Март
Странности за Хенджином Джисон замечает не сразу. Сначала это мелочи, вроде спешного ухода поговорить по телефону в другую комнату, если они собираются компанией больше двух человек, в которой есть и Минхо. Или смущенная улыбка вместо внятного ответа на вопрос о том, как прошел вечер, с пониманием, что Минхо, который проводил этот день в тренажерном зале, точно причиной такого настроения Хенджина быть не может. Затем заинтересованные поглядывания в сторону парных вещей, когда Джисон тащит его по магазинам в поисках новой одежды на весну. Джисон ворчит, что не хочет ходить в одних худи, как делает обычно, поэтому надо глянуть хоть какие-то другие варианты. По итогу Джисон берет себе желтую худи, вспоминая о свитере Феликса такого же оттенка, и предвкушая реакцию друга на их цыплячий тандем. А Хенджин, пока Джисон рассчитывается на кассе, совершает набег на ювелирный магазин, откуда выносит небольшой пакет. На вопросы он обтекаемо отвечает что-то про акции, скидки и важные даты. В завершении длинной цепочки загонов и подозрений Джисон узнает о том, что многие из тех дней, которые Хенджин обозначал в качестве посвященных парню, с Минхо никто никуда не ходил. Он только смотрел на Джисона как на идиота после каждого уточнения по типу «ну помнишь, вы еще тогда с Хенджином ходили на колесо обозрения», оспаривая адекватность подобных заявлений напоминанием о той же акрофобии. Джисон замолкает, явственно ощущая в воздухе запах жареного. Не стоит раньше времени давать повод для беспокойства Минхо и себе. Хенджин бы никогда не начал отношения с двумя людьми одновременно. С другой стороны, за Минхо склероз тоже особо не числится, разве что только в части фактов о свиданиях. В любом случае, тараканий конгресс уже не вывозит эту Санта Барбару. Джисон приходит к логичному решению – подключить кого-то в обсуждение, но так, чтобы не называть имен Хенджина и Минхо, поскольку им некомфортно на данный момент раскрывать свой секрет. Этот кто-то должен обладать качествами хорошего, внимательного и достаточно объективного друга, умеющего держать рот на замке. Именно поэтому Джисон оказывается в комнате с миллионом гирлянд на стенах, кучей цветастых подушек на диване и грустным фикусом в углу, уже обнявшим своими листьями гитару по соседству. – Будешь колу? – Феликс приносит в комнату два стакана, бутылку колы и чипсы. – Да, – Джисон наблюдает за тем, как пузырящаяся жидкость льется в стакан, настолько шипя, что пузырьки выпрыгивают за его края и оставляют неприятные липкие капли на полу. – Спасибо. – Так, – Феликс садится напротив в позу лотоса и внимательно смотрит. – Что ты хотел обсудить? – Мне нужен твой взгляд со стороны и совет. – Слушаю, – упаковка чипсов разрывается, и Феликс удовлетворенно хрустит первым кусочком. – Представь, что у тебя есть знакомая пара, которая не хочет афишировать отношения. Глаза Феликса загораются таким интересом, что он даже подсаживается поближе и наклоняется всем корпусом, чтобы не упустить ничего важного. – Назовем их условно кролик и кот. Я очень хорошо отношусь к обоим и наблюдал практически с самого начала их отвратительно сладкий конфетно-букетный период. Кот с влюбленными глазами рассказывал мне о том, что ему нравится в кролике, и куда они ходили на свидания. Джисон делает паузу и отпивает немного колы, давая Феликсу возможность переварить услышанное. – Но сейчас кот ходит куда-то с таким же увлечением и говорит, что это на свидания с кроликом. Я точно знаю, что свиданий с кроликом там на деле малая часть, поскольку кролик отрицает эти походы. Кролику кажется, что я что-то путаю. – И ты думаешь, что?.. – Это лишь моя догадка. Возможно, у кота есть кто-то еще. – Подозреваешь его в измене? – Мне бы не хотелось. Просто сильно много деталей на это намекают. – А в чем надо дать совет? – Стоит ли вмешиваться и говорить о всех несостыковках кролику? – Слушай, сложно сказать, – Феликс задумчиво чешет нос, отстраняясь от Джисона и глядя куда-то в потолок. – Есть такое жизненное правило: не лезь в чужие отношения, потому что потом крайним сделают тебя. – В этом и проблема, – Джисон вздыхает и тянется за чипсами. – Мне не хочется быть виноватым. Плюс я давно знаю кота, даже дольше кролика, он замечательный и так поступать не в его характере. Но если кролика действительно обманывают, то видеть, как ему станет от этого больно, мне не хочется еще больше. – Почему? – Что «почему»? – Почему тебе даже больше не хочется видеть, как кролику причиняют боль? Это не твоя проблема, если вы просто знакомые. Джисон хмурится и теребит браслет на руке, осмысляя слова Феликса. Какая разница, сколько знаешь человека? Разве испытывать сочувствие в такой ситуации – не норма? – Потому что он всегда относился и продолжает относиться ко мне максимально хорошо, даже когда я вел себя слишком предвзято. Он поддерживает, заботится и всерьез выслушивает любые мои мысли и предложения, даже самые глупые и дурацкие. Я в таком долгу перед Ми… – Джисон растерянно замолкает, проверяя реакцию Феликса. Тот продолжает участливо слушать, никак не показывая эмоций на оговорку. Вероятно, не понял, – кроликом, и быть тем, кто скажет ему такие вещи, – это не та плата, которую стоит дать за все. – Если бы ты не разъяснил свое отношение к этой паре, я бы подумал, что кролик тебе нравится. – Чт… Нет! – Джисон возмущенно стучит ладонью по полу, поражаясь тому, в какое русло ушел диалог. Феликс сдерживает улыбку. – Я всего лишь очень уважаю его. Это простое уважение! – А чего шея пятнами красными пошла? – Это потому что ты всякими предположениями внезапно берешь и смущаешь, – ладони прижимаются к шее, прикрываясь. – Ну надо же, какие мы нежные, – Джисон толкает Феликса в плечо, отчего тот валится и громко хохочет. – Ты провокатор. – Ладно, не дуйся, – Феликс хватает Джисона за предплечье, и тот падает рядом, слегка недовольно протестуя. – Давай серьезно. Кролику в любом случае будет больно, независимо от того, как и от кого он узнает. Можешь не говорить прямо, но попробовать обратить его внимание на несостыковки в поведении кота стоит. Главное, не бей кулаком в грудь и не доказывай, что твои слова – истина в последней инстанции. Ты же сам не уверен до конца. – Наверное, так и поступлю, – Джисон поворачивает голову в сторону друга, нос к носу встречаясь в веснушчатым лицом. – Спасибо. – Обращайся.