Мир Пламени: Пламя Последствий

– Возможно, я ошибаюсь… – начал мейтантей, когда они встретились в оговорённое время следующим вечером. – Да нет, ты полностью прав, Конан-кун. – отозвался Сагуру, сидящий напротив. Такой же мрачный и задумчивый, как и мелкий. – Мне удалось найти всё то же самое. – как будто между двумя детективами протянулась невидимая связь, позволяющая им понимать друг друга с полуслова. – А теперь для тех, кто не в курсе. – попытался внести нотку оживления Кайто, но на его улыбку и весёлый тон никто не ответил. Эти двое переглянулись, безмолвно решая, кто будет говорить, и заноза начал: – Всё очень и очень плохо. Человек… точнее, как мы знаем, обладатель второго облика, который известен под именем Гюнтер фон Голдберг… его не существует. – друг сильно волновался, говорил сбивчиво и с запинками. – Он не рождался, не женился и никогда не обращался за медицинской помощью. – подхватил мелкий, давая коллеге успокоиться и прийти в себя. Не просто так заговорил, судя по сочувственному взгляду, брошенному на «старшего товарища». – И это не сценический псевдоним, а вроде как настоящее имя, по крайней мере по всем документам он проходит именно так. Его нет и не было, но он есть. – Это значит, что за ним стоит кто-то, позволяющий подобное. – снова несколько косноязычно вступил Сагуру. Ощутив направленную ему волну уверенности в духе: «Всё будет хорошо, я справлюсь», нервно улыбнулся и продолжил, явно делая над собой усилие: – Кроме самого этого факта о нём известно немногое. Впервые появился в Европе пять с небольшим лет назад. Сразу сорвав овации у зала, став звездой со своими номерами и начал гастроли по всему миру. Но не это худшее… – судорожно вздохнул, снова прерываясь. Заставляя переживать и думать что же такого ужасного они нашли, что обычно сдержанного Хакубу это настолько взволновало. – Он наёмник. – снова продолжил мейтантей. Кайто перестал думать о том, как это будет выглядеть, потянулся и погладил товарища по плечу. Раз одних чувств не хватает, нужно успокаивать более деятельно. – Причём наёмник экстра-класса. – Шиничи сделал вид, что ему неважны подобные нежности или действительно не видел ничего особенного в таком успокоении разнервничавшегося коллеги. – Его нанимают для самых сложных целей и когда нужен гарантированный результат. Сколько стоят его услуги говорить не берусь, но послужной список… впечатляющий. После его прибытия в очередном городе всегда кто-то умирал: губернаторы, лидеры оппозиции, с виду ничем не примечательные люди, после смерти которых начинался настоящий хаос… Их всех более чем хорошо охраняли, но это никого не спасло: ни цель, ни охранников, как и наличие собственного пламени. И всегда – ни следа сопротивления. Всегда – раны с передней стороны тела, будто люди видели убийцу, но почему-то ничего не сделали, позволяя себя прикончить. Всегда – одно-единственное смертельное ранение, быстрая и чистая работа. – Как и мы, увидев закономерность, другие пытались расследовать этот вопрос. – наконец успокоившийся друг, стал говорить увереннее и без заминок. В его глазах появилась решимость, но какого-то такого рода, который сразу не понравился Кайто. Впрочем, об этом можно спросить позже, сначала стоит дослушать «доклад». – И каждый раз уходили ни с чем. Матёрые служители правопорядка, намертво вцепляющиеся в преступника, раз за разом отступали по той простой причине, что им просто нечего было предъявить. Как и нам сейчас. Только догадки, одни только домыслы и выводы, которые даже в качестве косвенных улик не сработают. У него всегда есть алиби. Приём, на который он приглашён в качестве гостя. Общество распорядителя или сразу владельца театра и его друзей, с которыми они отмечают особенно успешное представление. А то и сразу выступление – с несколькими сотнями, а тои сразу тысячами свидетелей. Причём показания мало чем отличаются, идеально совпадая в ключевых моментах. – Не подкопаешься. –коротко подытожил Конан. – Поэтому, сколько бы его не подозревали, предъявить ничего не удалось ни разу. Все помощники у него временные, на один-два раза и долго не задерживаются. Допросить некого. Нет, они не пропадают с концами, но говорят примерно одно и то же. Что восхищаются господином Голдбергом и секретов его фокусов не откроют и тут же упоминают, что он хороший человек и преступников надо искать в другом месте. – Хороший, значит… – задумчиво протянул