Мир Пламени: Пламя Последствий

Её ждали с ужасом и нетерпением. Неуверенностью и сомнениями в собственных силах. Кто-то готов отдать всё, лишь бы она никогда не наступила. Иные уверены в себе и ждут не дождутся. Есть и махнувшие рукой в духе «будь что будет» и заранее расслабившиеся, чтобы не портить себе нервы. А для кого-то она является лишь досадной помехой, отнимающей время и ресурсы. Но большинство всё же с волнением ждало и вот она наступила – пора экзаменов! Чем должен заниматься ученик, у которого скоро зачёты и контрольные всевозможных видов и типов? Верно, подготовкой. Или хотя бы думать о них. Но кому-то и в самом деле не до того. Кайто сидит и смотрит в окно на лёгкие, будто зефирные, облачка, медленно плывущие по небу. И как будто бы он здесь, спроси о чём-то – ответит, но в то же время где-то далеко. Эта странная и вроде бы даже беспричинная меланхолия началась с той ночи, когда ему пришлось полетать на дельтаплане. В этом и причина, сомнений нет никаких. Сложно ошибиться, когда из ночи в ночь снится одно и то же, а днём взгляд постоянно липнет к бесконечной синеве высоких весенних небес. Вместо невыносимо острого желания - незаметно-ноющее, как ноющий зуб: вроде бы и не сильно болит, а забыть не получится. Пока разум чем-то занят – незаметно, но стоит только попытаться расслабиться – тут как тут, напоминает о себе… Вспоминались слова матери: единожды приняв свой второй облик, они навсегда получают не только расширенное понимание своей силы и кое-какие возможности, но и дополнительные заботы. Внутри поселяется ещё одно существо, со своими желаниями, которые приходится учитывать. Оно, вроде как, и раньше было там, но спало, не причиняя никаких неудобств своим существованием. Даже не ощущалось, пока не пробудишь его, не обратишься к нему впервые, принимая… Не просто принимая другой облик в смысле превращения, а на самом деле принимая это существо частью себя. Как родительница и говорила, у этого выбора есть последствия, на которые он тогда просто махнул рукой. Которые и проявляли себя сейчас. У второго облика имелись свои потребности – птица Кайто хотела летать, по ночам, будто в отместку, мучая тем отвратительно-неправильным ощущением, пережитом в ночь на воскресенье, которое и полётом-то не назвать. Или же… это было все, что ей довелось познать и даже это лучше, чем ничего? Страдающего на земле сокола было жалко, себя – тоже, но ничего не поделать. Акако, к которой парень всё же сходил в воскресенье и на чью помощь так надеялся – ничем не смогла помочь. Начать с того, что оказалась вообще не в курсе о неприятностях, причиняемых вторым обликом их обладателю. Да и об этом самом облике знала исключительно понаслышке, на уровне слухов. Так что тут он оказался, что называется, «в пролёте» – касательно чего-то, облегчающего симптомы. Говорили и о других способах решения проблемы: раз хочется летать, то нужно просто полетать, да? Но увы. Заклинания невидимости существовали, как и уменьшения, вот только одна общая черта делала их бесполезными в сложившихся обстоятельствах: магия разрушалась пламенем их вида. Любая магия. А убрать огоньки с птицы не представлялось возможным – как-то Кайто уже пытался. Они слабо поддавались контролю, даже температуры, а устранить часть тела, вроде хохолка – и вовсе никак. Чтобы доказать, ведьма заставила его окутать ладонь пламенем и раз пять подряд накладывала невидимость. Начиная с ног волна «прозрачности» раз за разом поднималась выше и лопалась как мыльный пузырь – с соответствующими «спецэффектами» раздуваемого зеркала – стоило только добраться до синей «перчатки». Без воплощения силы всё работало, но стоило только потянуться к ней… Так Акако доказывала, что действительно не может помочь. Видно, очень не хотела, чтобы о ней подумали плохо, что не хочет или отказывается. Поблагодарив за попытку и извинившись за потраченные ею время и силы, парень уже было