Нет смысла

Утро началось чересчур быстро, ночь пронеслась стремительным ветром по городу. Уже светлело, лучи солнца дотягивались до крыш и окон домов, проникая в комнаты и сообщая о приходе нового дня. Новый день преподносил с собой не только вкусный завтрак и желания новых свершений, но и новые важные дела, которые откладывать никак нельзя было. Город уже просыпался, ведь всех так резко охватила огромная и казалось бы нескончаемая энергия, противостоять ей было невозможно. С улицы уже слышались выкрики знакомого абсолютно всем имени и нежный, может и слегка уставший голос, отвечающий каждый раз одно и тоже: — Доброе утро! Приятного дня! Сапоги на каблуках вжимались в каменную поверхность дорожек, отталкивались от неë и снова придавались бегу. Это стало милой обыденностью. Направляясь всë дальше, становилось труднее говорить, хотелось отдышаться поскорее, но пока возможность была, надо было спешить. Наконец-то девушка оказалось у больших дверей, быстро выдохнув и по привычке нащупав укороченный мушкет. Она пригладила свои чëрные волосы руками и убрав их за спину, наконец-то улыбнулась. Всë таки в этом дне было что-то приятное, что могло заставить еë хоть чуть-чуть расслабиться. Взявшись за ручку, девушка наконец-то прошла в большой зал, до сих пор было очень тихо. Все в здании спали, она одна бодрствовала, поднимаясь вверх по закрученной лестнице. В сплошной тьме еë глазá не сразу стали различать всë вокруг. Она, нащупав ручку, закрыла за собой и прошла дальше. Вздох, более тяжëлый тут же вырвался с еë губ. Девушка потëрла висок, пытаясь сосредоточиться. Один взмах еë рук, которым она отодвинула массивные шторы, и комната наполнилась мягким солнечным светом. — Сьюзи, это ты? — спрашивал мужчина, поднимая своë лицо со стола и рукой проводя по своей скудной щетине. — Конечно, кто же ещё придëт будить тебя? — ответила девушка и приподняла плечи, подойдя к большому столу, она уселась на один из стульев рядом. Мужчина по-доброму рассмеялся, с улыбкой глядя на девушку. Осмотрев стол и не заметив никаких изменений, он потëр глаза, быстрым движением складывая бумаги. Девушка сразу стала чуть печальнее, ей не совсем нравилось поведение еë собеседника. Она поставила руку на подбородок, наклоняя голову и смотря на лицо мужчины, ставшее слишком серьëзным. — Опять работал до самой ночи? — в голосе Сьюзи, как еë ласково назвали, звучала такая тоска, что мужчина немедленно поднялся, поцеловав еë в лоб. — Не обижайся, я должен трудиться. — Но не так много, пап! Я знаю, что у тебя сегодня много дел! Почему ты не мог отдохнуть вчера вечером? — девушка вспыхнула, нахмурив брови, она поднялась со стула. В еë малиновых глазах будто бы горел особый огонëк. Сжать кулаки у неë не получилось, когти, которые ногтями было мало назвать, мешали, надавливая на белоснежную кожу. — Сьюзан, сколько раз я просил тебя не злиться на меня? — А сколько раз я просила разгружать себя? Неужели ты не понимаешь, я могу помочь тебе! — брюнетка слегка успокоилась, перейдя на более умоляющий тон, хотя ноты злости и настойчивости никуда не делись. Она чуть отошла, глянув в большое, высокое окно, при этом скрещивая руки на груди. — Я могу посвятить немного времени документам, могу поставить подписи за тебя! — Ладно-ладно, ты права. — ответил мужчина, проводя рукой по своим волосам, местами на них уже выступала седина. Он подошëл к дочери, и положил ей руки на плечи. — Может пока посмотришь, как там Тибальт? — Они, наверное, спят. — проговорила Сьюзан, улыбнувшись и положив ладонь на чужую руку. Развернувшись, она внимательно посмотрела в его голубые глаза. От этого стало чуть легче. — Думаю, что мне уже пора. Мужчина выдохнул, опустив свои руки и отряхнул свой халат от комочков, посмотрел дочери в след. Девушка подбежала к двери, опустив руку на ручку. Она задумалась на секунду, приложив пальцы к губам, и резко обернулась. — Ещё кое-что… Люблю тебя, пап! — воскликнула брюнетка, и не дожидаясь ответа, выскочила за дверь, плотно закрыв за собой. Ручка легонько дëрнулась. — И я тебя, Сьюзи.

