***
Арсений просыпается на удивление рано. Хотя, может быть, это вовсе и не необычно, ведь он находится в путешествии, в городе, о котором даже не мог мечтать. Омега сладко потягивается на чистых гладких простынях и слегка стонет от того, как приятно отзываются мышцы. Он выспался, чувствует себя полным сил и энергии, что не может не радовать. Арсений берёт телефон, смотрит на время, всего начало девятого, а потом его взгляд падает на уведомления о сообщениях в телеграме: antony Доброе утро! 7:29 Если ты, конечно, проснулся 7:30 Если да, то встретимся внизу на завтраке в 8:30 7:31 Если нет, приду тебя будить не позже 10:00, так и знай 7:31 У нас планируется насыщенная программа 7:32 Арсений фыркает. Даже смайлики не ставит человек. Важный, как хуй бумажный. Ну ничего, ещё не вечер, у него будет время раскусить этого альфу. Не такой же он, каким хочет казаться, это уж точно. Попов решает не отписываться о своём бодрствовании, а встретиться с Шастуном уже внизу. Времени остаётся не так много, поэтому омега отправляется в ванную, чтобы выполнить утренние процедуры, потом возвращается в комнату и роется в своей дорожной сумке, чтобы выбрать, в чём сегодня блистать. Останавливается на узких джинсах, которые отлично подчёркивают его задницу, белой майке и цветастой рубашке поверх. Возможно, выглядит так, будто он приехал не в Париж, а на Гавайи? Ничего вы тогда не понимаете. Арсений быстро переодевается и выходит из номера, спускается на лифте и ровно в 8:30 оказывается в лобби, где осматривается в поисках альфы. Тот показывается через пять минут, тоже приезжает на лифте. — Опаздываете, Антон Андреевич, — с усмешкой «приветствует» его Попов. — Прошу меня простить, Арсений Сергеевич, задержался при диалоге с персоналом, — подыгрывает Шастун. — Ну что, идём? Они проходят в зал, где расставлены столики на компании от двух до восьми человек. Также в помещении находится большое количество стоек с различными блюдами, шведский стол. — Ну что, бери себе, что хочешь, но лучше хорошенько подкрепиться, а то в следующий раз мы поедим только, — альфа смотрит на часы, — после трёх. Арсений кивает и направляется на поиски вкусностей. С утра он не слишком любит пихать в себя еду, но здесь просто глаза разбегаются. Представлены и сытные, и лёгкие блюда, салаты, хлебобулочные изделия, сладости. Даже шампанское наливают. Омега берёт себе круассан с творожным сыром, салатом и бужениной, яйца Quiche-lauren и яблочный сок, чтобы всё это запить. Когда возвращается к столику, видит, что альфа сидит довольный и уплетает рыбу с картофелем и грибами. — И почему я не удивлён? — немного язвит Арсений. — В смысле? — с набитым ртом спрашивает Антон, а Попов в очередной раз думает, действительно ли этот человек такой богатый бизнесмен и владелец крупной компании. — По твоему завтраку сразу можно распознать, что ты русский. — А, ну да, очень уж люблю нашу кухню, — довольно улыбается Шастун. — С борщом, конечно, ничего не сравнится. Знаешь, как говорят? — Не знаю и не хочу, — вздёргивает подбородок омега. — Дым густой да борщ пустой, — всё равно продолжает альфа. — Понимаешь, о чём это? — Что-то вроде «На словах Лев Толстой, а на деле хуй простой?», — невинно предполагает омега. — Ну вот, испортил всё, грубо звучит, — наигранно расстраивается Шастун. — Ах, извините, забыл, что вы голубых кровей. Откуда такая любовь? — интересуется Арсений. Антон как-то резко сникает, будто эта тема заставляет его грустить. — Как-нибудь потом расскажу, — отвечает тот, как будто в прострации. — Ешь. Больше до конца трапезы не разговаривают. После завтрака Шастун просит взять из номера необходимые вещи и опять спуститься в лобби. Арсений берёт с собой поясную сумку, куда кладёт паспорт, зарядку от телефона, пауэрбанк, банковскую карту и евро, которые предварительно обменял ещё в России. В этот раз уже альфа поджидает его внизу, они вместе выходят на шумную сейчас улицу и останавливаются. — Сейчас