Меняя понятия

      Тедди Люпин был очень доволен своей жизнью. Ему хватало всего: семья, друзья, любовь, работа. Это не мешало ему развиваться, а наоборот помогало. Дора Тонкс-Люпин, его мама, ни за что бы не стала пропихивать его в авроврат по своим связям. Она давала ему более ценную вещь – поддержку. Пусть и их мнения во многом могли расходиться, Тонкс не осуждала сына. По ней нельзя было точно определить истинное отношение к тому, что нравится самому Тедди.       Своей терпеливости и принятию чужого мнения, она безусловно научилась от своего супруга и отца Тедди – Ремуса. Он был уверен, что не стоит вмешиваться в жизнь сына, пока нет предпосылок к опасности. Тедди наверняка не знал, нравились отцу друзья и его девушка, ведь ко всем он был одинаково добр. Ремус не являлся лицемером, он просто старался не думать о человеке плохо.       В жизни Тедди Люпина было много разных ситуаций, несмотря на то, как его поддерживали и понимали родители. В подростковом возрасте они часто ругались и спорили, Люпин-младший выводил из себя даже почти всегда спокойного отца. Юношеский максимализм бил в голову с невероятной силой. Родственники бы удивились, если бы увидели бесконфликтного Тедди Люпина, что собирался уйти из дома, когда родители запретили ему посещать концерт очень сомнительного артиста. Когда же в новостях объявили, что на том концерте убили несколько человек, а некоторые умерли от отравления запрещенными веществами, Люпин кажется начал понимать своих родителей.       Он никогда не был забиякой и задирой. Лишь иногда подшучивал над кем-то, но больше по-доброму, беззлобно. Изредка нарушал правила Хогвартса, бегая под руку со стеснительной Виктуар целоваться на Астрономическую башню. Ещё реже посещал отработки и не выполнял работы на урок. Он не считал себя особенным, просто жил в своё удовольствие. Да и сложно было расстраиваться в компании друзей и девушки!       Мари-Виктуар, или просто Вики, как называл её только он, нравилась ему давно. Она была младше его на два года, но все же являлась очень начитанной и смышлённой. С ней было интересно, она всегда выглядела красиво. Даже если выходила без макияжа в простом сером свитере и юбке в клетку. Она нравилась ему вся.       Красивая, немного стеснительная, краснеющая от смущения и стыда. Немного сентиментальная, но всегда стоящая за себя. Моментами ревнивая, что несомненно забавляло. Как он вообще мог смотреть на других, когда рядом с ним была она?       В ней всегда это было. Ничего напускного и поддельного. Многие девчонки завидовали её уверенности: Виктуар могла свободно выйти в коротком топе и юбке, не боясь осуждения. Тедди помнил удивленный и осуждающий взгляд Розы Уизли на кузину. Он не злился на неё за это, хотя всегда реагировал на все, что касалось его девушки. Малышка Роуз была маленькой девчонкой с брекетами и двумя рыжими косичками, некоторые мальчишки дразнили её, чем она не могла справиться. Тед всегда пытался придать ей уверенность, ведь даже с «железками на зубах» и «некрасивой улыбкой» – Роуз была красивой. Она просто была слишком мала и закомплексована, чтоб это понять.       Тедди Люпин любил и общался со всеми детьми Уизли-Поттер. Он был старше их всех, но каждый из них был ему по-своему дорог. Лишь она выделялась из всех. Ави Блэк.       Дочь лучшего друга отца и матери, его крестная сестра и девочка, с которой он рос. Ави Блэк он помнил с её рождения. Тедди всегда играл с ней, рассказывал любимые сказки, включал пластинки и поддавался в квиддиче. Только ей, больше никому.       Ави Блэк была дорога ему. Она радовалась его приходу, обнимала крепко-крепко на прощание и звонила на телефон, когда ей его купили, когда он болел.       Ави Блэк была его маленькой яркой звездочкой. И как же это все же символизировало её имя.       И какого же было его удивление, когда она перестала быть той, кого он помнил.       Люпин с возрастом меньше общался с Блэк, ведь их разница в пять лет давала небольшую пропасть, но когда Ави совсем пропала, он был удивлен.       Он поддерживал отношения со всеми из семьи, независимо от того, как они часто общались. Кроме неё.       Тедди никогда и подумать не мог, что задира Джейми Поттер станет позже лучшим другом Ави Блэк и своей грудью будет защищать её от ругани Сириуса, ее отца, беря всю вину на себя.       Сам Тедди никогда не был таким бойким. Его Вики тоже не отличалась дерзостью.       Но Ави Блэк была другая.       Чистокровная девчонка из древнего рода, учащаяся на Слизерине. Наглая, хитрая и совершенная нарушительница любых режимов и правил. Сириус не мог с ней управиться. Она скандалила с ним, если он её в чем-то упрекал. Не признавала своей вины в большинстве случаев, а на пятом курсе напару с Джеймсом была поймана на курение.       Она стала удивлять его ещё на своем третьем курсе, начав звать его Эдвардом и откликаясь только на «Авиор».       Больше она не была Ави Блэк, его маленькой подругой и названной сестрой. Она стала кем-то другим, кем, кого он не знал.       Тедди не замечал этого долго. Не сопоставлял все факты поведения. До момента слов, что они чужие друг другу.       Он никогда не считал её чужой. Несмотря ни на что, Люпину она была дорога в любом случае. До сих пор.       Авиор Блэк очень радикально меняла понятия. А Тедди Люпин не знала, что с этим можно сделать. А можно ли вообще?

