Другие стороны гранита науки

Федя отвлёкся от тетради и взглянул в сторону ряда, расположенного по левую сторону от его места, ближе к центру. Взгляд карих глаз цеплялся за парня за первой партой, внимающего преподу и, казалось, полностью поглощенного лекцией. Смолов вздохнул. Миранчук на него ни малейшего внимания не обращал, только писал лекции аккуратным почерком, стараясь успевать за преподами, а потом спешил домой. Миранчуков на самом деле было два, только один не ходил на пары, видимо, это занятие его не увлекало так, как брата. Федю и самого не настолько сильно тянуло к учёбе, чтобы присутствовать на каждом занятии, но когда-то должны быть экзамены, и не стоит приходить на них с абсолютно пустой головой. А ещё здесь Антон. Милый, застенчивый парень, бесконечно что-то пишущий в толстых тетрадях. Отличник, всё сдаёт на положительные оценки и никогда не откажет дать списать на паре или лекцию на дом. Это даже прекрасно, что его брата нет на занятиях — Смолов их нещадно путал, тот, который Лёша, из-за этого заразительно смеялся, а Антон тихо что-то говорил под нос и опять шёл к своим лекциям. Смолов кинул взгляд на препода. Нет, он строгий, пересесть не даст. Федя сделает это после перемены. На перемене он с одногруппниками стоит вместе с парнями из другого универа. Конец октября тёплый, потому хватает накинуть куртку, чтобы не замёрзнуть. — Достали! — что-то с жаром рассказав, подводит итог Рифат, парень из соседнего универа. Это лучший друг Баринова, а раз Бара водит с ним дружбу, то и Федя, попав к Диме в сферу общения, автоматом и с Рифатом задружился. — Мне туда ходить не хочется! — Я тебе говорил — переводись на хрен, — подсказывает Дима. — На хрен? — переспрашивает Жемалетдинов, щуря тёмные глаза. — Да я в другой универ хотел. — Одно другому не мешает, — Бара громко ржёт, Федя улыбается. «Или способствует», — Смолов не выговаривает это вслух, однако отношение Димы к его закадычному другу считывает на раз ещё в первые месяцы знакомства. И теперь, спустя больше года, Федя уверен и во взаимности со стороны Рифата, только удивляется тому, как они сами ещё не догадались. Впрочем, пусть друзья сами разбираются. А вот Федя на Миранчука практически сразу внимание обратил, как стал ходить на занятия. На первом курсе он ещё пребывал в заблуждении, что можно появляться только ближе к экзаменам, как-то у кого-то что-то списать и не иметь проблем. Но первая же сессия опровергла эти чаяния, он со скрипом сдал зачёты и экзамены, и после этого решил, что если и не ходить на всё, то хотя бы бывать в универе регулярно. Лёша Миранчук, видимо, не был убеждён в том же, в чём и Федя, и появлялся крайне редко. А у Антона можно было спросить и списать что угодно — он редко что-то пропускал. Чем и пользовалась большая часть группы. Федя подсаживается к нему сразу после перемены, смотрит на милый сердцу профиль. Как начал на пары ходить, так и прикипел к этому застенчивому юноше, хотя сам не такой — громкой, яркий, любящий повеселиться. — Дай списать, Тош, — имя Федя произносит тихо, еле слышно, вряд ли это слышит Миранчук. Антон мельком бросает на Смолова взгляд. Скорее всего, Федя слишком близко сидит, так как говорит буквально над плечом парня, и, понимая это, Смолов чуть отодвигается. — Завтра этот же предмет. Успеешь переписать, принесёшь? — уточняет Антон. Федя никогда не подводил, отдавал всё вовремя, потому парень ему верит. — Принесу, — кивает Федя. — Смолов! — громкий окрик на всю аудиторию заставляет повернуться к преподавательскому столу. Преподаватель грозно сверкает