***

С небес спускались лучи, слепя глаза, от этого было немудрено проснуться. Протерев их, Эди на удивление проснулась первой, Гвинет и Нáван спали совершенно беззвучно, даже парень не ворчал во сне и переворачивался с бока на бок. Хоть это немного и тревожило девушку, она постаралась расслабиться. Прутья решетки, а за ней не единой души. Ни одного человека, они одни на большое тюремное пространство. Из окна лился свет, никак не доходящий до приятелей Эдисон. В любом случае хотелось заглянуть в окно и убедиться в правдивости происходящего, что она и сделала. «Только мягкая трава и ничего более». — в мыслях проговорила девушка, не желая будить друзей своими простейшими выводами. Но на этой мягкой траве резко оказались сотни ног, будто спешащие куда-то. Туфли, ботинки, сапоги и даже подолы длинных юбок, все они направлялись в одну сторону, проминая холодную растительность. Теперь еë стало ещë меньше, чем ранее. За окном, если его можно было так назвать, всë так и веяло оживлëнностью и свободой. Теперь в тюремном помещении стало находиться ещë хуже, а слабый свет уже не делал его светлым. Было темно и не живо. Эди уже предполагала, куда все спешили, не переставая наблюдать, с таким огромным желанием, она ещë не делала подобного. Как же она не ценила огромные расстилающиеся перед ней пространства, поля, пахнущие волей. Нáван оказался прав, в который раз. Засмотревшись, она даже сразу не поняла, что кто-то направился к тонким прутьям и двери, ни звона сапог не было слышно. Девушка обернулась лишь на звонкий голос, спрыгнув с надголовья еë кровати: — Юная леди, что вы там делаете? — поинтересовался он, это был мужчина примерно лет тридцати, с тем же мушкетом и с тем же оборудованием, что и люди, с которыми пришлось тягаться. — Ничего… Я наблюдала за происходящем снаружи. — честно ответила Эди, теперь, повернувшись к собеседнику лицом, она разглядела его странности. Такие длинные и вытянутые уши, и ногти, будто кошачьи. Девушка замерла, наблюдая за каждым движением совершенно не человека перед ней. — А ты не могла бы своих друзей разбудить? — наконец-то сказал он, никакого терпения, он уже раздражался, ставя одну руку на пояс и упираясь спиной в прутья решётки. Эдисон ничего не ответила, она и отказать ему не могла, видно было лишь одно, что какое-то неизвестное существо просит еë, мало ли на что оно способно, но тут девушка переживала за Нáвана и свою новую знакомую. Парень быстро поднялся, от одного прикосновения подруги, он в целом их не любил, поэтому нервно отодвинулся от еë ладони и закрыл лицо руками, быстро выдохнув. Нáван уже прибывал не в лучшем настроении, это было понятно сразу, а ведь трудности были только впереди. Для Гвинет не потребовалось и касания, она сразу уселась на кровать, потирая глаза и оглядывая всë вокруг, будто убеждаясь, что это не сон. Эди глянула на неë и с необычной нервностью улыбнулась, блондинка лишь ответила тем же. — На выход, маленькие беспредельники. — с дерзкостью произрастает мужчина, явно желая их подразнить. Он элегантно открыл дверь, слегка наклонившись, будто совершив поклон. Последним из твоих помещение покинул Нáван, за ним и направилось неизвестное существо. — Маленькие, какая дерзость! — воскликнул Нáван, разводя руками в воздухе, он принял игру их сопровождающего. Парень почти незаметно глянул назад и ухмыльнулся. — Конечно, несовершеннолетние, ещë и подняли такой гам. На вас пришли просмотреть, как на воскрешение тëмной леди! — мужчина рассмеялся, потягиваясь и хрустя косточками, он резко наклонил голову, посмотрев на двух девушек, что шли впереди. Гвинет уже хотела возразить на счëт слов незнакомца, но споры предпочла оставить на неопределённый срок, хоть и было очевидным, что подходящее время скоро настанет. Эди грустно смотрела на девушку, вздыхая, и аккуратно смотря то на свои ноги, то на Нáвана, переставшего ловить бóльшую волну напряжения и