Ты принадлежишь мне

— Эй! — Жозефина мотнула головой, убирая прилипшие мокрые от снега волосы с губ. Небось, провела здесь пару часов, карауля и выжидая удобный момент. — Тристан! Ты чего стои… Отлетела она резко и, даже не успев сгруппироваться или хоть как-то отразить магию, врезавшись в ствол ближайшей ели, была погребена под свалившимся с веток снегом. Однако Николас не смотрел на нее, он не видел и ошарашенного лица герцога Пемброка, крепко сжимающего свой меч, а удивленно открыв рот, разглядывал перед собой Анну Элиш, графиню, неожиданно превратившуюся в себя саму из Тристана. — И почему ничего и никогда не идет именно так, как я того хотела? И почему ты всегда мешаешь мне, а, Николас? — Анна? Что ты здесь… — Блядь! — Жозефина стряхнула с камзола снег и, бешено ворочая глазами, прорычала. — Ты откуда? И где Тристан? Николас уже знал ответ. Прочитал по ее смеющимся глазам. — Как где? — пожала плечами Анна со спокойной улыбкой, даже не поворачиваясь, а лишь поглаживая лошадиную морду обеими руками в перчатках. — Николас же давно его убил. — Что? — неверующе выдохнула Жозефина, едва приготовившись к дуэли. — Повтори-ка, сука! — Ты еще и глухой заделалась, — повернулась она и улыбнулась почти нежно, как улыбаются порой матери своим детям. — Я сказала, что Тристан мертв. — Что за… — Надоела, — капризно фыркнула Анна, щелкнув пальцами. В мгновение Жозефину, протяжно пискнувшую то ли со страху, то ли с удивления, унесло вглубь леса, ломая ветки. — Вечно что-то ей не так. Молодость, — темные ее глаза уставились на Ника. — А ты чего рот раскрыл? Неужто не помнишь, как зарезал Тристана и скрылся в других мирах? Николас не то, что ничего не помнил, он вряд ли что-либо понимал. — Ты объяснишься или нет? — Пемброк аккуратно обходил ее слева, словно противника, во сто крат превосходящего по силе. Почувствовал опасность от верного союзника, которую всегда чувствовал на подсознательном уровне? — Ребенок? — она повернулась в пол-оборота, с усмешкой глядя на то, как он выставил ногу вперед для лучшего баланса. — Роберт, тебе не подходит быть отцом. Николас, а ты, — Анна подмигнула, — не повторяй ошибок дважды. — Черти тебя раздери, что происходит? — Роберт, опусти меч. Но он лишь крепче сжал гарду. — Я вроде задал вопрос. Где Тристан? — Он давно мертв, — она нахмурилась, глядя на то, как Пемброк взмахнул мечом. — Поддерживать иллюзию было непросто. Но я же ведьма. — Что происходит, Анна? — Я тебя предупреждала: никаких детей. Зачем ты сделал то, чего не следовало делать ни при каких обстоятельствах? Николас замер. О каких детях они говорили? Он машинально коснулся низа живота. Неужто течка прошла не так, как он планировал? Хотя как он ее вообще планировал? — Что такого страшного в этом ребенке? Анна нахмурилась, изогнув губы в злой усмешке: — Ничего смертельного, но крови он выпить успеет. — Задам вопрос еще раз. Что происходит? — Ты меня ослушался. Вот, что происходит. И раз ослушался, значит, давно подозревал. С каких пор? О чем они говорили оставалось для Николаса загадкой? Все фразы оба либо не договаривали, либо украшали множеством метафор, только им одним понятными. — С тех самых, как ты начала изображать, что это я хочу свержения Тристана и стала готовиться надеть на меня корону. — Ты бы не хотел стать венценосцем? — Чего править пепелищем и костями? — Раньше тебя это не смущало, — повела она плечом. — Когда ты убила своего жениха, я решил, что это стоит моего смущения. — Похоже, — Анна будто бы забыла о Николасе, полностью повернувшись к герцогу, — недоверия было меж нами больше, чем любви и взаимопонимания. — Я думал, что мне кажется. Она не ответила, только вновь улыбнулась. — Если Тристан мертв уже два перерождения… Значит ли это, что ты намерено ждала Николаса? Графиня вновь осталась безмолвной. Но только Робб открыл рот, чтобы вновь озвучить одну из своих догадок, как Анна взмыла вверх против своей воли и была отброшена прочь, а сам Николас был стянут с седла в горячие объятия нерастерявшегося Пемброка. — Уходим, — прошептал он одними губами. — Уходим! — заорал знакомый женский голос, и Николас едва узнал в потрепанной бледной от страха девице с разодранными до крови еловыми ветками лицом Жозефину. Перед тем, как провалиться в беспамятство, он увидел, как пламя пожирает лес.

***

— Как я могу тебе доверять? — раздраженный женский голос звучал будто бы сквозь толщу воды. — Как я доверился тебе и твоему порталу, — Николас расслабился, не открывая глаз. Если рядом был герцог Пемброк, бояться ничего не стоило. — Что нам теперь делать? Я ощущаю себя так, словно сошла с ума! — Ты думаешь, что я чувствую себя как-то по-другому? — Как ты мог не знать! — возмутилась женщина. Судя по истерике и обвинениям это была никто иная, как Цапля. — Я догадывался. Но про Тристана не знал. — Черти! — Николас повернул голову, морщась от яркого света, бьющего по глазам. — О, спящая красавица проснулась. Оставлю вас, мне надо проветриться. Не выходите за пределы купола, иначе она нас найдет. Николас почувствовал, как Робб аккуратно берет его за руку. — Ты в порядке? Хлопнула дверь, и он поморщился от ударившего по вискам звука. — Что… что произошло? — Мы сами не понимаем, — он смотрел на него чересчур нежно, как не смотрел до этого никогда. — Почему здесь Жозефина? — Похоже, — Робб даже не намеревался отпускать его руку, а лишь сильнее сжал ее в своей ладони, — все, чего я боялся оказалось правдой.

