First x Khaotung

Фест никогда не принадлежал тому типу людей, которые фильтруют мысли в голове прежде, чем что-либо выдать вслух на публике. Он предпочитал сначала сказать, а уже потом спрашивать себя, нужно ли было об этом говорить во всеуслышание. Если вообще себя об этом спрашивал. Из-за этого он часто попадал в неловкие ситуации, но редко когда об этом переживал, потому что не воспринимал это как что-то плохое. Он актер и он работает на GMMTV, от него ждут, что он будет развлекать людей. А развлечение других, за которое иногда надо было платить собственной неловкостью, все еще остается развлечением. Поэтому среди коллег, на работе, и даже среди близких он знал, что уже давно заработал репутацию взрослого ребенка, как касательно его внешнего облика, так и его личности. Несмотря на то, что он был взрослым двадцати четырехлетним мужчиной, и строение его тела никак не напоминало подростка, в его облике все равно прослеживалась какая-то юношеская неуклюжесть, вызванная как длинным строением конечностей, так и телом, слишком рослым и не проворным для того, чтобы считаться типично грациозным. И сейчас, когда у него на руке была повязка, вызванная ею некоторая неуклюжесть не была частью его актерского образа, чтобы расположить к себе поклонников – Фест просто обнаружил, что не специально часто трогает место перелома. Повязка была гораздо, гораздо лучше, чем громоздкий гипс, который он носил до этого и который доставил ему так много хлопот за последние несколько недель – когда ему нужно было одновременно и сниматься в лакорне, и позировать на фотосессиях, пряча травмированную руку. И временами это было очень неловко. А еще Фест прекрасно знал, как его репутация взрослого ребенка влияла на его собственное поведение. Возможно, ему нужно много работать над своей импульсивностью – он был тем типом людей, которые уже дают ответ, даже не услышав до конца вопрос, из-за чего часто его реплики не соответствовали теме разговора и ему приходилось извиняться. Поэтому его неумение сдерживать собственные мысли постоянно заставляло его нервничать, когда он чувствовал, что снова сказал больше, чем должен был, или признавался в каких-то своих косяках, о которых другие люди бы помалкивали. Он часто слышал совет сдерживать свои эмоции и не углубляться сильно в чувства при разговоре, потому что быстро расстраивался и его было легко довести до слез. А его привычка постоянно плакать уже стала местной шуткой как среди коллег, так и фанатов. Еще он часто проявлял слишком много открытой нежности к своим друзьям, как обычно это делают дети: всегда клал руку на плечо человека, который стоял рядом с ним, или обнимал друзей за талию, пребывая в нетерпении показать им что-то, что его заинтересовало или привело в восторг, или даже щипал их за щеки, когда ему того хотелось. Фест был в курсе всех этих своих особенностей, и хотя они не были специально наиграны и это было его обычное и естественное поведение, иногда он специально демонстрировал эти черты своего характера на камеру, потому что знал, что фанатам это нравится. Он абсолютно привык к неловкому молчанию, замешательству или растерянному смеху, который вызывали его оплошности. Вот почему одна фраза, которая вылетела из его рта без раздумий, как это обычно с ним бывало, так сильно его озадачила. Поначалу ситуация была привычно слегка смущающей для него. Фест стоял на кухне у столешницы с другими участниками Сейф Хаус, пока все уставились на еду, только что приготовленную для них Кхао. И в одну секунду, неожиданно для него самого, Феста вдруг резко поразила мысль, как это мило, что Кхао, самый юный человек в комнате, позаботился и приготовил для них поесть с таким видом, будто делал это каждый день. Это напомнило ему недавний период, как Кхао заботился о нем с тех пор, как Фест повредил запястье. Без жалоб и лишних комментариев всегда помогая ему во всяких мелочах. И сейчас в его растрепанных и не уложенных волосах, мешковатом свитере и мягкой улыбке было что-то невероятно очаровательное. В этой мысли не было чего-то удивительного и нового для Феста – характер обаяния Кхао приближался к высшей степени очарования. Он не обладал внешностью и не создавал образ соблазнителя, который стараются построить большинство актеров. По крайней мере это было то, что выяснил Фест лично для себя за время их общения. И стоило этим мыслям промелькнуть в его голове, Фест мгновенно почувствовал импульсивное желание дать им голос. Он слегка тронул Кхао за плечо, привлекая его внимание прежде, чем схватиться за голову и быстро прошептать так, будто объявлял срочные новости: - Я вдруг услышал голос в моей голове, который сказал мне, что Кхаотанг очень милый. И теперь мне стыдно! Как в замедленной съемке он видел, что Кхао перестал жевать, уставившись на него в легком удивлении. В