Мир Пламени: Пламя Последствий

Стоило добраться домой – и Кайто тут же захлестнули мысли. Но отдаться их потоку просто так было бы в высшей мере безрассудно. Сначала поесть – чувствовал, что в ближайшее время будет не до перекусов – затем забраться в подвал и лишь после позволить себе погрузиться в океан знаний. Действительно океан, тот открывшийся пласт был огромен и, казалось, бесконечен. Изучение было начато с самого насущного – уменьшения пламени. Здесь всё было просто. Как они однажды уже обсуждали с товарищем, всё началось с понимания, что настоящий огонь показывать нельзя, что предначертанная не примет – он в это верил искренне и сильно; дальше суть вступила в противоречие с собой же, проявлявшееся в желании погладить любимую своей силой, а после «уговоров» и прочего глубинное внутреннее «я» начало подавлять собственное пламя. Сейчас, имея доступ ко всей своей силе и, главное, возможность на всё влиять, парень быстро выправил ситуацию до состояния «как было». Аж полегчало. А как обрадуется заноза… Не отвлекаясь на постороннее, продолжил изучение. Было ещё много чего, о чём хотелось задать вопросы себе, своей сущности. Например: как так получилось с Шиничи. Ответ тут же появился в голове. Это было немного странно, но не пугало – как можно бояться части себя? Тут было чуть сложнее, но догадки в основном подтверждались. Первое и самое главное – действительно важных для себя людей можно особым образом «пометить», причём метки не будут заметны даже сородичам. Зато сам ощутишь, если важный человек будет в опасности. Правда, не тогда, когда он сам так посчитает, а когда организм выдаст сигнал тревоги. Ранение, там, отравление… или запредельный ужас, который сказывается на всём теле. Жаль, что привязка к местности слишком уж примерна – только район, но не точное место. А произошедшее с мейтантеем и вовсе «за гранью». Уверенность, что тот погиб, была стопроцентной – и основана на этом вот чувстве. Данный тип связи доступен только с людьми, чьё формирование окончено – то есть с «определившимися», пламенный-беспламенный. Омоложение же разорвало связь, а сущность посчитала разрыв возможным только в одном единственном случае… Хорошо, что тогда не поверил себе и разузнал. Размышления о связи привели к новому воспоминанию о Сагуру. Кто они друг другу, как так вышло и что всё это значит? Ответ был всеобъемлющим, но расплывчатым: он – свой. Вот просто ощущение такое – свой. В каком-то абсолютном качестве. Такого ощущения не вызывал ни один человек, Хакуба казался ближе всех на свете, самым доверенным и самым важным, после, разве что, предначертанной. Выходит, правильно оценил свои порывы тогда, когда велел не приходить на свои представления. Действительно, думал бы только о его безопасности. Суть не могла ответить на вопрос что это, как это и зачем, она лишь выдавала ощущение всеобъемлющей правильности и какого-то родства. Глубинное «я» было довольно этой связью, наличием человека в таком качестве – именно этого человека. Странно, но уж ничего не попишешь; он согласился, а значит решение не изменить. Да и не хотелось, если честно. Было хорошо, вот как сейчас – просто хорошо. Покопавшись в свойствах этой связи, ничего принципиально нового не узнал, разве что тот факт, что пламя детектива может расти почти бесконечно, ограничением служит его собственный предел. Представив белый огонь размером с пламя Кида, Кайто испытал восторг и воодушевление. Ну, ещё и немножко страха – за товарища, если кто узнает. Клятвы, конечно, держат, но оговорок в них достаточно, чтобы при желании… Нет, не самого занозу подозревал в подобном желании, а каких-нибудь любопытных и слишком внимательных. Всегда ведь можно создать ситуацию, когда тому придётся показать всю свою силу – этого