Маска не скроет жажду крови.

Разбитой вазой я упал на пол, Как в старой сказке, я не знал кто волк. @Электрофорез

      Кажется, я что-то забыла. Определённо. Но что? Рюкзак собран в соответствии со списком, что нам дали ещё неделю назад на классном часу, когда объявили дату и время сборов, и уточнили все детали похода. Собран и дополнен порцией вкусностей для любимой дочери от чрезмерно заботящихся родителей. Или несколькими порциями, для Альи и всех, кого я захочу угостить… Или не захочу, съев всё ночью одна. Так что же я забыла?       Взгляд блуждал по одноклассникам, точнее, по их вещам, в попытках вспомнить, что важное могло вылететь из головы, но лучше бы я смотрела под ноги, может, тогда бы и не полетела носом вперёд, запнувшись о сучок и запутавшись в собственных ногах. Как на зло, впереди шла Хлоя, в которую я с размаху влетела, выбив из рук зеркальце. Она, в свою очередь, задела Адриана, и я уже заранее захотела провалиться сквозь землю. Ещё до того, как она откроет рот, стала ожидать назревающую бурю.       — Смотри под ноги, Дюпэн-Чэн! — противно заверещала эта оса; боже, у меня вянут уши каждый раз, как она называет мою фамилию! — Прости, Адрианчик, во всём виновата эта дочь пекаря, из-за неё чуть не сломалось моё зеркало, — ворковала с Адрианом она, а стыдно мне, а её рот всё не закрывался. — Ей бы стоило иногда отвлекаться от мечтания о круассанах, тогда, может, она бы не падала так часто, но ей уже вряд ли что-то поможет.       Сочувствующий взгляд зелёных глаз на секунду остановился на мне, сердце в этот миг словно совершило кульбит, ухнуло в пятки, застряло в горле и перевернулось, прежде чем забиться вновь, я даже забыла, что хотела сказать в ответ на грубость.       — Всё в порядке, Хлоя, но я думаю, что тебе не стоит так отзываться о Маринетт, здесь так много веток и камней, она просто споткнулась, — Адриан поднял с земли открытое зеркало и протянул его хозяйке, примирительно улыбаясь.       Блин, почему он всегда такой: чудесный, великолепный, чуткий, тактичный — у меня не хватит слов описать в полной мере, какой он. Щёки предательски налились жаром, а одноклассница отошла на второй план.       — Спасибо, Адриан, — почему-почему-почему мой голос именно сейчас подвёл и в итоге я два жалких слова то ли просипела, то ли прошептала.       И тут включилась Алья.       — Странно такое слышать от человека, который сам смотрит не на дорогу, а в зеркало.       — Ребята, давайте не терять время, скоро вечер, а мы ещё не дошли до места, где расположим наш лагерь. Палатки необходимо расставить дотемна, — вовремя среагировала преподавательница, обернувшись на переполох, и мы поспешили догнать остальную группу.       Действительно, скоро вечер, уже спадал дневной зной. Этот год выдался аномально жарким и всё не думал сбавлять обороты; коктейли, что мы решили добавить в ассортимент на летний период, шли на ура. Особенно клубничный. Так, о чём я изначально думала? Явно не о блондинистой макушке, идущей рядом с Нино, от которой нас с Альей разделяла противная Хлоя Буржуа и её верная слуга — Сабрина. Как она вообще терпит это? И для чего — вот что ещё интереснее. Сабрина сама ведь хорошая девочка, наивная, конечно, милая, но чертовски неуверенная. Может, попытаться выпутать её из лап Хлои?       — Блондинчик за тебя заступился-я-я, — протянула шепотом Сезар мне на ухо, не выдержав тишины. Вот уже битый час мы шли по этим недодебрям и не могли никуда прийти, тропинка уже заросла наполовину и местами вообще казалось, что мы с неё сошли. — Что это было за блеянье в ответ, подруга?       Лицо сразу же скривилось в возмущении.       — Ты же знаешь, я не могу нормально коммуницировать, когда он смотрит на меня! — кажется, я сказала это чуть громче нужного, но он никак не отреагировал, значит, не услышал, ну, по крайней мере, я на это очень надеюсь… — Я не виновата, что от одного его взгляда у меня словно… — мозг вовремя подкинул нужную картинку, помогая воссоздать ощущения, — словно узел завязывается во всём теле.       Это извечная проблема, преследующая меня с того момента, как сам Адриан Агрест поступил в наш класс, с того самого момента, как учитель глупо представляла того, кто в этом совершенно не нуждался. Все и так знали, кто он такой. Единственный ребёнок знаменитого на весь мир Габриэля Агреста, модель и главный красавчик, как мне кажется, всей вселенной.       — Надо что-то делать с этим, иначе ты так и не сдвинешься с мёртвой точки, — Алья всё же замедлила шаг во избежание лишних ушей, благо мы замыкали цепочку и могли себе позволить немножко отстать.       — Мне кажется, что это всё бесполезно, это просто выше моих сил, — обречённый вздох вырвался сам по себе, честно. Мы обсуждали это уже не один раз, словно что-то могло измениться, если мы снова поднимем эту тему. — Я бы хотела как у вас с Нино, вы так гармонично смотритесь вместе!       — Так мы и познакомились, близко занимаясь тем, что пытались свести вас с мистером зелёные глазки!       Алья захихикала, вспомнив тот знаменательный день, что я назвала бы катастрофой, но таковым он был для меня, не для неё. Кажется, я сейчас снова покраснею, главное не вспоминать в сто-пятидесяти-семи-миллионный-раз, как они вдвоём сидели в кустах, пока я не могла и пары слов нормально связать и позорно сбежала спустя пятнадцать минут печальных попыток Адриана завязать разговор, дальше мне рассказала уже сама Алья, что они после этого назначили своё первое свидание с Нино.       Блин!       Сзади раздалось странное копошение, на которое мы, не сговариваясь, синхронно обернулись. Но это последнее, что мы успели сделать, ведь после в глазах внезапно потемнело, а дальше, я, кажется, упала. Или нет? Что происходит?       Этот вопрос первый, что я хотела спросить, когда начала приходить в себя. По венам словно пустили кипяток, заменив кровь, моё тело горело, но нет сил даже открыть глаза, даже пошевелить мизинцем. Что я? Где я? Что со мной? Чем больше я осознавала себя, тем громче и быстрее стучало моё сердце. И тем хуже мне. Тошнило, мысли плавали в каше. Во мне уже не кипяток — текла лава. Я определённо лежала без движения, но мне хотелось кричать, мне не хватало воздуха, я задыхалась, я не могу сделать вдох! Жара! Я как в котле заживо варилась изнутри! Болезненно чувствовало, кажется, каждую клеточку моего тела, и каждую из них крутило, сворачивало и разрывало одновременно.       Я не знаю, через какое время я снова провалилась в темноту, сколько времени металось моё сознание, не в состоянии управлять телом и сгорая в агонии.       Всё болело, ныло, каждую кость будто сломали. Но при этом появилась какая-то странная лёгкость, хотя я всё еще не могу толком двигаться. Что же это было? Что со мной сделали? Превозмогая вселенскую усталость, я всё же приоткрыла глаза. Как же всё плыло, как под водой. Где бы я ни была, здесь определённо темно, сколько времени прошло? В ушах стоял только гул и звон. Взгляд предательски отказывало фокусироваться. Меня украли? Напичкали чем-то? Вроде от наркотиков должна быть эйфория — по крайней мере, так говорят. Хотя бы нет больше того жара, только пугающая пустота и лёгкость, ну, помимо боли.       Что с остальными ребятами? Наверное, на нас кто-то напал. Бандиты? Да какие бандиты в лесу! Это что, звук колёс? Мы куда-то едем. Кому могут понадобиться подростки? А что, если меня везут, чтобы расчленить? Продать органы? А если у меня уже что-то забрали? Как себя чувствуют люди, у которых вырезали печень? Может, я проснулась во время операции и чувствовала, как мне вырезают печень?       Наконец, зрение начало возвращаться. Темно, явно ночь. Вижу только крышу кабины. Дорога, кажется, ухабистая, возможно, мы едем по лесу. Так, что у нас сбоку? Явно светлые волосы — это Адриан? Значит, я не одна, с другой стороны лежала Алья. Сколько нас здесь? Тело всё ещё не слушалось. Так, не паникуем, я жива, я есть, всё будет хорошо, нас обязательно найдут, здесь же Адриан, его отец весь мир перекопает, но найдёт его. Кажется, он был прав, когда категорически не хотел отпускать его. А вдруг нас похитили из-за него, хотели только Адриана, чтобы потом шантажировать мсье Агреста, но пришлось прихватить и свидетелей? Звучит логично. Значит, нас не тронут. Да, определённо.       — Она никак не угомонится, сколько проблем! — послышался женский голос откуда-то слева, затем ко мне подошли и накрыли нос и рот какой-то влажной тряпкой с невыносимым запахом, что ударил прямо в мозг. Я пыталась пошевелиться, закричать, вырваться! Но ничего: ни писка, ни шевеления, даже мизинцем мне с ужасом пришлось лишь наблюдать за тем, как разум снова стремительно наливался густым туманом и терял связь с миром…       Проснулась от солнца, что светило прямо на моё лицо. Пришлось перевернуться на бок, от чего я охнула от резкой боли, распахнув глаза.       — Что за… — выдохнула я, рассматривая огромное помещение, в котором, как и я, обнажённые, накрытые одной лишь простынкой, лежали мои одноклассники и не только. Человек пятьдесят примерно одного возраста. Я с краю. Кожа красноватая, словно обожжённая — собственно, её и жгло.       — Маринетт, — послышался шёпот, раздавшийся в царившей тишине оглушительным. В углу сидел Адриан, замотавшись в эту простыню, он выглядел потерянным.       Я неуверенно поднялась, прижимая тонкую материю к себе, стараясь прикрыть голое тело. Все остальные лежали так же без движения. А зелёные глаза выжидающе смотрели на меня, на лицо, тактично не опуская взгляд дабы не смущать меня, даже в такой ситуации.       Я подошла и села рядом, всё равно не понятно, что делать дальше. Он осторожно взял меня за руку, от чего меня словно пронзило импульсом, от пальчиков и прямо в сердце. Я и забыла на секунду, как он влиял на меня.       — Ты что-то помнишь? — он старался говорить максимально тихо, приблизившись для этого к моему уху, отчего лицо снова словно облили кипятком, я надеюсь, это не сильно заметно за общим покраснением. Так. Что он спросил? Помню? Что-то помню.       — М-мы просто шли и разговаривали… С Альей. Услышали какой-то шум, и на этом, кажется, всё… Темнота, — я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что же было дальше, в горле пересохло. — А потом было больно. Кажется, мне никогда в жизни не было так… Я попала в ад, и, кажется, потеряла сознание… Потом. Проснулась, когда е… ехали, но меня снова… хм, отправили спать, — я старалась говорить ровно, не тараторить и быть тихой, но мысли метались в моей голове, роились жужжащими пчелами.       — Ехали? — только сейчас я увидела, что у него тоже кожа покрасневшая, но меньше, чем у меня. — Я тоже помню эту боль. И голоса. Они всё говорили и говорили… Про то, что надо осторожнее и про девушку. Но что конкретно говорили — не вспомнить, — в его глазах я увидела непритворное волнение — Как ты сейчас?       — Сейчас… Нормально, наверное, сижу, как ты видишь, ноги руки на месте, ха-ха-а, — боже, какая глупость, зачем ты это сказала. — Ты знаешь, где мы?       В этот момент без звука вошли в помещение четыре женщины, они все очень похожи друг на друга: светлые волосы, светлые глаза, отливающие в красный, и мраморная кожа — они как сестры. Впрочем, они не обращали на нас никакого внимания, подходили к лежащему на полу телу, открывали веки, что-то записывали в тетрадь и шли к следующему. Всего несколько минут, которые мы просидели в тишине, Адриан крепче сжал мою безвольную ладонь, напрягшись и пристально следя за каждым движением мадам. Они как пришли быстро и бесшумно, так и ушли — ни слова, только шорох одежды.       — Они приходят примерно каждый час и не обращают на меня никакого внимания, не отвечают на вопросы, — он перевёл взгляд, до этого остановившийся на мирно спящей Хлое, на меня, и я заметила, что его глаза словно немного светились изнутри.       — Твои глаза…       — Светятся? — неожиданно перебил он меня. — У тебя тоже, не знаю, от чего это. Мне… — он совсем поник, опустив взгляд на наши руки, и ненавязчиво погладил мою ладонь пальцами, — мне кажется, с нами что-то сделали, я не уверен, но… — он не стал продолжать мысль, но я и так это чувствовала. Чувствовала изменения. Значит, с ним тоже. Интересно, а как остальные? С ними тоже что-то сделали? Гипотеза о том, что нас украли для того, чтобы шантажировать Габриэля Агреста, дала трещину.       Сколько мы так просидели с Адрианом, я не знаю, но так было чуточку спокойнее, безопаснее — касаться вот так плечами друг друга и сидеть, задумавшись каждый о своём, но примерно об одном и том же. Мы попали в крупную передрягу, теперь стоял вопрос как из неё выбраться. Я надеюсь, живыми.       Постепенно все начали по одному просыпаться. Больше всего вызывали интерес те, с кем мы не были знакомы, как они сюда попали? Их тоже схватили во время похода? Учителей, что сопровождали нас и охранника Адриана — иначе Габриэль Агрест не отпускал его — здесь не было. Что с ними случилось?       Куча вопросов и ни одного ответа. Куча вопросов и некому их задать.       