подъедет такси, — сообщает уже повеселевший Антон и закуривает сигарету. — Хорошо. Куда мы поедем? — с любопытством спрашивает Попов, немного залипая на то, как тот курит. Эстетика в чистом виде. Но омега быстро одёргивает себя, этого не хватало. — Будем гулять по центру города, сегодня у нас, так сказать, обзорная экскурсия, — делится Шастун. — Ты что, действительно взял места с сайта «Что нужно посмотреть в Париже»? — прищуривается Попов, но потом прикусывает себе язык. Обещал же, что не будет портить поездку. — Честно говоря, я не очень хочу в музеи, — уже спокойнее говорит он. — Отвечая на твой вопрос, нет. Я посмотрел видео «Весь Париж за один день самостоятельно». И нет, мы не будем ходить по музеям. — Но начнём с Лувра? — Откуда ты знаешь? — округляет глаза Шастун. — Нетрудно догадаться, — усмехается Арсений. На самом деле почти все дни до поездки он провёл, изучая историю и интересные факты про Францию, чтобы была возможность блеснуть своими знаниями, которых у Антона явно нет. Конечно же, чтобы тот не считал его глупой омежкой. И Лувр, как самый известный и дорогой музей в мире, который расположен в первом округе в самом сердце Парижа, был очевидным выбором. Но Попов не осуждает совершенно. Ему интересно абсолютно всё, Франция так и манит к себе. Они недолго едут на такси и высаживаются. Лувр расположен на правом берегу Сены, которую Арсений с горящими глазами разглядывает в окне машины. И они ещё больше загораются, когда они проходят чуть дальше и видят огромную стеклянную пирамиду, которая служит входом в музей. — Вау, — не сдерживаясь, выражает свои эмоции омега, а потом спохватывается. — Антон, можешь меня, пожалуйста, сфотографировать? — Конечно, — улыбается Шастун. Он тоже восхищенно осматривается, но улыбкой реагирует и на просьбу Попова. Антон почему-то держит в руках два телефона, но Арсений не обращает на это внимания. Он занят очень важным делом: позирует на фоне пирамиды и западного фасада Лувра, подбирает смешные и необычные кадры, чтобы ни у кого таких не было. Альфа после просит сделать совместное селфи и уточняет, что всё-таки набирает материал к выпуску. Омега понимает ситуацию, правда, но в тайне была надежда, что тот действительно им любуется и хочет сохранить что-то для себя лично. Они проходят через Триумфальную арку на площади Каррузель, заглядывают в парк Тюильри, где немного отдыхают на лавочке после ходьбы. Он чем-то напоминает Арсению Петергоф, в котором он бывал пару раз. Далее доходят до площади Согласия, омега делится своими знаниями по поводу того, почему она так называется, рассказывает немного про французскую революцию, обелиск и гильотину на площади. Антон слушает, открыв рот, и почему-то мало смотрит по сторонам. Проходят мимо пятизвёздочного отеля Крийон, откуда за дебош когда-то выгнали Есенина, что Арсений тоже не забывает упомянуть. Попадают на Елисейские поля, которые выглядят очень завораживающе и вдохновляюще. Проходя по тихой аллее, почти безлюдной, омега чувствует, как его руки касаются немного влажные пальцы. Он тихо выдыхает и решает переплести свои с чужими, даже чуть улыбается. Всё-таки здесь какая-то особая атмосфера. Но потом косит глаза на своего спутника и видит, как он снимает сие действие на телефон. Арсений тут же выдирает руку и хмурый идёт дальше, чуть впереди. Большой и малый дворец, grand palaise и petit palaise, омегу особо не впечатляют, хотя, может быть, это из-за инцидента, произошедшего ранее. А вот альфа наоборот, осматривает всё с интересом и даже фотографирует недовольного Попова на свой телефон. Он это никак не комментирует. Они идут до моста Александра Третьего, тут уже Арсений засматривается. Он вообще любит Петербург и его архитектуру, а этот мост относит его в приятные воспоминания о северной столице, которая наполнена такими же чудесными сооружениями. — А что там насчёт Александра Третьего? — интересуется альфа. — Ему тоже твои предки готовили борщ по семейному