Дорога кошмаров. Часть 3

Адам высадил дверь коленом и втащил в проём Дэвида практически на себе. Тот с трудом переступил порог. Полузакрытые веки, осунувшееся и бледное лицо. Внутри оказалось сыро, холодно и сильно пахло влажной землёй. В темноте по полу прыснули в разные стороны мелкие тени, что-то пискнуло, что-то царапнуло коготками пол. — Сколько… жизни, — неожиданно прокомментировал Шариф, тяжело дыша. — Может, ещё и змеи. — Боитесь змей? — Адам настойчиво цеплялся ко всем словам, лишь бы Дэвид не молчал, поддерживал разговор. — После… Хью… мне уже всё равно. Адам отчаялся найти место, куда можно посадить Шарифа. Ни кровати, ни стула, ни хоть ящика. Разломанный стол, пустые коробки из-под сока и пара смятых пивных банок, гвозди в стенах и широкий прямоугольник более светлого цвета от когда-то висевшего телевизора, в углу чёрные ножки тумбочки со спиленным верхом. — Ещё пара минут, Дэвид. Чуть-чуть. Надо походить. — Надо, — Шариф с глубоким сдавленным выдохом встал крепче. Привыкнув к сильному сумраку, упёрся кулаком в стену. И медленно пошёл вдоль разгромленного периметра комнаты.

▲▽▲

Последний отрезок пути до заброшенного мотеля Шарифа уже конкретно шатало под усиливающимся дождём, кренило из стороны в сторону. Он тащился как в бреду, почти вслепую, не разбирая дороги. И если бы не Дженсен, повалился бы как сноп. В глубокий сон. Перекинув через своё плечо ослабшую золотую ладонь, Адам практически волок его на себе. Сильно встряхивая. Повторяя, уговаривая: не молчите. Говорите со мной. Отвечайте. Осталась пара сотен шагов, Дэвид. Ну же. Сам, как бешеный, бился в инфолинк к Веге. Жар у Шарифа шкалил, сам он казался почти лунатиком, настолько остекленели глаза, смотрели вперёд без всякого выражения. Даже постоянно оглядываться, как заполошенный, прекратил. Дэвид стремительно терял понимание, где он; провалы глюками атаковали уже почти непрерывно. В какой-то момент почти заплакал. Замер, не замечая, что Адам его тащит. Протянул напряжённую, вздрагивающую руку в воздух и попытался что-то остановить, закрыть. Пустоту перед собой. «П-пожалуйста… н-не открывайся…». Странно и дико это выглядело. «Если дверь откроется, то… — Дэвида забило крупной дрожью, — н-нет, н-не надо, пусть мимо п-пройдут…» От страха и навалившегося отчаяния даже начал заикаться. Что с ним происходило крайне редко — и только в моменты сумасшедшего нервного напряжения, знал Дженсен. Это было невыносимо. Дэвид бредил наяву. Чудовищный недосып и титаническое давление программы корежили ему сознание. Он не мог видеть галлюцинации никак — технически. Глазные импланты не давали сбой картинки. Но истерзанный горячкой мозг достраивал картинку, подкидывал незримые химеры. Дженсен замер, взял шарящую в воздухе ладонь Шарифа и заставил её упереться в свою грудь. Дэвид медленно перевёл на него глаза. К счастью, узнавал по-прежнему безошибочно. Чёткая передача цифровых данных тут не сбоила. «А помните, как вы на Панхее от изумления начали заикаться на несколько секунд? — сказал Адам. — А потом воспряли и начали костерить Дэрроу». Шариф встрепенулся, мутный взгляд прояснился. «От изумления?.. Ну нет, от охуения…» Он перестал шептать про жуткую дверь, которая, если о-т-к-р-о-е-т-с-я… И Дженсен снова его поволок, ослабшего и замученного. «Рассказывайте, — потребовал Адам. — Детально». Он порол любую чушь. И засыпал вопросами. Лишь бы Шариф говорил. Речевой аппарат нарушает оцепенение сна. У них под рукой нет никаких стимуляторов, способных оживить затухающий от усталости и непомерного давления разум. А если бы и оказались — не факт, что сработали. Энергетик, который выпил Шариф совсем недавно, не мог так быстро выветриться. А в итоге — словно его и вовсе не было. Шариф мотнул головой, еле перебирая ногами. Старательно забубнил севшим голосом, хотя язык заплетался. Дженсен подбадривал, переспрашивал — и они шаг за шагом волоклись дальше. В одной команде. Адам мог бы взять Шарифа целиком на руки и бегом достичь мотеля, с нормальной скоростью, а не тормозя капитально из-за «довеска». Однако без движения, физического, мускульного — Дэвид отрубится мгновенно. А так — хоть что-то. Хоть в каком-то сознании. Пусть и глючит уже наживую. Адам не представлял, что ему делать в мотеле, если самолёт задержится. На сколько ещё у Дэвида хватит сил, чтобы не прилечь, не присесть, да просто не сползти на пол вдоль стены от беспредельного изнеможения. Он остановится. Он отключится. И начнётся цикл программы. Дженсен глупо и почти наивно надеялся, что вот-вот случится входящий вызов от Веги: эй, бро! Наш джет уже над вами. Вкатывайтесь в салон!.. Он до последнего верил в эту глупость.