Холод кафеля
27 мая 2024 г. в 19:33
Дверь привычно скрипнула когда Полковник вошел в темноту своей квартиры.
Минуло уже пять дней с теракта, и сегодняшняя ночь первая которую он проводит у себя дома, в отделе его ждут только к обеду и уставшее тело уже предчувствовало как опуститься в мягкую кровать и провалиться в сон.
— Надо хоты бы умыться. — Китель офисной формы что кажется уже прирос к нему за эти дни полетел комом на пол. За эти дни он уже так пропах потом что его оставалась только сдать в утиль, завтра он наденет свой запасной когда пойдёт на работу.
Ночь была лунная, и он даже не удосужился включить свет когда вошел в ванну. Холодная вода окатила лицо также как окатывает ужас.
У Реругена больше не было сил, столько дней он загонял это невыносимое чувство ужаса и боли поглубже, столько дней старательно не думал о золотых кудрях что залиты девичьей кровью.
— Таня. — Шепнул мужчина, и лицо перекосила гримаса боли.
— Танечка. — Ему хотелось содрать кожу с лица что бы хоть как-то унять эту боль что раздирает уже не только сердца, а уже все тело.
— Пожалуйста. — Он сполз на пол потому что ноги уже не держали его. Свернулся в комочек стараясь хоть как-то собраться.
— Пожалуйста не умирай. — Он почувствовал жар что растекается от его груди по всему тело и ужас вновь охватил каждую клеточку его тела.
«Даже если она сейчас умрет, её манна так и будет разливаться по моему телу напоминая о неё»
Он постарался как можно ближе прижаться к ледяному кафельному полу чтобы хоть немного унять этот невыносимый жар.
— Не умирай пожалуста. Я не хочу провожать в тебя в последний путь, дорогая… милая… Таня.
От чего то перед ним явственно предстала картина как весь штаб собрался в скорбную толпу и он ведёт как бравые ребята колдуны несут кажется совсем для них невесомый гроб. Все смотрят на него с долей понимания в глазах, а он не хочет их понимания, ему не нужно их сострадание, ему нет дела до их скорбных слов.
Он только хочет снова увидеть улыбку Ренского Дьявола. Голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц что смотрят на него без тени страха. Золотые кудри что рассыпаются по хрупким плечам, и танцуют от малейшего дуновения ветерка.
Слезы неостановимым потоком катились из его глаз в четных попытках излить скопившееся в нем горя и тоску.
Он не знал сколько времени пролежал на ледяном кафельном полу, когда из забыться его выдрал стук дверь.
— Реруген. — Это был голос его соседа. Бабника, пьяницы и гуляки. — Ты можешь со мной покурить?
Полковник ничего не ответил.
— Прошу. Я уже не вывожу все это дерьмо, мне бы поспать, но не могу уснуть.
— Дай мне пару минут. — Полковник на негнусшихся ногах поднялся с пола, заглянул в шкаф. Достал свой парадно выходной костюм которым обзавелся в преддверии встречи с Джульеттой. Уже хотел открыть дверь, но решил сначала вновь окатить лицо холодной водой.
В этот раз вода немного успокоила.
Дверь снова скрипнула предъявляю уставших мужчин друг другу.
— Ну и видок Полковник. — Для человека которого невозможно было увидеть в не отпидарашеной до последней складки форме, Реруген в костюме, грязной рубашке, мятых военных брюках и берцах выглядел камично.
— А сам то. — Его сосед был из отдела снобжения и в мешках на его глазах сейчас кажется можно было спрятать небольшой продовольственый склад.
— Сигареты у тебя только на себя или угостишь, а то я вроде как не курю.
Сосед удивлённо изогнул бровь.
— Первый раз слышу чтобы штабист и не курит. Угашу конечно.
Мужчины молча вышли из здания и свернули на задний двор в курилку.
Выкурив первую сигарету они так и продолжили молчать. Реруген явственно видел на лице соседа невысказанный вопрос и не спешил его торопить.
— Ты знаком с Майором Фон Дегуршаф? — Сосед пнул крошечный камешек что лежал на асфальте, голос Полковника при ответе не дрогнул.
— Да. Мы вместе работали во время войны.
— Эх. Я лично с ней не знаком, но я отвечаю за пошив индивидуальной формы. И мне пришел такой запрос что… — Мужчина одной затяжкой докирил сигарету, достал следуюшию и закурил. — Я уволюсь наверное.
— Вот как. Как глава отдела которому прейдеться искать тебе замену скажу «Нет, что ты, это просто плохой день, потерпи, покюри, выпей и все пройдет», а как человек уточню что случилось.
— Рапарта на поставку, парадные батинки 36 размера, кителек 38 и гроб метр петдесят. — На слове «гроб» Реруген так громко сглатнул что сосед поднял на него глаза. — То-то и оно Эрих. Я знаю всех нестандартных офицеров по размеру формы, и форма и гроб для этой юной колдуньи. Что же мы за страна такая, что держится на столь хрупких плечах? — Задал горестный риторический вопрос сосед Реругена.
— Так ты не просто хочешь уволиться, но и эмигрировать.
— Эмигрировать? — Насмешливо уточнил сосед. — Не слиться как крыса, не позорно сбежать, не предать родину, а эмигрировать.
— У меня нет настроения читать тебе палитагетированые речи. А Дегуршаф может ещё и выживет. Я недавно слышал что шансы пятьдесят на пятьдесят. Раньше были тридцать на семьдесят. Перестраховался штаб, вот и все. — Несмотря на свой холодный тон, Реруген сейчас кипел внутри. Штаб посмел похоронить его ангела раньше времени. Не скоро он сможет забыть подобное, не прямое, но все же предательство.
— Думаешь?
— Думаю да. — Полковник сладостно затянулся силясь прогнать образ крошечного гробика на огромных колдовских плечах.
— Может выпьим? — Спокойно спросил сосед.
— Нет. Не хочу. — Немного строго ответил ему Полковник.
— Докуриваем и спать?
— Мне завтра ждать твой рапорт на увольнение и уже стоит искать тебе замену?
— Нет, уж если человек что страстно влюблен в Мифрил после всего этого дерьма остаеться в армии и я тоже останусь.
— С чего ты решил что я страстно в нее влюблен? — Полковник только скептически повел бровью.
— Я видел ту фотографию в газете, где ты в толпе целуешь её в лоб.
— На севере так целуют только покойников. — С лёгкой усмешкой
процитировал статью Полковник.
— У нас так целуют когда хотят зашить.
— Думай что хочешь. — Сказал Реруген докурив сигарету и затушив её о мусорку. Соседи ещё немного помолчали.
— Ну и страстно же ты набил морду Гермиону Фон Гермиону. — С нескрываемым ободрением выдал мужчина.
— Видел? — Легкая ухмылка озарила невеселое лицо Полковника.
— Нет, к сожелению только слышал. Давай Полковник, до завтра, я пойду выпью. — Бабник, пьяница и гуляка отправился за новой алкогольной историей весело улыбаясь.
— Бывай, соседушка.
Реруген вернулся в свою квартиру. Скинул одежду на пол, и как только лицо коснулась подушки провалился в глубокий сон.