Кайто, какая-то мысль не давала ему покоя и вот, наконец, «далась в руки». – А что по поводу всей этой ситуации говорят те особые люди, которые могут чуять тайны? – ему вспомнился один такой, взявшийся за его дело, вернее, за дело о мёртвом амбале, напавшем на них с Аоко в трущобах. – Не могли же их не привлечь. Хотя бы чисто ради проверки. – Ничего не говорят. – хмуро ответил Сагуру, явно исследовавший этот вопрос, тогда как по Конану стало видно удивление и досаду. Кто-то не подумал в эту сторону. Что ж, со всеми бывает. – Они уже ничего никому не скажут. Всего таких было трое и все они после принятия этого дела оказывались срочно переведены в другие отделы и города, после чего бесследно исчезали. Поэтому я и думаю, что этого Гюнтера прикрывают, кто-то очень могущественный. – Ладно, оставим. Что о нём вообще известно? – перевёл тему на общие сведения, раз в частностях почти сплошное белое пятно. – Тридцать четыре года, согласно официальным документам. Пламенный, температура неопасного уровня, объём невелик с какой стороны ни глянь. Цвет золотистый. Использует огонь в своих трюках. – старательно исправлял свою оплошность мелкий, сыпля общими фактами. На последнем они с Сагуру улыбнулись друг другу, вспоминая школьное представление. – Внешность вы можете видеть на любой афише, ими весь город обклеен… Что ещё? Ах да, его прозвище – Паук. Но это тоже неточно. Кто-то как-то обмолвился то ли из информаторов преступного мира, то ли бывших помощников. Полиции понравилось, внесли в дело. – мейтантей пожал плечами, как бы говоря: «Всё, что удалось разузнать. За что купил за то и продаю». – Он тоже фокусник, но если ты пошёл по пути своего отца, пути ловкости рук, то он избрал другой. Путь иллюзии, воздействия на разум, гипноз, если проще. В этом его много раз подозревали, но все проверки показали, что никакого внушения на людях, подтверждающих его алиби, нет и не было. – чуть помолчав, продолжил: – Это, пожалуй, и всё, что мы о нём знаем. – Так, ладно. Спасибо вам, я узнал много нового, теперь буду думать. – ненавязчиво попросил товарищей расходиться. Подумать и правда было о чём. Но сначала: – Ах да: прошу не предпринимать никаких действий в сторону этого Паука. Чтобы ты понял о чём я, сейчас покажу кое-что. – уже лично Конану. И показал свою карту удостоверяющую личность. Тот сразу понял, что именно ему показывают и вскинул потрясённый взгляд. Если помнит всю таблицу циферно-буквенных обозначений цветов и оттенков пламени, то и отличие расцветки от кидовского пламени заметит, но главное не это. Вряд ли Акако варила своё зелье смены цвета пламени… Сейчас он показывал объём. Им-то и впечатлился Конан. – Если я смог скрыть свою силу, то и он мог. Если считать, что он проходил официальную проверку, а не документы ему просто нарисовали уже с нужными цифрами. К тому же, нигде не указано мастерство владения собственным пламенем. Это может быть нечто запредельное, он старше меня, а умения Кида видели все… – и многозначительно замолчал, давая товарищам оценить и осознать сказанное. – Это можно понять, только увидев. – заключил. – Мы пойдём на него смотреть?! – чуть не хором воскликнули детективы. Поразительное единодушие, даже немножко смешно. Впрочем, весёлость тут же прошла. Эти двое просто беспокоятся за него: здесь нет ничего смешного. – Разумеется. Врага нужно знать в лицо. – вот так просто поставил перед фактом. – Кстати, в чью голову пришла гениальная идея, что Паук объявился у нас именно по душу Кида? – Это же очевидно. – детективы переглянулись и ответил Конан. – Заказчики идут по нарастающей дороговизны и сложности исполнения. Сначала разрозненные отряды наёмников, которые должны были взять тебя количеством или умением отдельных личностей. Теперь вот один, но отличный наёмник экстра-класса с превосходным послужным списком. Если и Пауку не удастся тебя взять, в ход пойдёт что-то ещё более мощное, вроде заказа тебя преступным организациям со всякими полезными связями и множеством исполнителей… Это если заказчики сами не возглавляют такую организацию. Тогда просто задействуют своих подчинённых… непонятно, почему не сделали этого раньше, платить бы пришлось меньше и за результат или его отсутствие можно спросить… – ушёл куда-то в свои мысли маленький детектив. Его речь всё затихала, пока не превратилась в неразборчивое бормотание. Посмотрев на него ещё какое-то время и убедившись, что тот прочно