирог) и поставив свою подпись, Вольфганг поставил в конце жирную кляксу. Случайно, конечно же. Довольно осматривая свою работу австриец откусил пирог. И тут в голове, почему-то пронеслось: "Интересно, а Сальери любит яблочные пироги?" И по иронии судьбы, сразу, после этой мысли в комнату входит сам Антонио Сальери. У Вольфганга крошки изо рта так и посыпались. Он сглотнул оставшийся кусок еды, а у Антонио отвисла челюсть. Капельмейстер застал юношу в следующем виде: растрёпанные волосы, пижамный халат, крошки у рта и какой-то измазанный листок. Но итальянца удивило не это. Да и вообще, если точнее он был приятно удивлён. Ведь он видел Моцарта в бодром расположении духа, после того, что случилось. -Вольфганг... - сдержанно начал Сальери - Как вы себя чувствуйте? -Прекрасно! - с энтузиазмом ответил Моцарт. - А как должен? -М-м... Вы не помните? -А что я должен помнить? -А как вы здесь оказались вас не интересовало? -Очень интересовало, маэстро. Я думаю я слишком напился на балу и оказался у какой нибудь дамы в поместье и теперь ничего не помню. Ну оказалось вы меня оттащили пьяного к себе домой. Так ли это, Антонио? На лице итальянца проступила улыбка и облегчение. -Пока считайте что так. Потом я расскажу вам немного подправленную версию. Ладно, я скоро вернусь. К моему приходу приведите, пожалуйста, себя в порядок. -Постойте, маэстро. -Да? - обернулся Антонио. -Я тут кое что сочинил пока. Вы только послушайте. С этими словами Моцарт отдал Сальери лист с нотами. Последний бегло пробежался по ним и заметил название. Он сразу понял, о каком именно пироге идёт речь. А Вольфганг в это время уже сидел за клавесином. -Слушайте! Моцарт заиграл. Опять мелодия понеслась по комнате, будто бы солнечные зайчики запрыгали по нотам, которые держал в руках Сальери. А Моцарт продолжал. Теперь уже было и слышно сами наливные яблоки, которые порезали и сунули в пирог, а затем отправили в печь. Уже даже немного притупившийся запах, кажется, заиграл с новой силой при этой музыке. О да, всё таки этот мальчишка всегда умел писать музыку так, что бы она проходила сквозь плоть, касалась души и взлетала наверх – к звёздам. И вот Вольфганг закончил. -Ну как вам? - улыбнулся юноша. -Ах Моцарт, это как всегда прекрасно! Ну как же, как же у вас получается так писать? -Не знаю. - пожал плечами Моцарт. - я просто попробовал пирог и набросал. Вам правда понравилось? -Очень... -В таком случае, заберите её себе. -Себе? Что вы... -Заберите. Я вам её дарю. Посещаю вашему пирогу. -Спасибо... К слову... Откуда он у вас? -Это долгая история... Кажется, вы куда-то спешили. -Точно. Так вот... Да... Переведите себя в порядок! Ванная комната находится вон в той двери. - Антонио указал на дверь, в задней части комнаты. -Хорошо. -Пожалуйста... -Не беспокойтесь. Сальери хмыкнул, поправил очки и вышел, а Моцарт опять уселся на кровать, доедать уже остывший пирог. *** Моцарт сидел за клавесином и тихонько что-то играл, импровизируя. Но вот отворяется дверь и входит Сальери. -Моцарт, тут вот... Моцарт! Я же велел привести себя в порядок! -Простите. Я сейчас... - спохватился Вольфганг. -Уже не нужно. Сейчас войдёт лекарь, которого я вызвал специально для вас. Он просто смотрит вас и сделает вывод о вашем состоянии. Я его сейчас позову... Оденьте парик хотя бы... Сальери вышел. Моцарт одел парик, как и велел Антонио. Через несколько минут маэстро вернулся со стариком в белом халате и каким-то старинным деревянным сундучком. -Так, вот он пациент, я так понимаю. -Угу. - буркнул Антонио и облокотился