Освободи моё сердце

Кари было не привыкать к долгому пешему ходу — она часто выслеживала караваны в пустошах, окружающих Ядер-мир или ходила на них в рейды… Но целый день плестись за Арчером, привыкшим к дням пути с короткими перерывами на пару часов сна, да ещё и будучи в ошейнике с раздражающе мигающей лампочкой, было невыносимо тяжело. К тому же, без маски, которая была словно частью её лица и сущности, Кари вдруг поняла, что опустила руки. По крайней мере, её не отдали в лапы Адептов, но не собирался ли Арчер продать девушку кому-то за неплохую сумму? К страху, что не отпускал её из своей хватки, к отчаянию и злобе прибавилось то, чего она так боялась — началась ломка. Кари долго держалась, и когда они наконец вышли в пределы бостонского пригорода, остановившись в небольшой заброшенной каменной церквушке недалеко от транзитного центра Ядер-мира, рейдерша по-прежнему стараясь быть незаметнее тени, просто села в углу. Арчер словно находился в своей стихии — такой целеустремлённый, сильный… Живой. Каким он никогда не был рядом с ней. Кари наблюдала за тем, как парень развёл небольшой костерок под высокими сводами храма, чтобы согреться и осветить тёмный зал, скрытый во тьме ночи, как он начал чистить оружие и заниматься другими делами бывалых путешественников. Тошнота вдруг подступила к горлу. Наверное, будь у Кари в желудке хоть что-то, она бы исторгла это в ближайшем углу, но даже капли воды не было в пересохшем рту с тех пор, как они покинули Ядер-мир. Пока Арчер занимался обустройством на ночь, рейдерша легла на пол спиной к нему и сжалась в дрожащий комок, закрыв голову руками и пытаясь не издавать ни звука, хотя от ощущения тараканов под кожей, желчи в желудке и гудящей головы хотелось выть, как это делали члены Стаи. Сухие церковные скамейки отлично ломались и легко горели, освещая каменные своды, но львиная доля тепла уходила сквозь щели и пустые решетчатые окна с остатками некогда красивых цветных витражей. Закончив возню с чисткой «десятки», Арчер вытянул длинные ноги и щурился на танцующие языки пламени костра, запах которого казался ему сейчас особенно прекрасным. С тех пор как с его шеи исчез ошейник, все его органы чувств обострились, и те стали будто ярче, как у наркомана под приходом. Вспомнив о наркоманах, он слегка повернул голову, чтобы глянуть на силуэт девушки, сжавшейся в углу, куда не доставал свет костра. Он много раз видел, как торчков ломает и корежит, и ни с чем бы не перепутал эту особую дрожь, сотрясающую всё её тощее тело. О, её ждала долгая, мучительная ночь, равная адептовским пыткам. Что-то вроде чувства вины шевельнулось в душе, когда Арчер вспомнил, что из-за него она лишилась дозы психо, но он быстро это отбросил. Не он сажал её на иглу, не ему и беспокоиться о последствиях этого решения. Под тихий треск бурых досок он задремал, но сознание оставалось начеку, как у любого хорошего охранника. Сквозь сон он слышал прерывистое дыхание Кари, ее возню в углу, потому что ни одна ее конечность не хотела сейчас лежать спокойно. Открыв глаза, Арчер поднял голову к потолку и сквозь рваную щель в крыше церкви увидел серп убывающей луны. «Я всегда мечтала о свидании под луной», — пронеслись в голове слова Кари, и он вновь посмотрел на фигурку девушки. Сейчас от нее прежней не осталось и следа, и грозная рейдерша была беспомощна, как котёнок. Не было даже воды, чтобы смочить горло. Арчер еще какое-то время продержался бы без воды и пищи, но осознавал, что был полон сил благодаря ей — его бывшей хозяйке, что делила с ним всё, что могла добыть сама. Он не должен был ей сочувствовать — ведь она лишила его свободы, воли и достоинства, но Кари была права — у него действительно доброе сердце. Арчер рассчитывал всадить пулю в её голову, когда они окажутся в знакомых ему краях, поближе к поселениям, и вот, они были здесь, но он медлил. Пожалуй, легче было сделать это, пока он еще не увидел ее испуганных глаз. Присев на корточки перед Кари, он рассматривал острые скулы, свалявшиеся светлые волосы и капельки пота, дрожащие на виске и поблескивающие в свете костра. — Совсем хреново дело, да? — покачал он головой. — Без дозы или аддиктола тебе недолго осталось. Как будто она сама не понимала этого, и оттого Кари было ещё хуже. В ответ девушка смогла лишь издать тихое измученное мычание. Вдруг стало очень тяжело дышать, будто бы металлический обруч сдавливал шею. Ладонью она сжала ошейник, пытаясь хоть немного его оттянуть и сделать прерывистый вдох. Однажды Кари уже испытывала ломку. Кажется, два или три года назад ей пришлось буквально умолять одного рейдера о дозе, а затем, потеряв всякое достоинство, раздвинуть перед ним ноги. Налётчица ненавидела