Роберт - Неизбежный

Обращение к внутренней стерве Серсеи было делом непростым. Она с пониманием отнеслась к идее натравить на другие дома "фрея-отпрысков", как она их называла. И она блестяще сыграла со мной свою роль, уговорив старого извращенца и маньяка-самоубийцу сыграть в мяч. Отличная, злая шутка над глупыми и недостойными - в общем, над всеми, кто не носит фамилию Ланнистер. К сожалению, для её переменчивой натуры это означало сосуществование, в некотором роде, с низкорожденными, выскочками, жадными подонками из рода Уолдера Фрея в течение ближайшего месяца и более. Этого её львиная гордость не могла стерпеть. После отъезда из Близнецов, не имея возможности укрыться в безопасной колесной рубке в те первые дни, её пренебрежение к десяти "не слишком благородным" дочерям дома Фреев (трём настоящим дочерям, двум внучкам, трём правнучкам и двум праправнучкам) было совершенно неприкрытым. Они НЕ должны были разговаривать с ней. Они НЕ должны были смотреть на нее. Они НЕ должны были есть ту же пищу или дышать тем же воздухом, что и она. Их нужно было постоянно принижать за недостаток внешности, плохое чувство моды, малопонятный акцент Речных земель, ужасные манеры и общую тупость. Если бы Серсея тонула, она бы скорее умерла, чем приняла помощь. А иметь хоть какое-то отношение к Мирцелле? Ха! Помечтайте. Пятьдесят плетей от Пса, чтобы даже подумать об этом. Мирцелле было очень жаль: хоть она и была на пять лет моложе самых младших фрейлинок, Арвин и Зии, девушка жаждала нового женского общения, а не прежнего, как в последние тридцать с лишним дней. Странствующий двор Роберта не очень-то располагал к молодым людям. Впрочем, к тому, что с ними обращаются как с дерьмом, представительницы дома Фреев вполне привыкли; так что игнорирование, крики, поношение и угрозы были именно теми водами, в которых привыкли плавать дети Фрея. Не смея проявить ни малейшего интереса к девушкам по любой мыслимой и немыслимой причине, опасаясь немалого гнева Серсеи (в конце концов, я все еще продолжал наступать), я, по крайней мере, мог получать о них сведения раз в день через своего нового оруженосца Оливара. Он был ещё одной точкой преткновения в постоянно меняющейся динамике между обжигающе горячими (как хорошими, так и плохими), тепловатыми и ледяными королем и королевой. Несмотря на все очевидные преимущества, которые давала Уолдеру сделка, которую мы ему предложили, гордыня старого морщинистого болвана зарубила бы всё на корню, если бы кого-нибудь из его окружения не сделали хотя бы королевским оруженосцем или фрейлиной в ожидании. Серсея ни за что на свете не приняла бы ласку к себе на службу, и мы оба это знали. Поэтому я изящно принёс эту "жертву", втайне посмеиваясь про себя, потому что Оливар был именно тем, кого я хотел видеть в команде Роберта в качестве менеджера среднего звена. И разве моя "жертва" заслужила хоть какую-то благодарность от этой стервы - ни хрена подобного; просто ещё одна причина для недовольства, когда ей захотелось меня обгадить. Не стоит и говорить, что новое присутствие всех детей Фрея в королевской семье сразу же поставило крест на моих "романтических" начинаниях. Так что после первого жестокого отказа ухаживание за Серсеей отошло на второй план, что вполне устраивало мои предварительные планы в отношении "жены". Это дало мне повод приказать красавчику Лампи проводить с кузиной все возможные минуты с явным приказом делать "все", чтобы она была счастлива. Оставалось надеяться, что между слишком красивыми кузинами завяжется что-то полезное для дальнейшего применения. На второй день пути от Близнецов я принёс извинения за плохое поведение Серсеи руководящему составу семейства Фрея, которое Уолдер назначил сопровождать его брачную приманку. Это вызвало добрую усмешку со стороны главного проныры и третьего сына Уолдера, Эйниса: — Не беспокойтесь, ваша милость. Мы все хорошо знаем мать