Воспоминания неизбежны

      Сигарета дотлела до фильтра. Нил Джостен не сделал ни единой затяжки. Он нуждался не в никотине, а в едком дыме, который… почему дым напоминал не о матери? В горле засело неприятное чувство, что что-то идёт не так. Щека зажглась, словно от ожога, боль прокатилась вдоль позвоночника вниз, прямо до кончиков пальцев и… пропала столь же быстро, как ветер унёс комок пыли, упавший с догоревшей почти до конца сигареты.        Нил поднял голову и посмотрел на небо, на котором не было видно ни единой звезды из-за яркого-яркого света прожекторов. Игра закончилась, скоро их погасят, а небосвод вновь будет усыпан кучей маленьких, далёких-далёких огоньков. Когда-то давно, совсем ещё в детстве, мать рассказывала, что мёртвые становятся звёздами, шептала прямо на ухо после истязаний отца, заменяя этим сказки, что мертвецы всегда наблюдают за теми, кого тут оставили. Нил надеялся, что его мать эта участь обошла стороной.       Скрип двери вывел его из раздумий. Нил обернулся к ней, чуть не забыв подхватить свою сумку, и посмотрел на тренера Эрнандеса, севшего рядом.        — Не заметил на игре твоих родителей, — сказал он, а у Нила в голове вдруг вспыхнули слова, которые он тут же произнёс, не успев даже подумать об этом, словно бы он уже их говорил.        — Они в отъезде.       — Всё ещё или снова? — Произнёс он спокойно, словно бы из вежливости, но вот глаза смотрели внимательно и с некой… жалостью. Нил ненавидел жалость по отношению к себе, но, выбирая между подозрениями и ей… выбор становился очевидным.        Нил понимал, что каждый раз слышать одну и ту же отмазку утомительно, что и тренеру Эрнандесу, и другим учителям давно уже надоело, что его родителей никогда нет рядом, однако для него эта ложь была так же легка, как и привычка везде носить свою сумку. Всего лишь удобное объяснение, почему Джостенов не видно в городе и почему Нил чаще всего ночует в школе.        Он бы и не прочь ночевать в доме, видит его мать там, на небесах, он бы всё отдал за сон на нормальной кровати или хотя бы матрасе, а не на твёрдых, тонких, неудобных скамейках, однако, хоть «дом» как таковой у него и имелся, проблема состояла в его нелегальном там нахождении. Милпорт постепенно вымирает, а это значит, что на продажу выставлены десятки домов, которые вряд ли кто-либо когда-либо купит, что, такому беглецу как Нил, только на руку. Прошлым летом он тайком облюбовал один из таких домиков среди пенсионеров, что позволяло изредка, но всё же высыпаться в относительной безопасности. Однако вечно его везение длиться не могло. А тот факт, что никто пока не заметил, как он вскрывает замки в одном из домов, иначе как везением назвать и нельзя. Так что, чаще всего Нил предпочитал остаться в школе, там же заночевать, а утром снова отправиться на уроки, нежели рисковать своими тайнами, личностью и жизнью. Другой вопрос состоит в том, почему тренер смотрит на это сквозь пальцы, не сообщая ничего администрации школы, но Нил предпочитал не спрашивать.        Эрнандес медленно протянул к нему руку, не касаясь и держа её на достаточном расстоянии, видимо запомнив панические взгляды и вздрагивания Нила, когда он раньше этого не делал. Нил отдал ему уже почти догоревшую сигарету, которую тренер тотчас же затушил о бетонную ступеньку.        — Думал, сегодня они сделают исключение.        — Кто же знал, что эта игра — последняя? — Вновь на автомате ответил ему Нил, пытаясь понять, почему же ему кажется, что это где-то уже было.        Их команда проиграла в домашнем матче, что выбило их из чемпионата штата всего за две игры до финала, но почему же Нил не расстроен? Казалось бы, они подошли столь близко, но вмиг оказались в самом начале. Рабочие уже начали снимать прозрачные щиты из оргстекла и расстилать искусственное травяное покрытие, так что, когда они закончат, об экси тут ничего уже не будет напоминать до самой осени. И Нил должен был бы испытывать боль, смотря на всё это, ведь в следующем году сюда он уже не вернётся, но в крови лишь бегало предвкушение чего-то.        — Позвоню им позже, сообщу счёт, — добавил он, хоть и не хотел, под пристальным взглядом тренера. — Скажу, что ничего интересного они не пропустили.        — Пока, может, и не пропустили, — туманно произнёс Эрнандес. — Тут к тебе кое-кто пришёл.        Мозг Нила не успел обдумать ситуацию и свою странную реакцию на эти слова, а тело уже успело напрячься, инстинктивно готовясь бежать. Он резко вскочил на ноги, вцепившись крепче в свою сумку, однако чужие шаги — почему он не удивлён? — подсказали, что драпать уже поздно. Рывком развернувшись, он увидел в дверном проёме знакомого, но незнакомого мужчину, довольно крупного, одетого в майку алкоголичку с этническими татуировками на оголённых плечах. Одну руку он держал в кармане, в другой была папка и, хотя поза и выглядела полностью расслабленной, взгляд пронизывал насквозь.        