о стену, наблюдая за происходящим. -Прошу, присядьте. - сказал врач обращаясь к Амадею. Вольфганг послушно сел. Старик осмотрел юношу и сказал, не однозначно: -Всё ясно. Потом доктор подошёл к Антонио и выдал: -Мне бы хотелось с вами поговорить... Наедине. -Да, конечно. Всё так уж плохо? - настороженно спросил Сальери. -Нет, но есть о чём побеспокоиться... Пара вышла за дверь оставив Моцарта в недоумении. Прошла четверть часа, а Сальери всё не появлялся. Моцарт устал ждать и начал расхаживать по комнате. Юноша только сейчас заметил, что находится в одной лишь рубашке. Он заглянул в шкаф и обнаружил в нём свой рубиновый сертюк. Надев его он выглядел куда лучше. Как обычно. Но вот дверь уже в который раз отворилась и вошёл совершенно мрачный Сальери. Моцарт встал. -Вольфганг... - маэстро поднял глаза на юношу. - присядьте. Амадей сел. Сальери продолжил: -Понимаете ли вы, Моцарт... Только не принимайте близко к сердцу... Ваши результаты и без этого были довольно плачевны, но то что случилось не так давно сильно повлияло на... -Да что случилось в конце концов? - не выдержал музыкант. Он вскочил и начал свою гневную триаду- я весь день только хожу и слушаю это. Сколько можно? Это же моя жизнь и мои проблемы. -Хорошо, Вольфганг - разозлился Сальери - Вы чуть не умерли не давно. И это повлияло на вашу болезнь. И в скором времени вы можете почувствовать значительные ухудшения, которые так же могут привести к сами знаете чему. Амадей встал в ступор. Ноги подкосились и не смогли удержать тело. Антонио подскочил и подхватил Моцарта, а затем бережно усадил его на диван. Потом Сальери поднёс воды австрийцу и произнёс: -Простите, Моцарт. Я не хотел так резко это говорить... Вольфганг молчал. -Вы в порядке? -Это лечится? - спросил внезапно Моцарт. -В какой-то степени да. -Как? -Можно не однозначно ответить на этот вопрос, но я бы сделал всё... -Просите, -Что? -Не могли бы вы меня оставить не надолго. -Но Моцарт... -Прошу... -Хорошо. Сальери вышел, бросив обеспокоенный взгляд на Моцарта. Вольфганг остался один в комнате. Он смотрел в одну точку и рассуждал о чём-то... От жизнерадостного Моцарта, каким мы все привыкли его видеть, не осталось и следа. Амадей встал с дивана и подошёл к столику. Он взял чернильницу и лист бумаги, на котором было написано произведение утром сочинённое. Казалось, он писал это в другом измерении или вовсе писал и не он. Как он мог радоваться запаху какого-то пирога, что посвятил ему композицию? Вольфганг перевернул лист и на обратной его стороне накарябал запись. Оставив всё как есть Вольфганг распахнул окно и вздохнул свежий, морозный воздух улицы. Это был первый этаж. Слава Богу, меньше проблем. Амадей вылез в окно, прошёлся по двору поместья, перелез через забор и отправился по направлению к станции. Возможно, если получится, Моцарт навсегда покинет Вену. *** -Нет, нет и нет. Я не могу всё так оставить. Я должен ему сказать... Мы всё исправим. Это же не смертельно. То есть смертельно, но не сто процентов. - сказал сам себе Антонио и вновь вошёл в комнату Вольфганга. Там царил дикий холод, который заставил Антонио съёжится. Кровать была не заправлена и скомкана. Занавески колебались наверху, а по полу валялись бумажки и ноты. Чернильница была перевёрнута и чернила растеклись по всему столу. А на не прикрытом клавесине одиноко лежала бумага, исписанная почерком Моцарта. Антонио подошёл к письму и чем дальше читал его, тем хуже ему становилось. Он взялся за сердце и громко позвал: -МОЦАРТ! А в ответ тишина, он вчера не вернулся из боя.