слегка расслабившегося. Безусловно ему было легче всех из троих, это уж было явной чертой его характера. Выйдя из тëмного тюремного помещения, поднявшись по крутой лестнице, стало куда светлее. Из больших окон, струящихся во всю стену, с каждой минутой будто всë больше виднелись лучи солнца. Увидев их, стало даже легче на душе, но неизвестность всë равно пугала сильней. Пол, состоящий из белых разбитых плит, представлялся настолько тонким, что можно было смело провалиться в него с огромным треском. Ноги настолько не хотели идти вперëд. Они прошли в зал в сплошной тишине, было даже не слышно, как хмыкал Нáван, осматриваясь вокруг, хотя делал он это не часто. Здесь окон было заметно меньше, они и не были такими масштабными, а массивные тëмные синие шторы почти закрывали их. Большой стол возвышался перед ними, одна небольшая трубина, скамья рядом с ней, и большое множество мест, столько, что даже глаза разбегались. Кому как, а вот Эди стало от этого не совсем комфортно. Не то чтобы она не любила массовые мероприятия, скорее просто боялась чужих слов о ней от незнакомцев, в частности отрицательных. Трое ребят быстро присели на скамью, Эди со всей внимательностью осматривала большую комнату, от этого Нáван косо на неë посмотрел. Но похоже, девушка сегодня слишком много думала и это даже напрягало парня, который, казалось бы, мечтал о таком поведении своей подруги. Гвинет просто оглядывалась по сторонам, наблюдая, как зал заполнялся существами, для неë они были опасными, от этой мысли она сжалась, глянув на место своего укуса. Часы, висевшие за большим столом пробили ровно двенадцать часов, и тут же в комнату, с совершенно другого входа, который остался не замеченным, даже для Эди, вышел высокий мужчина с несколькими глубокими шрамами на лице. Рубашку с волнами, завязанную лентами на груди, он поправил быстро, сильнее натянув и воротник тëмного, слегка синеватого, пиджака. Стараясь не задумываться, он быстро пробежался глазами по всем пришедшим, в том числе и по тем, кто наблюдал позади его кресла, и улыбнулся. Он сел в него. Сразу за ним из той же двери показались две фигуры. Высокая девушка с пышными бëдрами и с такими же удлиннëми ушами, держа за плечо человека. — Гвинет, Нáван… — прошептала Эди, обращая внимания друзей на невысокую фигуру с клубничными переливающимися в нежно-фиолетовый волосами. Гвин подняла глаза обомлев, полностью потеряв дар своей речи. Она прижала ладонь к губам, внимательно смотря на человека, этот незнакомец всем своим образом выделялся из толпы существ. Он был как луч солнца в неприятный пасмурный день. Но почему он на их стороне? Почему рядом с этими опасными и чудовищными? Рассуждения блондинки прервались, как толком и не начавшись, мужской голос с небольшой грубцой прозвучал, когда его обладатель поднялся с кресла: — Добрый день. Я правда не смогу сказать, что вы наши лучшие гости или даже хорошие, так как вы проходите по сразу нескольким нарушениям. Но, тем не менее, любых гостей я прошу звать меня Хаил. Не могли бы вы представиться? Никто из троих ребят так и не осмелился подняться с места. Казалось, будто их ноги были прикованы к полу тяжëлыми, стойкими цепями. Они смотрели на друг друга, стараясь угадать, кто сейчас какую ношу носил на своëм сердце. Единственное было очевидно, что Нáван чувствовал себя относительно неплохо, хоть даже в его дыхании слышались ужасные ноты раздражения. Эди смотрела на Гвинет. Блондинка тряслась от страха, она не смотрела по сторонам, не прислушивалась. Девушка закрывала уши и зажмуривала глаза. Шёпот бежал по залу очень стремительно. Существа, которые превосходили человеческую массу в зале передавали что-то друг другу. Наконец мужчина, названный сам собой Хаилом, покашлял в кулак, стараясь прервать шум, исходящий отовсюду. Он оглядел троих, в его белых глазах, зрачок которых был чуть холоднее белка, отражалось сочувствие. Они были