глазами из-за очков. — Ты поболтать сюда пришёл? Ну-ка, скажи мне, какая была тема прошлой пары? — Э-э-э… ну, она была… — конечно, Федя запинается, он на прошлой паре не был. И то, что он не знает, ясно всем. — Не знаешь, — подводит итог преподаватель. — Ведомость сюда, ставлю незачёт за месяц. Джикия, на одном из первых рядов начинает копаться в бумагах. Подхватывает ведомость, засовывая её среди других листов какого-то доклада, делает, вид, что не нашёл. — В раздевалке забыл, Валерий Георгич, — с растерянным видом заявляет староста. — Я пойду, принесу. Он совсем неспешно начинает выбираться из-за стола, а Карпин машет рукой. — Сиди уже. Продолжаем лекцию. Джикия залезает обратно с удовлетворённым видом, а Федя, ловя взгляд Георгия, складывает ладони в жесте благодарности. Тот подмигивает, усмехается в тёмную густую щетину, практически бороду. Чтобы гнев Карпина сошёл на нет, надо завтра что-нибудь ответить ему на практике, понимает Федя. Георгич отходчивый, незачёт уже не влепит, если реабилитироваться в его глазах как старательный студент. Придётся сегодня пристально почитать тетрадь. Антон рядом, кажется, не реагирует, но шепчет: — Пронесло тебя. «Он будто переживал за меня?» — подумалось Смолову, и в груди разлилось тепло. — Что, переживал? — он улыбается Миранчуку, а тот негромко что-то бубнит и поворачивается к доске. *** Идея в Федину голову приходит быстро после того, как он управляется с лекциями. Больше делать нечего, и парень снова задумывается над тем, что он Миранчука так и не решается вытащить куда-то, чтоб не просто в стенах универа соприкасаться. Уже и разболтать его пытался, и подвести к тому, чтобы куда-нибудь позвать, но Антон был отстранён, и Смолов натыкался на неловкость. И лучшая идея, которая пришла в голову Феде — это написать парню. В сообщении неловкостей и недосказанностей не будет, просто отправляешь продуманный текст, и у собеседника нет вариантов не дослушать или понять не так. Аккаунт в общем чате он находит сразу. Федя отправляет приглашение встретиться. Антон в сети, и думается Смолову, что ответит он быстро. Но Антон не читает. Весь вечер он то появляется, то пропадает из сети, а на сообщении Феди так и горит одна галочка. Смолову обидно, но звонить с претензиями ему кажется странным, и он так и ложится спать, думая о внезапном игнорировании со стороны Миранчука. *** Утром же при виде Антона в аудитории на Федю опять накатывает непонимание. Тот как ни в чём не бывало интересуется, принёс ли Федя тетрадь. Хотя единственная галочка ещё с самого утра так и горела на сообщении, говоря, что его не прочитали. — Антох, в чём дело? — не выдерживает Смолов, доставая тетрадь и протягивая парню. — Мы, вроде, не ругались, чего игноришь? Глаза Антона сначала лезут на лоб, потом он переспрашивает: — Как ты меня назвал? Игнорю? Федя аж теряется. — Я тебе сообщение написал вчера, ты до сих пор его не читал. — Ты кому сообщение-то написал? Антону? — парень улыбается, присаживаясь за парту. — Ну, да. — А я Лёша. Антон — это мой брат, — поясняет Миранчук. — Да?! — со Смолова тут же всё возмущение слетает, он пару секунд пытается осознать произошедшее, потом недоумённо затылок чешет. — Да. Братец пары не сильно жалует, — поясняет уже-Лёша. — Стоп, так ты же, вроде, недавно представлялся Антоном! — вспоминает Федя недавнюю пару. — Приходится, — кивает Лёша, доставая тетрадки. — Братец-балбес не очень учёбу жалует, время от времени делаю вид, что он сюда приходит. — Так вот в чём дело, — Смолов всё ещё переваривает информацию, что несколько месяцев парня, который