отчаялся, но тут взгляд его упал на «стену флаконов» за спиной ведьмы. По взгляду поняв, о чём он думает, та отрицательно покачала головой. Зелье невидимости существовало только «в человеческом исполнении». Во-первых, неизвестно как оно пережило было бы превращение, а во-вторых… «Я не дам тебе человеческое зелье, оно с тобой что угодно может сделать. А мне, да и всем своим, ты нужен живым и здоровым, что далеко не гарантировано при приёме человеческого зелья», – так звучала вторая причина. Слова ведьма сопроводила таким непреклонным видом, что Кайто передумал спорить. Действительно, только отравления «чуждым» зельем ему ещё не хватало для полного комплекта неприятностей. Вздохнув и ссутулившись под навалившимся пониманием он двинулся на выход. Но был остановлен первыми за день хорошими новостями. То, что ничего подходящего не существует на данный момент ещё не значит, что это нельзя создать. Акако обещала разработать подходящие зелья и ритуалы, только будет это нескоро. На работу «с нуля» требуется время и много, но получается, это всё равно ничего не давало для нынешнего момента. Разумеется, Кайто поблагодарил, но выглядел уже не так воодушевлённо, когда его окликнули в дверях, веля вернуться. «Это всё, что я могу сделать», – читалось на её лице. Шагая в сторону остановки, он продолжал думать о предложенных мерах. Наверняка ведьма знала о чём говорила, утверждая, что на представителях его вида сбоит только магия – из-за пламени – а остальное работает, в том числе и ритуалы, которые порой эффективнее зелий. И конечно, она представляла объём работ, обещая создать ритуалы уменьшения и устранения пламени. Даже одного из них было бы достаточно, но она твёрдо стояла на двух. Может, знает что из будущего или просто хочет, чтобы был выбор? Неважно. Важны сроки. А времени на разработку требовалось прилично. «Пару месяцев», – прозвучало с такой самоотверженностью, что невозможно не уточнить… да, это если не спать и ничем больше не заниматься – признание пришлось чуть не силой доставать. Если не усердствовать, то около полугода. Раз не в ближайшее время, то уже неважно – решив так, Кайто попросил Акако работать в щадящем режиме. Всё равно проблему придётся решать как-то иначе. Вспомнив о невидимости, почему-то не упомянутой в перечне «планируемых разработок», спросил и о ней. «Несколько десятилетий», – был ответ на вопрос о «ритуальной невидимости», которая к тому же не скрывала бы огней. Но это как раз ничего страшного; вон, истории о блуждающих огоньках, выводящих заблудших путников на дорогу или наоборот заманивающих в непроходимые дебри – они ведь тоже не взялись из ниоткуда. Скорее всего, это кто-то из обладателей второго облика, пользуясь темнотой и собственным неярким окрасом, спасал или наоборот стремился погубить людей. Так что сами по себе огоньки ничему не мешали. Дальше уже по инерции спросил о том ритуале, который убирал бы огни. Это было возможно, но ведьма предупредила, что наверняка будет неприятно, как потерять часть тела или слух или обоняние, ведь удалить только часть пламени невозможно – как она поняла из объяснений про хохолок, ощущающийся частью тела, пусть и нематериальной – нужно убирать всё. Устранить, закрыть, запечатать… «Потом как-нибудь позволишь мне изучить твоего сокола», - сейчас не просила, понимая, что от превращения ему будет только хуже. В завершение взяла немного его крови во флакончик, под предлогом «Я хотя бы начну». Парень потёр запястье, заботливо перевязанное несколькими слоями бинта. В этом не было необходимости, наверняка и хозяйка алхимической лавки знала, что на них быстро заживает, но, очевидно, хотела проявить заботу и поддержку. Ведьмы, что с них взять, всё не как у людей, поступки и взгляды вместо простых слов… Нет, не прямо на глазах затягиваются повреждения, но от такого пореза, какой оставил острый скальпель, выглядящий неуместно в алхимической лавке, уже к следующему