рецепту? — Конечно, — фыркает Попов. — Они же поколениями жили при дворе. А ты думаешь, почему он таким богатырём вырос? С детства наш борщ ел. — Может, он и меня сможет сделать сильнее и плотнее? — невинно хлопает глазами Шастун. — Приготовишь ещё? — Сначала предлагал риэлтором стать, теперь хочешь, чтобы я личным поваром пошёл? Не многовато ли? — В самый раз, — посмеивается Антон. — Ладно, пошли, там впереди церковь святого Людовика. — Да, усыпальница Наполеона Бонапарта, — задирает нос омега и сдвигается с места. Они успевают посмотреть самую дорогую часть улицы, аналог Мулен Руж, площадь звезды с Триумфальной аркой в честь победы в аустерлицком сражении, площадь Трокадеро, дворец Шайо, проходят через Йенский мост, после которого Эйфелева башня находится буквально в двух шагах, когда Арсений понимает, что очень уж проголодался. Эта прогулка забрала у него, кажется, все силы. Конечно, он много фотографировался. Не всегда было удобно просить об этом Шастуна, поэтому омега иногда обходился своей сумкой, как подставкой, и управлением камеры на айфоне с часов. Но каждый раз, когда альфа это видел, тут же брал телефон и снимал омегу столько, сколько он попросит. Это почему-то очень грело. — Антон, ты говорил, что около трёх часов мы будем есть, — будто бы невзначай начинает Арсений. — Да, конечно, мы как раз пришли, сейчас будем обедать, — сообщает Шастун. — А …где? — Арсений озирается по сторонам, но видит только зелёный газон и башню прямо перед ними. — Здесь, — Антон обводит рукой главное сооружение города. Попов округляет глаза. Он и подумать об этом не мог. Боже, сколько же на него денег тратится, чувствует себя содержанкой. — Пойдём, — мягко подталкивает его Шастун. Они подходят к подножию башни, альфа обсуждает что-то с персоналом, и их проводят к лифту. Лучше бы они пошли пешком, там хотя бы ограждения есть, в отличие от этой адской кабины. Арсений и так высоты побаивается, а тут конструкция ещё выглядит максимально ненадёжной, она даже ничем не ограждена! Их пропускают внутрь кабины, и Антон спокойно нажимает на кнопку с цифрой 2. — Этот ресторан находится на высоте сто двадцать пять метров, представляешь? — восторженно делится альфа. А вот омеге совсем не до восхищений. Он до побелевших костяшек пальцев вцепляется рукой в поручень и тяжело дышит, смотря себе под ноги. Сколько ещё ехать… — Эй, ты чего? — окликает его Шастун. — Арсений? Попов никак не реагирует. Дышать становится труднее, он лишь молится, чтобы они поскорее оказались на площадке, которая явно будет внушать чуть больше доверия. Потом омега чувствует, как его пальцы осторожно расцепляют, убирая от поручня, а тёплые руки обнимают за шею и талию так, что он чувствует себя защищённым со всех сторон. От альфы приятно пахнет, и Арсений невольно ведёт носом, стараясь оставить этот запах в лёгких подольше. Непослушными пальцами он хватает приятную на ощупь рубашку на спине Шастуна, которая сейчас немного влажная после долгой прогулки под солнышком, но это, опять же, совсем не вызывает отвращения. Антон ласково поглаживает его по затылку, а руку на талии сжимает сильнее, будто действительно защищает от всех невзгод. Неожиданно хочется плакать, он так давно этого не ощущал. Хочется сжаться в комок, стать совсем маленьким и остаться таким навсегда. Может быть, тогда жизненные проблемы его не заметят? Но лифт пиликает и приветливо раскрывает двери, чтобы пассажиры могли выйти на площадку, где расположился наверняка дорогущий ресторан. Они отлепляются друг от друга, и оба выглядят смущёнными. — Прошу, — галантно пропускает альфа вперёд. Молодые люди проходят в помещение, их провожают к столику у окна, и здесь у Арсения захватывает дух уже не от страха высоты, а от восхищения. Сквозь панорамные окна открывается потрясающий вид на Париж с высоты птичьего полёта. Омега думает, что ночью здесь наверняка ещё красивее, но его всё устраивает и так. Внутри неожиданно растёт необъятная благодарность