Родиться заново.

Сигма бодро выскакивает из церкви, направляясь к себе домой. Он идёт по каменной дорожке, выходит за железные ворота и никуда не спешит, наслаждаясь моментом и вечером в принципе. Так приятно и тепло на душе! Юноша преодолевает мост, идёт по дороге, направляясь к своему дому, где снимает совсем небольшую, но вполне приличную за свои деньги квартирку. Приятный ветерок бьёт в спину, а на небе и белоснежных облаках оседает густая розовая пудра солнечного света, где-то в дали ещё виднелись кусочки лазурного, но вскоре они поглотят розововато-сиреневую красоту, оставляя лишь голубое небо и тёмно-синие, плоские облака, а еще позднее их сменит чёрное полотно ночи, но, впрочем, этого Сигма уже не увидит. Через дорогу сероглазый замечает уже потухающий зелёный сигнал светофора, решив слегка нарушить правила, он бежит вперёд, почему-то не оглядываясь по сторонам. Осознание приходит слишком поздно, взрывная волна страха бьёт в грудь, когда красная кабина трамвая врезается в него, роняя лёгкое тело на жёсткие рельсы. Он бы отделался синяками и лёгким испугом, если бы в сию же минуту, огромное транспортное средство из железа не переехало бы мальчишку. Его позвоночник болезненно хрустнул, колёса раздробили его на маленькие осколки и мелкие частицы, перемалывая внутренности и кости молодого человека в ужасную кашу. Конечности и их части были сильно повреждены, но благо голова осталась целой. Водитель, по всей видимости не заметил, либо просто предпочёл скрыться с места ужасного преступления. Однако Сигме уже было безразлично. Да, он испытал дикую боль, но сейчас был уже мёртв. Он не мучался особо долго, ему не хватило времени даже на то, чтобы всё понять, заплакать, впасть я отчаянье. Он просто напросто умер, возможно по собственной вине, а возможно—по чужой, а может богу было угодно так поступить с ним, но бремя ответственности понесёт явно только водитель. Разноволосый уже ни о чём не думает, не переживает, ему не больно и не страшно, он наверняка попал бы в рай, но, как бы парадоксально это не звучало, смерть — это не конец жизни. Именно в таком состоянии его нашёл Николай, было уже темно и холодно, Сигму нашли бы под утро, но его останки имеют выгоду для того, кто сейчас тщательно ходит вокруг тела (или того, что от него осталось), по безлюдной улице города. Гоголю приходиться хорошенько подумать над тем, как же лучше перенести безымянное тело к себе домой и делать с ним всё, что душе заблагорассудится. Ничего, лучше мусорных пакетов мужчина не придумывает. Ему приходится вернуться в машину и взять оттуда пакеты, вернувшись, он по частям пакует и переносит тело Сигмы, напрочь забывая о том, зачем он вообще приехал сюда, но его вечер явно проходит не зря, а потому он даже рад, что сегодня оказался на этой самой улице в столь не детское время. Николай заканчивает и с отвращением убирает грязные перчатки, от которых воняет чуть подгнивающим мясом, этот аромат одновременно тошнотворен, но при этом предвкушает новые открытия и интересное времяпровождение больного на голову ученого-психопата. Мужчина сжимает руль своей машины, вдавливая педаль газа в днище. Он слишком возбуждён, слишком взбудоражен своей необычной находкой, но ему приходится совладать с собой, чтобы как минимум не превышать скорость, а как максимум не врезаться с стену какого нибудь близлежащего здания. Кровь внутри него буквально закипала от давящего на грудь предвкушения, он просто не мог, да и не хотел бросить мысли о новом подопытном, пусть его эксперименты и не приносят никаких плодов, но это пока, ведь, по его скромному мнению—он очень близок к прорыву, а это значит, что уже очень скоро он сможет сделать официальное открытие, пусть его исследования не этичны и в научном сообществе ему мягко сказать «не рады», он не теряет надежд и идёт дальше, несмотря на моральные принципы других людей. Он никогда не зависел от чужого мнения и сейчас не будет. Николай подъезжает к своему осабняку, к своей злодейской обители, в которой ему и приходилось существовать последние несколько лет, он ставит машину в гараж и спускается в подвал вместе с Сигмой.