ANIMAL CORPSE

Когда я впереди в моем теле происходит что-то необъяснимое. Словно оно не мое, будто занимаю чужую пустую оболочку. Я чувствую, что мои конечности мертвы, что плоть скоро поддастся некрозу, а кожа отвалится кусками. Как и ты, я тоже чувствую себя мертвым, и нет ничего, что дает мне жить, кроме убийства других: охотиться на монстров. Мне кажется, что если я убью монстра, карма залечит мои раны, и я смогу стать человеком. Я не существую, доктор. Я говорил это миллион раз. Я умер прежде, чем появился на свет. Это тело никому не принадлежит. Что отличает нас от мертвых животных лесной фауны или самой сухой пустыни? Именно, доктор, ничего. Люди тоже животные, но я неуверен, являюсь ли я одним из них. Возможно, я демон, но я не знаю своей истинной физической формы. Я приспособился к этому ужасному трупному облику и чувствую себя пленником этого тела. Я всегда чувствовал себя неадекватным. Я демон, который прекратил свое существование и умирает внутри человеческого тела, но если я отчищу этот мир, доктор, то почувствую, что снова жив. — Мне нравится удовольствие, которое доставляет вам мой поцелуй, доктор, — сказал я тебе, но ты все еще не понял. Мне было интересно наблюдать, как менялось выражение твоего лица, и я тщательно задумался о том, действительно ли ты надеешься, что я никогда не вернусь. — Вы помните наш разговор? Вы были единственным, кто заметил мое присутствие. Однажды вы сказали мне, что я не умер, что я… Как вы это назвали? — Синдром Котара, — ты устроился на полу, уже привыкнув к мысли, что я вернулся из мертвых. — Мне всегда был интересен твой случай, хотя я не был уверен, действительно ли ты от него страдаешь. Скорее это похоже на психотический срыв или диссоциативный эпизод, который затрагивает тебя только как альтера. — Хм… — я почувствовал вкус, который оставили мне твои губы на моих. — Давай забудем о формальностях, доктор. Мне не интересно знать, реален я или нет, я знаю, кто я. — Конечно, ты настоящий. По крайней мере, часть тебя. — Ох… Я вижу, тебе до сих пор трудно поверить в то, что я демон, позаимствовавший тело этого мальчика. Как его звали? Юнгю? Ты промолчал, когда я произнес это имя. — Ах… Нет, подожди, это не он, — я улыбнулся, — Юнги, да? — ты так и не ответил, ты был сосредоточен на том, чтобы освободиться. Я видел, как ты боролся с ремнем, думая, что я не замечаю, но я знал, что ты задумал. Ты был словно открытой книгой с достаточно большими буквами, чтобы слепой мог прочитать твои дальнейшие действия. — Ну, это зависит от момента, я думаю. Помню, специалист сказал мне, что были и другие люди, занимавшие то же тело… Конечно, я не знал, что люди могут занимать тот же разум, но я видел и слышал Суина, Нану, Вунги, Хару, Юнги… Да, я знаю их всех. — Нет, ты их не знаешь. Ты видели их по записям восемь лет назад. — Нет? Если я их не знал, то как я обманывал тебя все это время, когда притворялся Юнги? — ты снова не ответил, я уже не помню, когда ты был таким тихим. — Я легко могу быть тем, кем ты захочешь, потому что это талант демона: обманывать и заставлять других грешить… как ты, — я с ехидной улыбкой ударил тебя по голове. — Подумай, гад! — затем последовал мой возмутительный смех. Мой взгляд скользнул по твоим рукам. Я прекрасно слышал, как порвал ремень, думая, что я дурак и не замечу? — Знаете, доктор? — я продолжил. — Если присмотреться, у меня глаза краснеют… Потому что я все вижу, — и прошептал. Твой взгляд изменился, твои глаза перестали выглядеть растерянными и стали излучать пылающую ярость. Через секунду ты бросился на меня, но я уже предвидел это и остановил твою атаку, крепко схватив тебя за плечи. Ты в гневе стиснул зубы, почувствовав боль, когда мои ногти впились в твою кожу. — Вот и все, Пак Чимин! Злись! Пусть моя душа напитается твоей ненавистью! — после удара ногой в живот ты потерял равновесие и я снова смог забраться на тебя сверху. Упираясь лицом в пол, ты кричал так, будто