потерянными и загнутыми в угол, но всегда было, то что оказывалось выше чувств. — Юная леди, можете начать? — спросил он, смотря на Эди, и опустив глаза, как только она обернулась на него, обратив своë внимание. Своей ладонью девушка провела по плечу Нáвана, похлопав по нему пару раз и мягко улыбнувшись. Парень лишь серьёзно глянул на неë, стараясь посочувствовать Гвинет, как только мог. Эдисон подошла к стойке, упившись одной рукой об неë, ей понадобилось пару секунд, чтобы поднять глаза на мужчину. И ещë парочку, чтобы наконец-то разомкнуть свои тонкие тëмные губы и произнести хоть одно слово: — Эди… Эдисон, простите. — Может что-то ещë? — Хаил внимательно взял незамысловатую ручку в руки и написал ей пару строк на листах. В ответ Эди отрицательно покачала головой, он продолжил: — Эдисон, посвятить ли вас в совершенный вами поступок? Ответ был на поверхности, но девушка, избегая лишних слов, только покачала головой, опустив еë ниже и оглядев саму себя. Ответ был положительным, ведь представить почему на них собрались посмотреть, как на «воскрешение тëмной леди», она пока не могла. — Умышленное групповое нападение с использованием оружия, без лицензии и каких-либо смягчающих факторов. А главный вопрос… Почему? — Хаил положил подбородок на ладони, в пальцах держа ручку и внимательно посматривая на Эди. — Позволь объяснить, почему ты избила моих людей без какой-либо причины? — И ещë не забудь добавить про себя, почему на тебе не одной царапины? — девушка, стоявшая за креслом брюнета, резко выскочила вперëд, стукнув кулаком по столу, она недоверчиво посмотрела на Эдисон и только прищурилась глаза. Эди вздрогнула, а за ней и Гвинет, закрывая своë лицо руками и неловко прижимая колени к себе. Она вся тряслась и кое-как держалась на месте, ей всё больше казалось, что именно сейчас она упадëт. — Гвин, может мне обнять тебя? — спросил Нáван, оставляя руки не далеко от плеч девушки, но никак не касаясь их, он и сам не ожидал, что способен на такую фразу. Кажется, что он забыл каково обнимать знакомого в трудную минуту, хотя по своей памяти он не редко успокаивал так девушек из своей школы, но предпочел бы не вспоминать об этом. — Да, только я не люблю крепкие объятья. — ответила блондинка, и кивнула головой пару раз, стараясь не обращать внимание на своë окружение, от которого было становились только хуже. Рыжий парень улыбнулся и аккуратно положил одну руку Гвинет на плечо, погладив рукой по нему. Девушка опустила глаза, тяжëлым вздохом показывая свою благодарность, хоть ей и было трудно вздохнуть. — Спасибо, Нáван. Парень ничего не ответил, он посмотрел на Эди, которая чувствовала себя не в своей тарелки и внимательно глядела на существ. Неожиданно она вгляделась в девушку с чëрными волосами, что с особым недовольством осматривала еë. Та самая, от чьих рук трое получили по одной пуле каждый. Она примчалась на помощь, значит, что именно из-за неë они оказались здесь. Кажется, что и лицо Нáвана изменилось, он тоже еë узнал, его спокойствие испарилось со стремительной скоростью. Парень старался получше запомнить эту девушку, рассматривая мельчайшие детали, но не забывая о Гвинет, и мягко прихлопывая еë по плечу. — Я сделала это ради защиты раненного человека. А царапины это совершенно неважно — ответила Эдисон, взглянув на блондинку мельком, та закрывала рот рукой от невозможности спокойно дышать. — От кого ты еë защищала, милая? — резко выкрикнула брюнетка, хитро улыбнувшись и чуть наклонив голову в сторону посмотрела на Эди. — Сьюзан. — с раздражëнностью сквозь зубы сказал Хаил, и прикрыл своë лицо руками, наклонившись чуть ниже. Люди со всех сторон поддержали девушку, выкрикивая разнообразные согласия и аккуратно качая головой. Сьюзан со всем достоинством, которое у неë имелось, посмотрела на мужчину, а затем на человека, стоящего позади неë. За этот небольшой промежуток времени он не сделал ничего, а лишь