альфе за всё это путешествие, себе за преодоление страхов и поход в шоу, маме и друзьям, которые буквально все мозги проели ему с Шастуном. Всё оно кажется таким далёким и давним, будто происходило не с ним. Но конкретно в этой точке, в данный момент, он понимает, что никогда уже этого не забудет. — Как тебе? — неожиданно раздаётся голос Антона над ухом. — Потрясающе. Здесь просто потрясающе, Антон, спасибо, — Арсений оборачивается к собеседнику и понимает, что плачет, только потому что глаза альфы округляются. — Ты чего? Эй, всё хорошо, — тот опять тянется обнять, и омега ему не отказывает. Ему нужно куда-то выплеснуть чувства, что разрывают изнутри. Сбывшаяся мечта, всё-таки неплохой человек рядом и просто невозможный по красоте и атмосфере город. Они разлепляются только тогда, когда подходит официант и слегка прокашливается, привлекая внимание. Он о чём-то спрашивает по-французски, но Антон просит перейти на английский, чтобы им всем удобнее было общаться. Арсений заказывает салат нисуаз, а также луковый суп, который ему разрекламировал Шастун. Альфа же останавливается на супе буйабес и говядине по-бургундски. Пока им несут блюда, Антон решает завести диалог. — Ты боишься высоты? — Высоты не особо, если вижу, что нахожусь в безопасности, а вот когда понимаю, что конструкции ненадёжные, да, накрывает что-то. — Я заметил, — грустно выдыхает альфа. — Прости, что не спросил заранее, назад точно будем спускаться пешком, — говорит виновато. — Ничего страшного, ты же не знал. И, Антон, — омега сглатывает. — Прости меня за моё поведение, мне не следовало говорить некоторые вещи и вообще… постараюсь сдерживаться в следующие разы. — О нет, — смеётся Шастун. — Не надо. Я вижу, что ты это не со зла, а без этих подъёбов нам было бы очень скучно, поверь. Ты удивительный человек, и если это то, какой ты на самом деле, меня всё устраивает. Арсений немного смущается и лишь кивает, а потом им приносят заказанное дополнительно вино. Официант разливает его по бокалам и удаляется. — Не против, если мы доснимем ещё кадров для шоу? — Ну вот. Я чувствую, что над нами висит эта обязанность, будто и не уходил с работы, постоянно что-то требуют. — Обещаю, это последний раз. Тут просто очень атмосферно, будет классно смотреться. А всё остальное время больше никаких съёмок, окей? — Хорошо, — выдыхает омега и принимает более удачное положение, чтобы выигрышно смотреться в кадре. Видео и правда получается хорошим, они сидят на одном диванчике, попивая вино из красивых бокалов и смотрят на потрясающий вид из окна. В какой-то момент альфа даже немного приобнимает Попова за талию, а он прижимается щекой к чужому плечу. Уютно. Но магия развеивается, камера выключается, им приносят супы, и начинается трапеза. Луковый суп оказывается действительно очень вкусным, его выгодно дополняют гренки из свежайшего французского багета. Антону его буйабес тоже нравится. А вот салат Арсения не устраивает. Он не посмотрел, что тот делается с использованием тунца, поэтому, когда понимает это, морщит нос и отодвигает тарелку. — Что такое? — обеспокоено интересуется альфа. — Не переношу рыбу, а тут тунец, — с сожалением отзывается омега. Он правда сделал это не специально, а ещё ему жалко чужие деньги, которые Шастун потратит на это ненужное блюдо. — Оу. Давай я тогда съем тунец, а ты остальное? Держи пока мясо, — распоряжается альфа и пододвигает к Арсению свой горшочек. Попов только успевает приоткрыть рот, чтобы отказаться, но Антон, как истинный джентельмен, уже уплетает рыбу с тарелки. На них наверняка косятся с неодобрением остальные посетители и персонал, но омеге так плевать, что он хихикает и берёт ложку, начиная немного есть блюдо своего спутника. Потом они меняются, и Арсений доедает уже оставшиеся ингредиенты, а Антон мясо с овощами из своего горшочка. Диалог завязывается на какие-то отвлечённые темы, они много смеются, заказывают ещё по десерту, съедают, оба пачкаясь в креме