утру не останется и следа. Ещё один вздох и парень усаживается на лавку остановки – ждать автобус. За мыслями расстояние показалось незначительным, а сейчас они свернули на протоптанную дорожку положения, в которое угодил. Вспоминая своё тогдашнее состояние, соглашался, что принятие второго облика было единственным выходом, что сделал бы это снова, даже зная о последствиях, но это не отменяло нынешних неприятностей и необходимости как-то с ними разбираться, как-то решать. Впрочем, было одно решение… радикальное, так сказать. Всё же они в первую очередь разумные существа и разум, воля способны подавить зверя, его побуждения и потребности – подавить навсегда. «Будет плохо» - единственный ответ, который он получил из глубины себя на вопрос что произойдёт в таком случае. Вот так расплывчато. Но ощущение чего-то на самом деле плохого было достаточно отчётливым. Поэтому и не подавлял, просто терпел. Да и не знал как это осуществить на самом-то деле. Будет надо – придёт, а пока была надежда, что оно само ослабнет со временем. Второй облик больше не принимал, чтобы не провоцировать, надеясь на уменьшение «симптомов». Да и что-то чувствующий товарищ, с первого взгляда влюбившийся в огромную белую птицу, больше не просил. Очевидно, «точная настройка» связи уже закончилась. Это стало заметно по беспокойству, периодически охватывающему того, когда самому Кайто было особенно плохо. Да что там плохо, стоило почувствовать раздражение – и тот оказывался тут как тут, заглядывал в глаза, молчаливо спрашивая в чём дело и не помочь ли чем. Если это не полная подстройка или как там оно называется, то неизвестно что ещё можно так назвать. Угадывал настроение, состояние, желания даже раньше, чем Кайто сам понимал, чего хочет. Так, однажды Хакуба просто взял и поставил перед ним морковный сок и как ни в чём ни бывало уселся напротив в столовой, во время обеденного перерыва. Стоило увидеть стакан с оранжевым содержимым – и захотелось. Впоследствии так и не удалось добиться внятных объяснений почему он так подумал. «Показалось, что ты хочешь», – вот и весь невозмутимый ответ, тому было предельно очевидно, что так и должно быть. Похоже, теперь вся чувствительность товарища была направлена в его сторону. И тот определённо чувствовал неладное, но молчал, давая возможность разобраться самому. А может, соблюдал старую и уже вроде как недействительную договорённость не лезть в личное, о чём давал слово ещё Киду, когда они только начали эти свои встречи, в итоге ставшие чем-то большим. Или это был такой подвид вежливости? Так или иначе, детектив ограничивался обеспокоенными взглядами, чувствуя всплески желания летать, самовольно возникающие периодически при взгляде на небо. В среду не выдержал, подошёл: «Если бы я мог помочь, ты бы сказал, правда?» – вот и всё, что произнёс заноза. Ему подтвердили и больше этот вопрос не поднимался. Вплоть до одного случая. Была пятница, большая часть зачётов и контрольных их классом была уже сдана, осталась парочка на начало следующей недели. Потом ещё пара дней на пересдачи, посещение жрецом и, наконец, – выпуск, каникулы! За прошедшее время ночные видения стали как-то острее, с ними попытались бороться – безуспешно, как выяснилось. Снотворные не работали, а пытаться спать по ночам меньше, чтобы «вырубало» сразу в глубокий сон без сновидений – и вовсе не стоило пытаться. Это-то и привело к таким последствиям. Ощутить на спине тепло прикосновения точно между лопаток было приятно. Где-то внутри себя узнав хозяина касающейся ладони, Кайто улыбнулся – никакой угрозы, это товарищ. Не прямо хорошо, но определённо лучше, чем было, легче. И как раньше не додумался? Уже ведь не раз получалось так, что присутствия и прикосновения того дарили облегчение и спокойствие. Что требуется именно это, вот такое лёгкое давление прямо промеж лопаток – не знал, но сейчас ощутил, что это именно оно. Необходимое и правильное. Под