наблюдал за происходящим, грустными глазами глядя на всë вокруг. — От кого?! — с огромной неожиданностью выкрикнул Нáван, поднимаясь с места и замирая на секунду. Парень рукой в воздухе вежливо оттолкнул Эди, встав за кафедру. — Это вы напали на нас, а позже начинаете спрашивать кто же это сделал, смешно! — А вас как? — Нáван. — быстро отрезал рыжий парень, даже не давая договорить. Что-то говорило в нëм куда больше, чем соблюдение особых правил. Хотя откуда он мог знать, какие здесь законы? Эди улыбнулась, смотря на его спину, которая полностью закрывала еë. Такое спокойствие, что она кажется и не замечала того, что было рядом с ней. Всë это не имело особого значения, она хотела убедиться в этом хотя бы на минуту, отвлекаясь воспоминаниями о своëм прошлом. Пустая трата сил, снова пустая голова девушки заставила еë слегка разнервничаться и думать больше. — Утверждаете, что вы совершенно не опасны? — сказала Гвинет с дрожью в голосе. Она поднялась со скамьи и быстро подошла к двоим приятелям по несчастью, сжав руку Эди в своей ладони и кивнув быстро ей головой. — А у вас есть аргументы, говорящие об обратном? — загадочный человек резко вмешался в огромную массу этих кричащих людей, и не только, своими синими глазами испепеляя блондинку. — Вы проявляете жестокость избивая кого-либо, и нет разницы с подручными средствами, или с помощью мышечной силы. — Жестокость? — переспросила она, сжимая руку Эдисон сильнее и осматривая всех вокруг, ей было не привыкать к таким толпам, но это были явно самые худшие наблюдатели в еë жизни. Блондинка опустила свои серые глаза, тем самым еë мягкие локоны упали вперëд. Освободив свою ладонь, она аккуратно развязала повязку на своей руке. Ткань скатилась по еë предплечью, опустившись немного, после чего показался большой окровавленный, с кое-где зажитыми местами, укус. Кажется, что некоторые из зала успели кратко ахнуть. Но Гвин не остановилась на этом, она медленно подняла голову с достаточно самоуверенным лицом, что Нáван даже ухмыльнулся, но Эди прекрасно видела еë дрожащие ноги. — Жестокость это когда тебя пожирает один из ваших людей. Хотя я не уверена, что вас можно назвать ими. — девушка приподняла плечи, сжимаясь и с какой-то жалостью посмотрев на человека, будто сочувствуя ему, что он находится здесь, среди этих опасных тварей. — Вы просто… — Жалкие животные! — продолжил Нáван, оглядывая всех вокруг, зал прямо-таки загрохотал от его высказывания. Парень вжался руками в стол, и внимательно осмотрел фигуру Хаила, он был каким-то через чур спокойным. — Сука. — про себя произнесла Сьюзан, наморщив нос, после особых замечаний еë отца, она больше не выкрикивала своë мнение так яро, как бы ей хотелось. — Прошу не кидаться оскорблениями, эти слова будут идти только против вас. — произнëс Хаил, поднимая одну руку вверх, тем самым он вежливо просил о скорой тишине. Когда же стало в разы тише, настало время продолжать: — Гвинет, вы можете рассказать поподробнее? — Я… — блондинка засомневалась осмотрев людей вокруг, и стараясь не зажиматься. Но что-то дало ей надежду, улыбка Эди, то как она сжимала руки в кулаки, будто держа еë. Или ладонь Нáвана, протянутая им и быстро перемещающая девушку за трубину. — Я не помню почти ничего, но хорошо запомнила момент, когда проснулась от внезапного вгрызания в кожу. Я всего-лишь вмазала ему по лицу. Почему ваши… Товарищи решили напасть на меня, я не знаю. — Чëрт тебя побери, блондиночка! — выкрикнула Сьюзан, еë агрессия стала куда ярче, она выбежала из-за большого стола, сжимая кулаки подойдя ко столу кафедры, теперь можно было оценить еë внушительный рост. — Почему ты просто не можешь сказать правду?! Девушка смотрела на Гвинет сверху вниз, подняв голову чуть выше и выпрямившись, она сдвинула брови, наморщив нос, а еë острые уши чуть вдëрнулись вверх. Она ухмыльнулась, заметив, как Гвин даже не могла смотреть на неë, а только