For Your Love — Josh Record
— А я и не знал, что он может так беспокоиться… Бомгю откинулся назад. Перед глазами оказался светлый потолок, на котором даже тени не плясали в своих ночных танцах. С этого момента парень лежал на своей кровати, раскинув руки по сторонам и согнув в колене одну ногу. Голова упала за край постели, поэтому в шею стрельнула боль, однако он не изменил своего положения. Под его правой рукой находился отпущенный телефон, а под грудью взволнованное сердце. Хотя на глазах ещё остались ощущения слёз, без спроса появляющихся и срывающихся вниз, кожа помнила прикосновения одного единственного человека. Комната тонула в полумраке, ведь на пятки дня наступала очередная ночь. С начала весны их прошло уже немало, и они продолжали торопить её: закончился апрель — наступил май. В садах цвели вишни, как в жизнях людей надежда, вера и любовь, очерченные светлыми и яркими красками приближающегося лета. А о нём уже пел тёплый ветер, что гонял по небу кучерявые облака. И не важно, заслоняли ли они голубую луну или блестящее солнце. Бомгю выдохнул, закрывая глаза. Он знал, отчего ему так приятно думать о том, что произошло в этой квартире около двух часов назад, и всё пытался вспомнить о чём-то другом, но его разум почему-то решил подчиниться чувствам. Игрой которых руководил человек за стенкой. Его жесты, его взгляды, слова и решения каждый раз задевали струны, то совсем легко волнуя их, то невольно ударяя по ним со всей силы. Позволить себе плакать рядом с человеком — высшая степень доверия к нему. Так считал Бомгю, который только улыбался, да строил рожи в присутствии других людей. Может быть, он боялся, что его посчитают слабым или незрелым, а, может быть, хотел сохранить свой беззаботный образ, не омрачённый его размышлениями и усталостью, спрятавшейся в кругах под глазами. Со стороны двери раздался стук. Парень опустил голову ещё ниже, стараясь разглядеть нарушителя его спокойствия. На пороге, держа согнутые пальцы у косяка, стоял Тэхён и с прозрачной улыбкой наблюдал за Бомгю. Последний произнёс первое, что пришло в голову: — Ты спать не собираешься? — Хотел бы, — покачал Тэхён головой. — А что мешает? Только не говори, что диван неудобный… — Вообще-то я так и хотел сказать… Бомгю закатил глаза и резко перевернулся на живот. Лоб сковало обручем, поэтому парень потряс головой, избавляясь от неприятного чувства. — На самом деле, причина совсем не в этом… Могу я войти? Бомгю кивнул. Тэхён вскоре оказался напротив него, однако сел на пол, а не кровать к парню, спиной прислонившись к ней. Им было выбрано такое положение, что с поворотом головы чуть в сторону он смог бы увидеть профиль Бомгю, но без этого мог спокойно его слушать и ощущать присутствие старшего совсем рядом от себя. Не за перегородкой, какой бы тонкой она не была, не за домами по дороге от кампуса до дома Субина и не за сухими словами в личных сообщениях. А здесь, за спиной. — Просто не могу уснуть. — Почему? — Бомгю опустил голову на предплечье согнутой руки, смотря на профиль своего гостя. — Потому что… Слишком много думаю в последнее время. Бомгю слегка рассмеялся: — Знакомая ситуация. Только к добру это не приводит, как ты видишь. — Кстати, как ты? — Тэхён обернулся к парню. — Неплохо. Говорить могу, ходить могу, дышать могу, есть могу, видеть могу, слышать могу — базовые функции работают, значит всё в порядке. С губ парня ещё не сошла улыбка, а её наследники уже сверкали в чёрных глазах, хотя не так давно Тэхён видел в них поглощающую пустоту отчаяния, слишком хорошо знакомую ему по возможным последствиям. Он знал, чем подобное могло быть вызвано, к чему может привести и чем обернуться для близких человека, помеченного этим «клеймом». Отчаяние, однажды вошедшее в жизнь человека, оставляет свой отпечаток навсегда. Тем не менее Отчаяние Бомгю скрадывало иное выражение. Умиротворение, что приходит вслед за ураганом. — Хён, — Тэхён закинул руку на мягкую поверхность кровати, — а если честно? — Честно? Я в порядке. И