то время, как все вокруг обменялись друг с другом взглядами и хихиканьем прежде, чем предательски убежать и оставить их наедине. - Нет, да это не то, что вы подумали! – начал Фест, импульсивно двинувшись за ними прежде, чем передумал и резко повернулся лицом к Кхао и отчаянно выдал: - Это правда просто голос в моей голове! Ты меня понимаешь? - Ага, да, - начал Кхао свою короткую успокаивающую речь, но Фест знал, что это не имеет особого смысла. Хотя его лучший друг избегал смотреть ему в глаза, Фест видел ухмылку Кхао и понял, что его нелепый комментарий и странное поведение того точно не беспокоят. Вскоре после его сердечного замечания вернулись остальные и устроили импровизированный расспрос-интервью у “главной пары всех шипперов” о том, что это вообще было, чтобы провернуть это в очередной инфоповод для продвижения “Затмения”, их совместного лакорна, который только вышел на экраны, потому что все, хоть и были в дружеских отношениях, никогда не переставали быть профессионалами своего дела, помня, что их ежеминутно снимают и показывают зрителям. Спустя время разговоры вернулись в другое русло и ситуация забылась, по крайней мере, о ней почти перестали вспоминать, не считая легких насмешек над Фестом, которые он получал до конца дня. Фест старался сделать вид, что реагирует на них спокойно, как обычно в таких ситуациях, но по какой-то причине он воспринял их гораздо глубже. Казалось, что некоторые из них подобрались слишком близко к его зоне комфорта, хотя это не имело никакого смысла, ведь все шло своим привычным чередом. Кхаотанг все еще был лучшим другом Феста. Они дружили уже пять лет, и обе их натуры идеально подошли друг другу с момента первой встречи. В тех ситуациях, где Фест был перевозбужден, Кхао был рационален. Там, где Фест говорил слишком много, Кхао был сдержан. Но природа их связи была гораздо глубже идеи “противоположности притягиваются”. Кхао был первым, кто увидел за улыбчивой и необузданной натурой Феста вдумчивого, чувствительного человека, который был склонен много размышлять практически обо всем. Рядом с Кхао Фест мог просто расслабиться и быть собой, неважно, какое настроение у него было: игривое, капризное или он был просто изможден. И он мог рассказать о своих чувствах, не боясь встретить отторжение или осуждение, зная, что Кхаотанг всегда воспримет его слова со всей серьезностью, поддержит его любым способом, даст совет или просто будет рядом. Кхаотанг был человеком, которого Фест любил больше всего на свете. Поэтому он был очень рад, когда узнал, что они будут вместе играть в “Затмении”. Он ждал, что работать вместе с Кхао будет легко и весело, и он был прав. Поздние съемки ночами были особенно потрясающими и создать химию между ними никогда не было для них проблемой – им было невероятно комфортно друг с другом так, что игра выходила абсолютно естественной. И даже снимать сцены, где требовалось максимальное сосредоточение эмоций, было несложно, поскольку невероятно талантливая игра Кхао всегда приводила к тому, что Фест выкладывался на все сто процентов. Так почему сейчас он чувствовал себя некомфортно из-за поддразниваний? Разве их с Кхао не специально пригласили вместе для участия в этом сезоне шоу, чтобы они смогли пролекламировать себя как экранную пару и таким образом принести популярность “Затмению”? Так почему его так сильно беспокоила мысль, что кто-то мог придать большое значение его недавнему комментарию? Разве не в этом была цель – побудить людей следить за каждым их взаимодействием? Эти мысли проносились в голове Феста той ночью, пока он пытался заснуть. Застонав, он перевернулся на другой бок и встретился с отражающими мягкий свет в комнате глазами Кхао, который наблюдал за ним, пока они лежали рядом друг с другом на большой кровати. - Все в порядке? - мягко спросил Кхао. - Не уверен – честно признался Фест, будучи естественным перед лучшим другом, - Поговорим? Кхао пожал плечами: - Камера еще снимает, – напомнил он шепотом и после указал на их мобильные телефоны, покоящиеся рядом с зарядкой на тумбочке, намекая на то, что они могут поговорить приватно, просто написав друг другу текстовые заметки. - Не надо, все в порядке, – закрыл тему Фест. Он действительно хотел обсудить то, что чувствовал на протяжении всего дня. И ближайший человек, который бы мог его понять, был Кхао. Но Фест не был уверен, что готов сейчас с ним этим поделиться. Ему нужно было сначала самому разобраться в своих мыслях прежде, чем втягивать Кхао в свои проблемы. - Давай спать. Завтра снова большой день, а? - Кхао согласно промычал в подушку: - Спокойной ночи, Фест. - Спокойной ночи, Танг Танг, – Фест ухмыльнулся, видя, как Кхао в наигранном раздражении закатил глаза и они оба отвернулись в разные стороны кровати, и стал ждать, когда его наконец-то одолеет сон.