Всё началось в Пекине

Чжао Юньлань притащил две пятилитровые канистры с водой, поставил чайник и листал список контактов в телефоне Чжу Хун. Кому первому позвонить? Он проверил последние контакты — он сам, некая Гэ Лань. Это имя ни о чем не сказало, но частота звонков указывала на то, что они знакомы достаточно близко. Он набрал номер, но не дождался ответа. Впрочем, слишком рано для выходного дня. Попробует попозже. Странно, что номера дядюшки не было в журнале звонков. Чжао Юньлань решил начать с него. — Чего? — вместо приветствия услышал он суровый голос давнего друга отца. — Одумалась наконец? — Господин Чжу Сымин? Это Чжао Юньлань. — А-Лань? Ты помирился с этой дурной девчонкой? Она наделала глупостей, но я рад, что ты простил её. Почему звонишь с её телефона, у тебя же есть мой номер? Признаваться, что удалил номер старика сразу после развода, Чжао Юньлань не стал. — Нет, мы не помирились, о чем я теперь буду сожалеть всю жизнь, — тяжело вздохнул он. — Я звоню сообщить, что вчера вечером Чжу Хун скончалась от обширной кровопотери. Она успела только позвонить мне, и теперь мне нужно заниматься всеми скорбными делами. — Умерла?! Моя девочка... А... Ребёнок? Что с ребёнком? Я её дядя, я позабочусь о достойном погребении. И о ребёнке, если он жив. Не смог уберечь мою А-Хун, старый дурак… — Малышка выжила, родилась семимесячной, но врач говорит, что она сильная, вся в маму. Мы почти не общались, я не знаю, кого звать на прощание. В больнице мне сказали, что готовы подержать тело максимум три дня, а сейчас праздники. — Я разберусь. В какой больнице? Когда можно будет забрать мою внучку? — Больница Нюнтай, я пришлю вам локацию и имя врача. Ребёнок в кювезе, будет в нем минимум полтора месяца, ей нужно набрать вес, научиться дышать самой, она очень маленькая и хрупкая. — Спасибо, что сообщил. Извини, мне надо заняться организацией... А-Хун было бы приятно, если ты придёшь попрощаться. Братья Шэнь показались из спальни Е Цзуня. У младшего был взъерошенный вид и немного покрасневшие глаза, но в остальном всё было в порядке. — А-Лань, ты, наконец, вернулся? — Да, я купил воды и даже поставил чайник — в этом я виртуоз, а других кулинарных шедевров от меня ждать не стоит. Хорошо, что всё уже готово, — Чжао Юньлань указал на пакеты. — Позвонил дяде Чжу Хун, он сам займётся организацией... Всего этого. — Я заварю чай, а ты помоги диди накрыть на стол. Нам всем нужно поесть и набраться сил, они вскоре понадобятся. — Да сяо Ву ещё месяц точно будет в больнице, а всем остальным займётся дядя. Так что у нас есть ещё пара дней отдохнуть, а потом за работу, — Чжао Юньлань распаковывал еду и ставил на стол. — А что насчет наследства? — уточнил Шэнь Вэй, потягивая чай. — Ребёнок — первоочередной наследник. У Чжу Хун была квартира, машина. Нужно озаботиться всем этим. — Квартира, — Чжао Юньлань устало подпёр голову рукой. — Она всё-таки повесила на меня эту ипотеку. Да-да, я знаю, что нельзя плохо говорить о мёртвых, но это ужасно. — Тебе по закону перейдёт эта недвижимость. Я знаю, что ты её не любишь, но благодаря её наличию у ребёнка будет пекинское хукоу, а с ипотекой мы справимся. — Единственное, что меня во всём этом радует и не даёт сойти с ума — это твоё "мы". Я понял, понял, нельзя пускать дела на самотёк. Но давай хотя бы сегодня просто отдохнём. — Чжао Юньлань устроился за столом. — Нужно сообщить о... Чжао Синьцы. Он любил Чжу Хун. Шэнь Вэй обнял Чжао