Настоящее время
– Ты можешь перестать смеяться? – Джисон скрещивает руки на груди и останавливается посреди парка. – Прости, но правда очень мило, что ты так за меня переживал, – Минхо широко улыбается, останавливаясь рядом. Ветер треплет кроны деревьев над головами, а тени от листьев скользят по их лицам. Минхо зачесывает пятерней пришедшие в беспорядок волосы, отчего Джисон позорно залипает. Если бы они были сейчас в какой-нибудь передаче на двоих, он обязательно сказал бы Минхо, что, когда какая-то тень падает на его лицо и закрывает одну часть, он очень красиво выглядит. Но они не в передаче, поэтому свалить внезапное желание сказать комплимент на сценарий нельзя, а смелости взять ответственность за такие слова пока не хватает. – Чувствую себя клоуном. – Вовсе нет. Ты просто сопереживающий и впечатлительный человек. Хотя я бы сказал, что скорее квокка, но качества те же. В общем, кто угодно, только не клоун, – Минхо подходит ближе и убирает из чужих волос цветок вишни, упавший откуда-то с дерева. – Спасибо. – Да глупо получилось, чего благодарить. – Я просто учту на будущее твою эмоциональность и скажу остальным не звать тебя в кино на мелодрамы, – ухмыляется Минхо. Они медленно идут вглубь парка, подальше от лая собак. Джисон замечает забавного корги, нелепо топчущегося вокруг мячика, и мысленно пищит от умиления. Он бы с удовольствием подошел к хозяйке и попросил разрешения погладить, но представитель семейства кошачьих, с которым Джисон сюда пришел, явно будет не в восторге, что важный разговор стопорится. Хотя он и сейчас не особо продвигается. Они просто… молчат? Может быть, Минхо всего-навсего дает возможность подготовиться к чему-то. – Почему ты не пошел к Хенджину или ко мне с разговором? – А вот и оно. – Хенджин был вечно занят. И еще извини, конечно, за формулировку, но мне казалось, что он постоянно спихивает меня тебе, – Джисон морщится от того, как это прозвучало. – «Ты хочешь погулять? Я сейчас не могу, позови Минхо» или «Я не очень люблю такой жанр фильмов, но Минхо любит, можешь сходить посмотреть с ним». О, моим любимым было «Я не смогу прийти в кафе, зато Минхо не занят, так что скинул ему адрес». Мне приятно проводить с тобой время, не подумай. Но такие ситуации… – Только больше склоняли тебя к неправильным выводам? – подсказывает Минхо. – Потому что ты считал себя отвлекающим элементом? – Да! – Но Хенджин не поэтому так поступал. Можно сказать, он старался для меня, не обижайся на него. Причины правда благородные, – Минхо почти может увидеть, как ищутся нужные детали к пазлу в голове. Он пугается, что неудачный разговор из прошлого повторится, и суетливо переводит тему. – Кстати, со мной ты тоже не поговорил. – О, тут я правда пытался. Только вот ты сам мне не дал. Минхо хмурится, перебирая в голове всевозможные диалоги и встречи в тот период. Он не может вычленить ни одного, где был хотя бы намек на подобную тему. – Я такого не помню. – Тут такой казус произошел… – Джисон чешет затылок и избегает взгляда Минхо. – Ты меня позвал пересмотреть «Семью шпиона»… – Блять, нет, – Минхо пронзает осознанием. – Да, к сожалению. – Мы могли все обсудить еще тогда. Джисон наблюдает за вспышкой негодования с максимальным пониманием. Он прошел через все стадии принятия по той же причине примерно неделю назад.Март
Проведя глубокий анализ разговора с Феликсом, Джисон решает сначала прижать к стенке Хенджина, чтобы выяснить, почему друг так странно себя ведет. Учитывая, что ничего точно утверждать нельзя, путь самый логичный. Хенджин, будто бы чувствуя чужие намерения, прыгает от Джисона по дедлайнам, отговариваясь от всех встреч ссылками на домашку, мероприятия университета, соревнования и репетиции танца с Минхо. Джинни: «Нет, Джисон, на учебе все битком, никак не могу». Джисон смотрит на уведомление и разрывается между отправкой сочувствующего стикера и нажатием на кнопку блокировки контакта. В конечном итоге он просто выходит из диалога и ничего не отвечает. Лино: «Привет. Ты не занят?» Телефон от неожиданности падает на лицо. Потирая переносицу и шипя, Джисон щурится и еще раз перечитывает сообщение от Минхо. Они там что, синхронизируются с Хенджином по времени?«Нет, что-то случилось?»
Про манеры и необходимость приветствовать собеседника он благополучно забывает, плавая мыслями где-то в бурчании о том, что судьба сама намекает на выбор собеседника для щекотливой темы. Лино: «Планировал пересмотреть Семью шпиона сегодня, ты как? Не хочешь?»«Надо подумать»
Он уже давно подумал, но никто не запрещает повыеживаться приличия ради. Случай поднять тему их с Хенджином отношений самый что ни на есть подходящий. Лино: «У меня есть твои любимые мармеладки»«Во сколько встретимся?»