и опасался. Значит, нельзя дать и повода подозревать того в связях с Кидом. Теперь это станет на порядок проще. Больше никаких встреч в заброшках, которые случайно или намеренно может кто-то «засечь» – можно позвать товарища просто к себе домой! Пусть подвал не такого размера, чтобы свободно оперировать полным объёмом пламени, да и птице будет особо не развернуться… Последняя мысль привела к ещё одному вопросу к собственной сути, о размерах второго облика. Но ответа не последовало никакого, всё же сущность обладателя второго облика не была как бы отдельным разумом, она – лишь часть всего, часть подсознания, в которой сосредоточены инстинкты и знания. Поэтому ответы по большей части представляли собой ощущения или какое-то знание – которым, казалось, обладал всегда, просто забыл, а потом вспомнил. Вот и сейчас, толкового ответа не было, зато была чёткая уверенность, что так и должно быть. Как и на вопрос о рогах, которых совершенно точно не должно быть у птиц. То ли это он чего-то не понимает, то ли и правда нужно относиться к себе и прочему именно так – просто принять, без вопросов и раздумий: «Как?» да «Почему?». Принять как данность… Смирение и принятие – вот чему можно было поучиться у себя же. Но любопытство всё равно оставалось. Значит, его нужно отложить «на попозже», когда появится возможность узнать. Решив на сегодня закончить с вопросами к себе, Кайто решительно воплотил пламя. И растянул полуметровый шарик в узорчатую снежинку со множеством элементов, всё добавляя и добавляя новые, вплотную подойдя к собственному пределу. Да, его контроль и так превосходен, но всегда нужно стремиться к большему, развивать имеющееся… А ещё подобные упражнения «на грани удержания» здорово помогали от любых забот – на них просто переставало хватать внимания. Ведь мысли были, ещё как были. О трущобах и трущобниках – удастся ли теперь вызвать то состояние усилием воли? Не частичное, как выходило тогда, а полное – как в миг, когда Аоко угрожала опасность. Будут ли его так же «направлять» или придётся всё делать самому? Не будет ли это сложнее и дольше, когда при наличии угрозы важна каждая доля секунды? Ещё о кинжале: может, снова исследовать при помощи пламени? Возможно, восприятие огня так же изменилось, открыв доселе неведомые возможности, благодаря чему удастся узнать что-то новое? И это ещё далеко не полный перечень. Но нет. Он не станет ни думать, ни делать это сегодня. Понемногу, не сразу – раздумал с головой окунаться в тот «океан». Преимущественно человеческое сознание несколько напрягало такое количество ранее скрытой информации. Не пугало, так как всё в нём было уверено, что это нормально и правильно, а только слегка… Растянутая в воздухе снежинка вспыхнула и рассыпалась искрами – вот и плоды отвлечения. Дав себе слово перестать думать, снова создал узор из множества деталей, щедро введя ещё полтора десятка сверху предыдущего числа – вот теперь действительно едва удерживал. Под конец внезапной тренировки позволив себе часик фокусов, из подвала Кайто выбрался уже затемно. Наскоро перекусил и пораньше отправился спать. Утром радовался новому учебному дню как никогда раньше. Провожая любимую до школы, испытывал удивительное чувство. Раньше, до принятия второго облика, оно было слабее и каким-то незавершённым, что ли? Теперь же осознание того, что это его пара, девушка, с которой он проведёт жизнь, стало полным и цельным. А ещё на порядок сильнее хотелось погладить пламенем, но это было именно желанием, а не едва контролируемым порывом. Что-то определённо изменилось, в лучшую сторону. В этом вот состоянии пребывал весь путь до школы, окончательно придя в себя только при виде товарища. Тот встретил широкой улыбкой ещё на пороге класса. Почувствовал и