***

В этом мире скучали даже глупенькие маркизы, весь день проводившие в праздности, что уж говорить о ведьмах, державших в собственных головах тысячелетия перерождений? Разве могло что-то удивить благородную графиню Анну Элиш, собственными глазами наблюдавшую, как армада кораблей исчезает в праведном огне, вызванном ее заклинанием? Разве что-то могло потревожить сон той, кто был когда-то и четвертован, и распят, и забит до смерти камнями, и сожжен на костре? Разве могла она интересоваться хоть чем-то, когда один ее взгляд заставлял реки менять собственные русла? Могли ли ее интересовать мирские радости и печали, если она давно не считала себя человеком? Богиня. Святая. Императрица. Любой титул превращался в прах, стоило ей переродиться. Чего она хотела, когда каждый раз все льнуло к ее ногам по одному только мановению руки? Чего она могла хотеть? Власти? Богатства? Признания? Или, как бесхребетная Юфь, покоя? Всего этого могла хотеть любая ведьма, но только не та, что прожила более тысячу лет.

***

— Ходили слухи, в том числе и в культе, что конфронтация Анны и Тристана достигла невиданных масштабов по глупым причинам. Чего делить мир двум могущественным магам, не имеющим возможности истребить друг друга из-за клятвы? И хотя они всегда расходились в идеях, гонения на ведьм стали переломной точкой. Многие перешли на сторону Анны — не хотели гореть на кострах. К тому же… — Робб скосил глаза. — Когда мой дед погиб… Перед смертью он приказал отцу не принимать клятву вечных уз даже под страхом смерти. Но отец принял. — Откуда ты узнал? — еле ворочал языком Николас. — Отец, напившись, рассказал. — И чтобы… — Вечные узы — это не милая история любви, — Николас резко повернул голову. В дверях, облокотившись плечом о косяк стояла растрепанная Жозефина. — Вечные узы — это рабство. То, что Анна всегда обращалась со своими альфами подобающе, лишь исключение из правила. Похоже, она права. Я больше не чувствую присутствие Тристана в этом мире. Мои узы оборвались. Николас нахмурился. Он ничего не понимал, и поэтому скорее хотел услышать все пояснения и разъяснения. — Если она использовала иллюзию и «Замену», то это нарушение наших правил. К тому же она не могла использовать «Замену» без частицы души Тристана. — Ты думаешь, — повернулся к ней Робб, упираясь одной рукой в матрас. Николас только сейчас догадался, что убранство подозрительно знакомо. Это была та самая хижина на северной границе, — что она убила его? — Она не могла, — серьезное лицо Жозефине совершенно не подходило. Она казалась старше собственных лет. — Тогда бы она смогла бы убить и меня. Я думаю, она использовала его труп и кровь — черную магию. — Получается, никто не врал — Николас убил Тристана, а она скрыла от культа его смерть, выставив некромантию за настоящего брата?.. — Что там случилось, я не знаю. Их было в тот день трое: Анна, Тристан и ты, Николас. После этого дня Тристан был «заменен», Николас спрятался в другом мире… Анна захватила власть. Но зачем ей нужно было всех обманывать? — Она выигрывала время, — неожиданно произнес Николас, удивившись самому себе. — Для чего? — фыркнула с издевкой Жозефина. — Она ждала меня. — Все вокруг тебя не крутится, — она закатила глаза. — Почему она так не хочет, чтобы ребенок Николаса появился на свет? От Тристана у него было множество дет… Стой, — щелкнула она пальцами, слегка подавшись вперед. — Ты помнишь, что перед побегом Николаса, Альфред Пемброк… ну, твой предок, хотел развестись со своим мужем? Ходили слухи, что его любовник забеременел. Это был ты? Николас аж покраснел. — Ч-что? Я-я не помню н-ничего! — Какая от него вообще польза, если он, блядь, нихера не помнит? — Жозефина махнула рукой, глядя прямо на Пемброка. — Память постепенно возвращается к нему, — герцог не выглядел удивленным. — У тебя нет никаких идей? — Нет. Дети не представляют для культа никакой ценности, потому что дети не наследуют наших сил. Во всяком случае, не было ни единого прецендента. — А что если это и есть — прецендент? — Ну, будет ведьма. — У омег и альф не рождаются женщины, — напомнил Пемброк, наблюдая, как лицо Жозефины вытягивается в удивлении. — Значит… она отчего-то думает, что родившийся омега или альфа станет магом, который может использовать заклинания так же, как мы? — Но даже если и так, — Николас, затаив дыхание, слушал, — почему она этого боится? К чему этот долгий спектакль? — Она знает что-то, о чем не знаем мы. А ты, — Цапля засверкала глазами, — ты! Вообще память потерял! Блядь! — вцепилась она в свои грязные волосы. — Что нам делать! Николас решил, что самое простое — упасть в обморок. В который раз.