ему нравится, он называл мысленно не тем именем. — Ты реально не знал, что я Лёша? — а Миранчуку, похоже, было весело от Фединого открытия. Он подпирает голову рукой и с интересом наблюдает за однокурсником. — Не знал. Я вас и так путал, когда вы вдвоём, а с твоими шпионскими играми совсем сбился с толку. — Так что ты мне хотел там написать? — вдруг интересуется Лёша. И его любопытный взгляд пробирает Федю насквозь, что тот рядом с Лёшей приземляется, не отводя глаз. — Прогуляться звал. И знаешь, это ещё в силе, — Смолов расстояние не контролирует, снова близко к Миранчуку. Только тот теперь не отодвигается, лишь на мгновение смотрит в сторону и снова на Федю, с часто стучащим сердцем ждущего ответа. — Пойдём, Федь. А куда? — любопытство снова завладевает парнем, и настолько это всё читается, настолько Смолов остро переживает каждую секунду сейчас, каждое движение его ресниц, что внутри него это всё отпечатывается, и хочется улыбаться и смеяться. — Туда, где будет интересно, — загадочно выдаёт Федя. Уж он-то точно знает, куда повести Лёшу — да, Лёшу! — чтобы запомнилось, чтобы было здорово. Взглянуть на него за стенами универа, разговорить на любую тему, узнать лучше, ближе, как можно больше. — Эй, Федос! — отвлекает Смолова голос Бары. Лёша тоже поворачивает голову на звук. — Здоро́во! Ты чего там Тохе написал, и не отвечаешь? Он не понимает. — Ой! — Смолов хватается за телефон. Лёша тихо смеётся. На экране несколько уведомлений о сообщениях. Смолов открывает соцсеть. 08.41 «Ты кто?» 08.43 «А, Федос». 08.44 «Чего хотел?» 08.46 «Федь?» 08.49 «Что-то срочное»? 08.52 «Федь, ты ответишь?!» 08.55 «Смолов!» Видимо, после этого Антон написал Диме, своему другу, переполошившись с утра. — Сейчас отвечу, — Смолов держится, чтоб не ржать, тихо смеётся Лёша, и звенит звонок на пару. Джикия кладёт на преподавательский стол журнал, и вскоре начинается лекция. *** Осень становится всё холоднее, ветер уже не стесняется быть промозглым, кружит разноцветные листья в своё удовольствие, играет, пробираясь под одежду, бьёт в окна, хулиганя. В аудитории светло, завывания ветра слышатся время от времени, но чаще их перекрывают перешептывания и болтовня. Особенно выделяются два голоса — это Дима и Рифат, наконец-то переведённый к ним в универ, никак не наговорятся. Хотя, кажется Феде, что не наговорятся они никогда, и не перестают молоть языками, пока препод не шикнет на них. Рифат что-то тараторит вполголоса Баре на ухо, тот пытается не гоготать, что у него плохо получается, и оба точно огребут от Лаксальта, когда тот допишет на доске формулы. Лёша кладёт Феде голову на плечо. Волнистые волосы щекочут шею, Смолов смотрит уже не на доску, а на лицо Миранчука. — Так хорошо. Хоть и скучно, — тихо выдаёт Лёша. — А что хорошо? — уточняет Федя. — Если б ты тут не сидел, была бы ужасная скука, — поясняет Миранчук уже тише. Но быстро отводит взгляд, слегка смущён. — Как ты раньше без меня сидел, Лёш? — негромко интересуется Федя, приобнимая его рукой. — Говорю же, скучно было, — отвечает Лёша. Он в тёплой клетчатой рубашке, в отличие от Феди в его лёгкой тёмно-синей пижонской, расстёгнутой на две пуговицы, демонстрирующей кирпичную стену на груди. — Федя, не лето, надо застегнуться, — обращает на это внимание Миранчук. И, не дожидаясь реакции Смолова, тянет руки, тонкими пальцами пытается застегнуть рубашку на парне, нечаянно касаясь кожи, обжигая её касаниями. — Мне тепло, — выдыхает Федя, хоть не препятствует. «Мне жарко рядом с тобой», — думает он, любуясь своим милым и заботливым Лёшей.