заранее смотрел в проём двери? Вполне может быть. Сначала назвал по фамилии, под укоризненной улыбкой исправился на имя и выглядел так, будто ему неудобно. Ради уменьшения неловкости его назвали занозой, что вызвало необычную реакцию: «Так странно, когда это говоришь ты и в то же время я знаю…» – прозвучало с сомнением и долей недоумения. Но это совершенно точно не пожелание прекратить, товарищу просто нужно привыкнуть. По нему видно. Уроки прошли спокойно, возможно, ещё и потому, что Акако снова не явилась. Теперь, зная о её возрасте, мысль о недостаточной подготовке или волнении перед экзаменами выглядела смешной. На большом обеденном перерыве общались с Хакубой – негромко, но внимательно приглядываясь к окружению, чтобы никто не услышал. Ведь речь шла об одной птичке… Заноза не мог не проверить, так что Кайто смело задал вопрос является ли соколом. А то вчера кое-кто сомневался. Тот подтвердил, что порылся в литературе, но птица, являвшаяся вторым обликом, не была стопроцентно соколом. Да и вообще, ни одной из реально существующих птиц не являлась. Будто несколько частей от разных воедино собрали. Но он же признавал, что такой гибрид, существуй он в дикой природе, был бы заметно лучше своих «исходных» сразу по ряду показателей, среди которых скорость полёта, маневрирование и ещё по мелочи. Но по договору они решили считать птицу соколом, просто с чуть иными крыльями и хвостом. И ногами. И рогами… Согласиться было просто, особенно ввиду того, что товарищу явно нравились соколы. На озвучивание этого факта в виде беззлобного подкола, тот выпрямился и гордо заявил: «Да, нравятся», добавив, что у него самого есть сокол, только остался в Англии. Вот и стало понятно откуда такие симпатии… Впрочем, Кида он наверняка обожал бы в любом облике. И вид тех животных заодно… После прозвучал робкий вопрос: можно ли будет ещё посмотреть на птичку, не всё удалось увидеть; может, ещё какие «соколиные» детали удастся подметить. После чего его уверили в том, что птицу покажут ещё не раз. И можно даже сегодня, «Мой адрес знаешь?», – вот так просто пригласил к себе. Но после занятий воодушевлённого товарища пришлось разочаровать. На последнем уроке пришло сообщение от мейтантея, срочно желающего видеть одного вора-фантома… Сагуру отнёсся с пониманием и постарался скрыть огорчение, на что ему пообещали всенепременно «показать птичку» завтра. От переноса «сеанса любования» никто не пострадает, а у Шиничи может быть какое-то важное дело. Поэтому так, а не иначе. Сагуру в любой день порадовать можно и он ещё не раз и не два это сделает. Так, успокоив совесть, Кайто попрощался и отправился в другой район. Маленький детектив не спешил начинать разговор, замолкнув после приветствия и принявшись как-то излишне внимательно разглядывать вообще-то сорванного с планов парня. «Ты же не всё говоришь мне, правда?», более, чем странное начало разговора. Ответить тоже не дают: Конан вскидывает руку, жестом требуя молчать и осторожно, с сомнением, произносит: «Ты птица?». Удивление такое, какого не доводилось испытывать ни разу в жизни. Он сам об этом только вчера узнал и свидетелей не было, откуда?!. «Я прав?» – уточняет мальчик, пристально глядя в глаза, отслеживая малейшую эмоцию. «Как?! Откуда?!» –скорее выдохнул, чем произнёс. «Крылья», – был ответ, «Наверное, это что-то бессознательное, но твой щит, тогда, летом, принял форму крыльев. И ты хлопнул – руками, а пламя повторило. В тот миг оно имело форму крыльев, прежде чем стать щитом. Я видел это птичий жест у родителей, прикрывающих птенцов собой, своими крыльями… Как это сделал ты. Мы, люди, действительно выглядим для вас глупыми птенцами?» – наверное, в его тоне столько грусти от того, что осознал пропасть между ними. Но правда в