Игра в «Мафию»

Голова раскалывалась. Резкий звон будильника с противной мелодией, которая некоторое время назад казалось лёгкой и приятной на слух, залетал в черепную коробку, отталкивался от стен и изо всех сил ударял по мозгам. Как резиновый шарик, брошенный ребёнком, сталкивался то с одним, то с другим местом, пробуждая боль, и я пошарил ладонью по тумбочке, чтобы избавиться от назойливого звучания некогда любимой песни. Забавно и то, что понравившееся человеку что-либо надоедает, когда он видит это слишком часто: вкус клубники на языке отзывается рвотой, когда съедаешь её слишком много; фильм после десятого просмотра начинает обнажать свои недостатки; даже девушка, которую добиваешься пару месяцев, уже не такая привлекательная, когда позволяет за собой ухаживать. Я выключил будильник и с трудом оторвал лицо от подушки. Сухость во рту, а рядом ни одной наполненной бутылки воды. Что вчера было? Кусочки воспоминаний не складывались в единую картину, и я решил, что пазлы — не моё любимое развлечение. Хоть они и являлись неотъемлемой частью работы, которую я начинал ненавидеть, заниматься ими вне офиса не хотелось. Здесь как и в школе: просидев за задачами половину дня, сил едва ли хватает на решение их дома. От вида учебников появляется тошнота, от взгляда на задачу — слёзы. Конечно, подобные проблемы не беспокоили меня уже больше десятка лет, но взрослые мало чем отличаются от детей. Меняются задачи. Не люди. Я кое-как поднялся и убрал ладонью торчащие во все стороны волосы. Привкус рвоты на языке пробудил не самые лучшие воспоминания, и желудок поддался им, свернулся, как маленький ёж прячется от людей, и мне пришлось пробежаться до туалета, чтобы остатки сытого ужина вместе с выпитым сакэ вырвались наружу. Благо моя квартира не была большой: кухня, на которой еда готовилась последний раз при заселении, и спальня — излюбленное место после тяжелых будней. Душем и туалетом пользовался регулярно днём и вечером. Остальное время суток купленное с большим трудом место под солнцем пустовало. Освободив желудок от остатков пищи, я поднял голову к зеркалу над раковиной и взглянул на отражение. Уставшие глаза с тёмными синяками под ними, бледная кожа с ярким шрамом на носу, оставленным в подарок от какого-то типа в переулке, и густые брови — никогда не был красавцем. По современным мерками меня едва ли можно назвать привлекательным, но девушки на работе то и дело прикусывали губы, когда я, с трудом передвигая ноги в сторону кофемашины, чтобы вернуть душу в тело с помощью пары глотков отвратительного на вкус напитка, проходил мимо. Вниманием не обделён, но личная жизнь не складывалась. Отношения, о которых грезили родители, обходили меня стороной, и в какой-то момент я решил пустить всё по течению. Не то чтобы не хотелось просыпаться в чистой квартире с витающем в воздухе ароматом травяного чая и играющей на кухне пластинкой «The Beatles», просто в запахе дешёвых сигарет тоже было что-то своё, особенно притягательное. Как и в разбросанных по полу вещах, пустом холодильнике и пыли на полках. Я привык жить в беспорядке. Без него не был бы собой. Набрав в ладони холодной воды, поднёс к лицу и, запутавшись в действиях, выпил. Сонливость отступала, я чувствовал, как внутри меня разливалось начало нового дня, впитываясь в каждую клетку тела. Ещё раз набрал воды и умылся. Мне нравилось ощущение, когда капли воды стекали по коже, собирались на подбородке и падали на босые ступни, и прилипшие к лицу пряди волос, напоминавшие тонких змей. Как ни крути, в хаосе я находил себя, а хаос находил себя во мне. Взгляд опустился на шумную струю и остановился, заметив что-то лишнее. На пальце руки, как бы сильно мне не хотелось отрицать, в ярком свете лампочки переливалось кольцо. Я не был фанатом украшений, даже наручные часы надевал исключительно в тех случаях, когда требовалось покинуть офис и выехать на дело, поэтому находка, мягко говоря, озадачила. Сняв его, покрутил пальцами. Ничего. Тошнота исчезла, когда обнаружилось кольцо, и я вышел из ванной комнаты, чтобы рассмотреть пробу. Семьсот пятидесятая. Даже будучи богатым, покупать столь дорогое украшение вряд ли