Дальнейший разговор об университете, картах, нападающих, новобранцах и шансах прошёл мимо Нила, поскольку его голова начала болеть, а в мыслях было одно лишь чувство сильнейшей подставы. Он бы и рад посокрушаться о своей жизни, которая закончится через пять недель, ведь Нил Джостен пропадёт из города навсегда, да вот только в голове скреблось от мыслей , — что этого не произойдёт. — Но Нил понимал, что слишком уж он задержался в этом городе, что оставаться дальше тут небезопасно, что путь в популярную команду ему однозначно закрыт, поэтому к папке, лежащей так призывно прямо перед ним, он даже не потянулся.        — П… Уходите. — Фразу, которую он хотел сказать изначально, пришлось прервать и изменить, ведь что-то в ней звучало не так, но это помогло выйти из того состояния, в котором он пребывал.        — Понимаю, всё это немного неожиданно, но имей в виду, ответ мне нужен сегодня. После того как Джейни упекли в психушку, комитет с меня не слезает.        Нил должен был испугаться. Его сердце должно было ухнуть вниз от страха, а в голове он уже должен был бы планировать все пути отхода, какие только есть. Этого не было. Вместо этого следующие слова вылетели изо рта с непонятной теплотой, а в голове настала приятная тишина. Он узнал это имя. Как можно было не узнать? Одна из участниц популярной, но далеко не в приятном смысле, команды, чья жизнь чуть не была оборвана её же руками в собственной же ванной.        — «Лисы». Университет Пальметто.        Мужчина — тренер Лис Дэвид Ваймак, — сильно удивился не только его сообразительности, но и необычной, по отношению к его Лисам по крайней мере, интонацие.        — Значит, ты видел сюжет в новостях, — произнёс он несколько задумчиво, пока взгляд стал внимательней, хотя, казалось бы, куда уж там.        В его голове раздались вскрики-воспоминания слов матери, её попытки выбить его больную любовь к экси, её вечные «Болей этим издали!» по отношению к данному спорту. А так же воспоминания о мальчишке Кевине, который легко может его раскрыть, который, вот так совпадение, завоевал титул чемпиона страны и ушёл, сбежал в команду аутсайдеров с постоянными плохими результатами. Кевин, которого Нил не видел восемь лет и которого желательно не видеть больше никогда. Кевин, который состоит в Лисах. Кевин, с которым Нилу нельзя встречаться. Кевин, который давно стал константой жизни Нила, Алекса, Стефана, Натаниэля, Абрама.        — Не надо было вам приезжать. — Слова ощущались пеплом во рту.        — И всё же я здесь, — парировал Ваймак попытки Нил избежать всего. — Ручку дать?       — Нет. Я не могу играть за Лисов. — Не «не хочу», не «не буду». Только предупреждение.        Предупреждение, которое попытались проигнорировать, но просто не успели, ведь Нил сорвался с места и рванул вверх по трибуне в сторону к раздевалке. Ему в след кто-то кричал, возможно, за ним гнались, но Нил знал, что вне зависимости от действий тренеров, он опоздал, что он станет Лисом.        Поэтому он не удивился наличию кого-то другого в раздевалке и лишь попытался затормозить, чтобы смягчить грядущий удар. Ему это удалось, поэтому, вместо того, чтобы обнаружить себя стоящим на четвереньках, он пришёл в себя стоя, хоть и скрючившись, мучаясь теперь не только от головной боли, но и от шума в ушах. Он стоял, уперевшись руками в колени, пытаясь поймать ртом воздух, не сильно удачно.        Шум в ушах оказался лишь криками Тренера Ваймака, который кричит, но никогда не бьёт.        — Чёрт побери, Миньярд! Вот поэтому нам и не удаётся заполучить приличных людей.        — Да ладно вам, тренер, — у Нила над головой прогудел неправильно-весёлый голос. — Будь он приличным, нам бы не пригодился, верно?       — Он и не пригодится, если ты его переломаешь! — В голове промелькнуло, что он бы и не стал ломать, но голос логики напомнил, что парня этого он видит впервые.        — По-вашему, надо было дать ему сдёрнуть? Налепите на него пластырь, и будет как новенький.        Нил наконец-то сумел вдохнуть воздух, от чего в глазах потемнело, он закашлялся и бросил свирепый взгляд на нападающего, нет, только защитника.       Светлые волосы, низкий рост, неправильно-яркая улыбка. Эндрю Миньярд. Эндрю Миньярд, который не любит экси, который никогда бы не поехал за новичком, который в последнее время по какой-то причине никуда не ходит без Кевина. Стоило последнему промелькнуть в голове, как Нил начал оглядываться, находя его на телевизионной тумбе у задней стены. Телевизор оказался сдвинут на край, по обоим его бокам лежали бумаги, но тело было странно напряжёно. Нил поднял взгляд вверх, оценивая возможную угрозу и, наткнулся на чужой, такой же странно-напуганный взгляд… А затем он вспомнил. 