Юньланя. — А-Лань, я буду рядом, обещаю, мы справимся. — А моего мнения, как я понимаю, никто не спрашивает?! Зачем нам ребёнок?! — Цзунь-эр, я пообещал исполнить последнюю волю умирающей женщины. Когда я чуть не умер, она поставила меня на ноги, потратив пять лет своей жизни на то, чтобы вытащить меня. Я обязан ей очень многим, и как бы плохо мы ни расстались, есть долги, которые нужно платить. — Это же даже не твой ребёнок. Не твой ведь? — Е Цзунь подозрительно посмотрел на Чжао Юньланя. — Или покрываешь грешки?! — Нет, не мой. Но я выращу её как свою. А грехов за мной нет, я однолюб, как и твой брат. — Вы меня совсем запутали! Раз однолюб, почему встречаешься с гэгэ, а с женой развёлся? И тут ещё ребёнок. Что происходит?! — Давай, я начну с самого начала, — мягко сказал Шэнь Вэй, наливая брату чая и пододвигая в его сторону один из кусков блинного торта, купленного в качестве взятки. — То есть, вы любили друг друга почти с момента моего рождения? — Е Цзунь умял два куска торта, слушая рассказ, и выпил почти половину заварочного чайника чая. — А из-за аварии, в которую попал Чжао-гэ, он тебя забыл? Такое правда бывает в жизни?! — Как видишь, жизнь увлекательнее любого кино, — улыбнулся Чжао Юньлань. — Ты занимал огромную часть жизни Вэйвэя, а мне не хотелось делить его ни с кем. Ну и практика в Чикаго — тоже неожиданный поворот. И вот ты вырос и оказался классным чуваком. Надеюсь, когда сяо Ву вырастет, она тебе тоже понравится. От похвалы взрослого Е Цзунь аж расцвел. — Сяо Ву? Как вы решили её назвать? — Чжао Ливу. Она — дар небес. И она такая крохотная, но такая сильная. Завтра снова навещу её. Надо оформить документы. — Ливу? Мне нравится, — улыбнулся Е Цзунь, окончательно успокоившийся от ударной дозы сладкого. — То есть ты её удочеришь? — Чжу Хун указала меня отцом. Никогда не хотел детей, но когда увидел её в кювезе, понял, что не смогу отказаться и никому не отдам. Чжао Юньлань пил чай и косился на телефон, будто это дохлая крыса. — Что? — Е Цзунь чувствовал напряжение, но не мог понять его причины. — Надо сообщить одному человеку, что Чжу Хун умерла, но это буквально последний человек, которому я позвоню добровольно. — Давай я позвоню, — предложил Шэнь Вэй. — Ваше прошлое общение закончилось для тебя вызовом скорой. — Спасибо, Вэйвэй. У меня начинает болеть голова, как только подумаю о нём и... Обо всём этом! "Ты мой сын, я желал тебе добра!" — вот что он сказал! — Чжао Юньлань устало потёр виски. — Если... Если он заявится на прощание, а он заявится, он всегда любил Чжу Хун, боюсь, я снова ему врежу! — Еще драки у гроба не хватало, — проворчал Шэнь Вэй. — Благими намерениями вымощена дорога в ад. Забудь, А-Лань, оставь прошлое прошлому, не позволяй ему отравлять настоящее и бросать тень на будущее. — Забыть? — Чжао Юньлань скрипнул зубами. — Я и так забыл слишком многое, в том числе благодаря ему. Извини, пойду вздремну. Новости про ребёнка, дорога, больница... В глаза будто песка насыпали. Чжао Юньлань ушёл, Е Цзунь технично и аккуратно прибирался на кухне. Шэнь Вэй глубоко вздохнул и позвонил Чжао Синьцы. — Господин Чжао Синьцы? Вас беспокоят по поводу госпожи Чжу Хун. Она скончалась от обширной кровопотери во время преждевременных родов. О времени и месте прощания с ней вас известит её дядя. — Что? С кем я говорю? Это дурацкая шутка?! Розыгрыш? Я разговаривал с Чжу Хун неделю назад, Ей до родов ещё около двух месяцев, врач говорил, всё в