Роберт - Неизбежный

— Есть что-нибудь? — Нет, ваша милость, — ответил вернувшийся разведчик. Я сжал губы, пытаясь сдержать поднимающееся внутри разочарование. Перешеек был одним большим болотом с жуками, наполненным вонючим, сочащимся дерьмом. Уже два дня мы ехали по самой плохой части дороги королевского тракта, из всех, по которым мне доводилось ездить. По словам знающих людей, нам предстояло провести на ней ещё от восьми до десяти дней, в зависимости от того, сколько разбитых участков нам придется осторожно объезжать вместе с домиком на колёсах. — Сир Эйнис! Сир Саймонд! Подойдите ко мне! — приказал я, пустив коня в бодрый ход. Призыв прозвучал. Вскоре Проныра Первый и Проныра Второй дружно поприветствовали своего государя. Быть королем иногда очень неприятно. Пришлось словесно растоптать их подхалимство, прежде чем перейти к делу. — Есть ли у вас какие-то связи с Ридами? Этот вопрос не мог быть для них неожиданностью. Ведь я приказал и фургону, и задним всадникам искать любые признаки болотного человека, хотя бы одного, чтобы передать, что у меня есть послание для их лорда. Тем не менее, хоть раз мне хотелось увидеть на их покерных лицах что-то, что можно было бы прочесть, кроме обязательного фальшивого умиления, от которого, похоже, не застрахованы даже отпрыски Фрея. — Время от времени они переправляют товары из своего болота на плотах вниз по верховьям Зеленого Зубца. Редко они доходят до Близнецов; они продают свои бедные товары в деревнях по берегам к северу от нас, — ответил Эйнис. — Есть ли у вас какой-нибудь способ подать им сигнал? Чтобы они согласились на переговоры? — Зачем нам вообще разговаривать с такими, как они? — добавил Саймонд с сильным оттенком презрения. — Впервые я встретил лорда Хоуленда Рида на турнире в Харренхолле. Он стал особым другом Лианны Старк и сражался вместе с Недом Старком, когда мы свергали Безумного Короля. Они вдвоём были единственными выжившими в битве с сиром Герольдом Хайтауэром, сиром Эртуром Дейном и сиром Освеллом Уэнтом. Напомните мне ещё раз, где вы и ваш дом были в те дни, а потом задайте мне этот вопрос снова, — осмелился я. ХАЛК РАЗБИТЬ! — Прошу прощения, Ваша милость. Мы не хотели унизить благородный дом Ридов. Просто озерные жители так много держат в себе, и у нас нет ни возможности, ни причины отправляться в Перешеек, чтобы рыскать их для... для... торговли или новостей. — ну что ж, дискомфорт не помешает, если эти два хорошо обученных проныры сделают новое выражение лица. — Идите и приносите пользу, сиры, — отмахнулся я от них. Не так уж весело быть разочарованным королём. ... Никаких гостиниц и постоялых дворов на Перешейке, это уж точно. Каждую ночь разбивали лагерь. Пайки, не считая вина, через некоторое время стали совсем скучными. А Серсея всё ещё была в раздражении, связанном с появлением Фреек, и я почти не видел её. В этом есть и плюсы, и минусы. Лансель играл свою роль и периодически держал меня в курсе её настроения. Или, возможно, о том, что она хотела, чтобы я знал о её настроении. К сожалению, ночью я видел её ещё меньше. Отсутствие прелюдии к "Никто" превращает "Роберта" в раздражительного монарха. Хотя, возможно, и более безопасного. Тоже плюсы и минусы. Правда, это дало мне время получше узнать моего нового оруженосца, и наоборот. ... Оказалось, что Оливар и Лансель удивительно хорошо подходят друг другу по оружию. Оливар был на пару лет старше и плотнее телом, но ниже ростом. Лансель был высок и худощав, но на удивление демонстрировал силу