***
Спустя полчаса Джисон набирает на домофоне номер квартиры Минхо и топчется возле двери подъезда под противное пиликанье. Минхо дважды игнорирует звонок. Джисон проверяет в сообщениях, верно ли набрал номер, и, удостоверившись, что да, решает связаться с другом уже через телефон. Но и там одни гудки. – Уснул что ли, – Джисон задумчиво смотрит в мессенджере время последнего выхода в онлайн. – Кто уснул? – он вскрикивает, когда Минхо наклоняется и заинтересованно смотрит через джисоновское плечо в телефон. – Нельзя так пугать! – Прости, я не хотел, – в голосе ни капли раскаяния. – Где ты был? Я звонил, но ты не отвечал. – Ходил мусор выбросить, – Минхо пожимает плечами и прикладывает чип к домофону. – Проходи. Джисон юркает следом и нервно втягивает воздух, когда видит, как Минхо нажимает кнопку лифта. Он испытывает дежавю, думая о том, насколько рационально будет попросить пойти по лестнице, если шагать десять этажей. Оказавшись дома у Минхо впервые, Джисон подшучивал над ним, зная, как тот боится высоты. На вопросы о том, не страшно ли жить почти на самом верху и как тогда выходить на балкон, Минхо отмахивался и отвечал, что не боится, потому что на него не выходит. При этом Джисон так и не упомянул, что в свой первый визит к Минхо, да и во все последующие, всегда поднимался на десятый этаж пешком. – Хорошо, что лифт починили, – Минхо удовлетворенно смотрит на работающую панель над створками, отображающую этаж. – Ноги после тренировки болят ужасно, я бы не вывез пешком десять этажей подниматься. – А… а его ломали? – Да нет, там какие-то технические неполадки были. Сейчас все отлично, – створки лифта плавно раскрываются. – Идем? Надежда на подъем своим ходом умирает после упоминания про тяжелую тренировку. Совесть не позволяет Джисону заставлять Минхо так мучиться, поэтому он осторожно заходит в кабину и старается глубоко дышать, когда створки закрываются. – Все хотел спросить. У меня в конце месяца выступление, танец экзаменационный. Не хочешь прийти на последний прогон и посмотреть? На сам экзамен близких не пускают, чтобы лишнего шума не создавать, но на репетицию иногда разрешают. Вот я и подумал… – Минхо говорит непривычно быстро, будто стараясь поскорее отделаться от заранее подготовленных слов, получить какой-нибудь ответ и успокоиться. – Нет, конечно, там не только я буду, у меня парный танец, поэтому Хенджин тоже втянут… Джисон? – Да, – Джисон чувствует, как пол под ногами потряхивает. – Да, я приду. Скинь время, дату и место. – Хорошо, – Минхо продолжает смотреть. – С тобой все в порядке? Ты какой-то бледный. – Этот лифт всегда так трясет? – Вообще нет. Наверное, после ремонта еще не стабилизировался. Лифт в последний раз ощутимо покачивается и замирает. Джисон смотрит на панель, отображающую этаж, и почти хочет разрыдаться, когда видит, что они остановились на девятом. Минхо тихонько ругается и нажимает кнопку вызова диспетчера. Весь разговор проходит мимо Джисона, ощущаясь как шум в ушах, где эхом слышатся чужие реплики. Он сползает на пол, чувствуя слабость в ногах, и теребит браслет на запястье, стараясь сохранять минимальную связь с реальностью. Браслет рвется от напора, и Минхо разворачивается ровно в тот момент, когда бусины катятся по кабине. – Джисон, – он обеспокоенно присаживается на колени напротив. – Тебе плохо? – Возможно, чуть-чуть, – воздух в грудной клетке едва проталкивается, его не хватает. Джисон жмурится и закрывает уши, утыкаясь лицом в колени. Он выглядит неестественно маленьким, и Минхо почти заражается его паникой, слегка трясущимися руками обхватывая чужие ладони. – Посмотри на меня, пожалуйста, – просьба игнорируется. – Стены очень близко друг к другу. – Джисон, стены такие, какими и были. Диспетчер сказала, что в течение получаса максимум все починят. Потерпи, пожалуйста, всего полчаса. – Воздух закончится и мы задохнемся, нас сожмет. Минхо вздыхает. – Не сожмет. Двери лифта негерметичны, воздух все равно поступает. Посмотри на меня. Ты мне доверяешь? Джисон доверяет, поэтому с огромным усилием открывает глаза, цепляясь взглядом за черты лица напротив. Руки Минхо сползают с ладоней и обхватывают щеки, осторожно поглаживая их большими пальцами. Он встревожен, но натянуто улыбается, подсаживаясь ближе, сбрасывая свое пальто на пол и пробуя снять куртку с Джисона. – Попробуй дышать мелкими вдохами, все в порядке. Хочешь жвачку, у меня есть, – Джисон мотает головой. – Не хочешь, хорошо. Давай поговорим? – Мне холодно. – Иди сюда, – Минхо притягивает парня к себе, стараясь расслабить поглаживаниями по спине. Джисон задеревенело облокачивается о чужое плечо и утыкается носом в шею. Минхо слушает его трясущееся дыхание и покачивает, как маленького ребенка. – Что бы тебе такого рассказать… – он перебирает все, что может прийти в голову, однако, как назло, все мимо. И просто начинает наобум с первой попавшейся истории. – Знаешь, однажды я вышел на прогулку с другом. Нам лет по шестнадцать было. У него тогда жила собака, и я не особо разбираюсь в породах, но вроде ретривер. Очень добрая и дружелюбная. Слушаешь? Минхо прислоняется щекой к чужому виску, ощущая, как Джисон кивает, не издавая ни звука. Возможно, он снова закрыл глаза. Проверить не получится. Зато хотя бы слушает и не теряет связь с реальностью – уже что-то. – Так вот, вышли мы в парковую зону, а она находилась на возвышении берега реки. На другом берегу точно такие же возвышения, огни улиц и дорога. У меня плохое зрение, обычно я ношу линзы либо очки. Тут не взял, поэтому мне казалось, что впереди, в темноте, два странных черных пятна – одно большое, другое поменьше. Никогда не угадаешь, что это было. – Что? – Минхо улыбается, слыша хриплый голос, и крепче обнимает Джисона. Из-за того, насколько они близко, он может уловить легкие древесные ноты чужого парфюма на волосах. – Люди. Мужчина с ребенком. Они смотрели в бинокль на противоположный берег. Заметили нас с другом, поинтересовались, не кусается ли собака, а затем позвали смотреть в бинокль с ними. – Согласились? – Джисон поднимает голову, глядя снизу вверх. Он немного елозит в объятиях, поэтому Минхо откидывается назад, опираясь о стенку лифта и вытягивая ноги. Джисона тянут следом, укладывая спиной на грудь. Минхо все еще чувствует, как беспокойно ходит ходуном чужое дыхание. – Конечно. Собака сразу полезла знакомиться и обниматься с новой компанией для прогулки, пока мы с другом поочередно смотрели на вечерний