порядке! — Вы можете связаться с врачом, он всё подтвердит. Такими вещами не шутят, господин Чжао. А говорите вы с Шэнь Вэем, так как А-Лань отказывается с вами общаться, и я его полностью в этом поддерживаю. — Что с малышкой?! В какой она больнице? Шэнь Вэй? Почему... Господин Шэнь, расскажите толком, что случилось, почему мне звоните вы? — Малышка в кювезе, она родилась семимесячной. Больница Нюнтай. Почему звоню я? Ваш прошлый разговор с А-Ланем закончился для него больницей, повторения данного опыта он не хочет. — Почему мой сын оказался в больнице, а мне ничего не сообщили? Почему о смерти невестки мне сообщает посторонний человек?! Что с моим сыном?! — Потому что А-Лань не захотел с вами разговаривать. О смерти Чжу Хун он попросил меня сообщить. Сейчас он спит, уставший после поездки в больницу и опознания тела в прозекторской! — Спасибо, господин Шэнь, я свяжусь с лао Чжу. Я всегда желал сыну только добра. Жаль, что он этого не понял. — Всего доброго, господин Чжао. — Шэнь Вэй положил трубку с чётким желанием принять душ. *** Чжао Синьцы неверяще смотрел в телефон. Все эти пять лет он надеялся, что сын одумается, поймёт, что не найдет никого лучше Чжу Хун, простит глупую ошибку. Чжу Хун, кажется, стала жить дальше, даже начала с кем-то встречаться, а этот мудак бросил её, когда узнал, что она беременна. На что Чжу Хун только посмеялась — отличная диета, обычно во время беременности набирают вес, а она сбросила лишние семьдесят килограмм. Ничего страшного, дядя Чжао. Они собирались встретиться и пообедать, но всё никак не складывалось, а теперь уже не сложится. Чжао Юньлань снова встретился с Шэнь Вэем? Как они нашли друг друга? Чжао Синьцы не слышал этого имени десять лет, и вот снова. Сын в больнице, на этот раз ему даже не посчитали нужным сообщить, что с его ребёнком что-то случилось. Впрочем, прошло полгода, наверное, уже не стоит волноваться. Чжао Синьцы потёр скулу. Рука у сына оказалась тяжёлой. Что ж, для начала нужно съездить в больницу Нюнтай и связаться со старым другом. Чжао Синьцы достал телефон. — Лао Чжу, прими мои соболезнования. *** Чжао Юньлань, вымотавшись, спал весь день и всю ночь. Утром он встал неожиданно рано, разбудив Е Цзуня и напомнив, что тому пора в школу — праздники закончились. Взяв все свои документы, а также пополнив кошелёк — он помнил, что в государственных учреждениях часто просят оплату наличными, — Чжао Юньлань сообщил, чтобы сегодня на работе его не ждали. Он приготовился ждать и запасся терпением, но всё получилось намного быстрее, чем он ожидал. Час спустя он стал официальным отцом Чжао Ливу. Врач сказал, что малышка окрепла, лёгкие развиваются и скоро она начнёт дышать сама, тогда можно будет наконец взять её на руки. Чжао Юньлань поглаживал крохотную ручку одним пальцем, опасаясь, что может поранить нежную кожу, но все в один голос твердили, что ребёнку нужен физический контакт. А раз на работе свободный день, то можно немного задержаться в больнице, прежде чем заняться оформлением квартиры. Ему отдали вещи Чжу Хун; в сумочке лежали документы, ключи от квартиры, power bank, немного дорогой косметики, флакончик духов. Так странно — вещи остались, а человека уже нет. В квартире было уютно. Чжу Хун переделала одну из спален в будущую детскую, там стояли нераспакованная кроватка, пеленальный столик, коляска. Детские игрушки, большой альбом, в котором было несколько фото с УЗИ, подписаны даты и несколько