твои голосовые связки были разорваны. Я взял твою левую руку и обездвижил правую ногой. — Ну! Мне это нравится, Пак Чимин! Кричи! Кричи громче! Сильнее, сильнее! — я почувствовал, как пламя жизни загорается внутри меня, проявляясь в возбуждение. — Умоляй меня отпустить тебя! — Блять! — Что происходит? Разве ты не можешь сказать что-то настолько простое? — мой голос стал глубже. Я чувствовал, что мое горло живет собственной жизнью и стремится вселить в тебя страх. Ты такой жалкий и слабый. Мне нравилась мощь. Мне нравилось осознавать, что я отличался от тех, кто желал тебе смерти. Ты, например, Чимин, был одним из тех людей, которых я ненавидел и хотел уничтожить… Или, по крайней мере, я так себе представлял, когда встретил тебя. Однако твоя тьма сияла так же, как и моя, и это соблазнило меня. — Тик-так, тик-так… — я еще сильнее сжал твою руку. Чтобы подавить боль, ты сжал зубы, как будто кусая полотенце для этого. — Я вывихну тебе плечо. — Что? — Ты раздражаешь, милый… Ты не даешь мне то, чего я хочу. Ты бесполезен. Может быть, если ты начнешь плакать, то станешь красивее в моих глазах. — Чего, блять, ты хочешь от меня? — почему-то, когда я это услышал, у меня возникло дежавю, и я улыбнулся. — Один! — Подожди! — Два! — Проклятие! — Три…!

— Блять, блять! Отпусти меня, пожалуйста, отпусти меня! — я видел ужас на твоем лице, когда ты почувствовал тяжесть моего тела на своем плече и ощущение, что я собираюсь вывернуть тебе руку. Такой бледный, такой красивый, как привидение, я не мог удержаться от смеха. Я повернул твое тело и посмотрел тебе в глаза. Я вонзил ногти в твои раны и они снова начали кровоточить. Жесты боли смешивались со страхом. Тогда я понял, что боль никогда не будет инструментом доминирования над тобой, но страх был… Потому что когда ты смотрел на меня, казалось, что ты меня не узнавал, даже если это было лицо твоей величайшей одержимости, твоей самой любимой игрушки. Ты посмотрел на меня так, как будто я не он, как если бы действительно видел дьявола. О… Да, мне это понравилось. Мне это так понравилось, что я мог бы убить тебя прямо тогда и прелюбодействовать с твоим трупом. Я сдерживал свои порывы, но это казалось трудной задачей. Одна из пустых банок упала на пол и осколок высотой около восьми дюймов приземлился прямо возле твоего лица. Маленькие осколки повредили твою кожу, оставив настолько крошечные порезы, что кровь, текущая из ран, выглядела как царапины. — Ох, Чимин, ты такой милый… — взволнованно прошептал я, обнюхивая твою шею, грудь и лицо, как это делает хищник перед тем, как убить свою добычу. — Ты не знаешь, что я хочу с тобой сделать… — и поцеловал твои губы, хотя ты не дрогнул. Твое лицо изо всех сил старалось стать лицом мертвеца: без эмоций, без страха, но это было невозможно. Ведь я был демоном страха. Я убрал кровь с твоего лица своим языком. Хотя ты всем своим видом показал, что я вызвал у тебя глубокое отвращение, но твое тело отреагировало иначе. Крик, который ты издал, удивил. То, что я копался в твоих ранах, тебе не показалось забавным, особенно та, которая показалась самой глубокой. Пальцы мои были окрашены кровью, но я воспользовался ею, как блеском, и накрасил губы: широкая улыбка, а также нарисовал слезы на щеках. — Ты хороший мальчик… — прошептал я взволнованно, — я волнуюсь. Затем произошло нечто неожиданное. Желание покончить с собой полностью захватило меня. Я был вне себя. Ты просил меня отпустить, оскорбляя и назвая меня лжецом, потому что я собирался свернуть тебе шею, когда сказал тебе, что отпущу, если будешь умолять меня сохранить тебе жизнь. Я услышал звуковой сигнал в своей голове. Это сбивало с толку, как будто я вот-вот потеряю сознание. Я оторвался от твоего тела и споткнулся об свои ноги. Я упал на пол, мое зрение на мгновение затуманилось. Став свидетелем темноты, в которой находился большую часть времени, я думал, что давно перестал быть собой, но быстро пришел в