опускала голову вниз, еë тело затряслось. — Сьюзан! — в один голос выкрикнул человек и Хаил, мужчина осмотрел зал всем взглядом извиняясь за это, а тот в свою очередь подбежал к девушке. — Сьюзан, не надо, ты пугаешь еë. — воскликнул обладатель клубничных волос и грустно посмотрел на неë, потянув Сью за рукав. Она сразу стала более сдержанной и выдохнула. Две фигуры вернулись на прежнее место, Хаил стал спокойнее, с такой серьёзность посмотрев на дочь, что та тут же пожала плечами и опустила свой взгляд на собственные сапоги. Мужчина вновь повернулся к отвечающей. Гвинет зажала уши, сгорбившись. Она чувствовала, что каждый кусок еë тело рвëтся по частям. Всë внутри так и скатывалось в один большой ком, а после резко разворачивалось. От того руки знобило, пальцы окоченели, и она полностью чувствовала их холод. Сердце стучало через чур быстро, Гвин никогда не ощущала такого, она никогда не боялась. Эди сглотнула, она замерла и осталось бы так стоять, если бы Нáван не потянул еë за руку к их новой знакомой. Он аккуратно взялся за еë плечи, расправив их совсем немного. Эдисон взяла Гвин за одну руку и сжала еë, отводя назад на скамью. Девушка опустила свои светлые кудри вниз, так было совсем не видно еë лица. Всë вокруг давило, так ещё к тому, все вокруг начали кричать, кто-то шептался, но это не имело никакого значения. В ушах Гвинет это была одна сплошная суматоха, слияние звуков, пугающее еë даже сильнее, чем красные глаза Сьюзан. — Вы же можете дать нам ещё немного времени? — спросила Эди, обращаясь к мужчине. — Она имеет ввиду, нам есть что сказать. — продолжил Нáван, на этот раз его язык был не таким острым, но послевкусие отражалось чëтко. — Да, я не могу ограничивать вас в словах, но я немного волнуюсь за Гвинет. Сьюзан пожирающе и даже с огромным непониманием посмотрела на него. Хаил чересчур милосердный, но сейчас это даже проблема. Человек с натянутой улыбкой посмотрел на Сьюзан, и она стала чуть расслабленнее. Но посмотрев на троих осуждëнных, еë взгляд говорил лишь об их полной безнадёжности, Нáван не разделял этого. — Вы не можете осудить Гвинет и нас. Вы просто не хотите признавать своей вины, и в этом ваша проблема. — С твоей дерзостью проблемы только у тебя. — тихо произнесла брюнетка, она прижала руки к груди и на секунду наморщила глаза, кажется, что от еë агрессии, ей самой стало не очень. — Нáван, послушай, у тебя нет никаких доказательств, что этот укус не сделан одним из вас… Для удаления своих потребностей. — произнëс Хаил, быстро взяв ручку в свои руки и написав пару строк на листе бумаги, рядом с предварительным записями. — Вы просто совершили нападение, и возможно, это не ваша вина, но всë что мне известно вас не оправдывает. Мужчина поднялся с кресла, и доброй улыбкой поблагодарил всех за тишину, на сколько возможную могли создать существа. Он кивнул головой, отпустив Сьюзан с человеком, те сразу же направились к небольшому выходу, за ними помчалось ещë пару человек. Зал стал потихоньку пустеть, но Нáван никак не мог отойти от сказанных ему в лицо слов, он то становился злым, то смущëнным, и в конце концов приземлился на скамью, рядом с Эди и Гвинет. Блондинка огляделась по сторонам и ей стало куда спокойнее. — Срок вашего пребывания в темнице составит не более года, я поговорю с пострадавшим на счëт этого. — Не больше года?! — выкрикнул парень, смотря на уставшее лицо со шрамами, с явным шоком. — Думаю, что для тебя больше, Нáван. — мужчина опустил глаза, собираясь бумаги и поспешно складывая их в стопку, стараясь не обращать много внимания на преступников. — Я могу задать один вопрос, пока вы здесь? — спросила Эди, быстро поднявшись с места, но оставив свою ладонь лежать в ладони Гвинет. В ответ на просьбу она получилась положительный кивок. — Кто вы такие… То есть я имею ввиду, вы же не люди, верно? — Да, это действительно так, я обычный упырь. — Хаил даже на секунду