захотел. К тому же… Оно было обручальным, а одинокому мужчине такое ни к чему. Я прищурил глаза и затем покачал головой. Что-то не складывалось. Будильник зазвенел вновь, чтобы лишний раз напомнить, как быстро уносится в прошлое поток времени после пробуждения. Включать его дважды вошло в привычку: при первом я нехотя открывал глаза и начинал функционировать, при втором — выходил из дома на работу. Так в жизни появлялся малейший порядок, который чудом избавлял от опозданий. Но что случилось вчера? В голове также просторно, как и на рисовых полях. Я отчётливо помнил, как прощался с коллегами и ждал электричку, чтобы добраться до нужной станции, переполненный вагон и даже женщину в ребёнком, плачущим у неё на руках. Мальчика звали Харука. Она повторяла имя снова и снова, пока я думал о том, что, вероятно, причина его слёз и заключалась в имени. На станции вышел сонным, но резкий поток воздуха слегка взбодрил. Рядом не было ни души, и я, осмотревшись по сторонам и задержав взгляд на виднеющейся вдалеке Фудзияме, маленький ритуал перед возвращением домой, отправился дальше. Идти всего ничего, но именно путь до квартиры кто-то стёр ластиком из моего сознания. Пока думал, не заметил, как надел брюки и рубашку, из кармана которой что-то выпирало. Обычно это была пачка сигарет или смятая визитка, неизвестно как попавшая туда, но сегодня сложенный вчетверо лист оказался свидетельством о регистрации брака. Я присел на край кровати, чтобы не свалиться на пол, с умным видом стал изучать документ, надеясь найти хоть малейший намёк на подделку, но его не было. Со вчерашнего дня я перестал быть холостяком. Со вчерашнего дня моей женой стала… — …Ито Юзуки, — её имя вертелось на языке ещё долго, словно я хотел распробовать его на вкус, насладиться кислинкой и сладкими нотками вишни, получить удовольствие от каждого повторения и вспомнить девушку, которая по случайности вступила со мной в брак. Или это была женщина? Мысленно представил двоих ещё маленьких детей, девочку и её старшего брата, весело играющих на площадке, её улыбающееся пухлое лицо, и вновь почувствовал тошноту. Стала бы взрослая женщина напиваться до потери памяти и выходить замуж за незнакомца? Положение в обществе давно изменилось, теперь нет надобности идти на столь отчаянные меры, да и давлению больше подвергаются мужчины… — Неужели это я от горя… Нет. Совершенно точно нет. Даже будучи пьяным я в состоянии контролировать свои действия. Сунув свидетельство во внутренний карман пиджака, наспех пригладил волосы влажными ладонями и вышел в коридор. Если выдастся свободная минута, узнаю всё об этой Ито Юзуки. — Доброе утро! Её звонкий голос сопровождал каждое утро. Мы встречались на станции неподалёку от работы в первое время нашего сотрудничества, но чем больше происходило встреч, тем больше казалось, будто она специально поджидает меня, чтобы вместе прогуляться до офиса. В свои двадцать семь ей едва ли можно дать двадцать. Невысокого роста, с худым телосложением и родинкой под левым глазом она даже не претендовала на звание красавицы и довольствовалась тем, что имела. Порой создавалось ощущение, что вместо напарницы мне подсунули ребёнка. Чрезмерно оптимистичная, не умеющая нормально шутить и краситься, изначально она ничем не отличалась от безбашенного подростка, но стоило ей вникнуть в работу, как вторая её личность брала верх, и передо мной появлялся гений. Честно, в какие-то моменты я даже завидовал. Мой стаж работы превосходил её втрое, однако выдавала нужные теории она, а не я. Молодые умы, не познавшие тяжести трудовой деятельности, какое-то время расцветают во всей своей красе, а уже потом увядают, заглушая усталость самым дешёвым кофе из автомата. Она шла позади, убрав руки за спину, и улыбалась. Что в голове у людей, которые радуются новому дню? — Вчера я прочитала одну работу, написанную каким-то исследователем с кафедры криминалистики. В ней говорилось о том, что… Дальше я не слушал. Отчасти мне хотелось вникнуть и поддержать разговор, но целиком и полностью разум захватило свидетельство о регистрации брака. Всё никак не мог понять, что произошло вечером, а Наоко продолжала говорить, приводя