Ланнистеров, которой славился этот чертов Цареубийца. У Лампи была лучшая техника боя, насколько я мог судить на любительский взгляд; несомненно, он учился у более опытных фехтовальщиков в Красном замке и Утесе Кастерли, а не у треклятых Близнецах. Оливар, однако, был настоящим хитрым пронырой в обращении с клинком, часто используя преувеличенную небрежность, чтобы заманить Лампи в слишком агрессивные ошибки. В конце каждой дневной прогулки я следил за тем, чтобы пара, разбив лагерь, отправлялась под "опеку" Джоффри. Так как они были так близки по мастерству и их насильно бросали друг на друга, быстро возникло соперничество между высокомерием, рожденным львом, и наглостью, выведенной Уолдером. Джоффри "помогал" этому, постоянно становясь на сторону Ланселя и подбадривая Пса в зависимости от ситуации. — Ланнистер выше всего. — так говорил мой "сын". По ночам я в основном помалкивал и дрался с Тиреком. Нет ничего более мужественного, чем трехсотфунтовый гигант, выбивающий дух из стройного двенадцатилетнего мальчишки. В подростковом возрасте я был неплохим спортсменом, несмотря на худощавое телосложение и очки. Координация движений рук была хорошей. Скорость и ловкость ног были на высоте. Выносливость - не очень. В своей возрастной группе я редко проигрывал в беге на сто ярдов и более короткие дистанции. Я попал в пару городских бейсбольных команд "Всех звезд", правда, в качестве игрока второго плана. Когда же я немного привык к этому телу Роберта Баратеона, а также к его ограничениям, вызванным ростом, то, конечно. — ЧЕРТ! Конечно, сила была. Это само собой. Но была и гибкость движений, и неограниченная амплитуда движений руками. А если не думать об этом, то ноги были удивительно легкими и быстрыми, хотя никаких попыток пробежать сто метров не было. Ключ к этому телу я нашёл в дзен. Размышления могли только навредить боевому оленю Баратеону. Хотя трудно было не думать с клинком в руке, когда я ни разу в жизни не брал даже уроков фехтования. Но постепенно я научился расслабляться и отпускать клинок, и мои руки и ноги начали отзываться. — А-а-а! — закричал Тирек, падая в грязь. Вес моего удара сместил его щит с дороги, и он получил мощный удар турнирным мечом по ребрам. К счастью для него, удар пришёлся в основном по плоскости, а не по острию. — Ты в порядке, Тай? — сразу же спросил я. Мне нравился этот мальчик. Он скорчил гримасу, пробормотав. — В порядке, ваша милость. — Нет, нет, ты не в порядке, парень. На сегодня с тебя хватит. Иди отдыхай, — приказал я. Он не расстроился, кивнул в знак согласия и осторожно поднялся на ноги. — Джоффри, а как насчёт нас с тобой, сынок? — предложил я, всё ещё испытывая чувство восторга от своего занятия спортом. Мой "сын" улыбнулся. Джоффри явно жаждал родительского внимания, которое я ему оказывал. А его нездорово раздутое эго продолжало демонстрировать отличные результаты в поединках со мной и явно жаждало померяться силами со старым оленем. Тяжёлый удар! Земля слегка вздрогнула. Я посмотрел под ноги - там лежал молот. Мой боевой молот. Настоящий, с шипом на конце, а не турнирная версия. — "Демон Трезубца". Победитель жалких лягушат и сопливых сопляков. Прекрати свои игры и посмотри в глаза мужчине, — насмехался Пёс. Глоток. Вокруг меня всё затихло. Даже непрекращающиеся насекомые и земноводные Перешейка, казалось, взяли паузу в своём обычном кваканье и говорении. Черт. Я ни за что не хотел встречаться с ним лицом к лицу. Но я должен был что-то сделать. Вызов не должен был быть брошен королю, но