город. Раньше никогда не присматривался и не интересовался всеми этими огоньками, но это очень здорово было. Машины такие отчетливые и все еще жутко маленькие, – он показал Джисону небольшое расстояние между большим и указательным пальцем, иллюстрируя свои слова. – Мужчину звали мистер Пак, а его сына Ёлли. Я предполагаю, что это производное от имени Чанёль. Минхо кладет подбородок на чужое плечо, чтобы взглянуть на наручные часы, не расцепляя кольца из объятий вокруг торса. Еще примерно пятнадцать минут, и они окажутся дома. – Мистер Пак с нами очень похож одной чертой. – Чем это? – Джисон тоже смотрит на наручные часы, наблюдая за секундной стрелкой. – Я перебарываю страх высоты, ты прямо сейчас делаешь успехи перед клаустрофобией, а мистер Пак жутко боялся собак. Потому что в детстве его брата укусил доберман, и он все никак не мог забыть это. Но с собакой друга все равно старался как-то взаимодействовать. – Это… это очень здорово. – Да. – И чем все закончилось? – Его милейший сын рассказал о белом глухом котике, живущем у них дома, и я переключился на обсуждение котов. Это был прекрасный диалог, в конце которого меня хотели угостить чипсами, но я вежливо отказался. Когда… – лифт резко пошатывается и начинает ход. Джисон, кажется, выдыхает весь воздух, который накопил в легких за пятнадцать минут. – Когда мы уходили, Ёлли махал нам с другом вслед. Минхо поднимается с пола и помогает встать Джисону, ноги которого еще потряхивает. Тот благодарно кивает и принимает в руки протянутую куртку. Из лифта он вылетает со скоростью света, и Минхо понимает, что еще минимум год Джисон точно туда больше не зайдет даже за деньги. – Браслет жалко, не успели подобрать бусины, – Минхо открывает входную дверь и пропускает вперед. – Черт с ним. Главное, что выжили, – Джисон плюхается на пуфик в прихожей и вытягивает ноги. – Скажешь тоже. Разувайся, я пока на кухню схожу за едой. – Я не голоден. – Сейчас остатки стресса спадут и начнешь ныть, что тебя не кормят, – фыркает Минхо откуда-то из коридора, заглушая свой голос шумом воды из-под крана. Пол в лифте был так интенсивно общупан, что ладони хочется буквально отскоблить чем-нибудь. – Наверное, ты прав. – А когда я был не пр… – смешок застревает в горле. Чужие ладони окольцовывают пояс, возможно, слишком откровенно для дружеских объятий. – Спасибо тебе, – Джисон утыкается лбом ему в затылок, выдыхая. Пережитые эмоции полностью смазывают грань между своим и чужим личным пространством. Минхо это понимает, но ничего не может поделать с табуном мурашек, прошивающим шею и бегущим смотреть на закат, рождающийся на кончиках ушей. В тот вечер они не говорят ни о Хенджине, ни о той странной атмосфере, что витает между ними. Минхо позволяет обнять себя и молча смотреть аниме. Обычно разговорчивый Джисон даже не повторяет всегда веселящее его «ваку-ваку» за главной героиней, уставившись в одну точку и пальцами выводя узоры на покрывале с облаками.***
Когда Джисон иронизирует над собой, сравнивая эмоциональное состояние с состоянием героини из «Сумерек», он не имеет в виду потребность действительно сидеть перед окном и смотреть за сменой времен года. Но в этот раз он сидит. Правда, всего лишь пару часов, и за окном меняется разве что погода. В свое оправдание он может сказать, что череда хитросплетений привела его к осмыслению последних месяцев. А это процесс небыстрый. Тут надо вспомнить и день, когда Джисон впервые находит Минхо настолько красивым, что на час забывает о Хенджине, с которым упорно пытался слипнуться, поскольку никого больше не знал. И день, когда Джисон понимает, что в общем и целом Минхо классный, пусть доверия к нему особого не имеется – многовато недоговаривает. Стоит ли раскладывать по отдельности моменты, в которых Минхо показывает себя самым чутким на свете человеком, или лучше смешать все это в один комочек и дать котам в мыслях Джисона, заменившим ушедших в отпуск тараканов, поиграться с ним, грея меховые лапки о воспоминания? И черт с ними, с несовпадениями с историей Хенджина о начале отношений. Хенджин склонен иногда видеть все по-своему, так что еще вопрос, кто из них ошибся в фактах. Проще говоря, Джисон очень много думает, и этому периодически в немалой степени мешает жар на щеках. Наверное, остаточное с того вечера, когда они с Минхо застряли в лифте. Он и сам прекрасно понял, как только стресс отступил окончательно, что где-то перешел черту. Во всех этих воспоминаниях и искался тот самый момент, в котором стоило не соглашаться на встречу, разговор и какой бы то ни было физический контакт. Сложно заметить чувства там, где они есть, и не менее сложно не придумывать себе чувства там, где их нет. Эту тонкость Джисон за двадцать лет до сих пор не распознал. Хенджин всегда подшучивал, что Джисону свойственно случайно отказывать людям в приглашении на свидание, потому что он банально их не видит, воспринимая как дружеские прогулки. Точно, Хенджин. Несмотря ни на что, Хенджин – самый близкий и незаменимый человек в жизни Джисона. И это куда более важная связь, нежели просто друзья. Здесь чужая боль воспринимается как своя собственная, любое начинание поддержат, самый худший проступок не осудят, принимая любым. Хенджина разочаровывать смерти подобно, даже если сам Хенджин разочаровать не боялся никогда, считая, что у каждого есть право на ошибку, и не одну. Однако на периферии стоит и противно грызет совесть один вопрос: «Когда в последний раз сердце делало кульбит при виде Хенджина, а не при виде Минхо?». – Я проклят, – хнычет Джисон, потирая лицо ладонями.***