улыбнулся и хмыкнул, после этого он подошëл к двери, но резко обернулся: — Ещë кое-что. Гвинет, сейчас я не могу предоставить тебе медицинскую помощь, но я решу этот вопрос. Нáван быстро проскользнул по скамье, и внимательно оглядел Эдисон и Гвин с ухмылкой и закатанными глазами, явно пропустив последние слова Хаила, он сказал: — Знаете, это бредятина, я всю жизнь думал, что упыри это вампиры. — Кхм, я вообще-то здесь. — мужчина, который провожал их до зала, насторожился и покрутив мушкет между пальцев, положил его в кобуру. Он несколько секунд посмотрел на стену, а затем на парня. — Подожди, малец, а кто такие вампиры? — Пустой разговор, я не собираюсь объяснить это упырю, которого вижу последний раз в жизни. — произнëс тот, быстро взяв за руку Гвинет, и тем самым потянув за собой ещë и Эди. — Давайте, запирайте нас в клетку за нашу справедливость! — Даже слушать тебя не буду. Мужчина постоял чуть-чуть, пока трое направились к выходу, он пошёл за ними с ужасно недовольным лицом, не совсем желая его показывать. Снова напряжение прошлось по всем, оно буквально витало в воздухе, проникая в каждую клетку тела, но кажется Нáван почти не ощущал его, он был задумчив и постоянно шмыгал носом, в попытках придумать что-то. Гвинет была сломлена больше всех, Эди обнимала еë за спину и шла рядом, смотря на знакомую с ужасным чувством сочувствия и вины. Ей казалось, что она не сделала чего-то стоящего и только усугубила их ситуацию. — Гвинет? — произнесла Эди, стараясь заглянуть девушке в глаза. — М? — Как ты себя чувствуешь? — Не так плохо. Сейчас нам нужно много сил, чтобы восстановиться. — Да, именно, дорогая. — вмешался в разговор Нáван и положил руку на плечо Гвинет, она тут же вздрогнула, но после расплылась в улыбке. — Я тебя не смутил? — Нет, твои слова, как раз кстати. — ответила девушка, оглядев своих друзей особенными серо-зелëными глазами. Снова. Всë завернулось в огромную петлю, развернуть которую было слишком трудно. Водовод мыслей и тех же событий сбивал их с толку. Та же дверь, те же прутья, всë серое мрачное, что от такой тусклости хотелось свернуться в комочек, или в крайнем радикальном методе свернуть себе кое-что другое. А за этими сильно нависающими стенами, за этими частыми прутьями, за всем этим находится огромный мир, неизведанный. Он заманивал к себе, но как только трое попали в смутную комнату, соблазн стал ещë выше. Сколько ещë всего они не сделали, сколько всего не узнали. Эди и не могла представить себе такого, что бы проторчать в этом сыром подвале год. Она бы нашла выход, если бы ей дали умереть второй раз. Всë что осталось, это долгое время мучаться и унижать саму себя за свои мучения. Казалось, что вечер наступал чересчур долго. Каждую секунда была сплошным мучением. Нáван спокойно вëл отчëт, зачëркивая маленький квадрат, значащий минуту, с помощью найденного им уголька. Гвинет почти весь день провалялась на кровати Эди, стараясь услышать пение птиц и разговоры упырей. Эдисон зарывалась лицом в подушку, на подданым им ужине почти ничего не съела, лишь попросила кружку кофе, будто боясь заснуть. Звëзды появлялись на небе одна за другой, но их было так плохо видно через маленькое окно, что только лишь одно небольшое светило попадало в него, и давало Гвин быструю улыбку на еë прелестном лице. Маленькие солнышки, как же хотелось сбежать и прямо к ним, в их объятья. Но Гвинет не могла, не могла не потому, что недостаточно сильна, а потому что чувствовала себя потерянной. Потерянность, она так глубока и жестока. Ты даже не знаешь, почему это происходит, как в тëмном лесу теряешься. А девушка хорошо чувствовала это тëмный лес, и скучала по дому, пока не совсем понимая, что именно еë туда тянуло, но тоска накрыла еë с головой. «Такая пустота. Чаща, лес, свет. Вспоминая это день, я снова становлюсь такой беззащитной. Это пугает. » КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЫ.