Когда все отвернулись

Огромные часы, что стояли в комнате Сальери, пробили 5 утра. Композитор не спал. От бессонной ночи у маэстро под глазами были огромные синяки. Итальянец сидел у себя в кресле и о чём-то размышлял. По крайней мере пытался. Его мысли путались и не могли идти ровно. Антонио подпёр голову рукой и сам не заметил как задремал. Прошло несколько часов. Сальери всё ещё спал. Моцарт стукнул к нему в дверь. Так чётко, словно отбивал какой-то ритм. А затем из-за двери показалась его голова: -Сальери, я тут хотел... И тут он заметил, что Антонио заснул. Его очки съехали на бок,а одежда изрядно помялась. Вольфганг, вместо того, что бы просто уйти зашёл в комнату к Антонио. Он огляделся. Моцарта поражали размеры комнаты. И её заставленность. На крючке возле двери даже весели ключи. Очень много ключей. "Ключи от всех дверей" - подумал про себя Вольфганг и про себя же посмеялся. Но всё же, зашёл он сюда не за этим. Наглец. Бросил бы Сальери, если бы мог видеть. Вольфганг подошёл к Сальери и нежно провёл по его волосам. Он так редко видел Сальери без парика. Почти никогда не видел. Моцарт заботливо снял очки с маэстро и положил их рядом на тумбочку. Схватил с блежайшего кресла покрывало и накрыл им Антонио. Если честно, Моцарт не до конца осознавал что он делает и что (или кто?) им движет. Но всё же сделав то, что задумал Моцарт вышел. Он подумал:"Маэстро никогда не узнает..." Через несколько минут его мысли пошли в другое русло:"Интересно, а как Сальери убирает в этом огромном поместье? Я не разу не видел здесь прислугу... Хм... А что если прогулятся по нему?" С такими мыслями Амадей пошёл изучать многочисленные коридоры поместья. Спустя некоторое время он хотел вернутся, но понял что заблудился. Как глупо. "Было бы не плохо поесть сейчас... Но у меня есть только эта бутылка вина." Моцарт достал из-за пазухи виноградное, красное вино. Да, он так и не достал его оттуда после ночных похождений. Немного посмотрев на бутылку Вольфганг засунул её обратно. "Пригодится" - подумал он. Австриец дальше пошёл блуждать вдоль просторов поместья. Поднимаясь по многочисленным лесницам, заглядывая в тысячи дверей и видя перед собой только протяжные коридоры Амадей так и не смог найти своей комнаты. Или хотя бы дойти до гостинной. Моцарт даже уже и не знал на каком он был этаже. И вот австриец шёл вдоль очередного коридора напевая какую-то незамысловатую песенку. Как вдруг у него зазвенело в ушах. Композитор не придал этому значения. Но гул в ушах наростал. Пульс учащался. Дышать становилось тяжелее. И наконец потемнело в глазах. Моцарт бы упал, если бы не тумбочка, на которую он опёрся. Мадленно, держась за неё Вольфганг сел на пол. Несколько минут он пытался отдышаться. Во рту пересохло. Дико хотелось влить чего нибудь в глотку. Из-за пазухи Моцарт вытащил бутылку. Снял крышку и выпил. От жажды вино не очень помогало, но это лучше, чем ничего. Моцарт шутливо подумал:"в этих коридорах и умереть не долго". Вольфгангу уже было всё равно куда идти. Он не отрицал что заблудился, но ему было очень весело. Он решил зайти в какую нибудь комнату. Первым делом на глаза попалась дверь из красного дерева с позолоченной ручкой. Только дерево уже почеренело от старости, а золото поблёкло. Эта дверь выделялась среди тысячи других, благодаря своей старости. Ну и она единственная была из красного дерева. На автомате Моцарт подошёл и попытался открыть эту дверь. Она не потдавалась. Какое-то время Вольфганг подёргал за ручку. Всё без толку. Но любопытство оказалось сильнее. Моцарт стал искать другой способ отпереть дверь. И нашёл. На тумбочке, которая была так же стара, как эта дверь, лежал тонкий железный прут. Он отлично подходил для отмычки, что бы вскрыть замок. Амадей погнул его и сунул в замочную скважену. Немного поковырявшись в ней, он вскрыл дверь. Откашлявшись, он вошёл. Дверь отворилась со страшным скрипом, а с потолка посыпалась пыль. Моцарт переступил порог. В комнате были задвинуты шторы и царил неприятный запах. Так же, она была заставлена мебелью. Среди