всё равно во взгляде своего гостя Бомгю замечал проблёскивающие веяние беспокойства, словно мерцающие на ночном небе звёзды, свет которых достигал далеко не всех людей на планете. Он улыбнулся, протянул свободную руку к светло-розовым волосам, ладонью провёл по прядям, что растрепались под конец дня, и опустил её на голову Тэхёну, с осторожностью прихватывая пальцами мягкие, словно шёлк, локоны. Бомгю аккуратно пропускал волосы сквозь пальцы, наблюдая как они переливаются в слабом свете настольной лампы позади него, зачёсывая их на одну или другую сторону, внезапно прикасаясь к ушам. Всего на несколько секунд, но он потерял зрительный контакт с Тэхёном. И он понятия не имел, как по-другому заискрились его глаза. В отличии от того, кто сидел на полу рядом и следил за каждым изменением на лице своего хёна. Тэхён оттолкнулся от кровати, опираясь на вторую руку, что он поставил между скрещённых ног, и наклонился ближе к Бомгю. Тогда же они снова посмотрели друг другу в глаза, хотя продлилось это не более одного мгновения: взгляд младшего парня упал вниз, на тонкие губы. А потом снова оказался в плену у очаровательных искр, нашедших свой приют во взгляде Чхве Бомгю — того Чхве Бомгю, который знал о своих чувствах и жаждал показать их человеку, подарившему их ему. Поэтому парень оторвал щёку от рукава худи и поддался навстречу Тэхёну, оставляя за ним последний шаг. И он его сделал. С закрытыми глазами и пустившимся в галоп сердцами, парни не оставили ни миллиметра для сомнений. Тэхён взял в ладонь, которая лежала на одеяле, подбородок хёна, провёл большим пальцем по линии челюсти, случайно прикоснулся кончиком носа к щеке. Он снова получил право направлять, и на этот раз не собирался останавливаться. Бомгю целовали в губы, оттягивали их, но так осторожно, чтобы не причинить вреда, оставляли поцелуи в уголках и возвращались к самому главному. Старший парень невольно стянул волосы на голове Тэхёна, расслабил пальцы, утонувшие в бархатных прядях и, не задумываясь, проделал тоже самое снова. Но кое-что он сделал намеренно. Бомгю провёл кончиком языка по своим губам, прикоснувшись и к губам Тэхёна. На краткий миг он позволил себе чуть больше, чем раньше, и внезапно осознал, что открыл для парня новый горизонт. Тэхён остановился. Но только для того, чтобы поднять ладонь, которой он поддерживал голову парня, повыше, медленно провести ею от уха, дотронувшись до мочки, по линии скул до гладких щёк и взглянуть в глаза Бомгю. Тэхён развернулся к нему всем телом, вставая на колени и увлекая парня за собой. Его хёну пришлось поставить руки на край кровати, опереться на них, и подняться на постели, всё это время глядя в самую глубину тёмных глаз. Между их носами колебалось свободное пространство, равное одному движению вперёд, необходимое, чтобы продолжить поцелуй. Когда их губы вновь встретились, ограничений больше не было. Теперь они были ещё ближе. Тэхён брал в руки темп, тогда как Бомгю всё пытался его поддерживать: он следовал за парнем, отвечал на смелые решения, давал волю, которой тот пользовался с неожиданным умом. Тэхён не боялся больше напирать, оставлять воспоминания о недавних поцелуях языком, с которым только раскачивал чувства и эмоции двоих людей. Старший парень тоже не оставался в долгу, иногда сталкиваясь с внезапной ответной реакцией и попытками углубить поцелуй ещё больше. Был ли он против? Вряд ли. И младшему это было хорошо известно по тому, как часто тот облизывался и возвращался к разговору уже не двух студентов, а двух сердец. Но как и в каждом диалоге, собеседникам необходим воздух, возможность остановиться и найти новую тему для обсуждения, подходящую под ситуацию и характеры. Бомгю отстранился, всё ещё глубоко дыша и чувствуя на языке сладкий привкус азарта. Он сменил положение: выпрямился и подтянул ноги под себя, садясь в центр кровати. В это же время Тэхён, что ловил на лету любые изменения в нём, встал с пола, а в его глазах не переставали мерцать желания. Он зачесал