Огонь, мосты и другие разумные идиомы

      Азирафаэль поднялся по лестнице к своей квартире, Джон последовал за ним. Они виделись всего неделю, и это был второй раз, когда он приходил в его квартиру. Они все еще пытались узнать друг друга, но, похоже, что Джон предпочел бы остаться дома и посмотреть телевизор, чем пойти на спектакль или роскошный ужин. И это было нормально. Азирафаэль был не против остаться дома. Большую часть времени. И Джон был достаточно мил. Хотя Азирафаэль не чувствовал искры между ними, но отставил эти мысли, поскольку отношения только начинались. Наверняка между ними что-то может вырасти.       Они вошли в его квартиру, и Азирафаэль сбросил туфли.       — Поставь еду на кухонный стол. О, и если бы ты еще мог снять обувь, я был бы признателен.       Джон поднял бровь.       — Ты немного привередливый, да?       Азирафаэль нахмурился, снял шарф и повесил его. Ему не казалось, что попросить кого-то снять обувь в его доме было трудной задачей. К счастью, Джон сделал это прежде, чем принести еду на кухню. Азирафаэль включил пластинку и радостно напевал, пока классическая музыка наполняла квартиру.       — У тебя нет чего-нибудь более современного? — спросил Джон, накладывая китайскую еду на тарелку.       Азирафаэль поджал губы.       — Мне нравится эта музыка.       — Ну, я знаю, но ты должен быть готов идти в ногу со временем. Если ты будешь слушать только это, станет скучно.       Азирафаэль нахмурился.       — Я не говорю тебе, что слушать, и я был бы признателен, если бы ты сделал то же самое.       — Да, но это потому, что я на самом деле слушаю хорошую музыку.       Он отвернулся от Джона и глубоко вздохнул. Ему не хотелось сейчас вступать в спор, но он действительно чувствовал, что музыкальный вкус Джона был ужасен. Он накрыл себе тарелку и понес ее к столу. Он был не в настроении разговаривать, и, к счастью, Джон, похоже, не возражал против продолжения разговора в одиночку. Он рассказал о своей работе, матери и доме отдыха во Франции. Все это очень впечатляет, если вас интересуют подобные вещи. И Азирафаэля это не интересовало.       Он потягивал вино и думал о книжном магазине и о том, что нужно сделать на следующей неделе. Китайская еда была довольно хорошей, из его любимого заведения, расположенного дальше по улице, и он ел быстрее, чем обычно. Джон был слишком занят разговорами, чтобы помнить о еде.       Азирафаэль как раз погрузился в грезы, когда услышал это. Сначала он думал, что ему это только показалось, но потом это повторилось. И опять. И опять. Кто-то стонал. Громко и энергично. Джон, наконец, тоже это заметил и усмехнулся.       — Похоже, к твоему соседу пришел гость.       Азирафаэль нахмурился. Он был прав, звук исходил из квартиры Кроули. Внезапный звук удара о стену вызвал румянец на его щеках. Судя по всему, Кроули с кем-то очень громко и увлеченно занимался сексом. По какой-то причине это невероятно разозлило Азирафаэля. Кроули просто должен был все испортить, не так ли? Здесь он чудесно ужинал со своим новым кавалером, и Кроули решил, что сейчас самое время отомстить ему. Какой совершенно ужасный человек!       — О, какая наглость!       Джон поднял бровь.       — Почему? Ему разрешено заниматься сексом у себя дома.       — Да, конечно, но он делает это с единственной целью — чтобы позлить меня!       Джон просто смотрел на него, наполовину поднеся стакан к губам.       — Что? Почему?       Азирафаэль усмехнулся. Почему Джон был таким тугодумом?       — Потому что этот жалкий человек, поставил себе жизненную миссию — сделать меня несчастным!       Джон поставил стакан, сузив глаза.       — Почему его секс сделает тебя несчастным?       Азирафаэль пробормотал.       — Ну, не совсем так! Но он думает, что так и будет. И я не позволю ему обогнать меня! Ну давай же, — он бросил салфетку на стол и встал, уже расстегивая жилет.       — Куда мы идем?       — Кроули думает, что громкий секс будет меня раздражать, поэтому нам просто придется быть громче его, — сказал он, направляясь в спальню. Когда он понял, что Джон не следует за ним, он обернулся и нахмурился. — Ну, что же ты ждешь?       Джон смотрел на него так, словно тот сошел с ума.       — Азирафаэль, я не собираюсь заниматься с тобой громким сексом, чтобы вызвать ревность у твоего соседа.       — Ревность? — воскликнул Азирафаэль. — Это не ревность! Это не так.       — Да неужели? Потому что очень похоже, что это так.       — Ты не мог быть более неправ.       — Если бы ты не ревновал, я сомневаюсь, что ты бы это затеял.       