и сахарной пудре, некрасиво ржут на весь ресторан, за что даже получают замечание, после которого еле сдерживаются, чтобы не засмеяться ещё громче. Выходят из ресторана, когда уже темно. С высоты ста двадцати пяти метров Париж располагается будто на ладони, всё сверкает и переливается, а Арсений осознаёт, что в данный момент тысячи людей смотрят на главную достопримечательность, а, соотвественно, и на них, что почему-то очень будоражит. Сначала он просит Антона себя сфотографировать, позирует на фоне красивого вечернего города. Потом Шастун вновь просит о селфи. — Ты же сказал, что со съёмками для проекта всё, — хмурится Попов. — А это не для проекта, а… для личного архива, — мягко улыбается альфа. — Ну хорошо. Антон выставляет вперёд руку с включённой видеозаписью. — Антон, там видео, — немного приподняв брови, говорит омега. Но, когда абсолютно ничего не меняется, он поворачивает голову, чтобы столкнуться взглядом с зелёными глазами, которые светятся также ярко, как и весь Париж. Арсений невольно опускает взгляд на чуть пухловатые губы и ловит момент, когда они приближаются к его собственным. Сначала он немного соображает, потом ещё немного думает, и решает, что к чёрту всё. Приоткрывает рот, ловит чужой выдох, дарит такой же сам. Осторожно шевелит губами, прихватывая чужие, наглеет и облизывает языком. Но альфа и не против, прижимает его свободной рукой к себе за талию. Арсений же кладёт ладонь на чуть колючую щёку, гладит её большим пальцем. Они стоят так, кажется, вечность. Но дует прохладный ветерок, омега чуть вздрагивает, и Шастун отстраняется, напоследок ещё раз мазнув языком по чужой нижней губе. — Ты замёрз, пойдём, — говорит, попутно выключая камеру. Удивительно, но никакой неловкости нет, они спускаются по лестнице, дурачась и толкаясь, как подростки, шутят, смеются. Внизу уже ждёт заказанное заранее такси. Доезжают до своего отеля, вместе поднимаются на лифте с какой-то дамой в странном наряде, очень стараются не начать ржать прям там, чтобы не вызывать вопросы у женщины. Но с удовольствием и облегчением смеются в коридоре, хватаясь друг за друга. Расставаться совсем не хочется. Арсений понимает, что это всё вскоре завершится, но не хочет заканчивать. Он тянет Шастуна в свой номер, говоря, что хочет побыть с ним ещё немного. Альфа не сопротивляется. Нет, они не занимаются сексом. До того самого момента, как обоих просто вырубает от усталости, эти двое целуются, ещё целуются, ну и ещё немного. Кажется, что на следующий день губы просто не смогут функционировать, но никого сейчас это не волнует. Засыпают на одной кровати, в позе большой и маленькой ложки.***
На следующий день, несмотря на нахождение в городе, который они исследовали разве что на одну сотую, никто не горит желанием вновь отправляться куда-либо. Арсений не знает, почему позволяет себе забыть про всё, оставив мысли лишь об одном человеке, который целует его, кажется, в сотый раз. Он не думает о дальнейших действиях, не строит какие-то планы, просто наслаждается моментом и не хочет, чтобы он заканчивался. Антон, кажется, абсолютно за это же, он не отпускает от себя омегу, тискает и зацеловывает весь день. Они лишь выбираются на обед и ужин в ближайшие ресторанчики, находящиеся на той же улице, что и отель, потому что не хотят далеко отлучаться. Ходят по улочке, держась за руки, и не скрывая довольных улыбок. Но любой сказке свойственно заканчиваться. И, увы, финалы большинства из них не такие радужные, какими их представляет на суд зрителей Дисней уже много лет. Наступает день вылета обратно в Россию. Самолёт у них утром, поэтому просыпаются очень рано. Шастун уходит в свой номер, чтобы собрать вещи, Арсений делает то же самое у себя. Настроение, как и погода в городе, хмурое и пасмурное. Он на пару дней забыл обо всех заботах, позволил себе окунуться в человека, в котором не стоило и мочить пальцы ног. «Всё, что было в Париже, остаётся в Париже», — вспоминает он