чёлку назад, понемногу отводя светло-розовые волосы к макушке, а потом позволяя им опасть на лоб разделёнными прядями. Внезапно Бомгю подвинулся к краю постели, свесил ноги с края, поднялся на них и повернул голову к Тэхёну: — Подожди чуть-чуть… Его ладонь легко легла на запястье «собеседника», оставив, на удивление, лишь тёплое прикосновение, в то время как непрозрачный взгляд с бликами усмешки попался Тэхёну на долгие несколько секунд. И всё это исчезло вместе со своим хозяином за дверью спальни. Когда от Бомгю остался ветерок, пронёсшийся по ногам, его младший громко выдохнул и прикрыл глаза, ставя руки на пояс и беспокойно осматриваясь. Комната до сих пор пропадала из его внимания, независимо от того, что Тэхён уже несколько раз изучил её от пола до потолка. Он уже давно заметил, что дома людей пахнут по-особенному, но только комната его хёна сохранила в себе неповторимый аромат сладкого кофе, растворённого в разбавленном спирте и наполовину украденного воздухом. В последнее время он всё чаще вспоминал его, замечал, когда Бомгю не пользовался парфюмом, и чувствовал его на своей одежде после встреч с парнем. Сначала это казалось ему странным, а потом вошло в привычку. Тэхён сел на кровать, останавливая свой взгляд где-то на своих чувствах. В который раз ему приходилось наблюдать то, как тот, кто восхищал его и дарил улыбку просто своим существованием, уходил прочь. Просто ставил на паузу ситуацию и скрывался обратно в тень, из которой доносились лишь отзвуки его чувств и искренних эмоций. В комнату вошёл Бомгю. Пряча руки за спиной. Младший поднял глаза и случайно заметил, как парень облизнул губы. Он смотрел на него сверху вниз, медленно приближаясь к нему с тяжело поднимающейся грудью. Техён оставил тишину нетронутой, оглядев хёна, и всё равно выбрал его глаза в качестве объекта своего немого вопроса. В ответ Бомгю отвёл одну руку и взгляд в сторону, но не смог удержать разбегающихся глаз на месте. В конце концов они вернулись к чёрным зрачкам напротив, расширившимися в удивлении и предвкушении: — А ты уверен? — прозвучал чуть хриплый шёпот, заставив старшего парня обернуться. Бомгю посмотрел на сверкающие в полутьме квадратик, провёл пальцем по гладкой поверхности и слабо улыбнулся, когда сделал шаг навстречу Тэхёну, наблюдая новое для него выражение на его лице: — Я-то готов, но что насчёт тебя? — тон его голоса изменился вместе с ним: с этого момента он словно шёл из самых глубин души. — Мы больше не будем друзьями, пусть даже мы ещё не пара. Тэхён задержал дыхание. Прямо сейчас, прямо здесь ему давали выбор: удержать или отпустить. Возможно, навсегда. — Мы — уже многое значит… Он схватил Бомгю за руку и притянул к себе, роняя его на свои колени и сближая их лица так, чтобы видеть каждую линию в радужке глаз. Потому что он был уверен: за него уже поволновались за нарушенные принципы. Хотя, о каких принципах могла идти речь, когда они оба понимали, на что идут? Принципы — это границы, безжалостные и одинаковые для всех. Даже для доброты, любви и страха. Нельзя сравнивать тех, чьи чувства скованы разумом, и тех, чьими чувствами разум управляет. Тэхён провёл пальцами вниз по плечу Бомгю, по предплечью, тыльной стороне ладони и осторожно забрал из его руки презерватив. При этом продолжая высматривать в глазах парня все скрытые смыслы, мысли и переживания, которые могли прятаться за этим обворожительным взглядом. Вторую руку он положил на его талию, которая оказалась куда тоньше, чем он предполагал. И благодаря этому Тэхён мог понять, насколько глубоко дышит Бомгю, который закинул согнутые ноги на кровать по обе стороны от младшего, чуть приподнявшись и схватившись за наполовину оголённые плечи. Под пальцами выступали линии ключиц, лишь отчасти прикрытых тканью чёрной майки. Бомгю сглотнул, лёгким движением обвёл их черты, поднял совсем чёрные глаза к таким же глазам Тэхёна и улыбнулся. Искренне. Прозрачно. Прекрасно. Вместо того, чтобы просто наблюдать, младший парень решил ощутить