засел в своих мыслях, они с Сагуру тихонько встали и вышли. Не стоит прерывать чужие мысли, может мелкий до чего-то полезного додумается, а им как раз есть о чём поговорить. – О чём это ты думал? – сходу взял быка за рога Кайто. и попытка товарища изобразить недоумение стала только поводом для увеличения недоверия. – Не делай вид, что не понял меня, Сагуру. – чуть надавил тоном. Тот отвёл взгляд, но продолжал молчать. – Тогда, кода ты так резко успокоился, ты же принял какое-то решение, верно? Уверен на все сто, что оно касается меня. Не думаешь, что мне стоило бы знать? – на сей раз молчание длилось дольше. Ответ на вопрос кто не выдержит первым и так известен, но, очевидно, нужно постоянно доказывать… Все мысли вылетели из головы, когда друг поднял глаза. С таким выражением, что… Открытость, готовность подчиниться, какая-то беззащитность… «Выражение хрустнувшей скорлупы», – пришло в голову подходящее название. Ещё одно движение – и орешек расколется. Сломается. Больше не будет прежним. – Сагуру, вот ты!.. – не найдя подходящих слов, просто обнял друга. Ему мгновенно ответили. – Только не рискуй, ладно? Слишком сильно… Если с тобой что-то случится, мне будет больно, помни об этом. – хоть так заставить этого самоотверженного думать о его собственной безопасности. Остаётся надеяться, что этого будет достаточно. Тот только крепче сжал в объятиях, ничего не сказав. Отсутствием подтверждения только что он доказал, что будет вести какую-то свою игру. Запретить, приказать, точно зная, что так ослушаться не выйдет? Невозможно. Всегда и во всём стараясь придерживаться принципов свободы воли, Кайто не мог вот так взять и отобрать эту самую свободу у своего друга. Ближе, больше, чем друга. Того, без кого больше не представляешь своей жизни… Нет, никак, пусть так и было бы на порядок спокойнее. Только бы этот заноза не рисковал слишком сильно!.. – Ты прав, нам стоит на него посмотреть. – такими словами встретил Конан их возвращение. Уже всё обдумал и вынес вердикт. Правда, немного не тот, на которой рассчитывал Кайто. – «Нам», мейтантей? – краем глаза заметил как поморщился товарищ. Должно быть неприятно, когда коллегу в твоём присутствии зовут великим. Вырвалось от неожиданности. – Я говорил о себе. Может, что-то пойму, когда его увижу. но ты… вы… – глянул на товарища, всем своим видом выражающего горячую поддержку высказанной идее. – Нет смысла. – А вот и есть. – не согласился мелкий. – «Одна голова хорошо, а две – лучше», слыхал? С глазами всё то же самое. Мои глаза в любом случае должны побывать там и увидеть выступление. Но если кто из моих прознает, что пошёл развлекаться один!.. не докажешь ведь, что по делу… – многозначительно закатил глаза. – Я правильно понимаю, что ты собираешься притащить на встречу с элитным наёмником-убийцей свою ораву детишек? – не знал как реагировать Кайто. – Ни к какому не к убийце, а на представление фокусника. Ничего крамольного. – сделал невинные глаза Конан. Какое-то особенное детское умение, мигом смягчающее взрослых как по волшебству. Но сути дела это не меняло!.. – Я бы не стал рисковать детьми, сам знаешь. – добавил тот, уже своим серьёзным голосом. – Ничего плохого с теми, кто просто смотрел на его трюки, не случалось. – Уверен? А вдруг он заранее ставил какие-то закладки в разум будущих жертв, что и объясняет отсутствие сопротивления? – - задумался о совершенно другом Сагуру. – Раз появились сомнения, давайте проведём исследование. – примирительно предложил маленький детектив. Как вам такой вопрос: были ли предполагаемые жертвы Паука на представлении Голдберга? Время: до вечера. Созвонимся и определимся. Если нет, то завтра я с мелкими пойду смотреть его шоу. Вы – как хотите, но, думаю, стоило бы сходить всем. Вдруг кто что заметит полезное. – на том и расстались. Вечерние переговоры доказали правоту Шиничи – никто из жертв или их охраны не бывал на представлениях Гюнтера фон Голдберга. Да и начни просто так пропадать люди после лицезрения его иллюзий – было бы подозрительно и где-то обязательно освещалось бы. Журналисты порой работают ничуть не хуже следователей, выясняя и связывая воедино кокалось бы ничем не объединённые факты. Но нет, ничего такого. Нигде. Ни разу. Конечно, это тоже могли быть последствия «высокого прикрытия», но интуиция молчала, давая понять, что всё в порядке. Как-то даже расслабившись от таких известий, Кайто согласился