фразу, которую сам сказал в аэропорту в Москве, провожая грустным взглядом французские улочки, виднеющиеся из окна такси. Антон рядом, кажется, совсем не унывает, пытается взять омегу за руку, но не получается. Попов обхватывает себя за живот, чтобы ладонь была вне зоны досягаемости. Уже в Париже-Орли альфа не выдерживает и, хмуро глядя исподлобья, спрашивает: — Арс, что-то не так? Что произошло? — Всё хорошо, — неискренне улыбается омега и тянется поцеловать такие манящие губы напротив, которые, кажется, за эти дни стали родными. В последний раз, он себе обещает. Время до и во время полёта проходит в молчании. Точнее, Шастун пытается завести диалог, но Арсений обрубает все попытки на корню, ссылаясь на сонливость и усталость. В Домодедово Антон несёт свою и чужую сумки до самого выхода и уже там интересуется: — Так, я заказываю такси, называй адрес, добавлю точку. Попов тянется забрать свои вещи и только потом качает головой. — Я сам доберусь. Спасибо за поездку. И… удачи. — Что? — вскидывает брови альфа. — Почему это звучит так, будто ты прощаешься? — Потому что… так и есть? — Я не понимаю. — Всё, что было в Париже, остаётся в Париже, — грустно улыбается Арсений. — Ты выполнил своё обещание, я рад, что мне выпал такой шанс. На этом всё. У нас слишком разные жизни, дороги расходятся. Спасибо тебе. Прощай. Омега отворачивается и быстрым шагом направляется к парковке, чтобы не передумать или не обернуться. Прыгает в первое попавшееся такси, называет адрес, совершенно не волнуясь, что заплатит втридорога. Сейчас совсем не до этого.***
Через три дня после прилёта из Парижа публикуют один-единственный выпуск шоу «Борщ ля-Шастун». До этого Арсений тенью слоняется по квартире, пытаясь отойти от всего произошедшего накануне и в поездке, мало ест, пьёт, больше спит, иногда плачет. Не пускает к себе никого из друзей и старается пережить своё болезненное решение в одиночестве. Он считает, что поступил верно. Омега не уверен в каких бы то ни было чувствах к нему от Шастуна, не знает всей правды, истории, не раскрывается сам. Он уверен, что им вместе ничего не светит, даже если вдруг Антон тоже бы этого хотел. А зачем тогда начинать дело, которое заранее обречено на провал? Правильно, незачем. Но в груди всё равно всё как-то болит и неприятно сжимается, что это? Он же не мог влюбиться за какие-то жалкие два дня? Может, это началось ещё раньше? Нет, бред. В итоге, когда выпуск уже залит на ютуб и гордо висит в трендах, в квартиру Арсения буквально вваливается Ира, не слушая никаких возмущений. У девушки с собой бутылка хорошего гранатового вина. — Так, ну-ка кабанчиком метнулся за бокалами и включил ютуб на телеке, я тут с твоим пультом не разбираюсь. Будем вместе смотреть и крысить, а потом ты, наглая морда, расскажешь мне всё про Францию, — командует Кузнецова. Попову ничего не остаётся, кроме как подчиниться своенравной подруге, которая от него точно не отстанет. Они включают выпуск, и их встречает яркая заставка, а потом слышится до боли знакомый голос: « — Эй, йоу, всем привет, с вами лучшее кулинарное шоу страны. Несмотря на то, что на ваш суд предоставлен всего один выпуск, он точно того стоит, поверьте. Меня зовут Антон Шастун, и мы начинаем!». Далее мелькают кадры, моменты из которых Арсений видел изнутри, но не на всё обращал внимание. Но в любом случае сейчас его взгляд приковывается к одному единственному человеку, мелькающему в выпуске время от времени, пока омеги заняты созданием своих кулинарных шедевров. На моменте дегустации Попов уж совсем грустно смотрит в экран, а в скором времени и сквозь него. Отмирает он, лишь когда слышит голоса на интервью. « — Какие у вас были ожидания от шоу? — Знаете, я шла сюда за справедливой борьбой и любовью своей жизни, а в итоге наткнулась на очередное купленное шоу, — с презрением отвечает Ольга. — Что вы думаете об остальных участниках? — Я могу сказать лишь про одного, и этого будет достаточно. Арсений