такую живую улыбку на вкус, и потянулся к тонким губам, невольно уменьшая расстояние между их телами. Точнее, прижимая Бомгю ближе к себе, который чуть выгибался в спине и стремился к тому же. И когда парни снова утонули в поцелуе, желанном ими обоими, откровенном в порывах и касаниях, комната вокруг перестала существовать, как и весь мир. От губ Бомгю перешёл на скулы, яблочки щёк, шею, вены, пульсирующие от быстрого сердцебиения, тонкую кожу у её основания, ключиц… Он стягивал шелковистые волосы одной рукой, а второй оглаживал плечи и лопатки, пока ему позволяли следовать за своим чувствами. Он ощущал, как дыхание Тэхёна задевает пряди на его голове, как его руки сжимают талию и стягивают в узел худи, как их тела реагируют на возбуждение. И у него, и у Тэхёна появилось желание расстегнуть ширинку, чтобы перейти к самому важному, однако удовольствие не складывалось только из секса как такового. В то мгновение, когда ощущать вес парня на себе стало уже невыносимо, Тэхён остановил его быстрым поцелуем в висок, рукой приподнял его подбородок и прикоснулся губами к его губам, обратился к помощи языка, аккуратно раздвигая их и замедляя темпы. Бомгю ответил тем же. Парень кончиками пальцев подцепил края толстовки, пока ещё не разрывая поцелуя, потянул её вверх и только тогда позволил Бомгю предстать перед ним почти что обнажённым. Не только внешне, но и внутренне. Хён парня закинул голову назад, встряхнул ей и почувствовал касание к груди. Пропитанное такой мягкостью, таким искренним желанием сделать всё правильно, как подобает, и одновременно таким гармоничным, что внутри проснулось желание почувствовать это ещё раз. Чувствовать подобное как можно больше. Вместе с воздухом из горла парня вылетел как будто вздох, но слишком громкий, чтобы быть им. Не успел он понять, что произошло, как Тэхён встал с кровати, придерживая Бомгю за бёдра, развернулся лицом к ней и практически упал под тяжестью веса человека под собой. Тем не менее, он не дал хёну удариться. Он просто снял майку, поставил руки по обе стороны от его головы и остался в таком положении ещё на некоторое время. — Точно уверен? На губах Бомгю расцвела такая невесомая улыбка, с которой он обычно ни с кем не общался. А окаймляли её тёмные, словно безлунная ночь, глаза с угольками в бликах и всё ещё закрытыми глубинами. Презерватив лежал где-то сбоку. Парень пошарил рукой по постели, которая уже была смята, нашёл его и приложил ко рту: — Да. Он видел, как Тэхён вновь забирает презерватив из рук, видел кубики пресса на животе, видел выступ на штанах. Обнаруживал в чертах его лица и тела изящность и решительность, на удивление, вместе обладающими притягательностью, которую Бомгю уже не мог отрицать. Одного он видеть не мог: себя самого. Разбросанные по одеялу тёмно-каштановые волосы, из-за которых выглядывали покрасневшие уши, лежащие по разные стороны руки, согнутые в локтях, вздымающуюся грудь с кружочками сосков и очертаниями мышц, изогнутые в предвосхищении уголки губ. Зато это мог наблюдать Тэхён, который снял штаны сам и стянул их с хёна. Младший не остановился на штанах. Он откинул в сторону их нижнее бельё, быстро разорвал пакетик, на миг отражение от него попало на потолок, развернул презерватив и аккуратно надел его на член. Но, когда наклонился над парнем, не смог поймать выражение его глаз, потому что Бомгю осматривал всю его фигуру, не останавливаясь на одной части тела. — Я забыл сказать… Смазка в кармане штанов… — наконец он взглянул прямо в глаза Тэхёна. Младший широко раскрыл глаза, а потом вдруг оставил быстрый поцелуй на его губах. Вскоре в его руках оказался тюбик, а на пальцах холодная вязкая мазь, приятно пахнущая, но не настолько, как Бомгю со своим парфюмом. Тэхён присел на кровать, нанёс смазку на член и пальцы, иногда кидая взгляды на парня и опасаясь, что слишком мешкает или вовсе не спешит. В это время Бомгю пытался понять, что делать ему, как заставить это выражение исчезнуть из глаз младшего, и не просто