Только недавно они праздновали день рождения Чонина, как наступило время поздравлять Хенджина. До обозначенной даты чуть меньше недели, и почему-то все решают, что Джисон – справочное бюро, помогающее подобрать подарок, исходя из предпочтений именинника и бюджета дарителя. Не так сложно угадать чужие пожелания, если постоянно слушать восторженные вздохи Хенджина по различным поводам. Но, видимо, такая внимательность распространяется только на Джисона – спасибо привычке запоминать все, о чем говорит друг. Джисон вздыхает, прижимая телефон к уху во время попыток сварить лапшу и доказывая Чанбину, что да, Хенджину понравится, если он просто подарит деньги, потому что кому не нравятся деньги? Тем более, что для Хенджина это не лень при выборе подарка, а, напротив, предоставление человеку возможности взять себе действительно нужное. Днём ранее Феликс интересуется по поводу беспроводной зарядки и ночника в форме персонажа из Наруто, а Чан просит каким-то образом измерить размер ноги друга, пока не получает наставление посмотреть лучше подвески из конкретной коллекции конкретного магазина. Вовремя соглашается, потому что Джисон уже на грани. Как Чан себе представляет ненавязчивый замер стопы? Эй, Хенджин, хочешь массаж пяточек? Кстати, у меня тут измерительная лента в кармане завалялась, может заодно проверим, выросла ли нога? Ну и бред. Минхо не устраивает звонок по телефону, он договаривается о личной встрече дома у Джисона. При этом звучит так потерянно, когда говорит, что не хочет в очередной раз дарить футболку и сертификат в какой-нибудь магазин с товарами для дома (хотя Хенджин такое любит), что Джисон просто не может ему отказать. Занимая для особой помощи вечер четверга, он ставит себе мысленную пометку «мазохист». Все те несколько дней, в течение которых Джисон постепенно сокращал общение с Минхо, грозились пойти прахом. Особенно, когда на телефоне появляется уведомление от адресата с улыбающейся фотографией с копной вишневых волос. Хенджин так долго распалялся о новом цвете, который старательно помогал менять в домашних условиях, что микро-инсульт хватил Джисона еще при виде фотографий с телефона друга, где Минхо сидит в домашней синей футболке, с пятнами от краски на лбу и шее, и широко улыбается, смеясь с чего-то. Если бы кто-то заранее сказал Джисону о привычке Минхо зачесывать мокрые волосы назад, он бы ни за что не согласился смотреть на все это безобразие. Стыдно за такое агрессивное залипание на чужого парня было не меньше. Лино: «Я освободился немного раньше, ничего?» Джисон шипит, когда бекон, закинутый секундой ранее на сковороду, начинает прыскать жиром. Сбавляя интенсивность нагрева конфорки, он параллельно набирает смазанный ответ.«Окк»
Домофон звонит почти сразу после ответа, и Джисон с матами несется открывать, пока ничего не сгорело без его участия. – Минхо, привет, с одеждой сам разберешься, где ванная – помнишь. – Он не успевает толком открыть дверь, уже сбегая обратно. Минхо проходит на кухню в тот момент, когда основной кризис уже миновал, и остается только добавить бекон в макароны. Джисон устало моет руки. – Весело у тебя тут, – Минхо кладет какой-то продолговатый бумажный сверток на стол и осматривает беспорядок. – Не надо осуждать творческий беспорядок. Если бы кое-кто не пришел пораньше, кухня была бы чиста, – Джисон садится на соседний стул и старается слишком явно не засматриваться на чужие волосы. Минхо очень идет вишневый. – Что это у тебя? Уже выбрал подарок и пришел мне показать? Или за багетом прогулялся? Он хихикает, изучая крафтовую бумагу, а Минхо отчего-то смущается. – Это подарок, но не Хенджину. Ему я выберу другой. – О, – Джисон теряется, растерянно возвращаясь взглядом к свертку. Минхо слегка улыбается, одними уголками губ, и складывает руки в замок у себя на коленях. Он непривычно скромен, Джисон чует неладное, отчего в районе желудка противно сворачивается комок чего-то тяжелого. – Будешь есть? – жалкая попытка перевести тему пресекается отрицательным мотанием головы. – Не думаю, что я здесь надолго, – Минхо нервно усмехается, поднимая голову и встречаясь взглядом с Джисоном. Почему он заранее чувствует себя таким виноватым? – Ты меня пугаешь сегодня. – Обещаю, что скоро перестану. Так… что насчет помощи с подарком? – А, да, – Джисон открывает в телефоне заметки. – Смотри, часть я рассказал остальным парням. Но тут есть беспроигрышные варианты с сертификатом на прыжок с тарзанки и пленочным фотоаппаратом. Предлагаю просто разделить. Ты возьмешь что нравится, я – оставшееся. – Ты точно помогаешь, а не стараешься способствовать закидыванию меня в черный список со стороны Хенджина? – Ты за кого меня принимаешь? – Джисон возмущенно фыркает, недовольно выгибая бровь. – Я в этом деле профи. – А отзывы есть? – Я сейчас тебе реально плохие советы надаю. – Ладно, верю, не обижайся, – Минхо в штуку тянет мизинец в примирительном жесте, который Джисон загибает до завершенного кулака, не принимая условия игры. – Не помню только, когда Хенджин изъявлял подобные желания. – В прошлом году. Весь изнылся, что площадку для прыжков открыли, а я не хочу с ним прыгать. Я же не суицидник. – Ты так детально запоминаешь все эти вещи. – Мы с Хенджином выросли вместе, привычка. Можно подумать еще, конечно, но это самые интересные варианты. – Нет, не нужно. Остановлюсь на сертификате. Выглядит так, будто не изменю своим традициям, если подарю. – Всё, получается? – Ага. Спасибо за помощь. Минхо замолкает и смотрит. Джисон поступает так же. Он слышит тиканье наручных часов Минхо, больше похожее на его сердцебиение. Мельком обратив внимание на запястья, Джисон замечает, что никаких часов при Минхо нет. – Пойдем, проводишь. – Только зря мотался лишний раз, могли и по телефону обсудить, – сетует Джисон, выходя в коридор. – И вовсе не зря, – Минхо легонько щелкает его по носу. – Ты иногда такая сварливая злюка. – Да мне-то что, не мое время тратится на путь до дома. – Зато увиделись. На это Джисону ответить нечего. Он чувствует себя по-дурацки скованно в прихожей своей же квартиры, ожидая, пока Минхо оденется. Минхо застегивает последние пуговицы пальто, тянет руки в карманы и слегка сутулится. Как-то все скомкано получается. Не как обычно. Джисон не уверен, что дело в нем одном. – Еще увидимся, – Минхо по-хозяйски открывает дверь и делает шаг на лестничную площадку. Чего-то не хватает. – Стой, – Джисон хмурится, придерживая дверь. – Ты забыл тот сверток. Минхо на секунду задумывается, будто и правда мог забыть у Джисона свою вещь, а затем отмахивается. – Не забыл. Это тебе. Проводив его, Джисон не торопится разворачивать подарок. Он садится на место Минхо и постукивает пальцами по столу, закусив губу. Какой для сюрприза может быть повод? Джисон особо ничего не сделал, на плохое настроение не жаловался, его день рождения только в сентябре. Плюс надо будет что-то подарить взамен, потому что некрасиво получается, если Минхо его порадует, а он Минхо – нет. Джисон дотрагивается до крафтовой бумаги, надеясь, что там таки лежит багет, а не что-то посерьезнее. На упаковке нарисована стрелочка, намекающая, где открывать. И, видимо, не просто так, потому что оттуда сразу вываливается сложенная надвое бумажка.Не уверен, что правильно трактую и сопоставляю знаки. Все-таки, близорукость не позволяет мне увидеть их все.