он был брошен, и брошен прямо в мужское достоинство "Роберта". Подобное безумие жило в том теле, которое я украл. — Сир Борос, будьте полезны и предстаньте передо мной, — приказал я наименьшему из своих белых плащей. По сравнению с Псом он был, по крайней мере, обычным человеком, если не считать свинских атрибутов; а ещё лучше, что он поклялся не причинять мне вреда. Я нагнулся и поднял молот. Не в первый раз я держал его в руках. Для поддержания воображаемого образа я хранил его в своём спальном помещении. Когда никого не было рядом, я размахивал им и притворялся, что я действительно Роберт... которым я и был. Трахнуть не встать. Размах. Поворот. Замах. Я подтянулся, проверяя вес на полной скорости. Как, черт возьми, гигантский молот может противостоять мечу? Задыхаться ли мне, чтобы легче было блокировать удары и наносить ответные удары, как кинжалом, если я окажусь рядом? Или просто крутить его вокруг себя, как Мьёльнир, и крушить всё, что попадётся на пути? — Два из трех - победитель? — спросил я человека, который собирался меня унизить. — Как пожелаете, ваша милость, — согласился с ним вонючий королевский гвардеец. Он тоже не выглядел довольным ситуацией. Я поперхнулся и "храбро" зашагал прямо на более короткую пузатую копию себя, прикрываясь щитом. Удар с лязгом. Шаг. Поворот. Следующий. Звон. Шаг назад. Шаг вперед. Удар. Вниз. — Разбей его! — мне показалось, что я услышал чей-то крик. Это был Джоффри? — Хватит драться, как проклятая пизда! — это был Пёс. Мне показалось, что в глазах Бороса мелькнула растерянность. Не знаешь, что и сказать о моем убогом импровизированном стиле, да? Хорошо! Упс. Слишком рано. Шаг назад. Поднять щит. Шаг назад. Щит вниз. Встречный удар. Слишком короткий. А-а-а. Чуть не прижал клинок Блаунта к своему щиту с помощью молота. Ух ты. Кулак слишком близко к стали. Затупленная сталь, неважно. Я опустил руку ниже по рукояти. Поворот. Внезапный удар. Нет, он уклонился. Поворот. Тяжёлый удар! Борос зашатался. Я нанес сильный удар по его щиту. — Давай быстрее! — Пёс ещё раз наказал меня. Коварный ублюдок! Я начал понемногу вращать его. Не так быстро, чтобы моя сила, усиленная "Робертом", не смогла быстро остановить его, если понадобится... может быть. Удар с лязгом. Шаг. Взмах. Встречный шаг. Звон. Уклонение. Поворот. Поворот назад. Звон. Ух. Удар с лязгом. Удар. Толчок вперед. Черт! Клинок пролетел над моим щитом и прошел мимо Т-образной рукояти рядом с моим защищенным ухом. Блаунт был открыт. Я не думал. Удивительно. Я качнулся в сторону, и когда молот по дуге пронесся по воздуху, я позволил остальной части рукояти скользить по моей ладони, пока не зацепился за выступ на конце. Рычаг - мой друг! Трещина! Сир Борос успел прикрыться щитом, и я не сломал ему ребра. Но сила была достаточной, а угол удара был таким, что от удара его рука и щит поднялись в воздух. Я крутанулся на месте. Не знаю, почему я крутанулся в разные стороны. Я просто знал, что это нужно сделать. Молот завертелся вместе со мной, набирая скорость. Моя рука поднялась вверх, а затем опустилась на пяти- или десятифунтовую стальную наковальню. УДАР! Халк (или Тор?) разбил! Щит сира Бороса всё ещё был далеко вверху - самое подходящее место для удара. Мощный удар. Треск! К сожалению, толстый дуб с железными полосами решил расколоться при ударе. Сир Борос упал, как оглушенная корова на бойне. Я отступил назад и ждал, пока он поднимется. Должно быть, его собственный щит сильно ударил его по голове. Может быть, сотрясение мозга. Ха, достаточно