Попов. Вы в курсе, что он спал с продюсером, чтобы попасть на шоу? Вот так, да. Но я точно знаю, что Антоша справедливый человек и не позволит этой настоящей мрази победить и сопроводить его во Францию» Ира открывает рот от удивления и впивается глазами в участницу на экране. Далее кадр сменяется на Аркадия. Тот отвечает на очередные вопросы про шоу, но Арсения тоже упоминает. « — Арсений… сука. Которая выгрызает себе путь к победе, буквально уничтожая других. Он по головам готов пойти и не скупится даже ноги раздвинуть перед богатыми папиками, лишь бы его заметили. Я с ним пообщался, очень неприятный тип». Остальные участники не так резко отзываются об омеге, но ничего приятного он не слышит. Внутри что-то неприятно ворочается, Попов не понимает, чем заслужил это. Боже, ещё же мама посмотрит… Какой позор. Он закрывает лицо руками. — Арс, это всё бред какой-то. Что они несут? — Кузнецова опускает ладошку ему на плечо и поддерживающе сжимает. — Я не знаю, Ир. — Может, спросишь у Антона? Он должен знать. Хотя, если так, то он не лучше них всех. Отвратительно. Я хотела крысить, а в итоге закрысили нас. — Почему нас? — Арсений отрывает руки от лица или лицо от рук и недоумевающе смотрит на подругу. — Ну как же, я всегда на твоей стороне, а значит, такая же. Помнишь, как в «Sex education»? Арсений смеётся и обнимает подругу. Ему становится чуть легче. Он больше не встретит этих людей в своей жизни, по крайней мере, очень на это надеется. Но всё-таки некое неудовлетворенное любопытство не отпускает. С чего к нему такое предвзятое отношение? На экране начинают мелькать кадры из Парижа, сверху наложена какая-то романтическая музыка, а у омеги щемит сердце. — Ого. А вы хорошо смотритесь, — говорит Ира. В этот момент на телефон Арсения приходит сообщение. Он берёт гаджет в руки, видит кучу уведомлений из инстаграма, видимо, зрители шоу уже разыскали, но интересует его лишь два уведомления из телеграма. Он с опаской открывает приложение. уШАСТик Video 17:48 Встретимся? Сейчас 17:50 Пальцы замирают над клавиатурой. Во-первых, имя, которое перенеслось сюда из контактов. Арсений переименовал Шастуна сразу же, как узнал номер, почему-то в голову в тот момент пришли только его оттопыренные уши, а каламбур был обязательным. Во-вторых, видео быстро прогружается, и перед омегой появляются…целующиеся они на фоне горящего огнями Парижа. Сердце замирает. Он пишет:Где? 17:52
Антон присылает адрес. Попов, не думая, спохватывается, сразу вызывает такси, которое обещает приехать через десять минут из-за высокого спроса, и бежит собираться, не обращая внимания на крик подруги: — Так ты расскажешь, что было в Париже? — Ирусь, прости, мне сейчас очень нужно встретиться с одним человеком. Потом я всем обязательно поделюсь, — тараторит он, уже обувая кроссовки в прихожей. — Закроешь дверь, ключ ты знаешь где. Не жди меня, пока-пока. Арсений не знает, что его дёргает в этот момент так сильно. Желание узнать правду? Понять, замешан ли в этом Антон? Возможно, дать шанс объясниться и вообще дать шанс? Или просто дать? Он прокручивает в голове сотни мыслей, пока едет в такси, но, уже находясь около ресторана и видя знакомую фигуру во всём чёрном, мозг будто очищается, оставляя за собой чистый лист без единой заготовленной реплики. — Привет, — первым здоровается альфа. — Здравствуй, — отвечает Арсений и позволяет придержать для себя массивную дверь при входе в ресторан. Их проводят в зону, столики в которой отгорожены ширмой, почему-то омеге вспоминаются детективы Агаты Кристи. Получается своеобразная приватная кабинка, которая будто настроена на частные разговоры. С одной стороны стола стоит диванчик, а с другой — два стула. Шастун галантно приглашает Попова занять первый, но не усаживается напротив, а наоборот устраивается рядом, отрезав все пути к отступлению. — И что это значит? — хмурится Арсений и складывает руки на груди. — Нам нужно поговорить, — твёрдо заявляет Антон.