Я думал об этом достаточно давно. Может, с того времени, когда увидел, как забавно ты злишься из-за «Бункера». Или когда понял, что если твой танец и был просто чтобы быть, то мой все-таки осуществился в компании особенного человека. Плюс, наверное, много разговоров после тренировок у Чанбина помогли узнать тебя лучше и окончательно очароваться.
Джисон надрывает бумагу резче, чем планировал. Он уже видит стебель и надеется, что цветок будет каким угодно, но не тем, о котором он боится догадываться.Просто знай, что я принял бы тебя даже карликом-черномагом, в болезни и здравии, с кучей негативных рецензий на «Hot fuzz», и все равно станцевал бы тот танец повторно.
– Так пишет, будто предложение делает, – хрипит Джисон, теряя голос. Зрение тоже подводит и не хочет фокусироваться.Для верности могу еще и шоколадку подарить. Только дай знать.
Напиши мне, пожалуйста, если это что-то значит для тебя.
На столе лежит белая хризантема. Джисон не пишет Минхо в тот день. Джисон вообще прерывает с Минхо какие-либо контакты.***
Вся неделя какая-то паршивая. Дело не в озверевших преподавателях, включивших под конец учебного года режим электровеника в попытках все успеть, и требующих того же от студентов. И не в том, что Чанбин сломал руку, пока эффектно перелезал через забор своего же дома, забыв ключи у своей девушки, живущей на другом конце города, из-за чего передал ведение тренировок своему нудному коллеге. Чанбин не хочет сыпать соль на рану и дразнить себя тренажерами, а Джисон не может сбросить стресс, потому что получает его дополнительно на тренировках. Если бы он хотел осунувшееся серое лицо без тени улыбки и энтузиазма – посмотрел бы в зеркало, но никак не на тренера. Карма явно наказывает его за попытки влезть в чужие отношения. Ну или просто сама по себе не шибко чистая. Честно говоря, Джисон так путается, кто, где, как и с кем изменяет, что решает включить великого слепого. Минхо любит Хенджина. Хенджин любит Минхо. Можете поцеловать неве… а, нет, это не отсюда. И все бы ничего. Но Джисон чувствует чувства и знает, что это взаимно. Только вместо бабочек в животе по какой-то причине вывалили червей в грудную клетку, и теперь они усердно проедают внутренности, заставляя тревожиться на завтрак, обед и ужин. С Минхо не просто говорить боязно – боязно даже смотреть. Так что последний прогон танца перед экзаменом Джисон пропускает, сваливая все на бешеную нагрузку по учебе. Звучит неубедительно, Хенджин тоже верит слабо, поэтому отписывается сразу после экзамена, что Минхо выступил отлично, правда, выглядит вне сцены так, будто у него кто-то умер. Джисон смотрит на лежащую на столе записку, которую так и не смог выкинуть. Цветок хризантемы сохнет между книжных страниц как напоминание, что участие Минхо в его жизни не было сном. Он думает о том, как вести себя на Дне рождения Хенджина, чтобы не умереть от смеси из стыда, неловкости и смущения в первые десять минут. Однако Минхо за пару часов до начала пишет в общий чат о плохом самочувствии Дори и необходимости ехать в ветклинику. Джисон нервничает за чужого питомца – вряд ли Минхо стал бы прикрываться такой серьезной причиной просто чтобы избежать мероприятия – и едва сдерживает себя, чтобы не спросить, насколько все плохо.***
Несмотря на отсутствие Минхо, Хенджин сияет ярче городских огней, благодарно обнимая Джисона за подаренный пленочный фотоаппарат. На него же он делает и первые кадры с праздника. Джисон пробует влиться в общее настроение, подхватывая чьи-то шутки, неестественно смеясь и засиживаясь между Феликсом и Чаном до тех пор, пока от самого себя не начинает тошнить. Он не ощущает, что заслуживает быть рядом с Хенджином в качестве самого близкого друга. Мыслями Джисон в ветклинике, думая о состоянии двух ее посетителей. И ему странно, что Хенджин так спокойно реагирует на отсутствие своего парня. Может, Минхо написал ему и сказал, что все хорошо? Когда Джисон сбегает на кухню, его охватывает дежавю. Только никто не стоит и не смешивает в шейкере колу с виски. За весь вечер в организм не попадает ни капли алкоголя, однако эмоциональное состояние штормит настолько, что тянет на путаницу с последствиями от выпитой бутылки вина – и это с учетом низкой устойчивости Джисона к градусу. Он так сильно скучает по специфическим сообщениям о том, как прошел день, по емким и чернушным шуткам, по совместным просмотрам фильмов с забавными комментариями, и прогулкам после тренировок. Джисону не хватает Минхо даже больше, чем до Луны и обратно. В детстве он часто сидел и размышлял, как здорово было бы уметь перематывать время назад, чтобы знать, какой из выборов окажется самым подходящим и удачным. Возможно тогда ему хватило бы смелости написать тем вечером Минхо ответ и хотя бы на мгновение прочувствовать все это. А затем вернуться к моменту, когда Минхо приносит цветок, чтобы отказаться. Если он хочет расстаться с Хенджином, если они друг друга больше не любят – Джисон не станет поводом. Он не возьмет на себя роль собирателя всех шишек, не останется в одиночестве, навсегда ассоциируемый парнями с этой ситуацией. – Ты чего тут ото всех спрятался, – Хенджин проходит к морозилке и выуживает из нее пакет со льдом. Джисон дергается от неожиданности, чрезмерно глубоко упав в свои мысли. – Ты в порядке? – Да, я… – Джисон вздыхает, когда видит, что Хенджин уже заметил ложь и присаживается рядом. – Я почти в порядке, правда. – Знаешь, у тебя очень знакомое выражение лица и отговорки, – Хенджин щурится, сканируя друга. – Я такое наблюдаю уже где-то неделю. Ни за что не угадаешь, у кого. – У нас что, викторина здесь? – Джисон натянуто улыбается, медленно вставая со своего места. – Сидеть, – чеканит Хенджин, хватаясь за предплечье. – Хорошо. – У вас с Минхо что-то произошло? – Нет. – Прежде чем врать своему лучшему другу, научись не отводить глаза и не постукивать ногой по полу. – Давай не будем портить тебе праздник, – Джисон кладет ладонь на коленку, пытаясь успокоить нервы, и жалобно изламывает брови. – Потом обязательно устроишь сеанс