лежать, а помогать. Для этого он сел, наклонился к Тэхёну и, запустив ладонь в его волосы, поцеловал его в щёку. А потом дотронулся до губ, не до конца закрывая глаза и ощущая ответ в виде более глубоких поцелуев. Вторую ладонь он опустил на головку чужого члена, из-за чего парень дёрнулся, но не отстранился. Бомгю плавно опустил её вниз, одним пальчиком касаясь резиновой кожи поверх настоящей, обхватил пенис почти всей ладонью, поднял её вверх, потом снова вниз, стимулируя появление новых ощущений в теле, как в чужом, так и в своём. В его губы выдыхали пар всё горячее и горячее, а по лопаткам и талии проходились всё жёстче и жёстче, пока наконец его не толкнули в плечи и не повалили назад. Он закусил нижнюю губу, когда увидел плоды своих трудов на лице Тэхёна и почувствовал крайнее напряжение в низу живота и собственном члене. Пальцы младшего снова окрасились бесцветной смазкой, дотронулись до внутренней стенки бедра, огладили кожу совсем рядом от ануса. И хотя было относительно прохладно, больше Бомгю не ощущал холода, исходящего из своего сердца. Взгляды парней встретились. Теперь один из них лежал на подушках, погребённый в смятую ткань и смотрящий прямиком в чёрные глаза, а второй возвышался над ним с падающими вниз прядями волос, тяжёлым дыханием и полной готовностью к продолжению. Разрешением стала рука Бомгю, оказавшаяся на сгибе шеи, которой он притянул его чуть ближе к себе. Он смотрел в его глаза с самого начала и хотел смотреть до самого конца, ведь отчего-то чувствовал себя увереннее, видя уверенность в чужих глазах. Чужих? Бомгю резко вдохнул в то мгновение, когда палец Тэхёна оказался внутри него, выдохнул. Парень позволил ему привыкнуть и протолкнул его чуть дальше, вернул обратно и прибавил к нему ещё один. На этот раз Бомгю откинул голову на подушки, облизнувшись и закусив губу, сгибая ноги в коленях. Всё повторилось снова, пока Тэхён не заметил расслабление вокруг пальцев и не решился увеличить их количество до трёх. И не услышал тихий стон: — Всё… Однако младший остановился лишь на одну секунду, опустился на локоть, этой же рукой погладил парня по голове, и поцеловал в плечо. Рука Бомгю с силой стягивала кожу на его шее, однако в моменте эта боль даже рядом не стояла с возбуждением. Тэхён продолжил аккуратно растягивать хёна, бегать глазами по чертам лица, слушать громкое дыхание. Бомгю начал изгибаться в спине — это стало сигналом к действию: младший парень вытащил все пальцы, приподнялся и попытался встретиться с глазами своего хёна. Сквозь лёгкую пелену тот смотрел на человека с удивительной фигурой и прекрасным терпением. У ануса он ощутил прикосновение головки члена Тэхёна, слегка усмехнулся и… Успел подумать только о том, как всё это необычно для его жизни. Младший парень вошёл в него и начал медленно двигаться вперёд-назад, следя за всеми оттенками выражений на лице Бомгю. Он понимал, когда попадал по простате, потому что слышал глубокие горловые стоны и чувствовал движение его тела, стремящееся достичь удовольствия-ка можно скорее. Он видел, как Бомгю одной рукой сжимает ткань одеяла или подушки, закидывает голову назад, скалится или улыбается. Он знал, что сделает всё возможное, чтобы это произошло, и поэтому старался не теряться в безумных ощущениях. Тэхён целовал хёна в губы, теперь постоянно приоткрытые, в бледную шею и такую же бледную грудь, в то время, как Бомгю не мог найти места для свободной ладони, поэтому бродящей по всей спине Тэхёна. С увеличением темпа и глубины проникновения возросли и чувства. Они целиком захватили головы двух парней, иногда обменивающихся пылающими взглядами. Больше они не тлели — они горели во всю силу. С тех пор, как Тэхён отбросил все сомнения и тормоза, одной рукой давя на бедро Бомгю, а другой поддерживая себя в полувисячем положении, старший понимал, что вскоре это закончится. Поэтому он положил руку на свой пенис и попытался подстроиться под темп. Что получилось, но не сразу, потому что пришлось отвлечься на более