том, что никакой пропасти нет! Да, они чуть лучше в освоении силы, ещё и «ранний старт», но это и всё! Остальное получается таким же трудом или врождёнными способностями, как и у людей. Однако мелкий снова не дал сказать: «Я совсем забыл об этом, но сегодня ночью приснилось… долго думал, говорить ли тебе, даже двойку схлопотал… Я – и двойку! В начальной школе…» – совсем невесело рассмеялся. «Мейтантей, ты ошибаешься. Я никогда не считал людей глупыми и тем более не думал так о тебе. Мы ничем особенным от вас не отличаемся. Ну, кроме второго облика…» – Второго облика? – теперь пришёл его черёд удивляться. – Ну да. Я думал, тебе это и приснилось. Наверное, сохранившиеся остатки нашей связи… – на этом месте Конан замахал руками, требуя сделать перерыв и всё объяснить. Спустя полчаса и один долгий рассказ о названии и его значении: – Поэтому я и подумал, что ты знаешь обо мне, раз назвал птицей. – Так ты всё же птица. – смотрел как на чудо какое. И не верил, по глазам хорошо видно. Вроде как, да, наверное, может быть, но поверить не получается. Такой уж мейтантей человек – пока не пощупает… А ведь это идея! – Могу показать, чтобы ты не сомневался. – А можно?! – о, нашлось ещё одно сходство у двоих детективов, кроме «неположенного» отношения к Киду, этот точно так же радуется, хоть ещё и не знает, что его ждёт. – Можно. Я всё ещё я, даже когда птица, так что не пугайся… – оставив эту многообещающую фразу висеть в воздухе, Кайто направился в сторону остановки. Даже не сомневался, что за ним последуют. Можно бы и домой, но потом слишком много объяснять, если его увидят в компании этого мелкого. Значит, им в другой район, туда, где прежде проходили встречи с товарищем. Послужит эта заброшка ещё разок, ничего не случится. Оказавшись на месте, провёл любопытно оглядывающегося «гостя» в то самое помещение и ещё раз попросил не бояться. На детском лице не было ни следа страха, но это только пока. Парень не сомневался, что увидев его птичку тот как минимум впечатлится. Убедившись, что тот морально готов, парень вдыхает поглубже, закрывает глаза и уже почти привычно тянется мыслью куда-то вглубь себя. Птица радостно отзывается на призыв и окутывает собой – такое ощущение. Чуть другое, чем в первый раз. Глаза открыты сразу – оценить реакцию. Конан рассматривает представшее ему зрелище и на грани слышимости выдыхает: «Ты белоснежный», причём таким потрясённым голосом, будто это удивило больше всего. Чтобы возвышаться не так сильно и ребёнку не приходилось настолько запрокидывать голову, птица укладывается на живот, но даже так остаётся выше. Очень радует, что смог не напугать собой, но осторожность мелкого всё равно видно. Вытянуть шею и положить голову на пол – неудобно, но возможно. Клюв неприятно касается бетона, зато мейтантей наконец подходит ближе и даже рискует коснуться крыла. Птичьи голосовые связки не в пример «жёстче» человеческих, но Кайто удаётся издать негромкий успокаивающий звук, только отдалённо похожий на клёкот. Это скорее курлыканье. А ещё чуть отвести крыло в сторону и немного изогнуть шею – предварительно приподняв клюв, чтобы не царапал пол. «Это предложение?» – уточняет уже освоившийся мелкий, ответом ему согласный «курлык». «Ты можешь так не замирать, я не боюсь», – пусть он и говорит это, но шевелиться явно ещё рано. Спросив разрешения и получив его, мальчик гладит клюв и основание «короны». Осторожный, не то, что некоторые; сообразил, что даже с виду острые рога – не просто украшение. Спрашивает про хохолок и суёт в пламя руку только после разрешения, полминуты спустя. Столько времени ушло на борьбу со своевольной частью тела, очень неохотно снижающей температуру «по требованию». Удивительно, в этом облике огонь – будто на самом деле часть