заметок: что Чжу Хун видела, какая погода была, какую песню она слушала на повторе. Чжу Хун явно готовилась стать счастливой матерью. Накатила тоска. Документы аккуратистка Чжу Хун держала в своей спальне, в папке с соответствующей надписью. Проверив все бумаги, Чжао Юньлань нашел необходимые. Взяв свидетельство о смерти, он отправился в очередную инстанцию. Перспектива выплачивать ипотеку не радовала, но осталось совсем немного, подъемная сумма. Зато у дочери будет своя квартира. Чжао Юньлань ощущал себя здесь чужим, хотелось вернуться к своей семье — Шэнь Вэю и Е Цзуню. И наконец забрать дочку домой. *** Чжао Юньлань не любил прощания, и если бы не Шэнь Вэй, он бы, наверное, нашёл причину отказаться. Все эти речи, скорбные лица... Когда увидел спину отца, захотелось спрятаться за Шэнь Вэя. Гробовщики постарались: лежащая в гробу Чжу Хун выглядела так, словно она уснула. В траурно украшенной комнате стояли несколько венков и лежали букеты цветов. С Чжу Хун пришли попрощаться несколько коллег с работы, её дядя, пара подруг, которых Чжао Юньлань очень смутно помнил. Бюро ритуальных услуг предложило несколько урн на выбор. Из-за невероятной стоимости земли в Пекине — место на кладбище стоило почти как студия на окраине города — кладбища были практически ликвидированы. Так что теперь усопших сжигали. Гроб отправился в последний путь. Шэнь Вэй договорился об изготовлении памятной таблички. К Чжао Юньланю подходили люди, знавшие Чжу Хун, хлопали по плечу, говорили держаться, выражали соболезнования. Тот сдержанно благодарил. Видя каменное выражение на лице сына, Чжао Синьцы решил не нагнетать обстановку и, подхватив Чжу Сымина, предложил посидеть в тихом месте. — Вот и всё, — Чжао Юньлань нашёл руку Шэнь Вэя. — Съездишь со мной в больницу? Кажется, сяо Ву немного выросла. — Конечно съезжу. Я не видел её несколько дней, да и поговорить с доктором стоит, уточнить рекомендации по уходу за младенцем. Диди всё-таки растили родители и помогала няня. — Ещё рано говорить о выписке, она пока не может дышать сама. Но скоро научится. Хочу забрать её домой. *** Неделя после длинных октябрьских выходных длилась долго. В свой единственный выходной Чжао Юньлань и Шэнь Вэй забрали из квартиры всё подготовленное матерью для младенца и перевезли домой. Пустующую спальню переделали в детскую, крепко подумав над чертежами, по которым собиралась мебель. Оказалось, что младенцу нужна куча всего, благо, Чжу Хун об этом позаботилась. Е Цзунь сперва скептически отнёсся к появлению детской. Он вроде как принял, что ребёнок будет, но пока никаких намёков, что в доме скоро появится младенец, не было. И вдруг целая комната детских вещей, а брат и Чжао Юньлань улыбаются как идиоты. — Ну и когда появится ребёнок? — Пока рано об этом говорить, врач не называет конкретных сроков. Хочешь с нами в больницу? Можем завтра после школы заехать, познакомишься с сяо Ву. *** В больнице было тихо. Малыши посапывали в кювезах: стерильная среда, чтобы никакие инфекции не добрались до маленьких беззащитных пациентов. Е Цзунь с нескрываемым удивлением рассматривал кроху. — Гэгэ, она же как котяшка, такая маленькая! — Это она ещё выросла! Когда родилась, совсем крошечной была. Растёт, набирается сил, скоро можно будет забрать её домой. Небольшой шум на входе на этаж привлек внимание. Пожилой мужчина ругался, требуя пропустить его к внучке, молодой, но высокий, крепкий и очень вежливый медбрат его не