Клеоса, леди Дженну. Кровь говорит. — Хостин, боевой Фрей, и Саймонд, мастер над шептунами Фреев, присоединились к смеху брата. Клеос благоразумно промолчал о пренебрежительном отношении к его маме и кузине. Совет лидеров оказался не таким, на какой я рассчитывал. Уолдер отклонил мою просьбу пригласить сира Стеврона в качестве старшего представителя Фреев, сославшись на мое явное желание настроить его наследника против него. Аналогично, я приложил свои очень, очень большие усилия и запретил включать Черного Уолдера в число лидеров или брачных приманок. В общем, они выглядели именно так, как я и ожидал. ... Четыре дня ушло на то, чтобы обогнуть южную окраину болотистой Шеи, выйти на просторы территории Фреев и вернуться на Королевскую дорогу, где чудесным образом рулевой был найден целым, невредимым и в кратчайшие сроки. Ура, передышка от Серсеи. Тем вечером, у пылающего костра, на котором жарились огромные куски свежеубитого мяса, я провел небольшую беседу перед ужином с руководящим советом Фреев и десятью самыми привлекательными холостяками Дома Фреев; Семеро помогут Вестеросу. Кроме меня, из не-фреев присутствовали только Джоффри, Пёс и бесполезный сир Борос. — Что бы ни говорил вам Уолдер, чего бы вы ни ожидали от этого путешествия на Север, вы можете забыть об этом, — громко объявил я. Это вызвало многократное перемещение тел и обмен взглядами. — Один или двое из вас могут найти наследницу. Или незамужнюю, домовитую старшую сестру с удобным положением в хорошем замке. Я сделаю всё возможное для любого из вас, кто принесёт мне запах охоты, обещаю. Но вы здесь со мной не для этого. — Тогда... э-э... зачем мы здесь... э-э... ваша милость? — неуверенно спросил ни старый, ни молодой родственник Фреев по имени Доннел Хэй. — Потому что никто не любит дом Фреев, вот почему, — прямо заявил я. Никто не проронил ни слова против. — О, вас терпят, потому что ваш дом силён. И есть те, кто готов принять монету вашего лорда-отца, когда это нужно им. Вот почему вы здесь. Я хочу, чтобы те засранцы в Речных Землях, которые недостаточно выполняют свой долг, увидели, что дом Фреев снискал мою королевскую благосклонность. Я хочу напугать их, заставить исполнить свой долг. — Какой долг... э-э... вы имеете в виду, ваша милость? — спросил сир Стеффон, внук сира Стеврона. — Жениться и делать детей, идиот, — огрызнулся Эйнис. — Жена лорда Старка - Кейтилин Талли, — пояснил Саймонд. Более умные из них понимающе кивнули головами, замыкая круг. — Сейчас лорд Старк - мой самый старый и дорогой друг. Вы все будете вести себя наилучшим образом. Обращайтесь с женщинами вежливо. Никакого неуважения к их старым богам. Не драться. Не воровать. Не интриговать. Не лгать... в пределах разумного. Если я услышу, что кто-то облажался, я лично раздавлю твой член и яйца под своим молотом. — за последней фразой последовал угрожающий взгляд, обведенный вокруг костра. — А если нас оскорбят? Разве мы не можем защитить свою честь? Я не потерплю оскорблений ни от одного мужчины! — горячо заявил Хостин, не сводя с меня смертельного взгляда. Ублюдок. — Вы можете потребовать возмещения, но только в присутствии лорда Старка и с его согласия, под наблюдением его Мастера над оружием, сира Родрика Касселя. Если я сочту, что вы правы, я окажу вам честь, и один из моих белых плащей будет сопровождать вас в качестве секунданта. Доволен. На тусклом лице Хостина было видно, как он напряженно обдумывает мои слова. Через несколько мгновений задумчивых расчетов прозвучало: — Да, Ваша милость. — Хорошо. Теперь, для тех, кто хорошо сыграет свои роли, если не найдётся для вас горшочка со сладким северным медом, я обещаю вам подходящую должность в Королевской Гавани или в Королевских землях, когда мы вернемся. Больше не придётся жить в Близнецах под покровительством Уолдера, если вы того пожелаете. — А как же наши сестры, ваша милость? — защищающе произнес сир