себя. Возможно, это было переутомление. Возможно, я не был готов за столь долгое время обладать этим телом, а возможно, кто-то другой хотел занять мое место и освободить тебя от моего наказания. Мышечная память, что ли? Или та навязчивая любовь, которую Юнги испытывал к тебе не исчезла с его уходом, и мне это казалось странным, что он продолжал желать тебя, даже когда ты был монстром. Ужасное чудовище, которое пыталось убежать от меня, ползая по полу. — Как думаешь, куда ты идешь? — спросил тебя я, наблюдая, как ты пытался взять себя в руки и подняться, но я снова помешал тебе подняться, идя за тобой и равнодушно глядя. — Ты… думаешь, что у тебя получится уйти отсюда живым? — Отойди от меня, идиот! — кричал на меня ты. — Ох, доктор! Тебе не кажется, что это похоже на… дежавю? Я последовал за тобой до двери. Ты пытался сбежать через нее, однако я вовремя закрыл ее и ты оказался загнан мной в угол. — Я чувствую запах твоего страха, — прошептал я в области твоей шеи и осторожно укусил тебя за ухо. — Ты пытаешься его скрыть, но я знаю, что ты меня боишься. Ты возмущенно улыбнулся. — Должен признаться, что это превзошло меня. Я удивлен, Юнги. Я знал, что этот парень другой, но это… Я этого не ожидал. — Ты все продолжаешь называть меня этим никчемным именем, да? — стук в дверь напугал тебя, мне нравилось видеть твое лицо растерянным и полным гнева из-за того, что ты не мог контролировать ситуацию. — Какая часть того, что я сказал, тебе не понятна? Мин Юнги здесь нет, и он не вернется. Ты, должно быть, почувствовал себя будто во сне, в кошмаре. Страх разъедал тебя и обезобразил твою кожу, оставив обнаженным передо мной. Твой страх был искренним, и я почувствовал вкус крови твоего трупа, как только убил тебя. Чего мне следует опасаться в отношении тебя? Что напугало других? Я этого не понял. Даже когда я коснулся твоего лица и ты задрожал, напоминая мне ничтожную крысу, которую мне хотелось бы затоптать до смерти. — Ох… — пробормотал я. — Кажется, я начинаю понимать, почему у тебя столько силы, — сказал я, зная, как отчаянно ты хотел открыть дверь и убежать от меня. — У тебя красивое лицо, почему я не замечал этого раньше? У тебя такой взгляд и губы, ради которых стоит убить. Дверь открылась и я ушел, чтобы позволить тебе уйти. Ты споткнулся и убежал. Твои раны были открыты утреннему холоду. — Однако, Чимин… — крикнул я, чтобы ты меня услышал, — единственный, кого я собираюсь сегодня убить — это ты! Хромота не имела значения. Я вышел за тобой, насмехаясь над тем, что ты не смог открыть ворота и был вынужден перелезть на забор. Ты упал на землю, сильно ударившись, а когда я снова догнал тебя, ты схватил камень. Ты не плакал, но твое испуганное лицо было милым и тронуло мою душу. У меня не было оружия, только ненасытная жажда твоей крови. — Ой, кажется, я безоружен, — я улыбнулся и раскрыл руки, как будто собирался тебя обнять. — Сделайте это, доктор. Убей меня. Хотя ты, казалось, колебался, но угрожающе приблизился и поднял камень рукой, нанеся мне сильный удар по голове. Я потерял равновесие, ориентацию и мое зрение на несколько мгновений стало размытым. Кровь обильно хлынула из раны на лбу. Однако я еще не потерял сознание и подошел к тебе. Ты отошел и отпустил камень, все еще дрожа, такой красивый и испуганный. Отражение моего окровавленного лица в твоих зрачках было достойно произведения искусства, посвященного смерти в любовном стихотворении. Тебе. Нам. Я взял твое лицо одной рукой и поцеловал в губы. Металлический привкус моей крови замаскировал вкус твоего рта. — О, доктор, вам следовало еще несколько раз ударить, чтобы убедиться, что я не проснулся, — прошептал я. — Позволь мне умереть хотя бы сегодня на твоих руках. Хоть я и закрыл глаза, но чувствовал, что твои руки обняли мое тело и не дали мне упасть на землю. Я также почувствовал, как твоя голова покоилась на моей груди. Ты хотел убедиться, что мое сердце все еще бьется, не так ли?