пускал, так как посетитель был не в положенной амуниции, а в отделении стерильность. — Не пугайте детей, — Чжао Юньлань подошёл ближе и с удивлением увидел дядю Чжу. — Что случилось? — Они не пускают меня к внучке! — Чжу Сымин был на грани отчаяния. — Документы требуют, а у меня только копия свидетельства о смерти, — он сгорбился, с трудом сдержав эмоции, — моей девочки. А меня к единственному напоминанию о ней не пускают! — Всё в порядке, — Чжао Юньлань кивнул медбрату. — Вам просто нужно надеть бахилы и халат. Она ещё не дышит сама, поэтому до сих пор в кювезе, но врачи обещают, что скоро я смогу её забрать. Чжу Сымин споро переоделся и тихо прошел вслед за Чжао Юньланем. Крохотная девочка лежала в кювезе, блестели тоненькие трубки, прилепленные пластырями к нежной коже, попискивали приборы. — Она такая кроха, — прослезился внучатый дядюшка. — Как её зовут? — Чжао Ливу, сяо Ву, — отозвался Чжао Юньлань. — Она хорошо набирает вес, растёт и развивается, скоро догонит по показателям новорожденных, доношенных младенцев, и мы заберем её домой. Чжу Хун указала меня отцом, я оформил все документы. Мы обустроили комнату, вы сможете её навещать. — Документы? — не понял Чжу Сымин. Сейчас он мог только смотреть на внучку. — Почему Чжао?! — Потому что Чжу Хун перед смертью попросила меня позаботиться о ребенке. — Почему она обратилась к тебе? Я воспитывал А-Хун, она моя племянница, сяо Ву — моя внучка! Я позабочусь о ней! — Давайте не будем выяснять отношения здесь, — мягко сказал Шэнь Вэй. — Мы можем поговорить в другом месте, маленьким детям не нужен шум. — Чжао Юньлань, зачем тебе ребёнок?! Дети — это ответственность, бессонные ночи, гора грязных подгузников, а сколько денег! Ты даже не представляешь, дети растут быстро, растут и их потребности! Я позабочусь о сяо Ву, это моя внучка, дочка моей А-Хун, я обещал её родителям позаботиться о ней! — Так хорошо позаботились, что она, напуганная болями в животе и открывшимся кровотечением, позвонила не вам, человеку, обещавшему заботиться о ней, а мне? Бывшему мужу, с которым не очень хорошо рассталась? Что вы ей наговорили, что она умоляла меня взять ребенка в своём голосовом сообщении? — Чжао Юньлань, — Шэнь Вэй положил руку ему на плечо. — Не здесь и не сейчас. Хотите поругаться — выйдите в коридор. Чжу Сымин схватил Чжао Юньланя за руку и потащил в коридор. — Сяо Чжао, мы все совершаем ошибки. Ты развёлся с Чжу Хун, потому что она забеременела, а сейчас хочешь воспитывать чужого ребёнка? Сяо Ву нисколько не похожа на тебя, ни за что не поверю, что ты — её отец! Зачем? Что изменилось? Когда А-Хун была твоей женой и умоляла простить ошибку, ты подал на развод и у неё случился выкидыш, а теперь ты хочешь забрать мою внучку?! — Я дал слово и сдержу его. Дети не должны платить за ошибки родителей. У нас большая квартира в хорошем гардене, мы оба молоды, хорошо зарабатываем, у нас есть взрослый ребёнок, который уже хочет познакомиться с мэймэй. Мы не запретим вам общаться, но расти девочка должна в семье. — Я её семья! Она моя внучка, в ней течёт моя кровь! Я давно на пенсии, могу хоть целые сутки посвятить внучке, вставать ночью и днём! Эти руки качали больше младенцев, чем ты видел за всю жизнь! У меня есть деньги, чтобы нанять няню, есть время, чтобы возить девочку к врачам! А ты? Ты работаешь, у вас ребёнок-подросток, зачем вам младенец?! — Я обещал позаботиться о дочери, и я позабочусь. Хватит спорить, — холодно