себя за это, ненавидела свою слабость, но сейчас снова была готова на что угодно ради дозы, потому что ощущения ломки становились невыносимыми. — Психо… Пожалуйста… Психо… — Только и могла бормотать Кари через всхлипы, обняв себя за плечи. В зале вдруг стало холодно, как зимой, и оттого дрожь усилилась. — Я тебе не химлаборатория, — резко ответил Арчер, но потом смягчился, опуская напряженные плечи — уж очень жалкий был у нее вид. Он наблюдал, как Кари царапает себе шею, пытаясь снять окову, и в этих движениях узнавал себя. Часами он занимался тем же самым, когда оставался один, но хитроумное устройство лишь равнодушно мигало лампочкой и не поддавалось. Чего доброго эта штука задушит ее, да и не было в ней необходимости — девушка сейчас и стоять на ногах то не могла, не то что бежать или пытаться напасть на него. Он достал пульт, щелкнул кнопкой, и ошейник открылся, впуская в горло драгоценный кислород. — А ведь ты тоже рабыня, как и я, — хмыкнул он, наклоняясь и аккуратно снимая устройство с её шеи. — И в отличие от меня, сама это выбрала. Рейдерская часть говорила Кари броситься на него — порвать зубами шею, расцарапать глаза, но едва она попыталась приподняться как дрожащие руки согнулись, и она вновь упала на пол. Это было унизительно, и хуже всего, что Арчер был прав. Рейдер на наркотиках — рейдер, который не предаст банду, потому что мало куда сможет податься. Девушка уже и не помнила, когда в первый раз игла психо оказалась в вене, но наверняка она тогда вообще мало что соображала. Закрыв лицо руками, рейдерша тихо захрипела. Без маски, без психо, девушка вдруг стала лишь тенью прежней себя, готовой на что угодно, лишь бы получить дозу… Даже оставаться в этом ошейнике вечно. — Жалкая попытка, — оценил Арчер ее старания. Наверное, в той технической каморке он выглядел примерно так же — жаль что эта одержимая видела его тогда счастливым и влюбленным, продолжая экзекуцию изо дня в день. Он же не был безумцем и не получал наслаждений от ее страданий. Куда легче было бы сейчас прекратить ее жалкое существование — он был достаточно щедр, чтобы подарить одну драгоценную пулю ее бледному виску. Не задумываясь, Арчер выполнил бы её просьбу убить её, но она не просила и кажется, правда хотела жить, даже в своей зависимой оболочке. А еще он мог бросить ее. Вернуться в «Караваны Стоктона» и наняться на маршрут, защищенный минитменами. Платили куда меньше, да, но и сталкиваться с рейдерами больше не пришлось бы. И если эта девчонка и выживет, что вряд ли, он забудет про неё как про страшный сон. Собирать было нечего: из вещей у него оставались только пистолет, да ошейник, которые он носил с собой. Оставляя Кари валяться на полуистлевших досках, Арчер поднялся и вышел из церкви в ночь. *** Вдруг стало ещё холоднее. Прошло пять минут, десять… Может даже час. Кари не знала точно — она то проваливалась в бездну страданий, то улавливала несколько минут, когда ещё могла что-то соображать. Сотни игл впивались в тонкую кожу, гвозди забивались под рёбра, руки и ноги обжигало языками пламени. Все это было похоже на пытку, мучительную и нескончаемую. Стоило признать — даже когда Арчер издевался, ей было легче, если он оставался рядом. Может, он и не любил Кари, может, презирал, но она всё ещё любила его, пусть это никогда и не было взаимно. Раздался тихий всхлип. Спину сильно жгло, будто старые раны вновь раскрылись и пачкали пол тёмной кровью. «Либо ты вытерпишь, либо станешь куском мяса. Мы не берём жалких червей в Адепты», — вспоминались ей слова одного рейдера, который с удовольствием сделал посвящение невыносимым… Но тогда она смогла выдержать. А теперь лежала здесь, хныкала, сжавшись в дрожащий комок и царапала ногтями свои плечи, пытаясь хоть как-то отвлечься. «Он не вернётся», — в отчаянии осознавала Кари. Может, её судьбой было умереть здесь, в старой церкви под высокими сводами большого зала. Кажется, люди в таких местах исповедались. Наверное, это была её личная исповедь о том, как она хотела любить и быть любимой, но ошиблась во всём, в чем могла. *** На всё про всё ушло часа два, и когда Арчер наконец-то нашел тайник караванщиков, луна скрылась в густых облаках, и наступила совсем непроглядная темень. И тем не менее, ржавую, наполовину ушедшую в землю «Корвегу» всё же удалось найти под одним из титанических столбов эстакады цвета бутылочного стекла. Караванщики держали много тайников на пустошах на тот случай, если случалось нападение или кончались припасы. Арчер проходил по маршруту до коммуны «Солнечный приливы» достаточно часто, чтобы даже в темноте найти нычку, которую они с Милли сами соорудили несколько месяцев назад. Они были так счастливы тогда, что как глупые