***

      В крови гуляет адреналин, в ушах стоит шум. Дыхание сбито, никак не удаётся его восстановить. Нил оборачивается на свои ворота. Секундой ранее он смотрел на табло, оповещающее всех вокруг об их победе. К нему подбегает Кевин. Всё ещё трудно до конца осознать, что они вновь играют на одной половине, в одной команде, снова в связке, снова вдвоём забивают в чужие ворота, пока спину им прикрывает Эндрю. Эндрю, который решил поддержать Нила несколько лет назад. Эндрю, который сейчас стоит, опираясь на клюшку. Эндрю, чьи руки подрагивают, как в том старом матче против Воронов.        Нил улыбается. Он счастлив. Он жив. Он живёт и наслаждается.        Ему давно плевать на шрамы. Он выжил, пережил тот кошмар. Его жизнь не идеальна сейчас, но она его, такая, какая есть. Выплаты Ичиро и излишняя известность конечно раздражают, но это лучше, чем могила, так что Нил не жалуется.        Он улыбается, расслабляется в душе после игры, привычно переодеваясь там же, выходит выслушивать комментарии тренера, садясь между Эндрю и Кевином, а потом уходит с ними же праздновать победу. С ними команда. Это не Лисы, но всё в порядке. Они созваниваются периодически, да и в целом живут своими жизнями. Это нормально.        Нил знает, что тут он может расслабиться, потому что, даже не доверяй он своей команде, рядом с ним Эндрю, который проследит, да Кевин, который в последнее время старается не пить из-за некоторых проблем со здоровьем. Местный медик, а до этого и Эбби, прознавшая обо всём на его последнем году, вместе выносили тому мозг долгие месяцы о вреде алкоголя, что в итоге подействовало.        Ну, в основном подействовало. Теперь он хотя бы не запивает им горе. Только радости отмечает. Вот как сейчас.        Нилу настолько комфортно, что он плавает в собственных мыслях, развалившийсь на диване с ногами, закинутыми на колени Эндрю. Наверное, именно поэтому он пропускаем момент, когда речь заходит про питьё «на брудершафт» и лишь откликается, что никогда этого не пробовал и не делал.        А команда, пребывающая уже навеселе, с чуть подвыпившим Кевином решают, что это надо менять. Вот прямо сейчас.        Поэтому в следующий момент Кевин, с негласного разрешения посредством переглядок, поднимает Нила с нагретого удобного местечка, забирая его у Эндрю, и начинает «учить» Нила задумке. Да и сам Нил уже не сильно то против, хоть и не вникает в смысл всего происходящего. В голове крутится «А почему бы и нет?».        Они берут рюмки с так любимой Кевином водкой и подходят друг к другу ближе. В глазах у более высокого мужчины безмолвный вопрос о том, можно ли продолжать, на который он получает незамедлительное разрешение в виде кивка. Он подходит почти вплотную, переплетает их руки и замирает. Радостная команда начинает громко считать от трёх до нуля, и, стоит счёту закончится, Нил с Кевином одновременно выпивают до дна. Они смотрят друг другу в глаза и улыбаются. А потом в глазах у обоих резко темнеет. 

***

      Выйдя из темноты, первым, что видит Нил, являются всё те же зелёные глаза, которые, однако, оказываются на расстоянии нескольких футов, а не пары дюймов от него. Вместо пьяной радости и удовлетворения — удивление, узнавание и странный страх, которого изначально Нил не может понять. Но потом он отрывается от чужих глаз, чуть опускает собственный взгляд и осознаёт почему Кевин боится уже сейчас.        На его щеке чёрная двойка. Двойка, ради избавления от которой Кевин когда-то давно напился в хлам, собрав в кулак всю свою смелость. Взгляд Нила начинает метаться по чужому телу, находя всё больше и больше отличий, загоняя себя в панику, потому что… Кевин меньше, моложе, слабей. И, судя по судорожным вздохам мужчины, Нил тоже изменился.        А следом догоняют воспоминания. В его голове — две временные линии. Прошлое и настоящее, являющиеся теперь уже настоящим и будущим. Осознавать это странно и страшно. В голове всё смешивается, переплетается. Нил уже не понимает, что правда, а что нет. Ему восемнадцать. Ему двадцать пять. Это слишком нереально, чтобы быть правдой, но воспоминания подтверждают весь этот бред.        Нил видит в чужих глазах такое же понимание. Понимание того, что все живы. Что всего ещё не произошло. Что всё придётся повторять по-новой. У них обоих может начаться паническая атака — осознаёт Нил, замечая наконец, насколько тяжёлое у них обоих дыхание.        Но их панику прерывает Эндрю, не его Эндрю, который, как и всегда, вытягивает Нила, не важно, сделано это нарочно или нет. Эндрю, который впихивает ему в руки клюшку, одаривая странным взглядом и химической улыбкой. Эндрю, который переводит свой взгляд с Нила на Кевина и произносит:       — Вы знаете друг друга, — не вопрос, а утверждение повисает в тишине раздевалки, пока на лице тренера Эрнандеса не расцветает ошеломление, а Тренер Ваймак погружается в свои мысли.        Нил берёт себя в руки первым, как это обычно и бывает в опасных — эта ситуация пока что не опасна — ситуациях и происшествиях. Он промаргивается и, обдумывая каждое слово говорит:       — Кевин знал меня в прошлом, от которого я… — Нил замолкает на мгновение, пытаясь правильнее подобрать слова, но Эндрю успевает перебить его раньше.       — В прошлом, от которого ты бежишь, да?        Нил поворачивает голову туда, где стоит блондин, осматривая его с головы до ног, отмечая в голове, что сейчас он выглядит слишком маленьким, и решает больше не отвлекаться. В голове слишком много мыслей, а времени всё меньше.        — Хах, — усмехается он, удивляясь, как точно сумел попасть Эндрю, но тот вообще редко ошибался в оценке людей, с самого начала наградив его несколькими правдивыми прозвищами в прошлом, поэтому он продолжает, — в прошлом, о котором я предпочитаю не думать.        Кевин, вроде бы, приходит в себя, его взгляд уже не такой затуманенный, а на лице расцветает уверенность. Он вскакивает с тумбы легко, даже грациозно, как это умеет делать только он сам, и, на прямых ногах, быстро подходит прямо к Нилу, замирая в том же положении, что было во время их братания — брудершафт ведь, наверняка, от немецкого брат, да? Почему в голову вообще лезут столь идиотские мысли, когда думать надо определённо не об этом?       Он поднимает руку, тыкая указательным пальцем прямо в грудь Нила и, Нил уверен, специально выжидает несколько мгновений, чтобы сделать голос уверенней, чёртова Королева Драмы.        — Ты. Едешь. С. Нами. — Всё такой же требовательный. Голос чёткий, уверенный, как того и хотел Кевин, но Нил знает, видит это в глазах напротив, такую же неуверенность, такой же страх и такую же привязанность, смесь которых Кевин скорее всего видит сейчас в его собственных глазах, скрытых за линзами. И Нил так же понимает, что, как бы ни хотелось остаться, ведь там его семья, позволить им снова страдать и даже умирать он не может. Не имеет никакого права.        — Ты прекрасно знаешь, что я не могу. Что слишком многое стоит на кону. Я не хочу рисковать ими, — в конце Нил переходит на французский, пытаясь подчеркнуть всю соль проблемы. Он не скрывает ничего от Кевина сейчас. Не прячет эмоций за слоями из лжи. Он открыт так, как когда-то давно был открыт с Эндрю.        И Кевин видит это. Видит, ту же откровенность, что была после Балтимора. Те же отчаяние и надежду. Ту же гремучую смесь, когда Нил отдавал им свою душу на растерзание, раскрывая секрет за секретом, снимая слой брони за слоем. Поэтому он отступает назад, не желая сломать неосторожными словами или действиями.       Поэтому он судорожно пытается придумать план. Поэтому он делает то, чего почти никогда не происходило — быстро, словно опаздывая куда-то, начинает выплёскивать все слова и варианты, какие только может придумать, запинаясь в некоторые моменты, спотыкаясь и проглатывая некоторые слова, застывая там, где его знаний французского недостаточно, проговаривая это слово на английском и тут же возвращаясь к языку, которому когда-то обучал его Моро. Идея за идеей, мысль за мыслью, предложение за предложением.        Все они разом отбиваются Нилом, который не готов снова рисковать командой. Который чужие жизни вновь ставит выше своей. Который готов снова пуститься в бега и умереть, если это обеспечит безопасность Лисов. Который говорит это Кевину прямо в лицо, зная, что того это может сломать, но так же осознавая, что Кевин уже давно не тот переломанный недомужчина, а полностью перестроивший себя человек, у которого, к тому же, есть семья рядом. Но, даже зная всё это, Нил сомневается. Так же, как сомневался, узнав и познакомившись с Лисами в начале. Нил понимает, что продолжать слушать Кевина — проигрышный вариант, ибо тот точно дожмёт его. Поэтому теперь отступает он.        Это шаг, но Кевин, видя его, расцветает на глазах. На его лицо выступает азартная улыбка, появляющаяся только во время матчей, а глаза вновь сияют так, словно он уже придумал вариант, который позволит Нилу остаться.        А Нил… Нил видит это и поступает совершенно по-идиотски. Так, как поступил бы Ники в такой ситуации — он закрывает уши руками и зажмуривается, не желая слышать приговор. Ну а Кевин… а что Кевин? Тот тоже вспоминает, у кого Нил научился этому, и начинает смеяться. Счастливо. Так, как он научился только спустя несколько лет после смерти Рико и несколько месяцев после начала терапии.        Видимо, это и становится последней каплей тех, кто всё это время стоял в шоке и тихо наблюдал за происходящим. Ваймак делает свой ход.        — Нил, Кевин, советую вам объяснить, что, чёрт возьми, тут происходит, — проговаривает тот не зло, а устало. Так, как это обычно бывало после самых сильных ссор Лисов. И Нил, даже через закрытые уши слыша его голос, поворачивается к нему, становясь нормально. Думает уже, что вообще тут можно ответить, но Кевин снова его перебивает, теперь уж полностью на английском.        — Я знаю способ, который позволит Нилу играть за нас, — припечатывает он, посылая Нилу теперь уже менее широкую, но всё такую же знающую и предвкушающую улыбку.        — Ооо, Великий Кевин Дэй, конечно же знает. Только вот, раз дело это касается меня, то почему же сам я не вижу этого способа, а? — Со всем накопившимся из-за долгого неиспользования ядом отвечает тому Нил, поворачивая на него теперь уже раздражённый взгляд.        — Ничего сложного, на самом то деле. Странно, что мы сразу об этом не подумали, — начинает Дэй, специально теперь уже растягивая интригу, зная, как Нила это бесит. Реакция не заставляет ждать.        — Ну так говори уже! Мне казалось, ты уже перебрал все возможные варианты до этого, Кевин!        — Мы позвоним Стюарту, — проговаривает тот в ответ, решая не мучать Нила. Высказывание, что ожидаемо, образовываете тишину в раздевалке.        Но тут в разговор встревает тот, о ком забыть успели абсолютно все.        — Нил, почему же ты не звонил ему раньше, раз он мог решить все твои проблемы? — Радостно, но с оттенками недоумения тараторит тренер Эрнандес.        Четыре тяжёлых взгляда одновременно перемещаются на тренера Эрнандеса, заставляя того вздрогнуть. Нил, тут же опомнившись, просит того:       — Тренер, я понимаю, что вам интересно, однако, не могли бы вы выйти из раздевалки и оставить нас наедине?        Тренер Эрнандес начинает упираться, пытаясь узнать, чем же закончится вся эта история, поскольку Нил, тот самый Нил, который обычно вёл себя ниже травы, тише воды, сейчас на равных общается с самим Кевином Дэем, проявляет характер, который до этого показывался только на поле и говорит на другом языке, будто бы на родном! Однако он видит взгляд Нила. Такой же у того был в «плохие дни», дни, когда тот мог начать отшатываться от него, вздрагивать от каждого шороха и выпадать из реальности. И он соглашается, быстро покидая раздевалку, но оставаясь неподалёку, чтобы была возможность услышать крики.        Нил чувствует затылком тяжёлый, внимательный, изучающий взгляд Эндрю, пронизывающий до костей. Он отслеживает каждое движение, даже самое микроскопическое, наблюдает за сокращением мышц и улавливает все выползающие на лицо эмоции. Это нервирует, поскольку, как бы Нил не был привычен к наблюдению со стороны Эндрю, от такого взгляда он давно уже успел отвыкнуть. Поэтому он предпочитает знакомого Кевина, чем такого далёкого от него сейчас Эндрю.        — Я не думаю, что звонить дяде Стюарту — хорошая идея, — произносит Нил, не понимая, почему, чему же так радуется Кевин.        А тот в ответ лишь тяжело вздыхает, совсем как это делает обычно Тренер Ваймак, давно уже переняв эту привычку, закатывает глаза и медленно, точно маленькому ребёнку, начинает пояснять.        — Как ты сам заметил, он твой дядя и, прежде чем ты начнёшь говорить про то, что общая кровь не делает вас семьёй, я просто напомню, что он уже предлагал тебе помощь, и не раз. Так что, просто воспользуйся ей. Тем более, стоит заметить, в прошлом его влияние было не сильно меньше влияния Мориямы, а значит, он сумеет оказать столь необходимую нам поддержку.        Нил всматривается в чужие глаза, мысленно перебирая всю информацию, связанную со своим дядей. Он вспоминает все звонки, которых, хоть и было не сильно много, но в основном из-за отсутсвия инициативы самого Нила. Вспоминает оказанную Стюартом помощь, что во время Балтимора, что потом. Вспоминает редкие встречи, наполненные смущением от незнания, как себя вести, однако точно не страхом или неприязнью. Вспоминает все эмоции, которые испытывает к нему и с удивлением не обнаруживает в себе страха.        Кевин же, понимая, насколько важное решение сейчас принимает Нил, никак его не отвлекает, взглядами прося своего Отца — господи, он же всё ещё не знает правды, не знает, что я его сын — немного подождать. Ничего удивительного в том, что Ваймак его понимает нет, однако Кевин больше волнуется из-за Эндрю, который сейчас сидит на этих отвратительных таблетках. Поэтому он переводит на того свой взгляд и видит лишь интерес на чужом лице, да эту раздражающую улыбку-оскал.        — Это… действительно может сработать, — наконец шёпотом изрекает Нил, словно, хотя почему словно то, не веря в то, что произносит эти слова. — Осталось только понять, что ему говорить, ибо рассказывать всё — сумасшествие.        Кевин не скрывает своей радости от этого заявления, опускает пребывавшие до этого в напряжении плечи. Слыша же вторую половину фразы он, особо не напрягаясь, предлагает:        — Что насчёт правды про Мэри, ведь если я не ошибаюсь, ему это было важно тогда, плюс просьба в совете о ситуации с Мориямами? Нам ведь желательно для начала понять, что вообще сейчас происходит в этих кругах, а потом уже строить какие-либо планы.        — Тем более, когда на кону стоит столь многое, а одна ошибка может стоить всего или просто огромных проблем. Ты прав, — Нил начинает шарить по карманам толстовки, а затем, не найдя искомое, замирает, переводя удивлённо-понимающий взгляд на Кевина. — Мне понадобится твой телефон.        Кевин тоже замирает в шоке, обрабатывая информацию, тут же выпуская ошеломлённое:       — А как же твой… — но, не успев договорить, он вспоминает историю появления телефона у Нила, поэтому, вновь вздохнув, роется в своих карманах и передаёт трубку тому. — Держи.        