серьезное, чтобы заставить его завтра ехать в рубке вместе с Серсеей. Получай, сука. Я ждал. Он не двигался. А вот Пёс пошёл, чтобы проверить Блаунта. Он отбросил разбитый щит от лица рыцаря, где он приземлился, когда тот упал. — ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА! — Сандор Клиган начал смеяться. Большой осколок дуба откололся от тыльной стороны щита, нашел щель в открытом шлеме рыцаря и под действием силы моего удара вонзился глубоко в правый глаз сира Бороса. Он был мертв. ... Чувство вины. — Сиру Боросу Блаунту, такому бесполезному засранцу, какого я только знал. И всё же он имел честь быть королевским гвардейцем. Пусть Отец судит его милосердно, — произнес я слабый тост, поднимая бурдюк. — За сира Бороса, — отозвались все собравшиеся у наспех сооруженного погребального костра скромных размеров. Никому не хотелось забираться далеко в темноте на болото в поисках сухих дров. Вино на вкус напоминало пойло, которое переливалось через язык в захлебывающуюся желчью глотку. Стыд. Я не ожидал, что настоящее чувство вины начнется так скоро. Мы ещё даже не были в Винтерфелле. — Сир Меррин, расскажите о своём брате, — приказал я, не желая больше ни слова говорить об этом бездельнике; бездельнике и первом человеке, погибшем непосредственно от моей руки. — Гм. Сир Борос был настоящим рыцарем... бла-бла-бла. Виноват. Стыдно за то, что я не чувствовал себя ещё более виноватым, чем должен был. — Он ловко управлялся с клинком. Однажды, во время стычки в Росби, сир Борос... бла-бла-бла, — без энтузиазма продолжал Меррин. Чувство вины. Четыре года я начинал мысленно готовиться к тому, что мне придется отнять еще одну жизнь. Вина за то, что теперь этот кошмар безвозвратно ушел из моих слабых рук. Трант, наконец, пробормотал своё заключение и настороженно посмотрел на меня. — Хорошо сказано, сир Меррин, — поаплодировал я ему и тут же сделал ещё один долгий глоток. Все остальные тоже. Когда король пьёт на людях, все, черт возьми, присоединяются к нему. Буууууур. — Сир Арис, что вы можете сказать? Угрызения совести. Вина за то, что я не увижу, как Кира и Шарлотта закончат школу. Не закончат колледж. Выйдут замуж. Будут иметь детей. Парень, который в свои двадцать семь лет был самым молодым королевским гвардейцем, что для моего мозга среднего возраста выглядело именно так, на мгновение задумался. — Я помню день, когда сир Борос приветствовал меня в Белой Башне. Я получил плащ от сира Барристана... бла-бла-бла. Угрызения совести. Вина за то, что сейчас я чувствовал себя более живым, чем когда-либо в своей прежней жизни, когда я просто коротал время, перебирая варианты в ожидании смерти. Тишина. Арис закончил, а я и не заметил. — Есть ли у кого-нибудь ещё слова, которыми они хотели бы поделиться о сире Боросе? — спросил я. Почему я веду эту беседу? Неужели никому не пришло в голову взять с собой в эту поездку септона и септу, чтобы они позаботились о нравственном воспитании "моих детей"? Опять молчание. — Зажгите костер, — приказал я. Снова вина за то, что меня не будет рядом с Ребеккой, когда она окончательно потеряет возможность пользоваться руками. Что меня не будет рядом, чтобы помочь ей, чтобы подтолкнуть её инвалидное кресло, когда она уже не сможет ходить. Дерево, трава и мох были влажными. Пламя распространялось струйкой, а не бурным потоком. Станет ли оно достаточно жарким, чтобы превратить человека в кость? Кости здесь были в порядке вещей. Есть ли в доме Блаунта хоть кто-нибудь, кого бы волновало, что кости