Идеальный брак

Что это, когда от настоящего осталась лишь малая горсть, прикрытая порой пëстрыми, а порой хмурыми слоями? Приторность, от коей тянет захлебнуться в своих же слезах и крови. Красóты и роскошь империи в сочетании со страхом, пронизывающим всех и вся; начиная от простого люда, заканчивая верхушкой власти. Без права на лишнее слово, которое может стать роковым. Таков порядок, он не простит и ни даст пощады, хоть на коленях проси. Место под солнцем дорогого стоит, а путь к нему — крамола непроглядная. Лалит знает какого это. Как ощущать, что основа под твоими ногами вновь шатается, грозясь в один роковой момент треснуть. Чем выше ты находишься, тем легче упасть и разбиться вдребезги. Высокие цели требуют таких же высоких ставок. Лалит всегда боялась такой системы, хотя и росла в ней. Сейчас же страх — это то, что девушка ощущала особенно остро. Лалит не ходит, а шатается из стороны в сторону, по белому холодному коридору. Со стороны может казаться, что она пьяна, если бы это имело что-то схожее с реальным положением вещей. К сожалению, далеко не холод сковывал стан девушки до судорог. Ноги подкашивались, словно ещё немного и Лалит позорно упадëт на ровном месте. Эхо любого звука отдавалось гулом в её голове, заставляя вздрагивать, но и тут Лалит даже не отваживалась оглянуться. Страх был сильнее её. Мыслить нормально было невозможно, лишь рефлекс спрятаться и переждать бурю в укромном месте. «Он же это не забудет! Дура, идиотка!» — думала Лалит, обхватывая себя руками, будто её это спасёт. От второго человека в империи можно было ожидать буквально всего. Сама фигура лорда Вейдера вселяла благолилейный трепет. Не уважать такого человека было невозможно, а перейти ему дорогу сравнимо с подписанием самому себе смертного приговора. Сердце больно бьётся в груди, а лёгкие колит почти осязаемо, почти физически. Может именно это ощущается, коли смерть дышит в спину… Вбегает Лалит в свои покои сразу же, когда, наконец, металлические двери отворились.       — Это же меня не спасёт… — хрипло говорит сама себе девушка, падая на пол. Первые слëзы скатываются по щекам девушки, но тонкие уста плотно сомкнуты. Лалит из последних сил не позволяет себе ещё и всхлипывать. Малая капля былого самообладания ещё не растворилась в истерике. Пусть в комнате она была одна, но так низко упасть для самой себя было не допустимо. Невольно Лалит вспоминает мертвецки-бледное тело, усыпанное множеством шрамов и мелких рубцов. Вместо человеческих рук и ног лишь грубые металлические протезы. Калека, коего из раза в раз ставили на ноги и облачали в чëрные доспехи. Лалит сидит, скукожившись на полу в тёмной комнате. Слëзы жгут горло, а пальцы сжимают кожу на шее до маленьких синяков. Бежать девушке просто некуда: прятать Лалит себе в ущерб смельчаков не найдётся. Да и, как она сможет сбежать сама с голыми руками из личной резиденции лорда Вейдера? Любая подобная мысль была абсурдна и не имела ни малейшего шанса на воплощение в жизнь. «Имею ли я право жизнь? Риторический же вопрос — с сарказмом подмечает про себя Лалит. Это заставляет девушку улыбнуться сквозь слëзы. Ногтями она раздирает плоть на своих плечах и алые капли начинают медленно стекать по тёмному бархату одежды. Даже участь быть просто женой для вида не далась ей. Позорище для своей семьи в первую очередь для себя самой… Лалит понимает, что упадёт в пропасть вместе со всеми своими мечтами и желаниями, все они разобьются об острые срубы действительности. Один промах, один поспешный поступок может стоить здесь и сейчас молодой девушке всего. Лалит вздрагивает, когда слышит лязг открывающихся дверей. Неужели спета песенка и это последняя минута её жизни? Вся жизнь Лалит оборвётся тут, во мраке комнаты, без свидетелей. Окончательно же убивает тишину в комнате тяжёлое басистое дыхание.