психотерапии, обещаю. Поговоришь сначала с Минхо, потом со мной, и… – И у вас с Минхо что-то произошло, я прав. – Хенджин, лёд растает. – Ничего, в морозилке еще два пакета. Давай, колись. – Я не хочу быть крайним. – Почему ты должен быть крайним? – Потому что я им буду, я знаю, – Джисон не замечает, как снова начинает интенсивно дергать ногой. – Я обещаю, что не будешь, – Хенджин кладет руку на чужое колено, наконец, прекращая активное постукивание по полу. – Когда я тебе врал? – Ну аргумент не самый надежный, ты как-то без меня новую серию «Наруто» посмотрел, притворившись больным, чтобы не идти в школу… – Нам было двенадцать! – Это глубоко ранило меня. – Ты сейчас пытаешься перевести тему. – Возможно. – Что случилось? – Я поссорился с Минхо, – Джисон перестает улыбаться, решая сразу кольнуть по больному и не церемониться. – Вернее, не прям поссорился. Мы перестали разговаривать. – Почему? – Он сказал мне некоторые вещи. – Джисонни, я вроде не фокусник, а ты не шляпа, чтобы вытягивать из тебя что-то постепенно. Джисон чувствует, как учащается сердцебиение, когда понимает, что с него не слезут, пока он не скажет. Он вдыхает в грудь побольше воздуха. Возможно, сейчас у него не станет друга, и самое ужасное – выбор дня для такого разговора. – Тут так вышло… абсолютно случайно, понимаешь, без всякой задней мысли, я ведь тебе желаю счастья, всегда искренне радуюсь твоим успехам, правда… но это такой неконтролируемый момент, что за собой еще можно уследить, а другой человек… а как я другого человека проконтролирую, от меня ведь не зависит… – Дыши, пожалуйста, – Хенджин похлопывает по щекам, начиная серьезно беспокоиться за трясучку, накатившую на собеседника. Он хочет помочь, однако Джисон ощущает на щеках теплые ладони и практически видит, словно в замедленной съемке, как в грудной клетке взрывается бомба замедленного действия. После такого уверенность в сохранности внутренних органов крайне низкая, все будто вскрыли, переворошили и поставили не на свои места, игнорируя обильное кровотечение. А Джисону хочется скулить. – Минхо мне признался в чувствах, Хенджин, – лицо испещряется солеными линиями. – Это так ужасно, потому что взаимно. Я так за ним скучаю. – Наконец-то пошла конкретика, – Хенджин улыбается и приобнимает. – Ты ведь сказал ему то же самое? – Нет, конечно, я же не чудовище какое-то, чтобы за спиной у лучшего друга так поступать, – Джисон давится словами, вцепляясь в объятия как в спасительный круг. – Прости меня. – Подожди, ты не сказал? – Хенджин отстраняется. – Ну… нет? – Тогда я не понимаю. Минхо в тебя влюблен, ты в Минхо тоже. Что не так? – Влюблен – это громко сказано, наверное… – Ой ли? Вы смотрите друг на друга как на сокровище. – Почему ты не злишься? – А должен? – Твоему парню нравится твой лучший друг. Это же без пяти минут измена, если уже не она, – Джисон шмыгает носом, опасливо косясь на Хенджина. Такое непонятливое лицо он видит у друга впервые. – Я встречаюсь с Минхо? – Хенджин удивленно приоткрывает рот, указывая на себя. – Разве нет? – Конечно, нет! Как тебе такое в голову пришло? – Вы оба мне несколько месяцев твердили, что вы партнеры! – Партнеры по танцам! Мы танцуем вместе, Джисон. – Стой-стой-стой. Это какой-то газлайтинг сейчас происходит. Я тебе в январе указал на Минхо, когда ты просил описать понравившегося парня. Ты сказал, что он занят тобой. И Мин – это ведь сокращение от Минхо. – Так, – Хенджин достает из кармана штанов телефон и начинает что-то интенсивно искать в общей беседе. – Что ты делаешь? – Ищу подтверждение твоему идиотизму, – Хенджин листает фотографии и сердито сводит брови. – Вот! На! Джисону в лицо тычут экраном смартфона. Он смаргивает слезы и отклоняется немного назад, чтобы увидеть картинку. На слегка смазанной фотографии Минхо и Чан сидят за столом. Минхо смеется, морща нос от избытка эмоций, а Чанбин стоит и возмущенно указывает пальцем на что-то на игровом поле настолки. Между ними сидит еще человек, который едва выглядывает из-за Минхо и улыбается. – Мин – это Сынмин, идиотина. Тебя вообще не смутило, что я Минхо при тебе полным именем называл? – Откуда я должен был понять, что это не очередная биполярка у тебя, а разные люди? – Джисон растерянно смотрит в телефон и на Хенджина, и обратно. Пальцы держат технику с большим усилием. – И ты никогда не встречался с Минхо? – Фу, нет, – Хенджин морщится, будто съел целый лимон, а затем его глаза комично расширяются в осознании. – Только не говори, что когда я рассказывал, как он меня нагибает пять дней в неделю, ты думал не о танцах. – Хорошо, не скажу. – Господи, Джисон. – И когда ты хвастался, как он хорошо тебя растянул в такой-то день, если хочешь знать, первая мысль была тоже не о танцах. – Перестань, пожалуйста, – Хенджин ноет, хватаясь за волосы. – Я так сглупил, – глаза и нос снова начинает щипать. – Даже думал, что ты ему изменяешь, потому что твои рассказы не совпадали с его воспоминаниями. – Ты не сглупил, произошло масштабное недопонимание. – Это не отменяет того, что я ранил Минхо, – Джисон открывает список контактов на телефоне и трясущимися руками пытается долистать до нужного. – Я должен срочно извиниться. Хенджин аккуратно отбирает у Джисона телефон и откладывает в сторону, блокируя экран. – Вряд ли он сейчас захочет вникать в это. У него коту промыли желудок, что-то сожрал. – Минхо тебе писал? Все хорошо? – Сейчас – да. Но вам обоим все равно сегодня нужно нормально отдохнуть. – Всего одно сообщение. – Минхо никуда не денется до завтра. Пойдем, умоем твое лицо, плакса, – Джисон слабо реагирует на попытки стянуть его со стула за запястье, однако перед остальными парнями не хочется светить красным и опухшим носом, поэтому он повинуется энтузиазму Хенджина. – Он меня не простит, – вяло бурчат Хенджину, пока он перебирает на полке в ванной полотенца, ища для лица. – Еще как простит, и это будет самый лучший подарок от вас мне на День рождения, – в дверь коротко стучат. – Можно! – У вас тут все хорошо? – Феликс просовывает голову в проем и подозрительно осматривает Джисона, чуть ли не с головой нырнувшего под кран умывальника. – Мы вас потеряли. – Лучше не бывает, – Хенджин улыбается и вытягивает из стопки желтое полотенце.Настоящее время
