Разговор
8 сентября 2023 г. в 22:39
У Астариона не было причин ревновать. Ревнуют те, кто считает партнёра собственностью. Кто питает к нему особые чувства, кто сильно привязан к этому человеку. Вот только Тав не была его «партнёром». Даже другом он вряд ли смог бы её назвать. Пищей? Разумеется. Прекрасный деликатес, которым нельзя, увы, насытиться сполна. Защитником? Безусловно. Без лишних вопросов она отправила стрелу в голову гуру, стоило ему сообщить об охоте на вампиров. Коллегой по несчастью? Всенепременно. Вот только её волновал чаще не паразит в голове, а проблемы других. Особенно волшебников. Особенно со странными предпочтениями в «еде».
Взгляд вампира непроизвольно вернулся к фигурам у костра, на которых он так старался не смотреть уже двадцать минут. Ну право, о чём можно разговаривать столько времени? Неужели Тав не засыпает от монотонной болтовни этого напыщенного мага? Может, подойти и нарушить эту идиллию?
Нет. Ему нет до этого дела, они могут проговорить хоть всю ночь. Да даже могут снова ночевать в одной палатке.
«Ой, в моей палатке огромная дыра, я не могу спать из-за комаров»
«Разумеется, Тав, я могу поделиться, у меня же она двухместная».
Омерзительно. Книжка, служившая почти полчаса прикрытием, захлопнулась слишком громко. Одна из фигур у костра дёрнулась и стрельнула в сторону вампира вопросительным взглядом васильковых глаз.
— Комары, — шуточно отмахнулся Астарион, натянув самую приторную улыбку. — Устраняю конкурентов, понимаешь.
Тав на шутку не отреагировала, внимание снова отдано целиком и полностью Гейлу. Книга летит на лежанку слишком нервно, слишком демонстративно. Вот только взглядами спину вампира, уходящего в сторону редких болотных растений, никто не провожает. По крайней мере, пока он незаметно оглядывается.
— Поговори с ним, — голос Гейла звучит устало, хоть губы и стараются улыбаться. — Рано или поздно это придётся сделать.
— Я не думаю, что должна обсуждать свои чувства с ним, — глубокая морщинка пролегает между бровей эльфийки. — Я не знаю, как он отреагирует.
— Тогда мне придётся это сделать.
— Не смей. Я должна сделать это сама, когда будет подходящее время.
Потрескивающие поленья прекрасно дают отвлечься от гнетущих звуков в центре болота. Не слышно ни завываний ветра, ни криков животных (или существ похуже), ни комариного писка. Даже громкое дыхание фигуры под зельем невидимости костёр смог утаить.
Астарион не ревнует. Вампир, проживший 200 лет, не знавший любви, заботы и прочей бесполезной человеческой суеты, не будет беспокоиться о чьих-то словах. А разговор подслушать он решил просто так, из любопытства. И раздирает попавшуюся под его руку лань спустя время только потому, что голоден. Как и следующую мохнатую тварь, так и пять других. Он просто не может насытиться. Был сложный день.
И к её палатке (неужели она её починила?) он идёт, крадясь, лишь за добавкой. Не потому что хочет испить до последней капли, лишь бы быть последним, кто её касался. Не из-за того, что хочет убрать запах волшебника с её кожи, заставить умолять его. Просить прекратить или продолжить. Нет. Он просто всё ещё голоден.
И когда его пальцы неосознанно мягко касаются щеки Тав, он успокаивает себя тем, что не хочет её резко разбудить. Она закричит, все проснутся, весь план пойдёт бородой. И волосы убирает за длинное ушко лишь для того, чтобы приоткрыть шею. А глупышка воспринимает во сне лёгкие прикосновения за ласку. Тихонько вздыхает, нежно улыбается. Не подозревает, что пригрела за пазухой убийцу, монстра, который может закончить её жизнь в мгновение. Может. Вот только почему-то не спешит.
Пальцы проходят по ключицам, очерчивают линию чересчур откровенного декольте (слишком открытого, чтобы на неё мог смотреть ещё кто-то, кроме него). Рука возвращается к шее со столь манящей венкой. Ещё незажившие ранки прошлого укуса выглядят как клеймо. Ярко, заметно, однозначно. Чтобы видели, чтобы знали. Показатель его власти над лидером группы, начало пути его безграничной мощи.
Вот только сделать над собой усилие и укусить такую открытую шею он не может. Этим утром она не пришла, не предложила.
Нельзя сказать, что её предложение для него много значило. Но то, как Тав, слегка смущаясь, приглашала его на «ужин», заставляло вампира искренне улыбаться. Хотя в его жизни это были редкие явления. И станут более яркими и запоминающимися, когда приглашения прекратятся в один час. Разумеется, Гейл против их «взаиморасчёта». По дороге к болоту он кидал неодобрительные взгляды на шею девушки, где бурыми точками мерцал укус. Метка. Его метка.
Астарион вздохнул. И устало прилег рядом с Тав. Благо её лежанки хватало на двоих сполна. Взгляд ненароком проходился по умиротворённой улыбке на губах, расслабленным щёчкам, усыпанным веснушками. Глаза коснулись и вздёрнутого носика, который эльфийка вечно морщила из-за негодования.
Очередной вздох Астариона заставил Тав поёрзать на не столь удобном лежаке. Перевернувшись на бок, она почти уткнулась в холодную кожу вампира. Мимолетное желание остаться, позволить её телу обнимать его в ночи, странной силой прорезало оборону эльфа. Но всё же, вспоминая последние слова новоявленной парочки, он отринул наваждение. Ноги увели его к своему месту сна сами, хоть мысли всё ещё оставались за спиной.
Погружаясь в медитацию, Астарион задавал себе лишь два вопроса: когда Тав решит во всём признаться и почему он так боится этого разговора?