Нил кивает и, сосредоточившись на мгновение, начинает по-памяти набирать номер, запнувшись на последнем числе. Вспомнив его, он замирает в нерешительности, и, помучившись, нажимает кнопку звонка. В трубке раздаются гудки. Первый. Второй. Третий. После третьего телефон берут. Нил не способен вымолвить ни слова.        — Алло. Кто это? Откуда у вас этот номер? — Раздаётся в телефоне знакомый глубокий голос, и Нил выдыхает, наконец сосредотачиваясь.        — Здравствуй, Дядя Стюарт, — начинает говорить он, удивляя сосредоточенных Тренера и Вратаря чистым британским акцентом, как его тут же перебивают.        — Натаниэль?! Это правда ты?! Я не могу поверить! — На секунду Нил впадает в шок, поскольку успел забыть, насколько же Стюарт бывает шумным и резким, но вновь берёт себя в руки и начинает отвечать, пока его ещё не успели завалить вопросами.        — Да, Дядя Стюарт, это я, хоть и предпочёл бы не использовать это имя. Абрам или Нил, если тебе не сложно. Я могу подтвердить свою личность, если ты скажешь, как я могу это сделать, — Нилу не привыкать быть вежливым, всё-таки хамлу выживать в бегах куда сложнее, однако все эти британские кружева всё ещё ему не нравятся, да и вряд ли понравятся когда-либо.        — Ты уже подтвердил её, Абрам, не переживай. А теперь расскажи, что с Мэри? Почему вы не звонили? Не просили о помощи? Вы же знали, что я всегда помогу. Как она? И почему звонишь ты, а не она? Где ты? Тебе нужно убежище?        У Нила невольно вырывается смешок, ведь Стюарт сейчас так напоминает ему Ники. Весёлого, энергичного, шебутного Ники, который всегда обо всём переживает. Это приостанавливает поток вопросов.        — Да, прости. С мамой всё… плохо, на самом то деле. Она мертва. Люди Натана. Год назад. Про отсутствие звонков… Честно говоря, я не думаю, что в последние годы мама была в порядке с психологической стороны, что довольно сильно повлияло на… всё собственно. По этой же причине тебе не звонил и я. Мама про тебя практически ничего не рассказывала, поэтому у меня не было уверенности, что ты захочешь или сможешь помочь.        На другой линии звонка повисает напряжённая тишина, когда Нил замолкает, так же как и в раздевалке. Ваймак и Эндрю обрабатывают информацию, не очень хорошо слыша ответы той стороны. А Кевин просто напряжён, осознавая, сколько сейчас поставлено на кон. Но звонок идёт, а значит не всё потеряно. Стюарт вздыхает. Нил уверен, что тот трёт переносицу, как это порой бывало во время их встреч и напряжённых разговоров.        — Абрам, ты уверен, что мертва Мэри? И, раз уж ты мне всё-таки позвонил, несмотря на риски,  значит помощь тебе нужна, причём считай срочно. Повторюсь, нужно ли тебе убежище?       — Я собственноручно сжигал и хоронил труп своей матери, после того как она сказала свои последние слова. Ты правда думаешь, что я мог ошибиться? — Нил закатывает глаза и, несмотря на холодный тон голоса, нотки грусти всё равно немного прорываются, тут же улавливаемые Стюартом. Ваймак издаёт поражённый вздох-бульканье. Эндрю хмыкает. Кевин смотрит, не пытаясь подходить, хоть и хочет поддержать. — Мне не нужно убежище, но нужна помощь. Я устал бежать. Я хочу осесть. Я хочу жить. Но я понимаю риски. И, если с Отцом и его людьми мне ещё может помочь ФБР, то вот что делать с Мориямами — я не знаю. Вариант с прятками не самый рабочий, ибо отсиживаться я не хочу.        — Что ты имеешь в виду про нерабочий вариант? Единственное, что от тебя требуется при конфронтации с Мориямой — это не отсвечивать. И вариант с ФБР не так уж и плох, хоть и не совсем безопасен.        — Когда я говорю, что не хочу отсиживаться в стороне, я имею в виду экси. Я слишком люблю этот спорт, однако Рико меня может узнать, а он Морияма, как бы от него не отгораживались. Я в курсе, что на данный момент считаюсь мертвецом из-за докладов Отца, однако я жив, и мне нужна свобода. Я готов идти на сделки с тобой, Ичиро или даже Кенго.        — Почему ты назвал Ичиро сразу после меня, если Кенго важнее? И откуда тебе известны такие подробности?        Нил вздыхает. Такими темпами вздыхать скоро будут уже все, причём одновременно. Что же ему сказать, не говоря лишнего..? Он принимает решение.        — Я не могу сдавать своих информаторов, однако я уверен в том, что в течении полутора года Кенго уйдёт с поста по состоянию здоровья. Про подробности я тоже сказать не могу, однако я уверен, что Отец предпочёл заявить о нашей смерти, чтобы после поимки насладиться пытками вдоволь, а не возвращать меня Мориямам. Слишком много нервов он на нас потратил. Про смерть мамы он не знает, хоть и является виновником.        — Ладно. Хорошо. Закончим обмен информацией пока что. Скажи, в чём конкретно нужна моя помощь? И экси? Серьёзно?        — Да, экси. Да, серьёзно. — Нил вновь закатывает глаза, слыша смешок из-за спины. — Основная помощь мне нужна с тремя людьми. Информация про меня от Мориямы и все способы освободить меня от их контроля. Я готов выплачивать долги любыми способами. Проверка того, является ли Кевин Дэй собственностью кого-либо из их клана, плюс вся возможная помощь по вызволению его, если является. И выкуп Жана Моро. С ним проще всего, ибо его отдали в уплату долга, соответсвенно, его можно будет просто выкупить.        