сходить всем вместе, вернее по очереди. Предосторожность, да и чтобы не объяснять мелким как они познакомились. Решили идти в таком порядке: сначала дети под присмотром знакомого профессора мейтантея и его самого, затем Сагуру и последними Кайто с Аоко. Как раз в этот день стояло сразу три представления Голдберга друг за другом. За любимую не боялся, как показал тот случай с бугаем, о котором сегодня уже вспоминали – в случае опасности он и отреагировать успеет и врага не пожалеет. И люди и обладатели второго облика одинаково уязвимы к тепловым воздействиям изнутри, а главное – россыпь мелких синячков к делу не пришьёшь. Приняв решение, он со спокойной душой улёгся спать. Следующим утром снова удивила Акако. Просто подошла и о чём-то к переговорила с выглядящим растерянным детективом. Потом тот рассказал, что напросилась с ним со словами, что лишняя пара глаз их компании не помешает. Разумеется, никто не стал отказываться. «Первый заход» показал… ничего. Все как один попали в иллюзию, причём плавно так, незаметно… пугающе. Но страшно становилось только потом, когда разум прояснялся и приходило понимание, что в таком состоянии можно заставить человека поверить во что угодно и, соответственно, сделать всё, чего пожелает иллюзионист. И не только человека, отчего Кайто становилось особенно не по себе. Если мощь уровня Кида… если он сам попадёт в руки этого Паука – последствия представлять вообще не хочется. У этого должна быть слабость или существовать какой-то способ противодействия!.. После своего «раунда» – и признавая, что проиграл его вчистую – отправил свою девушку домой, объяснив желание побыть в одиночестве с нахлынувшими мыслями, заметил Акако, всё такую же бледную, как и сразу после окончания выступления Голдберга, на которое она ходила. Подошёл, конечно. Раз дожидалась, значит, хочет что-то сказать? На ведьм гипноз тоже действует, как оказалось и она точно так же, как и Кайто сейчас, понимала, что ей, с её стратегическими, можно сказать, возможностями, нельзя попадаться Пауку. Как и ему. – Это было слишком по-настоящему. – только сейчас сказала, что думала на самом деле, до этого, при остальных играя роль. Только наедине приоткрывала свои настоящие чувства и мысли. – Я решу вопрос с влиянием на разум. – Когда?! – обрадовался таким новостям. Так можно будет ещё раз сходить и увидеть-и понять больше. возможно, даже найти слабое место иллюзии, должно же оно где-то быть. – Завтра. Есть одна штука… вернее две. Сделаю обе. – зловеще сверкнула глазами. Похоже, кому-то совсем не понравилось испытанное. Вот ведь какие дела: народ, не понимающий что с ними только что сделали, был в восторге и желали повторения, а те единицы, что понимали – в ужасе и хотели пресечь. – Завтрашним же вечером мы узнаем как он это делает! – разгорячилась не на шутку. Достать билеты было непростым делом… было бы, если не одно «но». Всё становится куда проще, когда есть союзник со связями. Через Соноко нужное количество пригласительных отыскалось очень быстро. Та поначалу даже хотела сопроводить своего обожаемого «Кид-сама», тем более, что и так хотела сходить посмотреть на Голдберга, но передумала, услышав причину его желания туда попасть. Не стал скрывать, описав в общих чертах: «Возможно, он по мою душу». Ей этого хватило, чтобы передумать и пожелать ему удачи в противостоянии. Так что на следующий день они с Акако вернулись в театр, где давал представления Паук. Сегодня на афише значилось одно-единственное шоу. Готовность полная: на шее кулон, скрывающийся под рубашкой, а внутри зелье, ослабляющее давлению на разум. Что как работает он не спрашивал, просто надев и выпив. Что чувствовать пришлось только подвеску, неприятно покалывающую шею, когда сознание начинало проваливаться в иллюзию. Все предпринятые меры позволяли оставаться на грани погружения, то есть со стороны выглядеть как все остальные, довольно-таки жутко выглядящие с пустыми уставившимися в никуда глазами, но в то же время продолжать осознавать реальность. Видеть своими широко раскрытыми глазами, видеть людей, зал и… секрет фокуса. Перед зрачком каждого глаза в зале извивалась почти невидимая золотистая нить. Крошечный кусочек пламени, толщиной с волос – таких было дважды по столько же, сколько зрителей. Стоило сосредоточиться на движении этого «волоска» – и сознание расплывалось, погружаясь в иллюзию, откуда сразу же выдёргивалось покалыванием