фантастические примеры, активно жестикулируя, отвечая на свои же вопросы и только потом задерживая заинтересованный в ответе взгляд на мне. — Бывает, — сухо произнёс я, прикладывая пропуск к турникету. — «Бывает», — передразнила Наоко и показала язык. — Я вам такой случай интересный рассказала, а вы как обычно. Ваша невнимательность сыграет против вас однажды, и я бы посмотрела на реакцию. Я хотел достать из кармана сложенный лист, но не стал. Если хоть кто-нибудь из коллег узнает о случившемся, простыми слухами вряд ли удастся отделаться, дойти может до увольнения за дурной поступок, который понесёт за собой убытки компании, поэтому лучше молчать до последнего. Разберусь с Ито Юзуки сам, а через пару лет расскажу за бутылочкой сакэ коллегам как анекдот. Наоко склонила голову к плечу и хмыкнула: — Вы сегодня странный, — она сделала шаг навстречу. — Пили вчера вечером? Потому что я — да. Нет ничего плохого в том, чтобы расслабиться после рабочего дня. Главное — контроль над собой, а остальное не так важно. А вы что пить предпочитаете? Она издевалась, сама того не осознавая. Наверное, будь Наоко действительно моим сталкером, не пришлось ломать голову над событиями, достаточно было бы спросить у неё, чтобы узнать хронологию. — Я не пью, — спокойный тон заставил её скучать. Она цокнула языком и сжала губы в тонкую полоску — привычка, которую удалось заметить с первого дня знакомства. Так она давала понять, что потеряла интерес к собеседнику. — И не стыдно вам ввергать столь юную девушку в пучину отчаяния своим равнодушием? — мужчина опустил большие ладони на её плечи и уставился на меня выразительным взглядом. — Мне порой даже жалко её. Из всего коллектива ей достался самый вредный, заносчивый и вечно чем-то недовольный человек. — И тебе доброе утро, Хиросава, — прошептал я. Голос как-то не желал повышаться. — Всегда знал, что мы друзья. Он хмыкнул и обнял Наоко, потираясь щекой о её макушку. Эти двое нашли обищий язык, когда делили последний онигири в столовой, поэтому их братские отношения ни для кого не оставались секретом. Все на пятом этаже ежедневно слышали их споры про еду, некоторые делали ставки на победителя. Хиросава работал в медпункте, изредка выезжал вместе со мной и Наоко на какое-нибудь дело, но в основном не высовывался из четырёх стен, пропахших лекарствами. От него и самого воняло не лучше. Иногда я избегал утренних встреч с ним, чтобы не вдыхать запах его работы, потому что зачастую желудок слишком бурно на него реагировал. С Хиросавой мы были знакомы со старшей школы. Ещё тогда он проявлял себя как человек, которому суждено стать врачом. Упёртый и умный идиот. Вдобавок ещё и красивый, сбежавший с обложки какого-нибудь глянцевого журнала для девушек, коих менял каждый день. Я даже удивился, когда узнал, что в Наоко он разглядел младшую сестру, а не потенциальную парнёршу на ночь. Наверное, потому что у неё даже груди не было. Хотя и это его не останавливало. — Не вредничай. Ты не слышал о деле, которое тебе дадут? Говорят, прислали из Киото, потому что там не справляются. В общем, каждую ночь на улицах находят трупы с пробитым лбом. Ни улик, ни подозреваемых — ничего нет. Камеры чисты. Чудеса какие! Берись за него, не отказывайся. Если не такой гениальный полицейский, то никто не справится, — Хиросава умел льстить. Я бы даже согласился, но ехать разбираться в Киото — слишком лень. Найдут кого-нибудь другого, среди пятнадцатиэтажного здания наверняка отыщится ещё один «гений». — И совсем-совсем ничего не нашли? — Да, пусто. Я в подробности не вникал, но звучит всё так, будто бы мне лезть туда не надо. Что-то нечисто, — Хиросава выпустил Наоко из объятий и пафосно откинул пряди волос назад. Любое его движение и слово выглядели в моих глазах так, словно он специально старался делать и говорить, как актёр перед камерой в крутом фильме с большим бюджетом. Порой даже переигрывал. Если бы не наша давняя дружба, то я бы уже врезал ему по лицу, чтобы он стал хоть немного похож на реального человека. — А тебе лучше тоже туда не лезть, Наоко-тян. Пусть со страшными задачками справляются страшные люди. Не выдержав, я ушёл к лифту.