Со стороны Кевина доносится не то вздох, не то писк, поэтому Нил лишь посылает ему уверенный взгляд, в котором читается всё, что тот не может сейчас сказать. Тот уже готовится протестовать, но лишь вновь вздыхает, обещая выплатить все траты. Нил же продолжает.        — Я планирую поступить в университет Пальметто, поскольку мне поступило предложение от местной команды, однако могут возникнуть некоторые проблемы с документами. Изначально я планировал договариваться с ФБР, однако готов выслушать твоё мнение и предложения.        На той стороне трубки раздаётся странное шуршание, будто перелистываете страниц.        — Дай мне время всё обдумать, Абрам. Слишком много информации, но я готов помогать. Однако, лучше встретиться и обсудить всё лично, а не по телефону. Скажи, где ты будешь в ближайшее время, и я прилечу для разговора. Не торопись с ФБР. Могу я в будущем связаться по этому номеру с тобой?        Напряжение от затянувшегося молчания спадает, так что Нил, приободрившись, отвечает:       — Да, обсудить всё в живую звучит разумней. Это номер Кевина, а я не уверен, останусь ли я с ними после всего этого, поэтому жди сообщения с телефона, который я куплю. Пока что я в Милпорте, однако планировал уходить отсюда в любом случае, так что пока не едь. Рад был с тобой поговорить, Дядя Стюарт, — заканчивает Нил диалог, даже не соврав в конце.       Стюарт прощается в ответ, кладёт трубку, и Нил оседает на скамью так, словно из него вынули все кости. Адреналин потихоньку спадает, и Нил замечает, насколько сильно трясутся его руки, из которых почти сразу же выпадают телефон и клюшка, издавая громкий звук от падения. Поэтому он совершенно не удивляется тому, что Кевин садится перед ним на корточки, медленно беря его руки в свои, давая время оттолкнуть, чего Нил не делает. Он лишь сосредотачивает всё своё внимание на зелёных глазах напротив, подстраиваясь под чужое размеренное дыхание. И лишь спустя минуту или несколько тишины он понимает, что Кевин ему улыбается, а Тренер Ваймак молча подошёл ближе, попадая в зону видимости. Единственный, кого он сейчас не может видеть, это Эндрю, находящийся сзади него, но это столь привычно, что он даже не думает напрягаться, хоть и переводит свой взгляд на Тренера, ожидая вердикта.        Тренер Ваймак тоже вздыхает и закрывает глаза своей рукой, погружаясь в размышления, давая парням ещё немного времени прийти в себя. Ваймак удивлён, шокирован, он готов материть всё и вся, поскольку, вылетая этим утром в Милпорт, он совершенно не ожидал вскрыть новый гнойник, связанный с мафией. Это странно, сложно и неожиданно. Поэтому он тоже садится на скамью напротив Нила и начинает вновь перебирать папку в своих руках. Папку с информацией, правды в которой похоже нет вообще, либо совершенно по-минимуму. Он принимает решение. Дать на один шанс больше, чем готовы давать другие. Он действует так же, как действовал всегда. Он протягивает Нилу руку с зажатой в ней папкой.        — Я не отказываюсь от своих слов, несмотря на всё это. Но, надеюсь, ты понимаешь, что в таком случае мне нужна правда? — Он смотрит твёрдо в чужие глаза, не пытаясь скрывать эмоции. И встречает такой же прямой взгляд.        — Я… готов ответить на ваши вопросы при условии того, что я могу отказаться отвечать, если это будет чем-то, что может навредить вам или мне, — Нил не врёт, он не против рассказать правду, как бы сложно это ни было, но годы после смерти Натана позволили ему смириться со своим прошлым. Однако, он так же понимает, что некоторая информация сейчас лишь навредит. — Я понимаю, что вы хотите мне помочь, поэтому не собираюсь лгать или рисковать вами. Тем более, вам обоим доверяет Кев, а значит и передавать кому-либо информацию вы не станете. Однако моё доверие тоже надо заслужить, и всё рассказывать я не собираюсь.        Кевин и Нил снова обмениваются взглядами, словно бы ведя безмолвный диалог, на самом же деле заряжаясь друг от друга уверенностью. Кевин поднимается, разминает немного затёкшие от неудобной позы ноги и садится рядом с Нилом, оборачиваясь на Эндрю, всё так же молчащего и наблюдающего за всем происходящим. Он же и делает первый ход в дальнейшем разговоре.        — Что из содержимого досье было правдой, если она там вообще была? — В голосе нотка заинтересованности, но в основном показная скука.        — Сразу с этого? Ну что ж. Правда в досье… Моё второе имя Абрам, тот факт, что на позиции нападающего я играю только год, плюс, наверное, то, что в моей семье… не всё в порядке. Если конечно такое пишут туда, а то своё досье я не видел, — в голос прорывается немного веселья, поскольку удивление и понимание на лице Ваймака видеть довольно забавно. — О, ещё тот факт, что школу я оканчиваю в этом году.        — Столь… мало. Я так понимаю, это не настоящие твои документы, призванные помешать тебя найти, верно? Можешь не отвечать, это и так ясно. Тогда, можем ли мы узнать настоящую информацию? Стоит ли нам её использовать где-то? Или пока оставить документы такими, какие они есть? — Ваймак более многословен, но и более дотошен. Что-то, что Нил от него и ожидал.        — Имя… думаю, пока его не стоит говорить, чтобы ничего не произошло плохого, да и Нил Джостен мне нравится куда больше изначального моего имени. Планирую сделать всё, чтобы оно и официально было моим. Возраст и день рождения были изменены, мне восемнадцать, но я не думаю, что это что-либо меняет. Использовать это не стоит, так же как и делать что-либо с документами. Думаю, я дождусь встречи с Дядей Стюартом, тогда и решу всё. — Нил замолкает, ожидая новые вопросы, которых пока что не поступает. Он тихонько выдыхает, но не расслабляется, зная, что таблетки не дадут Эндрю промолчать. Он не ошибается.        — Ты сказал, что это твой первый год нападающим. Но не первый год в экси, — это не вопрос, но намёк на него, который Нил принимает, не забывая подколоть.        — Ты ничего не спросил. Но да, это так. Меня планировали отдать Рико в качестве его игрушки в детстве, как это было с Моро. Я должен был быть третьим номером. Однако, моя мать успела сбежать со мной до того, как я прошёл проверку. Тогда же мы познакомились и с Кевином, поскольку я играл несколько недель или месяцев с ним и Рико, будучи на позиции защитника. Ещё вопросы? Если нет, то каков ваш вердикт?       Нил пытается не показывать своего напряжения, скрывая его за напускной бравадой, однако, похоже, обмануть ему не удаётся никого.        — У Эбби все койки заняты, однако в моей квартире свободен диван, — проговаривает Ваймак, замечая то, как Нил расслабляется после его слов.        — По-идее, мне стоило бы доучиться тут последние две недели, однако все экзамены я уже сдал, так что не имею ничего против дивана, если на ваш рейс ещё остались билеты, — поддерживает идею Нил, хоть и не очень уверенно.        — Тогда мы проверим наличие билетов и договоримся с твоими учителями. Что тебе нужно собрать из вещей? Много времени понадобится?       Нил полностью отпускает себя, наконец позволяя себе расслабиться, и смеётся. Недолго, несильно, но смеётся. А Кевин смотрит на него, так понимающе, и вновь глаза закатывает, но улыбку тоже не скрывает.        — Тебе вновь придётся закупаться одеждой, — не спрашивает, утверждает, подавляя очередной вздох.        — И не только одеждой, Кев. Я планирую потом нормально свою комнату обустроить. А не как раньше.        Ваймак переводит свой взгляд с одного на другого, понимает, что это какие-то их личные шутки и выдаёт фразу, которую Нил с Кевином так долго ждали:       — Мне за это не доплачивают. Хочу ли я вообще знать, что вы имели ввиду? — Нападающие смеются и сквозь смех указывают на сумку, лежащую на скамье.        — Всё моё тут. 

***

      Дальше всё происходит быстро, сумбурно и тихо. Нил понимает, что несколько выпадает из реальности, начиная погружаться в мысли и воспоминания, поэтому позволяет Кевину управлять собой и своими действиями.        Нил плавает в своих мыслях и временных шкалах, пытаясь выстроить в голове стройную систему координат, но точки и прямые постоянно перемещаются, пересекаясь под самыми разными углами, а некоторые и вовсе перестают быть прямыми, становясь параболами и другими видами функций.        Всё происходящее пролетает моментами перед глазами. Вот он подписывает контракт на ближайшие пять лет. Вот Ваймак договаривается с немного волнующимся тренером Эрнандесом. Вот Кевин впихивает ему его сумку в руки, но, не получив реакции, решает нести её сам. Вот Тренер Ваймак куда-то звонит. Вот они в машине. Вот они приезжают в аэропорт.        В аэропорту то Нил и приходит в себя, вспоминая, насколько обычно перелёты бывают стрессовыми для него и болезненными для Эндрю. Он начинает крутить головой по сторонам, пытаясь понять, что вообще происходит, и осознаёт, что находится в очереди к паспортному контролю, окружённый Ваймаком, Кевином и Эндрю со всех сторон. Это позволяет вновь расслабиться, хоть и не настолько сильно, как до этого.        — Наш бегунок наконец-то снова с нами, — не может этого не прокомментировать Эндрю, улыбаясь во все тридцать два из-за недавно выпитой таблетки.        Нил игнорирует его, стараясь не позволить себе расстраиваться из-за чужого поведения, что получается не очень хорошо, но его взгляд ловит Кевин и смотрит так понимающе… они одновременно вздыхают, поскольку осознают, что как прежде уже ничего не будет. Не будет их общих Лисьих созвонов, переписок и встреч. Не будет совместных ночных тренировок всей командой. Не будет кино-вечеров. И не будет того понимания и эмоций, которые росли постепенно сразу во всех во время их противостояния с Рико и Натаном.        Но так же они уверены, что в этот раз будет лучше. Они постараются сделать всё лучше. Аккуратней. Безопасней. Нил позаботится, чтобы на этот раз не было смертей. Кевин постарается помочь ему со сплочением команды. Они понимают, что просто не будет. Будет куда как сложнее. Но они уверены друг в друге и своей цели. И они не собираются сдаваться. Поэтому они кивают друг другу и проходят к паспортному контролю, оставляя общее прошлое позади, готовясь создавать новое.