ленивые мысли, оттенённые удовольствием, разум всплывал «на поверхность» сознательности, когда вдруг резко понял, сопоставив факты и попытался вскинуться, но был удержан той же рукой на спине. Давление было не сильным, его просто придерживали, мягко намекая остаться в прежней позе. Средний и безымянный палец нажимали по обе стороны позвонка, основание ладони налегло ниже – всё это было проделано незаметно со стороны. Очевидно, чтобы он не вскинулся и не сделал чего-то необдуманного, а сначала выслушал историю «со стороны». Больно не было, зато тёплая нега покинула сознание, уступив место прояснившемуся сознанию. То ли по трепыханию понял, то ли своей завышенной чувствительностью товарищ ощутил его пробуждение и заговорил, делая вид, что будит, на самом деле проясняя ситуацию: «Кайто, проснись. Ты в школе, уснул на парте. Стонал во сне, тебе плохо? Что болит? Проводить тебя в медпункт?» – сразу предлагая выход, на всякий случай. Интересно, насколько много ему говорит чувствительность? Понимает ли, что вот сейчас – это ещё ничего? Наверняка понимает, а слова – они просто для отвода глаз. И сам ведь догадался, что в школе, просыпайся дома – ничьих рук на спине не было бы. Значит, уснул на уроке; но тот хотел, чтобы он услышал полную версию. Весьма кстати, благодаря этой информации, Кайто сориентировался и ответил обдумано, так, как следовало: «Сагуру… я что, уснул?» – подняться ему не мешали, рука со спины убралась; увидел взгляды, одноклассников, ещё бы, умудрился не только уснуть посреди подготовки к последним контрольным, так ещё и привлечь всеобщее внимание. «Вчера допоздна готовился… Нет, мне не надо в медпункт, просто кошмар приснился, как я не сдал зачёт», – так было объяснено всё. Учитель ещё немного поворчал, что с таким отношением кошмар может стать реальностью, но в итоге продолжил урок. Всем всё было ясно, кроме вернувшегося на своё место, но не сводящего с него взгляда детектива. Прямо спиной чувствовалось желание задать вопрос. Значит, на большом перерыве пристанет… Прежде помалкивал, но теперь уже не станет. Похоже, эти стоны стали последней каплей в чаше терпения товарища и его веры в способность Кида справиться со всем самостоятельно. Серьёзность намерений занозы ощущалась буквально кожей спины, куда впивался внимательный и даже требовательный взгляд. Наверное, позволил себе уснуть, будучи подсознательно уверен, что товарищ прикроет в случае чего. Как и получилось. Пусть тому и пришлось рассекретить их сближение, назвав просто по имени – аргументируя причину будить самому, а не оставить эту «честь», например, Аоко – это не было такой уж тайной. Не сделай Хакуба этого – и кто знает, что могло произойти с обладателем второго облика, резко очнувшемся от своего кошмара… и находящимися поблизости людьми. Заодно рассказал, где он находится и что происходит. Стонал, да? Снилось то же, что и всегда, значит, дома по ночам – тоже? Просто свидетелей не было… Отмазаться вроде как удалось – от целого класса свидетелей. Ото всех, кроме одного, чей взгляд прожигал спину. На обеденном перерыве случилось ожидаемое: товарищ подсел за занятый Кайто отдельный угловой столик столовой. Окатил многообещающим взглядом и задал один-единственный вопрос: «Это же не связано с расследованием нападения?» – на отрицательное движение головой выдохнул и стал в ускоренном темпе поглощать пищу. Стоило последовать примеру, ведь остаток перемены они точно будут говорить. – Так что с тобой творится? – доев, сразу приступил к делу детектив. – Это твоё сегодняшнее «выступление», так жалобно стонал… ещё и то, как ты передёргиваешь плечами… – Передёргиваю плечами? Не замечал… А, это? – вспомнил, как с усилием разводил плечи, когда казалось, что что-то мешает. Повторил – тот кивнул. – Это выглядит так, будто ты дёргаешь крыльями. Ну, если бы они у тебя имелись в этом облике и росли на спине. – после описания и уточнения самому