подростки, ножом нацарапали на ржавом капоте маленькое сердечко. Внутри багажника обнаружился еще один добротный десятимиллиметровый пистолет с коробкой патронов, бутылка фильтрованной воды и шприц мед-икс, но увы, никакой еды. Опустошив нишу, Арчер хлопнул дверцей багажника и поспешно зашагал обратно, пока еще не попался на глаза ночным охотникам. Обратный путь вышел легче, так как в ночи хорошо просматривалось мерцание огонька одинокой церквушки на холме. В глубине души Арчер надеялся, что Кари уже мертва — это бы скинуло с него кучу проблем. Уже утром он бы за несколько часов добрался до «Солнечных приливов» и дождался бы каравана, чтобы вернуться в Бостон. Но нет — девушка продолжала бороться за жизнь в своем углу: он понял это по коротким рыданиям, доносившихся из тени еще горевшего костра. Подкинув пару досок в затухающее пламя, он подошел к скрюченному на полу телу. Легко подхватив ее подмышки, Арчер передвинул ее, безвольную и стонущую, поближе к теплу очага и уселся рядом, позволяя ей опираться себе на грудь. Не так давно простреленное плечо знакомо потянуло — происходящее напоминало Арчеру, как Кари латала его сразу после пленения. Что ж, то, что он сейчас делал, можно было расценить как благодарность за то лечение. — Психо сейчас нигде не достать, но мед-икс ненадолго снимет ломку и позволит заснуть, — он отвинтил пробку с бутылки воды, как когда-то Кари отвинтила пробку со своей фляжки. — Пей. Рейдерша была не в том состоянии, чтобы отказываться — жадно прильнула губами к горлышку фляжки и пила так, словно в последний раз могла глотнуть чистой воды. Рвано выдохнув, когда Арчер забрал фляжку, девушка стиснула зубы. Желудок снова закрутило в плотный узел, и ей пришлось приложить все свои оставшиеся силы, чтобы не вырвало. Рядом с Арчером было тепло и спокойно, и пусть сам он оставался к ней холоден, Кари прижималась к парню, пытаясь хоть немного согреться и почувствовать поддержку. Новость о мед-икс оказалась лучшей за последние дни. Рейдерша словно бы оживилась, резко обернувшись, и глаза её блестнули, заметив в руке бывшего охранника караванов заветный шприц — это не психо, но лучше, чем ничего. Несмотря на свою вялость, она тут же попыталась выхватить заветный препарат, облизнув сухие губы. — Не дергайся! — строго осадил Арчер, больно шлепая её по протянутой руке. — Ты с такой ломкой только иглу сломаешь. Я сам. Он помог ей стянуть рукав и оголить плечо, а после одним движением вогнал иглу и надавил на поршень, впрыскивая в тело прозрачную жидкость цвета разбавленной марганцовки. Вены на руке представляли собой месиво из синяков, вены проглядывались иссиня-черной паутиной под тонкой бледной кожей. Зрелище было отвратительным, и Арчер поспешил натянуть рукав обратно. Хотелось отодвинуться, а лучше вообще перейти на другую сторону от костра и уснуть, чтобы не видеть картину чужих страданий, но он не мог себе этого позволить. Если он хотел, чтобы Кари пережила эту ночь, он должен был оставаться рядом: отпаивать водой, не дать захлебнуться рвотой, если ее начнет тошнить во сне, следить, чтобы в бреду она не заехала рукой в костер. Вздохнув, он притянул ее ближе, оперевшись спиной на уцелевшую церковную скамью. — Отпустило? — спросил он раздраженно, хотя и сам чувствовал, что прижатое к груди тело девушки хоть и дрожит, но уже больше от холода, чем от ломки. Не было от мед-х тех приятных волн тепла, разливавшихся по венам, заставлявшим сердце колотиться быстрее, а мозг работать, точно спешащие часы, но это было лучше, чем ничего. Осталась только смертельная усталость, и Кари, прижимаясь к теплому телу рядом, зажмурилась. Всё-таки постепенно становилось немного лучше. Арчер хотел убить её, и он мог сделать это уже много раз, мог просто бросить рейдершу здесь на растерзание костлявым рукам смерти, но остался. И, более того, помог. В груди начало болезненно покалывать. — Спасибо… — прохрипела она на выдохе. Может, любовь всей её жизни всё-таки не ненавидела её, и это заставляло надежду внутри гореть блёклым огоньком. — Спи, — приказал Арчер, грустно осознавая, что самому ему сна сегодня не видать, но лучше уж пусть она наберется хоть немного сил, чтобы не ехать до ближайшего поселения у него на закорках. Вытянув ноги, он принял позу, в которой им обоим было бы более менее удобно, он обнял Кари и уставился к рыжий танец пламени костра, отбрасывающего на старинные каменные стены тени, напоминающие монстров из пустошей. С невероятным трудом он принимал, что жар ее тела — это уже что-то знакомое, и несмотря на все обстоятельства, они уже не были друг другу чужими. Это было нездорово, неправильно, и Арчер собирался всё это прекратить сразу, как представится возможность.