Спустя несколько часов в помещении образовались две с недоверием поглядывающие друг на друга группы. Наш класс и, собственно, куча незнакомцев, которая явно между собой-то знакома. Единицы продолжали спать, а тишина заполнилась шёпотом тех, кто пришёл в себя. Оказалось, что о боли помним лишь мы двое, остальные чувствовали ломоту в теле и жжение кожи, но не более, у всех глаза словно облиты флюоресцентной краской: у кого-то ярче, у кого-то более тускло, но светились глаза абсолютно у всех, без исключений. О своих воспоминаниях мы с Адрианом не сговариваясь решили пока что молчать. Мало ли. Я с теплом то и дело косилась на наши руки и не могла поверить, что я вот так спокойно сижу рядом с ним. Хоть что-то хорошее, было бы ещё не при таких обстоятельствах…       Алья никак не просыпалась…       Почему?       Что с ней?       Что они с ней сделали?       Когда она осталась единственной, кто так и не пришёл в себя, я начала не на шутку волноваться и накручивать себя. А что, если она не проснётся? Никогда… Что же я буду делать… Может, её организм не справился со всем этим? А вдруг она в сознании, но её парализовало и она не могла двигаться, как тот парень, который годами был словно овощ, а потом, когда его сознание вернулось, не мог управлять своим телом и не мог дать знак своим близким и сходил от этого с ума…       Моя тревога уже почти уверила меня в мысли о том, что с ней что-то случилось, когда раздалось сдавленное мычание.       — Алья! — не выдержав, я вскрикнула и бросилась к ней. Девушка уже открыла глаза и растерянно оглядывалась вокруг, на кучу голых, в одних простынях, людей, что замерли, смотря на неё. Она выглядела так, словно не понимала, не помнила ничего, моё сердце пропустило удар, когда она пустым взглядом уставилась на меня, но втрое быстрее забилось вновь, когда порывисто обняла, сжала меня, что есть сил, и даже хруст моих бедных рёбер отошёл на второй план. Жива.       Но толком поддержать друг друга нам не дали, снова вошли те светлые женщины в халатах, что успели с момента моего пробуждения еще три раза проверить спящих. Все встали, когда они остановились в дверях, все насторожены, никто не знал, что будет дальше, к чему готовиться, чего ждать, что будут с нами делать дальше.       — Выстройтесь парами в колонну, — тоном, не терпящим возражений и неповиновения, произнесла одна из женщин, самая взрослая, в уголках глаз которой уже проступили морщины. Подростки неуверенно подчинились, других вариантов всё равно нет. Мы с Альей переглянулись и встали в колонну, за нами выстроился наш класс.       Дальше — бесконечная череда коридоров, которые я при всем желании не могла запомнить, а я всё же пыталась, но после пятнадцатого поворота уже сбилась. Яркий свет гудящих ламп раздражал, глаза начали болеть, было ощущение, что мы шли по какой-то больнице. Куча дверей с непонятными табличками, все закрытые. Мы выглядели как утята, которые потеряли маму-утку и в страхе жались друг к другу.       Интересно, а Алья что-нибудь помнила?       Обстановка резко изменилась, когда мы поднялись по лестнице и вышли в просторном, богато украшенном зале с барельефами, витражами, искусно сделанной мебелью явно ручной работы. Здесь очень много людей, спешащих по своим делам, и никто не обращал на нас никакого внимания. Скользили безразлично взглядами, словно это была какая-то обыденность — полсотни голых подростков со светящимися глазами. Мы не останавливаясь шли дальше, только крутили головами, пытаясь понять, куда попали.       — Куда мы идём? — решился подать голос один из «незнакомцев», что шёл впереди. — Что это за место? Что вы с нами сделали?       Его проигнорировали, колонна тихо загудела, перешёптываясь, словно им дали разрешение говорить.       — Ты понимаешь, что происходит? — шепнула мне на ухо Алья, подтянув чуть ближе к себе.       — Хотела бы, — мой голос звучал ещё более жалко, чем хотелось бы.       Я обернулась на наш класс и встретилась взглядом с Хлоей, никогда не подумала бы, что она могла быть так напугана, она словно излучала собой ужас, вцепившись в руку Сабрины. Впрочем, сама Сабрина выглядела едва ли лучше.       Это только начало.       Дальше мы снова поднялись по лестнице и снова коридоры, только теперь они украшены самыми разными картинами, настенными светильниками, были ниши и снова двери, теперь резные.       Мы останавливались у той или иной двери, из колонны выбирали несколько человек и отправляли в комнату. Сейчас мы находились явно в женском корпусе, так как забирали только девушек.       — Надеюсь, что мы будем вместе, — невольно вырвалось у меня, когда Хлою забрали. Ей повезло, она вместе с Роуз и ещё одной девушкой. Хоть кто-то знакомый — это легче, спокойнее.       Мне не повезло, меня поселили с двумя незнакомками.