потемневших зелёных обоев веднелись старинные картины. Здесь даже можно было отыскать рояль! Только, скорее всего, он был расстроен и уже не подлежал настройке. И конечно же в комнате было множество коробок. Это, похоже, была единственная самая захламлённая комната в доме. Вольфганг прошёл вперёд. К окну, задвинутую пыльной золотистой шторкой. Горы коробок до потолка опасливо шатались. И тут Амадей чихнул. От такого зашкаливающего количества пыли. Чихнул и не один раз. От очередного своего чиха Моцарт чутка отошёл назад и случайно задел своим плечом одну из гор коробок. Те, с ужасающим грохотом, посыпались вниз. Вольфганг прикрыл голову руками. Но пару коробок всё же умудрились упать на прикрытую голову композитора. Коробкопад закончился. Моцарт огляделся. Весь пол был захломлён коробками, а пыль поднялась в воздух. Некторые картины попадали. И Моцартова бутылка из под вина (он даже не заметел как она выпала) валялась среди них. Но внимание юноши привлекла одна коробка. Она выглядела потрёпанней других и была повалена на бок. От туда выволилось несколько миниатюрных портретов и старинная записная книга с пожелтевшими от старости страницами. Первым делом Вольфганг взялся за портреты. На них был изображён маленький мальчик с перевязанными пальцами и строгий мужчина с резкими чертами лица. Амадей не узнал мужчину. Зато чем больше он вглядывался в мальчика, тем больше он узнавал в нём... Сальери. Мальчик был явно напуган, но держался серьёзно. На всех портретах у парнишки были какие либо увечия. Но и с каждым портретом мальчик становился серьёзнее и холоднее. А строгий мужчина слабее и кислее. Вольфганг пересмотрел все фотографии. И наконец добрался до старого дневника... Моцарт открыл первую страницу. Запись:"21 мая. Отец избил меня за то, что я вовсе не помогаю ему, а занимаюсь скрипкой. Скорее бы уехать отсюда. 29 мая. Скоро лето. Надеюсь я надолго расстанусь с отцом. 4 июня. Брат обучает меня скрипке. Мне кажется у меня лучше получается." И так далее. Моцарт читал дальше: 5 июля... 7 августа... 19 декабря..." Записей было много. И все они, были определённо написаны элегантным почерком Сальери. Но вот Моцарт долистал до середины дневника. Была обыная запись в стиле многих других, что были до этой. Но по середине страница резко обрывается, а на следующей виднеется огромный след от подошвы. Амадей ничего не понял и начал листать дневник дальше. Но дальше были только пустые листы. Вольфганг даже не заметил, как за листанием дневника и перебиранием картин прошло несколько часов. Но тут Моцарт услышал шаги. Он не успел взглянуть на дверь, как туда ворвался Сальери. Помятая парадная одежда Антонио, растрёпанные волосы и покосившиеся очки предовали ему свирепый вид. И не менее свирепым было его лицо. -Моцарт! - воскликнул он. - Я вас искал, что вы здесь делайте?! Что это у вас в руках? Антонио подошёл ближе к Моцарту и разглядел в его руках миниатюрные портреты и записную книжку. Сальери сразу начала бить сильнейшая дрожь. Его руки затреслись. И этой своей рукой о указал на Вольфганга, прижавшегося к подоконнику. -Вон отсюда... Вон отсюда Вольфганг Амадей Моцарт! -Сальери, простите... Мне лишь было любопытно... -Убирайтесь! УБИРАЙТЕСЬ ИЗ МОЕГО ДОМА! СЕЙЧАС ЖЕ! -Сальери... Антонио молча указал на дверь. Вольфганг замолчал и вышел. Почему то... Сразу же он нашёл путь на улицу. И ушёл. Просто ушёл... А Сальери остался один в тёмной комнате. Итальянец присел на ближайший деревянный ящик. Его глаза наполнились слезами. Те стали выводить дорожки по его бледным щекам. Антонио взялся за голову. Несколько часов он просидел неподвижно. После, его руки потянулись к портретам и дневнику, брошенным на полу. Он пересмотрел портреты и скривился в горькой усмешке, а затем поспешно отбросил их в сторону и принялся за дневник. Перелистывая его, на жёлтые страницы какпали хрустальные капли. Его слёзы. Сальери выбросил дневник. Не глядя. Просто выбросил. Потом Антонио закрыл лицо руками и остался сидеть долго, не подвижно. На старом ящике в отдалённой комнате поместья.