Азирафаэль топнул ногой.       — Ты смешон! И явно меня не знаешь.       Джон наконец встал.       — Полагаю, ты прав, но если то, что я вижу, — это ты настоящий, то мне это совсем не нравится. Я думаю, что было бы лучше положить конец этому сейчас.       Рот Азирафаэля открылся, и он увидел, как Джон собрал свой бумажник и надел туфли. Когда Азирафаэль, наконец, пришел в себя, он захлопнул рот.       — Отлично! Тогда уходи! В любом случае, ты мне даже не очень-то и нравился!       Джон бросил на него взгляд отвращения.       — Да, ну, у тебя ужасное чувство стиля, а твой книжный магазин не так уж и впечатляет.       Азирафаэль ахнул от ужаса. Это было уже слишком.       — Немедленно уходи из моего дома, чудовище! — Он бросился на него, но Джон уже был за дверью, когда он дошел до нее. Он высунул голову. — Больше никогда мне не звони!       — Не планировал!       Азирафаэль захлопнул дверь, а затем отступил к дивану, на который с размаху упал. Он действительно не был расстроен окончанием этих коротких отношений. На самом деле он не думал, что между ними что-то получилось бы. И все же было приятно хоть раз не быть одиноким. Чтобы кто-то хотел прийти к нему домой, насладиться едой и приятно поговорить за бутылкой вина.       Еще один громкий стон и удар по стене заставили Азирафаэля разочарованно зарычать. Он взял с дивана подушку и швырнул ее в стену, куда она приземлилась с мягким стуком. Во всем виноват Кроули. Это были две потенциальные встречи, которые он разрушил, и Азирафаэль не мог оставить это в покое. Ему следует пойти туда прямо сейчас и устроить грандиозную сцену, притвориться своим брошенным любовником. Но как только эта мысль пришла ему в голову, он рухнул на подушки. Стоило ли это вообще усилий? Не лучше ли было бы притвориться, будто Кроули вообще на него не влияет? Наверняка это разозлило бы мужчину, настолько зацикленного на собственной важности.       Да, именно это он и будет делать в будущем. Он просто будет вести себя так, как будто Кроули не существует. Так будет действительно лучше.

😈😇

      Кроули упал с молодого человека под ним, рухнул на кровать и глубоко вздохнул. Он действительно сделал все возможное. Он уставился в потолок, собрался с мыслями и надеялся, что точеный блондин рядом с ним просто встанет и уйдет, не ожидая ничего другого. Конечно, ему не повезло.       — Ну, это было… что-то.       Кроули пристально посмотрел на него.       — Что, тебе не понравилось?       — Нет-нет! — поспешил он сказать. Кроули было лишь немного стыдно, что не мог вспомнить его имени. — Это было хорошо. Я имею в виду, что у меня не было проблем. Я кончил. Это было просто… по-другому.       Кроули сел. Раньше ни у кого не было проблем с его сексуальными стремлениями.       — Что значит «по-другому»?       Молодой человек улыбнулся.       — Ну, во-первых, я никогда не спал с кем-то, кто так явно старался убедиться, что сосед услышал его.       Кроули покраснел. Он даже не осознавал, что кричал так очевидно.       — Что? Нет, чушь.       — Я имею в виду, что все в порядке, правда. Я знаю, что это несерьезно, я читал твою биографию Grindr. Итак, кто этот парень?       Кроули отвернулся.       — Он никто.       Молодой человек сел и откинулся спиной на спинку кровати.       — Ах, это так?       Кроули закатил глаза.       — Это просто мой надоедливый сосед. Между нами небольшая вражда, и несколько дней назад я пришел домой и увидел, как он целуется с каким-то парнем за дверью. Это была просто расплата.       Блондин поднял брови.       — Мне кажется, вы пытаетесь заставить друг друга ревновать.       — Что, нет! Между нами ничего нет.       — Угу, конечно. Ну, смотри, все в порядке. Я не осуждаю тебя или что-то в этом роде. Я не против быть приманкой.       Кроули выбрался из кровати и натянул штаны. Он был не в настроении обсуждать этот разговор с тринадцатым звонком. Более того, он понятия не имел, о чем вообще говорит! Его интересует Азирафаэль: что можно представить глупее?       — Окей, это было весело, но завтра у меня важный день, и мне пора спать.       Блондин посмотрел на часы на стене.       — Сейчас чуть больше семи.       Кроули пожал плечами.       — Да, ну, ты знаешь, как говорят: раньше ляжешь, раньше встанешь.       Он отказался упоминать, что никогда в жизни не вставал рано по собственному желанию.       Блондин усмехнулся и поднялся с кровати, натягивая собственную одежду.       — Не нужно оправдываться. Это была просто встреча, я не собираюсь привязываться или что-то в этом роде.       Кроули взглянул на него через плечо.       — Да, ну, круто. Мне бы этого не хотелось.       — Ага. Кстати, меня зовут Алек.       Кроули наконец полностью повернулся к нему лицом.       — Да, я знаю.       Алек с сомнением поднял бровь.       — Конечно, ты знаешь. А если серьезно, тебе следует просто сказать мужчине, что ты чувствуешь.       — Ну, это будет довольно короткий разговор, учитывая, что я не испытываю к нему никаких особых чувств. Кроме раздражения.       — Хах, да, и потому совершенно разумно и нормально злиться на то, что твой сосед целовал кого-то другого. Больше ничего под этим нет. Вообще.       Кроули скрестил руки на груди.       — Я не думаю, что мне нравится твой тон. Ты не знаешь, о чем говоришь.       Алек надел рубашку.       — Хм, возможно. Я только что встретил тебя. Но, эй, раз уж мы явно ничего не значим, возможно, я пойду и представлюсь. Если ты так о нем беспокоишься, возможно, он меня даже заинтересует.       Глаза Кроули расширились, а рот открылся.       — Что? Нет! Не смей!       — Ха! — крикнул он, указывая на него. — Я знал это! Он тебе нравится, и ты не хочешь, чтобы им интересовался кто-то еще. Вот почему ты пытался заставить его ревновать.       Окей, с него достаточно! Кроули не собирался читать лекции какому-то студенту университета.       — Это было весело, но я думаю, тебе пора идти. Как я уже сказал, завтра напряженный день.       — Ладно, ладно, пусть будет по-твоему. Будь в отрицании. Но если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, кто поможет заставить твоего соседа, в которого ты явно влюблен, снова ревновать, — позвони мне. Я имею в виду, я не хочу отношений с тобой, потому что я зациклен на другом парне. И, — он шагнул вперед и постучал его по лбу, — я не думаю, что у тебя все в порядке с головой. Но ты довольно хорош в сексе. Итак, пока ты и твой сосед не разберетесь во всем этом, я готов почесать этот зуд. Я не хочу, чтобы ты травмировал другие бедные души.       — Ладно, уходи из моей квартиры, Алекс!       — Вообще-то Алек.       — Мне все равно! Моя вежливость исчерпалась несколько минут назад.       Он подвел молодого человека к двери и вытолкнул его наружу. Оказавшись в холле, Алек снова повернулся:       — Просто запомни, что я сказал. Это нормально — признать свои чувства лицом к лицу.       Кроули захлопнул дверь перед его носом и услышал его смех с другой стороны.       Высокомерный придурок. Как будто он вообще что-то знал о нем только потому, что они трахались. Кроули знал себя гораздо лучше, чем мог бы это сделать какой-нибудь двадцатитрехлетний красавчик. Ха, ему нравится Азирафаэль. Да конечно. Единственное, что ему в нем нравилось, это то, что он время от времени устраивал развлечения. И у него были довольно красивые волосы. И глаза. А иногда, когда он был особенно правым ублюдком, он одаривал его самодовольной ухмылкой, как будто знал, что он лучше Кроули, и это было довольно мило. Но кроме этого ничего!       Кроули сделал это только для того, чтобы рассердить его и испортить вечер с Джоном. Глупый Джон в своей дурацкой кепке. Вероятно, он никогда не заставлял Азирафаэля кричать, когда трахал его. В его сознании неожиданно возник образ Азирафаэля в постели с этим придурком, и он быстро отбросил образ. Не потому, что это его беспокоило. Нет. Просто потому, что он не хотел думать о том, как этот душный, назойливый, всезнайка склонялся над диваном и брал какого-то неудачника.       И все же образ сохранился. Азирафаэль с покрасневшим лицом и закрытыми глазами, находился в чистом, ничем не сдерживаемом экстазе, когда его тщательно трахали. Но в его сознании позади него стоял не Джон. Он представил, как его собственные руки скользят вверх по бокам Азирафаэля и впиваются в кожу его бедер, а его собственный член погружается в него, а Азирафаэль вскрикивает от удовольствия. Он мог представить, как Азирафаэль будет стонать глубоко и тихо, с именем Кроули на его губах, когда он позволит себе оказаться на грани забвения. И он хотел бы, чтобы Кроули…       Его глаза резко открылись, когда он прервал эту фантазию. Что, черт возьми, он делал? Он не мог так думать об Азирафаэле. Это было последнее, что ему было нужно.       И все же, даже когда той ночью он упал на кровать, пытаясь немного поспать перед работой на следующий день, эта фантазия проигрывалась у него под глазами снова и снова. И когда он приступил к удовлетворению, имя Азирафаэля сорвалось с его губ, и он почувствовал лишь легкую долю стыда за эту нелепую фантазию. В любом случае, этого никогда не произойдет, так что это не имело значения.