тела. То есть прикосновение-давление ощущались и раньше, но теперь это чувство стало полнее и как-то ближе, что ли? Будто к коже дотрагиваются. Захотелось дать пощупать огни на хвосте, чтобы проверить только ли хохолок такой особенный или всё «нательное» пламя. И обычный огонь, который появляется после воплощения. Но как об этом сказать, вернее – дать понять? Ладно, позже. А сейчас очень удобный момент: Шиничи как раз почти лежал на шее птицы, дотягиваясь до хохолка… Осторожно поддев его ноги плечом крыла, подсадил себе на спину. Ну, почти на спину, пока только на шею. Тот догадался, о продолжении и вцепился в перья. Тут же ослабил хватку, спросив не больно ли. Больно не было и изданный птицей звук был максимально отрицательным. Ощутив готовность, птица осторожно поднялась, принимая обычное почти вертикальное положение. Мейтантей чуть поёрзал и нашёл удивительно удобное место в основании крыльев, крепко держась за перья по бокам шеи. Вот на самом деле удобно и даже крылья развести можно – что и было сделано тут же. «Вау!» – несдержанно воскликнул мелкий, осмотревшись с высоты. Разглядев огромные белые крылья и наверняка представив… Прошедшийся под крыльями сквозняк напомнил о возможности, которой он лишён – прежде забывшейся под давлением беспокойства за мелкого. «Жаль, что ты не можешь летать», – каким-то образом догадался тот и посочувствовал. Хотя, понятно каким – размер, да и огонь – вместе с крыльями развернулся хвост, чисто рефлекторно, как «на взлёт»… Чтобы лишний раз не терзаться невозможным, превратился обратно. Конан оказался сидящим на шее, на плечах. «Я умею, если ты об этом, второй облик умеет абсолютно всё, что ему положено», – отозвался Кайто, снимая мелкого с себя и осторожно опуская на пол, «Но мне нельзя, это ты верно подметил, тут ты прав». Наверное, в этот миг на лице было слишком много настоящих эмоций, иначе с чего бы Шиничи делать такое сострадательное лицо и гладить его по руке, в явном жесте поддержки. Чтобы сменить атмосферу, заговорил снова, но вырвалось совсем не то, что планировалось: «Я хотел бы покатать тебя, мейтантей, но вряд ли когда-нибудь получиться. Этой птице нельзя в небо...». Про то, что очень хочется, удалось промолчать. «Но ты же летаешь!» – понятно, что имеет в виду дельтаплан, но это не то. Так и сказал. Ещё не пробовал, после принятия второго облика, но просто представив, уже испытал отвращение. Хотелось по-настоящему, на своих собственных крыльях… Тряхнул головой, прогоняя видение. Вместо того, чтобы сидеть и страдать, принялся объяснять мелкому причины своей появившейся неприязни к ранее любимому средству передвижения. Говорил, рассказывал, а себе мысленно обещал не принимать второй облик в одиночку. Вот так, с кем-то – ещё ничего, потом можно отвлечься на разговоры, а сам-один сидел бы и перекатывал в голове иллюзорное ощущение невозможного полёта, настигающее даже от лёгкого ветерка, прошедшегося по внутренней поверхности крыльев. Закончив свой рассказ и проводив Конана до дома – просто так, чтобы ещё немного побыть в его обществе, а не наедине с собственными мыслями, перед расставанием сделал предложение, которого сам от себя не ожидал. Маленький опыт с пламенем, а именно: может ли беспламенный, снова отброшенный в детство, получить огонь от контакта его кожи с силой обладателя второго облика. Множество неизвестных, но а вдруг?! Собственная суть не смогла дать чёткого ответа, а значит вероятность больше нуля! Вот и Шиничи подумал так же, сразу согласившись. Сразу как узнал об условиях – что ему придётся просто стоять или сидеть, а его руки, например, будут касаться огнём приятной температуры. Осторожный, да. Встречи – пару раз в неделю, как было с Сагуру… В общем, расстались довольные друг другом.