– А потом я тебе написал, назначил эту встречу, и вот мы здесь. Минхо не отвечает, увлеченный разглядыванием носков своих ботинок. Джисон видит, что кончики его ушей слились своим цветом с немного вымывшимся вишневым оттенком на волосах, и не может определить – смущение это или холодный ветер. – Ты так долго молчишь, что я всерьез начинаю нервничать, – Джисон виновато улыбается, покручивая на пальце кольцо. Эта замена браслету из бусин оказалась куда долговечнее, хотя Джисону кажется, что скоро несчастный металл истончится до состояния фольги от постоянного натирания. – Не знаю, какой вопрос задать первым, чтобы ты снова не сбежал, – зрачки у Минхо при взгляде на Джисона расширенные настолько, будто он стоит спиной к фонарю, а на улице поселился ранний вечер. – Я не сбегу. – Хорошо. Тогда для начала уточню, что ни с кем не встречаюсь. – Понял. – Никому не изменял и не изменяю. Вообще считаю это самым низким и подлым поступком по отношению к своему партне… – Минхо запинается о слово, прочищает горло и хмуро поправляет себя. – … любимому человеку. – Хорошо. – И мои слова на той записке все еще актуальны. – Лад… – Джисон замолкает. – Я все еще тебе нравлюсь? – Только если я все еще нравлюсь тебе, – Минхо сдерживает улыбку, поджимая губы. Он подносит ладонь к подбородку Джисона, прикрывая тому неверяще распахнутый рот и нежно проводя пальцами по коже. – Подожди, слишком рано порываешься ответить. Джисон неохотно откладывает самую важную часть разговора на потом, стараясь не утонуть в сомнениях. Если Минхо не отказался от своего признания, но отказывается слушать подтверждение взаимности от Джисона, не значит ли это, что есть в уравнении какая-то переменная, которая все портит? – Я рад, что наши стычки и недомолвки были результатом путаницы, а не исходили из настоящей неприязни. Все упростилось бы от одного разговора в рандомный момент времени. Но ты не хотел слушать от нас с Хенджином друг о друге, из-за чего не уточнил детали, а я замечал, как у тебя портится настроение от таких тем, поэтому старался лишний раз про Хенджина не упоминать. Глупо, конечно. – Согласен, глупо. – К чему этот разгон был, – Минхо осторожно касается руки Джисона, дожидаясь согласного кивка, и берет ее в свою ладонь. – Ты очень долгое время любил Хенджина сильнее, чем как близкого друга. Я не хочу, чтобы ты сейчас сказал одно, а потом понял, что ошибся. Подумай хорошенько, не внезапный ли это порыв и не путаешь ли ты интерес от сближения с новым человеком с романтическими чувствами. – Сколько мне нужно подумать? – Пока не будешь уверен окончательно. – Тогда позаимствую идею у одного гения и скажу следующее, – Джисон поглаживает большим пальцем кожу на чужой руке и явственно чувствует, как предательски краснеет шея. – Думать об этом я начал сравнительно недавно, но сердцем точно пришел к имеющемуся выводу достаточно давно. Может быть, когда увидел парня, который заливает в шейкер газировку и слушает мои советы не трясти содержимое с таким выражением лица, будто я сказал, что работаю стриптизером в зоопарке. Не смейся, пожалуйста! – Как скажешь, – Минхо слегка наклоняет голову и весело щурится, подразнивая. – Или когда заболел, и со мной просидели почти весь день, спели своим прекрасным кошачьим тембром песню, и наготовили еды на сутки вперед. Или… – Так, чего замолчал? – Дай собраться. – У тебя есть целых, – Минхо свободной рукой проверяет время на телефоне. – Семнадцать часов, все это время я свободен. Так что я весь внимание. – Язва даже в такой момент. – Какой есть. – Продолжу, пока ты не добил мою решительность окончательно, – Джисон закатывает глаза, когда ему показывают язык. – Был момент, когда я чувствовал себя настолько плохо, что, не находись ты со мной, я наверняка задохнулся бы от паники. Никто и никогда не относился к моим страхам с такой чуткостью. Спасибо за твой рассказ про прогулку с другом и встречу с мистером Паком, за твои объятия до и после, за то, что ты весь – синоним комфорта. Минхо часто моргает, но Джисон все равно видит по слезящимся глазам, как ему тяжело сдерживать внутренний раздрай. – Прости, что ранил тебя и что не пришел на репетицию, зная, как это было важно. – Все в порядке, я не злюсь. – Нет, не в порядке. Я виноват ужасно. И если ты примешь меня такого, карлика-черномага, с кучей негативных рецензий на «Hot fuzz», то я бы хотел станцевать с тобой тот танец вновь, уже в качестве особенных людей друг для друга. У меня нет с собой цветка, и я не знаю, какие ты любишь, но обещаю это исправить. – Я принимаю признания картошкой фри с кисло-сладким соусом. Так что с тебя заказ в ближайшем макдаке, – Минхо подходит ближе и кладет руки на плечи Джисону, смыкая их у него за спиной. – Это… Это значит, что ты согласен? – Джисон впервые так близко видит лицо Минхо и ничего не может с собой поделать, когда взгляд то и дело возвращается от сияющих черно-карих глаз к растянутым в улыбке губам и обратно. – Это значит, что если ты сейчас меня не поцелуешь, то я передумаю. – Тут могут быть дети, и мы прямо в центре аллеи стоим, и… – голос Джисона трясется от избытка эмоций, он тянет время, чтобы не ступить и не опозориться. Минхо фыркает и притягивает Джисона за полы куртки, встречая его губы своими. Он целует почти целомудренно, мягко и неторопливо двигаясь, и единственное, что выдает в Минхо борьбу опасливой обходительности с желанием показать, насколько сильно утонул в другом человеке, – ладонь, зарывшаяся в черные непослушные пряди на затылке. Джисон отстраняется первым, судорожно выдыхая и ощущая, как кружится голова и подкашиваются ноги. С удовольствием оставаясь в теплых объятиях, он кладет голову на плечо Минхо, утыкаясь носом в шею. – Ты как? – Пойдем за картошкой фри и этим твоим соусом, – Минхо смеется, и Джисон наслаждается тем, как приятно воспринимается этот звук, когда все еще лежишь головой на чужом плече.