сильные ощущения и с силой сжать одеяло, закусив губу. Бомгю практически не думал. Впервые за долгое время. Он просто наслаждался происходящим и получал совсем новый опыт. Вместе с Тэхёном, который уже не мог сдерживать стоны и накатывающее удовольствие. В тот момент, когда оргазм всё-таки настиг его, Бомгю почувствовал, как обмякло его тело над ним, и кончил вслед за ним, совершенно не беспокоясь о чистоте простынь. Они сцепили руки в замок, соединили губы в неторопливом поцелуе, поймали звуки бьющихся сердец, — они жили одним моментом, у которого есть одно простое название: «Занятие любовью». К сожалению, искажённое людьми до неузнаваемости. Но что значит любовь? Для каждого она своя, потому что по-своему выражается, но одно остаётся неизменным от человека к человеку, от эпохи к эпохе. Возвышенность. Необъяснимость простотой.* * *
Стоя у перил набережной, размышлять об одной ночи, что перевернула для Бомгю многое, было странно, но его это не волновало. Он наблюдал за переливающимися волнами реки, лучами лунного света, потерявшимися в них, птицами, которые то взлетали выше, то падали вниз, и за плывущими по небесам кучным облаками. За несколько дней это был первый раз, когда он видел их не из окна своей спальни, а на свежем воздухе, очищающим лёгкие от комнатной пыли. Весна расправила крылья, уже почти отцвели деревья, трава и листья на деревьях налились зеленью, тогда как жизнь студентов продолжала идти своим чередом: лекции, практики, домашние задания, работа. Однако времени на встречи стало больше, хотя оно неумолимо приближало четверых студентов и одного школьника к самой важной дате — к последнему этапу конкурса «На вылет». Сегодня дозаписали Бомгю, поправили партии Тэхёна и приступили к аранжировке, которую возложили на плечи самого старшего из них. — Это можно считать за исполнение мечты, — нарушил тишину Субин. Лучший друг Бомгю впервые присутствовал на записи и впервые гулял с ним по набережной реки Ханган. Он иногда смотрел по сторонам, иногда оборачивался, а иногда разглядывал довольное выражение на лице Бомгю, который тотчас обернулся к нему. Волосы обоих парней трепал ветер, также унося вдаль частички слов и мыслей. — Не знаю. Я хотел стать айдолом, а не выступать на малоизвестных концертах. Если бы меня взяли в агентство, я бы никогда не пытался победить людей с проектом по журналистике… — усмехнулся он. — А вообще, это так странно звучит: певец борется против журналиста! Бомгю развёл руки в стороны в загадочном жесте и рассмеялся: — Даже не так! Два певца сражаются за деньги с группой журналюг… — Кстати, — Субин наклонил голову к плечу, — С каких пор Тэхён называет тебя «хёном»? Что-то я не замечал этой перемены. Бомгю промычал что-то неопределённое, всё ещё смотря вдаль. — С того дня, как мы играли в укрепление связей? — Так давно?! — Получается, да. Время быстро пролетело. — У тебя, похоже, отдельное время. Бомгю кинул взгляд на Субина. Тот же отвернулся, даже не пытаясь скрыть улыбки. — Почему тогда сейчас мне так ударило по ушам это обращение? Может быть, потому что раньше я его почти не слышал от него?.. «Бомгю-хён», — лучшего друга передёрнуло. — Нда. Сейчас он точно обращается к тебе чаще, чем тогда. Интересно, почему? И, хотя Бомгю понимал, что Субин обязательно посмотрит на него, желая выяснить всю правду о них, он не только не отвернулся, встретившись с ним взглядом, но даже не попытался сократить время этих пыток. Самое страшное было наутро после бессонной ночи, когда надо было всё обсудить. Их отношения менялись ночью. Первый поцелуй, ночной разговор, первый секс, первое впечатление, произошедшее на границе вечера и ночи, первый разговор о принципах и чувствах. Именно она стала для них местом встречи, и могла стать местом расставания. Тогда они прошли точку невозврата, и всё равно откидывали в сторону несправедливые желания. Они показали свои чувства, а значит времени прятаться и убегать не было. Нужно было нести ответственность, какой бы она не была. Во всём.