ответил Чжао Юньлань. — Вы можете навещать сяо Ву, но жить она будет с нами. Разговор окончен! — Ещё посмотрим, — буркнул Чжу Сымин. Он не собирался просто так отдавать внучку. Если потребуется, он поднимет старые связи, заставит пройти тест ДНК, докажет, что Чжао Юньлань — не отец и не имеет никаких прав на ребёнка! *** Возня старого друга привлекла внимание Чжао Синьцы, тот даже пришел к нему за помощью, сетуя, что сяо Чжао показал зубы и отобрал ребенка! — Лао Чжу, — Чжао Синьцы пригласил старого друга на чай, — ты поднимаешь волну, но зачем? По закону ты не сможешь усыновить сяо Ву, тебе больше тридцати пяти, сильно больше, никто не отдаст тебе ребёнка. Что будет с малышкой, если с тобой что-нибудь случится? — Лао Чжао, она — моя внучка! Дочь моей А-Хун! — Ну так будь дедом! Навести внучку, сделай подарок. Давай поможем детям с ипотекой, у них и так возросли расходы. — Для этого нужны документы, да и выписку из банка насчёт долга на чужую квартиру мне никто не даст, — проворчал Чжу Сымин. — Надо навестить их. Я зыбку сплёл, как узнал о малышке, в зыбке-то ребёнку сладко спится, не то что в этих навороченных кроватках. Зыбка качается, меня в такой вырастили. — Так собирайся, возьми зыбку и прочие подарки, ведь наверняка припас, и я привезу коврик и кубики. — Ты тоже хочешь поехать? — Я хочу попытаться помириться с сыном, пока ещё есть время. К тому же это и моя внучка. Ты знаешь, что я любил сяо Хун, а сяо Лань считает её дочь своей. Так или иначе — я её дед. И хочу наконец познакомиться с ней. Это действительно подарок. *** В семье Шэнь/Чжао же настали черные дни. Ребенок научился дышать, развил все нужные рефлексы, и врач, проведя все анализы и замеры, разрешил выписку сяо Ву домой. Е Цзунь купил беруши. Несмотря на звукоизоляцию детской, плач долетал и до его спальни. Малышка постоянно рыдала. Ни Чжао Юньлань, ни Шэнь Вэй не могли её толком укачать. Она ела по часам, после еды засыпала ненадолго, а потом просыпалась, и начинался ад. Е Цзунь даже сбежал ненадолго к родителям, но те, привыкнув жить одни, не могли уделять сыну достаточно внимания. До школы было далеко, он ездил на метро, вставал рано, мёрз в подземке, приезжал в школу вымотанным и злым. Чувствовал себя одиноким и брошенным, да и совесть грызла. Погостив у родителей полмесяца, он вернулся домой. Чжао Юньлань взял отпуск, решая срочные вопросы по возможности удаленно. Шэнь Вэй работал по полдня, выжимая из руководителей отделов все соки и повышая их производительность труда на максимум. Уходил с работы в три часа дня, работал без обеда, так как дома ждала вторая смена — приготовить, убрать, укачать, узнать, как дела у Е Цзуня в школе, дать поспать вымотанному Чжао Юньланю. — Знаешь, — Чжао Юньлань похлопывал дочку по спинке, чтобы она срыгнула, — иногда я думаю, что дядя Чжу был прав, я не справлюсь с ребёнком. Когда она спит, то такой ангелочек! Жаль, что она делает это так редко! С поста охраны позвонил дежурный офицер, сообщив, что к ним гости. Шэнь Вэй уточнил имена и попросил пропустить, отправившись встречать нежданных гостей. — Кто там? — спросил Чжао Юньлань, но малышка наконец срыгнула, и он отвлёкся, не слушая ответ. Два самоназначенных деда послушно разулись в прихожей, переобувшись в мягкие тапки. Чжао Синьцы отмечал все изменения, произошедшие с сыном. Тот всегда был стройным, сейчас же он был болезненно худ. Под глазами залегли глубокие тени, волосы стояли дыбом, усы