кулона. Внушение работало слабее, если смотреть как бы сквозь «волос», но всё равно продолжало действовать. Гипнотические движения воспринимались не сознанием, а подсознанием. Неважно, смотришь ты прямо или сквозь – что-то в твоей голове воспринимает передаваемые прямо в мозг образы. Именно передаваемые – этим объяснялось единство видений всех, находящихся в этом зале. Смотреть за изгибами и извивами «волоска» оказалось сложно. От сопротивления, уже осознанного сопротивления внушению, сильно болела голова, но Кайто всё не оставлял попыток понять закономерность вроде бы хаотичных шевелений. На его руку, вцепившуюся в подлокотник до побелевших костяшек, легла ладонь ведьмы. Перевести на неё взгляд и сфокусировать его оказалось сложнее, чем думал Кайто. Но удалось и он прочёл по губам девушки одно-единственное слово: «Кровь». А ведь и правда, он сейчас очень сильно напрягается: и разум, и тело, вон как колотится сердце, а каждая мышца словно натянутая тетива. Ещё немного – и действительно могла пойти кровь носом. Или из ушей – давление на барабанные перепонки тоже ощущалось, хотя никаких звуков не слышно. Ультразвук? Они собрали достаточно сведений для одного раза, сейчас нужно расслабиться и постараться немного отдохнуть, чтобы под конец представления не выглядеть так, будто занимались непосильной работой. Данные получены, теперь их нужно унести и, думается, Паук не позволит просто так уйти тем, кого заподозрит в понимании секрета своего фокуса. А секрет прост: люди собираются в полутёмном зале, когда играет вступительная музыка все смотрят на сцену – и тут по глазам бьёт неожиданно-яркий свет. В этот миг никто не видит Голдберга. Даже если успеть закрыть глаза всё равно перестанешь видеть, хотя бы на несколько секунд. Полноценное зрение вернётся не сразу и этого времени хватит чтобы помещённый перед зрачком волосок своими дёрганьями передал в мозг команду не замечать постороннего предмета. А дальше накладывается иллюзия. Все продолжают смотреть на сцену и не осознают, что уже «не здесь». По собственному опыту Кайто помнил, что это понимаешь только при звуке щелчка пальцами, когда Голдберг развеивает свой гипноз. Кстати, он хорош. Даже врагу следует отдавать должное – действительно хорош. Дробление внимания на такое количество целей, пусть движение одно и то же – достойно уважения. У него ещё не получалось управлять таким количеством, даже половиной его. За неимением объёма и температуры Паук пошёл по открытому для всех пусти совершенствования мастерства управления собственным пламенем. И достиг таких высот, что даже мог немного двигаться, не отпуская концентрации на воздействии. Внимания хватало, оставались ещё свободные мощности мозга – восхищало, если честно. Неожиданно и будто над самым ухом раздался щелчок – он вздрогнул, как и все, выходе из «погружения. Зал наполнился шумом и радостными восклицаниями – люди пережили путешествие в волшебный мир грёз. А он сам, кажется, научился сопротивляться, ведь за время раздумий ни разу не «провалился» в иллюзию. Незаметно – пусть и вряд ли кто смотрел – тронул свои губы и уши. Хорошо, крови нигде нет. А вот глаза стоит прикрыть, там наверняка полопались капилляры. До завтра пройдёт. А сейчас не стоит привлекать внимание. Покидая зал под сильным впечатлением – вот уж что не пришлось изображать, в первый раз тоже был ошеломлён, пусть и по другому поводу, и в ином смысле – думал о Пауке. Ну да, было бы странно, если бы одолевали мысли о другом… Покинув театр, поделился с Акако. Воздействуя своей иллюзией на несколько сотен людей, Голдберг едва мог пошевелится, а значит, если количество целей сократится до пары десятков – внушение усилится, а тот обретёт больше свободы и сможет совершенно спокойно передвигаться. Отсюда вывод: всех своих жертв он убивал всё-таки сам, а не чужими руками, как подумалось раньше. Второе: Паук – это точно он. Волосинки-паутинки, да и в иллюзии то тут то там мелькала подобная тематика. И сам сородич чем-то смахивал на паука. Ведьма кивнула, во всем соглашаясь, но явно думая о чём-то своём. Посоветовала поговорить с детективами и рассказать им всё, что удалось узнать сегодня – пусть тоже подумают. Потом пробормотала что-то об усилении защиты, и вся в своих мыслях медленно зашагала в сторону остановки. Проводить бы, но уж эта-то особа точно не попадёт ни в какую переделку, а обсудить с детективами и правда надо.