Средь пыльных стопок книг

— Сайно, можно с тобой поговорить? — Сайно от неожиданности вздрагивает и смотрит на Тигнари, который сейчас больше похож на нервный комочек — стоит весь сжавшись и старательно сверлит взглядом пол. — Хорошо. — Быстро закинув свои вещи в рюкзак, Сайно идёт вслед за Тигнари, не уверенный в том, следует его о чём-то спрашивать или всё же не стоит. С того дня они ни разу не общались. Сайно, как и обещал, перестал смотреть на Тигнари и сверлить его взглядом, а чтобы соблазна точно не возникло и вовсе пересел на первую парту. Тигнари после того тоже не подходил к нему и кажется вовсе был счастлив этому. Лестница, та самая, куда Тигнари привёл его в прошлый раз, вновь был пуста. Если даже Сайно и удивился выбору, то никак не прокомментировал его. Интерес пока что перевешивал любые вопросы. Тигнари повернулся к нему лицом, но взгляда на него поднять так и не смог, всё время шаря им по сторонам, словно ища что-то. Пальцы он сцепил перед собой, чтобы те так сильно не тряслись. — Скара сказал, что мы с тобой в школе играли на дружеском матче и именно на тебя я тогда упал. Ещё он сказал, что у тебя были трещины в рёбрах и поэтому ты бросил экси, — Тигнари говорил тихо, но Сайно всё равно отчётливо его слышал. — Трещин не было, просто небольшой ушиб, а ушёл я потому что надо было готовиться к поступлению и игра в экси мне точно ничем в этом помочь бы не смогла. — Но ведь за это же давались дополнительные баллы. — Только тем, кто пробыл в команде больше года, а я только присоединился к ним после переезда, да и ни на какие дополнительные баллы не рассчитывал. Тигнари молчал, не зная что ещё тут можно сказать. Сайно ждал, хоть и понимал, что они вроде как всё обсудили. — Насчёт того признания… — Забудь. Я помню, что ты сказал, что тебе это неприятно и я перестал, не переживай об этом. Тигнари прикусил губу и ничего не сказал. Да и как тут сказать о том, что то признание у него из головы почти не выходило и он вроде как тоже начал что-то чувствовать. Пока что это чувство невозможно было обличить в слова, но оно явно было. — Если это всё, то я пойду. Я ещё перекусить хотел. В ответ Тигнари мог лишь только кивнуть, смотря на то, как Сайно медленно разворачивается и уходит прочь. Тяжело вздохнув, Тигнари пошёл к своим ребятам, которые должны были занять лавочку во дворе. Ребят оказалось найти не так уж и сложно — громкий смех Кавеха вряд ли мог заставить пройти кого-то мимо. Аль-Хайтам лишь сдержанно улыбался, когда Скара о чём-то увлечённо рассказывал им. Тигнари плюхнулся рядом с ними, доставая из рюкзака небольшой термос и пару бутербродов. Аппетита после разговора не было, но сидеть и слушать на паре как урчит живот, было не самым лучшим решением. Скарамучча мгновенно замолчал, с интересом смотря на то, как Тигнари без всякого аппетита жуёт ломтик хлеба, не заметив того, что сыр остался в контейнере. Кавех с Аль-Хайтамом переглянулись, но ничего не сказали. Скарамучча подождал пару минут, но поняв, что Тигнари говорить ни о чём не собирается, всё же начал первым: — Я так понимаю всё прошло не особо гладко? Тигнари прервался от своего занятия и посмотрел на Скарамуччу, с трудом проглотив кусок хлеба, который никаким образом не хотел оказываться у него в желудке. — Он сказал, что это был он на том матче, но ушёл он из-за экзаменов, как и я. — И это из-за этого ты так расстроен? Тигнари покачал головой и сделал небольшой глоток из термоса. — Я хотел сказать ему, что вообще-то он мне тоже нравится, но он меня даже слушать не захотел. Просто развернулся и ушёл. — И ты позволил ему это? — А что я должен был сделать? Кинуться ему на шею и признаться в чувствах после того, как сам отшил его? — Хотя бы поговорить нормально и рассказать о том, что чувствуешь. Тигнари открыл и закрыл рот, понимая, что возразить ему нечем. Скарамучча на это лишь ухмыльнулся. — И что теперь делать? — Предложи ему начать отношения. Тигнари сначала кивнул, а то только после, когда до него дошёл смысл, во все глаза уставился на Скарамуччу, словно тот сказал о том, что динозавра увидел. — Ч-чего сделать? — Расскажи ему о чувствах и скажи, что хочешь начать отношения. Или как посылать, так ты всё можешь, а теперь в кусты? — Да ничего подобного! — Тигнари от возмущения даже кусочек хлеба выронил. Он понимал, что Скара разводит его как ребёнка на конфету, но внутреннее возмущение и какой-то азарт были готовы перевесить все разумные доводы. — Так собери всё, что у тебя осталось от твоих яиц, и пойди признайся ему и предложи встречаться. Докажи, что чувства у тебя действительно есть и не только на словах. Тигнари вскочил со своего места, едва ли не роняя термос и контейнер с едой. — Вот и пойду! — Иди, иди. Засунув свои пожитки в рюкзак, Тигнари уверенно пошёл в сторону здания, даже примерно не зная, где искать Сайно. — Он правда купился на это? — Аль-Хайтам сидел с приподнятой бровью и не мог поверить в то, что такой глупый трюк сработал с казалось бы умным Тигнари. — Он всегда такой был. Внешне умный и спокойный, а на деле не может уступить ни в одном споре и всегда всем пытается доказать всё. — Уверен, что это была хорошая идея? — Кавех взволнованно смотрел на спину уходящего Тигнари. Скарамучча на это лишь пожал плечами. — Это мы сможем узнать лишь после того, как он признается. Тигнари небольшим ураганом ворвался в аудиторию, приковывая внимание всех студентов. Всех, кроме Сайно, что сидел за первой партой и грыз карандаш, даже не замечая этого. Заметив его, Тигнари выдохнул, сжал руки в кулаки и уверенно пошёл к нему. Почувствовав чьё-то приближение, Сайно вытащил карандаш изо рта и обернулся, в удивлении смотря на раскрасневшееся лицо Тигнари. — Я пришёл сказать тебе, что ты мне нравишься. Понял я это почти сразу после того, как мы поговорили с тобой в первый раз. Сейчас лишь только смог набраться смелости и признаться тебе. Сайно, ты мне нравишься, давай встречаться? Карандаш медленно выскользнул из ослабших пальцев, падая на пол. В тихой аудитории этот звук был почти оглушающим. Все взгляды были устремлены на них. Сайно смотрел на Тигнари широко распахнутыми глазами, не веря в то, что всё это действительно происходит. Единственное, что он мог сказать в тот момент было глупое: — А?