Первин. — Честный вопрос, — похвалил я его. — Подозреваю, что нам больше повезёт найти озабоченного северянина, желающего заполучить в невесты какую-нибудь экзотическую южную медовуху, чем вас, унылых, — дружелюбно пошутил я. Они послушно захихикали, как подобает средневековым подхалимам, привыкшим жить за счёт чужой щедрости. — Теперь, когда моя жена стала для них подлой дрянью, может потребоваться ещё некоторое время, чтобы найти место в Королевской Гавани, но даю вам слово, мы найдём достойное место для любой неощипанной розы. — очень немногие из них были достаточно красивы, чтобы называться розами. Один сказал то, что должен был сказать. Большинство, похоже, не придали значения моему ответу, так что очко Первину. Пришло время оказать ему ответную услугу и растолкать остальных ублюдков. — Теперь вы все знаете, что я взял Оливара себе в оруженосцы, так что можете шпионить за мной. Рты опускались или сжимались. Несколько человек пробормотали неубедительное "Нет". Однако ни Эйнис, ни Саймонд, самый старший и самый хитрый из семейства Фрея, даже не моргнули в ответ на обвинение. Игроки. — Что меня вполне устраивает. Я не ожидал ничего другого и был бы очень разочарован в старом Уолдере, если бы он не настоял на своём. Однако вокруг Оливара будут действовать определенные правила. Я не хочу видеть и слышать, как все вы, проклятые шлюхи, пристаете к нему день и ночь. Это только разозлит меня, и мне придется раздавить кучу из вас своим молотом. Понятно? Кучка пронырливых лиц кивнула. Эйнис и Саймонд по-прежнему ничего не показывали. — Так что выберите одного из вас. Мне всё равно кого. Он может заходить к нам раз в день и собирать все сплетни. С кем король напился вчера вечером? Какую девушку он ущипнул за задницу? Каких лордов он проклинал наедине? А затем этот хрен передаст их сначала Эйнису и Саймонду, а потом всем остальным ублюдкам, как сочтёт нужным. Лично я буду держаться за взятки, кого бы ни выбрали. Так кто же из вас, бесполезных коровьих яиц, это будет?! — бросил я вызов. Это заставило их прыгать, кричать, ругаться и даже привело к нескольким стычкам. Я позволил этому продолжаться несколько минут, наслаждаясь хаосом, пока пил из своего бурдюка. В курятнике с одной курицей ссорятся несколько лисиц. Так хорошо. Я подмигнул Джоффри, который, казалось, был совершенно сбит с толку моим подходом к ласкам. — ХВАТИТ! — наконец прорычал я. — Вы все бесполезны, как сиськи на мерине! Я повернулся лицом к Оливару, стоявшему у внешнего края мерцающего света, отбрасываемого пламенем костра. Выглядел он неважно. В Близнецах редко обращали на него внимание, потому что это почти всегда было плохой новостью. — Мальчик, с кем из своего дома ты обычно общаешься больше всего. — тени были недостаточны, чтобы скрыть нервное покачивание его адамова яблока. — Правду, — прорычал я. — Первин, ваша милость, — признал он, помазывая брата и подтверждая сложившееся в книгах мнение о молодом рыцаре как об одном из немногих "хороших" Фреев. Превосходно. Люблю, когда план сходится. Я повернулся к кандидату. — Это вы, сир. Есть жалобы? — Нет, ваша милость, — быстро ответил молодой рыцарь. — А у остальных есть? — я бросил вызов своим громким, нетерпеливым голосом Роберта. Наверняка будет недовольство. Я хотел посмотреть, не окажется ли кто-нибудь настолько глуп, чтобы проявить его. Слабый хор "Нет" был менее чем правдивым ответом. — Хорошо. Теперь, Первин, я обязательно схвачу тебя во время одного из твоих визитов и сам дам тебе взятку. Понятно? Он выглядел растерянным. — Нет, — признался он. — Ещё лучше. Пусть Саймонд тебе как-нибудь объяснит. Жаркое уже готово? Я умираю от голода. Один из них, Алесандр? Тобиат? Я не мог сказать, так много ласок выглядело одинаково в тусклом свете, наклонился вперед и вонзил в толстый кусок брюха. — Почти, ваша милость. Я облизал губы, сделал ещё один глоток из своего бурдюка, а затем сделал последнее