стало ясно. Он делает именно это. Слишком сильные желания, ощущения… как ещё до обретения пламени чесалось по линии роста волос на голове – испытываемое вторым обликом чересчур сильно отражалось на человеческом. Действительно, пытался поправлять крылья, которым будто бы недоставало места. Хотелось расправить их: дискомфорт такой, будто затекли – вот откуда были эти недо-потягушки. Хочется раскрыть и взмахнуть, но нельзя и остаётся только потряхивать, дёргать ими, хоть немного меняя положение, шевеля – чтобы ослабить напряжение… Получается, именно эти несуществующие в человеческом облике крылья, погладил Сагуру, когда будил. Коснулся, согрел, прижал ладонью, будто заправляя обратно внутрь, на место… и стало лучше. Или это просто воображение? Странное ощущение. – Это же что-то серьёзное, правда? – что-то рассмотрел на лице или услышал иным способом детектив. – И ты перестал превращаться. Я знаю, что это связано, чувствую. Пожалуйста, поговори со мной! Может, я могу чем-то помочь… – Ты не можешь, заноза. – прервал устало. Просто устал от всего. Но, пожалуй, товарищ заслуживает правды: – Я хочу летать. Летать по-настоящему. Настолько, что от этого почти больно. Птице нужно в небо, это даже не желание, а скорее потребность, жажда… – Жажда неба… - придумал тот определение, идеально отражающее смысл. – Да, жажда неба. Она такая выматывающая… Нет мгновения, чтобы я её не ощущал. По ночам снится неправильный полёт на дельтаплане, а днём сложно не думать о том же самом или даже большем. Наверное, моё подсознание повторяет, заново прокручивая это ощущение, потому что оно ближе всего к желаемому. Это немного притупляет жажду. Но я всё равно не могу оторвать взгляд от неба, мечтая, непрерывно мечтая… На чём-то другом сосредоточиться действительно сложно, но возможно, впрочем, и это у меня получается не ахти, На прошедших контрольных наверняка набрал ниже среднего… Вот чем ты тут можешь помочь, Сагуру? – Я… наверное, и правда ничем. – приуныл тот, но сразу же взбодрился: – Зато теперь я знаю, что с тобой! И могу начать что-то думать, что-то делать, чтобы помочь! – Если ты не волшебник, умеющий делать огромных птиц маленькими или невидимыми вместе с их пламенем, то ничем тут не поможешь. Я жду, чтобы оно стало слабее… должно же это когда-нибудь ослабнуть? – бледно усмехнулся парень, надеясь, что выглядит не так жалко, как звучит собственный голос. – Неудачно это время пришлось на экзамены, но тут уж ничего не поделаешь. – И всё равно я постараюсь! – отказывался сдаться так просто заноза. – Должен быть способ что-то сделать, как-то помочь тебе – и я его найду! А ты… ты просто держись! Знаю, что сложно и тяжело, но всё будет хорошо, обещаю! – Да, когда-нибудь обязательно будет. – отозвался Кайто, передумав спорить относительно того, что товарищ знает каково ему. Если через их связь передаётся хоть малая толика, то этот человек и правда единственный кто по-настоящему знает. – Спасибо за поддержку. – Благодарить будешь, когда я найду для тебя способ!.. – «полетать», проглотил. Удобно, когда тебя действительно понимают, даже не с полуслова, а раньше. Сагуру чувствовал, насколько ему неприятны разговоры о небе и полётах, вот и сдержал определение, вызывающее всплеск раздражения на пару с обострением желания. Жажда неба… и как у него получилось столь меткое определение, вот прямо «точно в цель»? Лучше думать об этом, а не о картинах, мгновенно нарисованных воображением. Доверится товарищу, целиком и полностью положившись на него – пожалуй лучшее, что можно сделать сейчас. Сам себе он помочь точно не в силах. Не видел ни единой возможности получить желаемое. Или это из-за подспудного страха сделать себе хуже? Ведь с этого всё и начиналось, каждый раз. Хотел как лучше, получалось как обычно. Лучше уж не дёргаться. Пусть Сагуру попытается, может, у него получиться. Или само собой полегчает. Кайто подождёт. Это всё, что осталось.