и щегольская в прошлом бородка торчали неухоженными клочками. Он укачивал ребенка и выглядел очень усталым. — Что ты здесь делаешь? — Чжао Юньлань враждебно посмотрел на отца, и только ребёнок на руках удерживал его от того, чтобы вытолкать незваного гостя за дверь. — Как ты узнал, где я... впрочем, о чём это я. — Пришел помочь, — честно ответил Чжао Синьцы. — Ты хоть сейчас можешь составить конкуренцию любому панда-няню в питомниках. Сколько ты не спал? Сяо Ву выбрала именно этот момент, чтобы снова заявить миру о своих претензиях. Чжао Юньлань поморщился. — Ливу, ну что такое опять? Ты сухая, поела, попила, отрыгнула, что опять не так?! — Она хочет перевернуться, — сообщил Чжао Синьцы. — Ей не нравится лежать у тебя на плече. — Она никогда не видела посторонних, может испугаться, — предупредил Чжао Юньлань, переворачивая девочку лицом к гостям. Младенец, завывающий, как пароходная сирена, неожиданно, замолчал. Чжао Синьцы улыбнулся малышке такой же улыбкой, какую дарил миру Чжао Юньлань, и крохотная девочка улыбнулась в ответ. — Привет, красавица, — ласково сказал Чжао Синьцы. — Давай познакомимся? — Он аккуратно взял младенца, принявшись ворковать над ней, через несколько минут к нему присоединился и второй дед. Ребёнок копошился на руках, прислушиваясь, принюхиваясь, изо всех сил знакомясь с вновь прибывшими взрослыми. Чжао Юньлань неверяще смотрел на дочку. Чем её так заворожили, почему она не вопит и не пытается вывернуться из рук, а что-то гулит на своём языке? — Старая школа, — тихо сказал Шэнь Вэй, подойдя к партнеру. — Дядя Чжу принёс плетёную зыбку, я её подвесил в детской, давай дадим шанс этому раритету? — Что такое зыбка? Куда подвесил? Зачем? — Чжао Юньлань отчаянно зевал и тёр глаза. Ночь выдалась тяжелая. — Пойдём, покажу. В детской, недалеко от пеленального столика, висела корзинка, сплетённая из гибких ивовых ветвей. Четыре прочных жгута сходились ромбом, а затем сплетались в один, который был подвешен на крюк от кресла-гнезда. — Это и есть зыбка, или люлька-качалка, — улыбнулся Шэнь Вэй. — Зачем? — не понял Чжао Юньлань. Он наслаждался тишиной и чутко прислушивался, не расплачется ли дочка, внутренний метроном отсчитывал минуты. — В таких люльках наши предки поколениями выращивали детей. И они росли здоровыми и крепкими. Давай попробуем? — Сейчас? А вдруг опять разорётся? Нет, пусть лучше пока деды с ней повозятся. Это так несправедливо — у нас наконец есть время, когда сяо Ву не требует внимания, а я хочу только спать! — Сначала сходи в душ, а потом поспи, тебе действительно это нужно. А я пока приберусь хоть немного, — И я именно про это! Душ и сон — всё, на что меня хватит, — Чжао Юньлань зевнул. — Скоро приедет Е Цзунь, у них новый спектакль, ему дали главную роль. — Хорошо, что Е Цзунь уже взрослый, он хотя бы может сказать, что ему не нравится. — И то потребовалось почти полгода, чтобы научить его проговаривать словами через рот, а не насупленным видом и обидками. Иди отдыхай, отец-герой. Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — Чжао Юньлань быстро поцеловал Шэнь Вэя в щёку. — А ещё я весь в отрыжке, молоке и не буду говорить в чём ещё, — он сбежал в душ. Из гостиной все еще не было слышно криков ребёнка, только тихое воркование. Шэнь Вэй вышел посмотреть. Два на глазах помолодевших деда с удовольствием возились с внучкой, расположившись на большом диване. Девочка беззубо улыбалась, явно наслаждаясь компанией. — Я повесил зыбку в детской, когда устанете, уложите её спать, а мне надо прибраться перед приходом диди. Раз уж появилась такая возможность. — Конечно, иди, мы тут справимся сами, да, малышка? Пусть папочка займётся делами. Вэйвэй, на всякий случай, где лежат памперсы и присыпка? — Всё в детской. Памперсы в первом ящике пеленального столика, вместе с присыпкой. Бутылочки в подогревателе, вода рядом с ним. У сяо Ву очень чувствительная кожа, и она любит музыку. — Всё, иди, не волнуйся, здесь всё будет в порядке. Чжао Юньлань тоже почти не спал первые несколько месяцев после рождения. То животик болел, то просто хотел общаться, — Чжао Синьцы поглаживал пальцем тонкие волосики внучки. Оказавшись без плачущего ребенка, Шэнь Вэй впервые очень быстро закончил все дела. Отправил рагу в духовку, закинул всю посуду в машинку, которую срочно пришлось приобрести и установить на кухне, благо, место позволяло. Он вымыл кухню, рассортировал вещи для стирки, решил пяток задач по работе, которые откладывал на потом и, несколько раз потерев глаза, понял, что тоже не прочь вздремнуть. Приняв душ и запустив работу стиральной машинки, он отправился в спальню. *** Дом встретил Е Цзуня тишиной и запахом еды, как будто он вернулся назад во времени, до появления мэймэй. Он даже был готов увидеть Шэнь Вэя и Чжао Юньланя на диване в гостиной, пытающихся принять безмятежный вид, как будто не оторвались друг от друга только что, услышав хлопок входной двери. Но вместо них увидел двоих смутно знакомых мужчин, один держал на руках спящую мэймэй, а второй что-то рассказывал тихим голосом. — Эээ... — Е Цзунь даже не знал, что сказать. — Добрый вечер, — поздоровался он шёпотом. — Добрый. Ты, наверное, диди Шэнь Вэя? — тихо отозвался мужчина, похожий на слегка располневшего Чжао Юньланя. — Меня зовут Чжао Синьцы, я отец Ланьланя и дед вот этой спящей красавицы, мой друг — лао Чжу, дядя Чжу Хун и внучатый дядюшка сяо Ву. Мы пришли познакомиться с внучкой и, как видишь, нашли с ней общий язык. Ты голодный? — Чжао Синьцы? — повторил Е Цзунь. Чжао Юньлань всегда называл отца только по имени и как будто выплевывал слова. А на вид он оказался весьма приятным человеком. — Рад познакомиться, меня зовут Шэнь Е Цзунь. А как вы усыпили сяо Ву? В это время с ней возится гэгэ, чтобы Лань-гэ мог поспать и гулять ночью. — У меня был очень беспокойный сын, который с рождения демонстрировал свой непростой характер, так что у меня большой опыт в укачивании младенцев. Плюс, твой брат сказал, что малышка любит музыку. Я спел ей — она, оказывается, очень любит романтические песни. Под них и заснула, и, я так полагаю, спать будет минимум часа три. — Три часа тишины — это же целая вечность! — Е Цзунь чуть не вскрикнул, но зажал себе рот рукой и закончил фразу шёпотом. — Дядя Чжао, дядя Чжу, вы просто спасители! Приходите почаще! Я скажу охраннику, что вы — всегда желанные гости в этом доме! Мужчины синхронно заулыбались от столь яркого проявления чувств подростка. — Ты, вроде, парень взрослый? Сам поешь? Мы уложим малышку, а тебе, наверное, надо уроки делать. — Ну, раз я вам здесь не нужен… — Е Цзунь улизнул на кухню. Он хотел позвать брата, но тот не отреагировал на стук в дверь. Заглянув в щёлочку, он увидел, что брат и Чжао Юньлань спят. — Сонное царство, — пробормотал Е Цзунь и достал тарелку. Ну хоть ужин готов. Или за это тоже гостей благодарить? Впрочем, этот вопрос волновал его в последнюю очередь.