заявление. — Когда мы будем в Винтерфелле, какой-нибудь лорд почти наверняка попытается подкупить каждого из вас за информацию. Возможно, не один лорд. Может быть, даже леди или две. Позвольте им, но только после обычного торга о цене. Постарайтесь не говорить им слишком много. Если сможете, скажите, что ещё свяжетесь с ними. Потом передайте мне через Первина и Оливара, кто, сколько и чего хотел. Я обязательно удвою их взятку и вам, но не будьте дешёвой сволочью по отношению к Первину и Оливару. А теперь подавай, мне всё равно, насколько кровавым будет мясо, твой король голоден, — приказал я. ... — Отец, я не понимаю. Ты не доверяешь Фреям. Ты подкупаешь их за службу, поощряешь их брать взятки у других, а потом ждешь, что они скажут тебе правду. Они обязаны хранить вам верность как королю. Вы можете убить их, если они вам неприятны. Если они вам лгут, — сказал Джоффри, соединив несколько разных, но всё же связанных между собой понятий, которые он обычно не стал бы связывать воедино. Разумеется, в его голосе наибольший акцент был сделан на убийстве. — Я доверяю Неду Старку свою жизнь. Я доверяю Неду Старку твою жизнь. Я доверяю большинству Фреев в том, что касается их собственных интересов. Не все доверия равны. Но если быть умным, то можно использовать оба вида доверия в своих интересах. Научись различать, Джоффри; это может спасти тебе жизнь, — пробурчал я. — Но вы же король, — запротестовал он. — Проклятье! — я споткнулся, когда мы шли в темноте к нашим палаткам. — Оливар, — обратился я к своему оруженосцу. — Ты доверяешь своей семье? — Некоторым из них, ваша милость, — настороженно признал он. — Но ты ведь имеешь дело со всеми ними, верно? — Да. Когда приходится. — Даже с теми, кому ты доверяешь меньше всего? — Да, Ваша милость. — И как ты с ними общаешься? — Очень, очень осторожно. — Ответ на все проблемы - не мой молот, не клинок сира Илина и не дикий огонь Эйриса Таргариена, Джоффри. — зачем я вообще беспокоюсь? — Иди в свою палатку и подумай об этом, прежде чем заснуть. Утром мы сможем поговорить ещё. — Спокойной ночи, отец, — неохотно согласился панк и устремился в черноту с Псом по пятам. — Спокойной ночи. — по крайней мере, этот придурок не стал расспрашивать меня о том, почему я назвал его мать дрянью. Он, наверное, всё равно скажет ей об этом утром, подумал я с покорным вздохом. ... Я застонал от облегчения, когда Оливар помог мне стянуть сапоги. Живот по-прежнему мешал наклоняться. Выпивка тоже не помогла. Опять немного переборщил. — Спасибо, — пробормотал я, закрывая глаза. Мне было хорошо. Так легко расслабиться. Так легко. — Будет ли что-нибудь ещё, ваша милость? — У тебя есть какие-нибудь вопросы по поводу сегодняшнего вечера, Оливар? — Я... то есть... нет, ваша милость. — Жаль, а надо бы. Не стесняйся. Спрашивай. Я не кусаюсь, — проворчал я, приоткрывая тяжелые веки и поднимая толстые руки и кисти за столь же крупный нос. — Что именно вы хотите от меня, ваша милость? — Столько настоящего доверия, сколько ты можешь мне дать. Надеюсь, по мере того, как мы будем лучше узнавать друг друга, оно будет расти. Он задумчиво кивнул головой. — Я сделаю всё возможное, Ваша милость. Как много. Как много. Как много. Терпение. Не заваливай его пока. Он, Первин и Рослин - единственные достойные Фреи. Нет, будьте справедливы. Есть немало компетентных. Но все сводится к доверию. — Это всё, о чём я могу просить, Оливар. Для тебя это большая перемена. Тирек и Лампи не давали тебе покоя? — Э-э-э, Тирек был приветлив. Я хихикнул. Старый добрый Лампи. Битва при Черноводном заливе и его собственное кровосмесительное чувство вины ещё не выбили из него высокомерие. И никогда не выбьют. Отлично. Пора поддерживать напряжение между ними. — Завтра, когда Джоффри даст нам "урок", ты сможешь помериться силами с Лампи. Не надо с ним так легко. Это меня разозлит. Приятных снов, парень, — пожелал я, прогоняя его.