будут возвращены? Блять. Вина за то, что я не испытаю должных мук, когда эти вымышленные существа, превратившиеся в плоть и кровь, погибнут от моих рук. — Идём, Джоффри. Давай устроимся на ночь. — Хорошо, отец. — мальчик задумчиво смотрел на нас, пока мы шли прочь от света. Я подошёл ближе и дружески положил толстую руку ему на плечи. Этот маленький паршивец видел, наверное, больше смертей, чем я. Когда я был на последнем просмотре? Двадцать лет назад? Считается ли усыпление наших семейных собак моральным эквивалентом? Мой тесть был кремирован, а панихида состоялась через два месяца после его смерти. Мы развеяли его прах на горе Уилсон, в Сан-Габриэльс, куда он так любил ходить в походы. Угрызения совести. Вина за то, что меня не будет рядом, когда опухоль в её спинном мозге вырастет настолько, что каждое мгновение бодрствования будет мучительным. Моя рука дернулась. Я подумал, каково это - выжимать жизнь из Джоффри. И всех остальных, кого я должен убить. Чувство вины. Вина за то, что меня не будет рядом, когда Ребекка наконец признает неизбежное, что она больше не может бороться с бесконечными страданиями. Кто был бы рядом с ней? Кто подарит ей неизбежную свободу? Мы вместе дошли до палатки Джоффри, не сказав друг другу ни слова; каждый был погружён в свои мысли, которые не мог понять. Я взъерошил ему волосы, раздражая его, как это делает любой подросток при вторжении родителей в его пространство. — Спи спокойно, — приказал я. Чувство вины за то, что я, возможно, не умру гротескной, вестеросской смертью и буду жить долго со всеми своими угрызениями... и что этой вины не хватит на все те злодеяния, которые я совершу. ... Дамба сделала последний широкий поворот через черные болота Перешеека, а затем пошла прямо к неровной ( в смысле разбитой) чёрной как лава стене, над которой возвышались вершины трех наклоненных в разной степени башен. Они были менее черными и более зелеными. Мох? Водоросли? — Ров Кейлин, — объявил я. Что еще это может быть? Мы собирались по-настоящему войти на Север. НАКОНЕЦ-ТО! — Выглядит не очень, — ныл Джоффри. — А оно и не нужно. Ты не сможешь обойти его с фланга через всю эту грязь, не так ли? Я полагаю, там есть ров. Чем его можно засыпать? И насколько велика будет армия, если придётся тащить всё проклятое продовольствие вверх по Перешейку? Несколько сотен опытных мужчин могли бы удерживать это место чертовски долго против всего, что надвигается с юга. Не зря Север так и не был завоеван. Внешность бывает обманчива, запомни это, парень. Ещё миля, и ведущая пара всадников вернулась рысью. — Что? — спросил я. — Мы заметили кого-то на мосту. Что? Ров Кейлин должен был быть безлюдным, хотя я намеревался это изменить. Проклятые Железнорожденные не собирались на этот раз застать северян со спущенными штанами. Я перевел лошадь с ходьбы на рысь и перешёл в галоп. Всадники, Джоффри и два моих оставшихся Белых Плаща - сир Арис и сир Меррин - последовали за мной. Да, там кто-то был. Уже на расстоянии примерно фарлонга я смог определить, что человек невысокого роста. Ребенок? И не боится убежать при угрожающем приближении моей отряда? И тут что-то в глубине моего живота зашевелилось. Я вдруг почувствовал, что меня трясёт. Я остановился у подножия моста. Это был не ребенок. Это был мужчина. И он не улыбался и не хмурился. Он просто спокойно смотрел на меня почти охотничьими зелеными глазами. — Ваша милость, я слышал, вы хотели бы поговорить со мной. — Лорд Хоуленд, — догадался я. Мои планы должны были измениться.