***

      – Я не знаю, что уже делать, Лунатик! Что с ней творится – просто ужас!       На словах Сириуса Блэка, лучшего друга их семьи, Тедди Люпин резко замер в прихожей. Сириус явно был чем-то огорчен и взволнован, голос его был громким с нотам нервозности.       Люпин приехал на выходные на Гриммо, 12 по приглашению Сириуса. Они иногда так собирались вместе с отцом и Блэком обсуждая дела и прочие вещи. Но здесь явно было что-то не так.       – Что случилось? – Ремус был слегка ошарашен.       – Макгонагалл опять застала её с Джеймсом курящими на неделе. Три раза! Три! – это слово Сириус выделил явно, а Тедди кажется понял о ком идет речь. Ещё бы тут не понять. – Она обещала мне ещё два года назад, что бросит, а сейчас…       Люпин решил больше не медлить и зашел в кухню, здороваясь и взволнованно оглядывая присутствующих.       – Привет, Тед, – Сириус немного улыбнулся, глядя на младшего Люпина. – Как ты? Как новая работа? Как вообще жизнь?       – Я, в принципе, в порядке, Сириус, – Тедди принял рукопожатие от Блэка, а потом и объятия, кивая отцу, с которым успел увидеться ещё утром. – Работа тоже неплохо. Проверять надо много, а ещё дополнительные занятие. Но это ничего.       – Свободного времени мало, да? Не знаешь, как там наша Ви? – на последних словах голос Сириус прозвучал немного отчаянно. – Макгонагалл последними новостями вообще не радует…       Ви..       Сколько же было нежности в Сириусе по отношению к дочери. Тедди и представить не мог, как же он любил её, ведь он даже и не надеялся, что создаст семью, а тут ещё такое счастье. Правда это счастье сейчас совсем не радовало.       – Знаешь, она… – Люпин немного приостановился, не зная как правильно подобрать слова. – Она очень изменилась от того момента, когда я последний раз мог лицезреть её поведение и поступки. Сейчас она немного другая. Слишком отстраненная и красноречивая. Её приводили ко мне пару раз на отработку, уже успел услышать мнение по поводу себя и наших с ней взаимоотношений. Не знаю, напускное это или действительно – Авиор так думает?       Тедди замолчал, чувствуя как грусть витающая в кухне одолевает и его.       Он не говорил с ней уже две недели. Две.       Авиор больше не была отправлена к нему на взыскание или же просто не выполняла его. Он видел её мельком в Большом зале и на своих уроков, где она всегда сидела где-то позади, скрываясь среди других. Но её проблема была в том, что затеряться в толпе она не могла. Он видел её всегда, даже если она думала, что осталась незаметной.       Тедди сразу вспомнился тот случай на первом курсе, когда он приехал в Нору на Рождество. Она прибежала его встречать, но увидев, что он не один, ушла. Люпин изначально спешил к ней в первую очередь и пытался побыстрее поговорить с окружившими его детьми, чтоб наконец встретиться с ней. Он не хотел никого из них обижать, а в итоге обидел её.       Он помнил это чувство пустоты, окутавшее его, когда тогда-ещё-Ави сидела в углу и играл с малышами Алом и Роуз вместе с Рокси Уизли. Она была огорченной из-за него. Это было самое ужасное, что он испытал в то Рождество.       Странное чувство преследовало его. Кажется, сейчас он просто огорчал её своим присутствием.       – Что она тебе сказала? – Сириус прервал неуверенным вопросом тишину, которая растянулась будто бы в часы.       – Что мы никогда не были друзьями… И что-то ещё на французском, я не понял… – голос немного дрогнул при воспоминание того вечера. Ремус с Сириусом удивленно переглянулись, а потом посмотрели на Тедди, ожидая других слов. – Я хотел с ней поговорить, узнать, но… не успел. Зашла девчонка с поручением от Макгонагалл и пока я подписывал бумажки, они обменялись «любезностями». Кажется, если бы меня не было в кабинете, Авиор бы запустила в неё парочкой проклятий. Настолько едкими были её слова.       – А дальше? – спросил Люпин-старший, чуть хмуря брови.       – Когда та девушка ушла, я сказал Авиор о её грубости, но она ничего признавать и не хотела. И разговаривать со мной тоже. Больше мне не удалось с ней беседовать, на взыскания ко мне её не отправляли или же она просто не приходила. Не знаю, директор с меня не спрашивала.       – Bordel de merde..– Сириус спрятал лицо в ладонях, а Люпины, хоть и не поняли его выражения, были с ним полностью согласны.       – С этим же можно что-то сделать, я уверен, – через какое-то время послышался голос Ремуса.       – Что? – Сириус как будто совсем потерянно, отняв руки от усталого лица, одними губами спросил. – Никто не может с ней справиться, понимаешь? Раньше она хоть меня слушала, а что теперь? Джойс звонила ей недавно, когда у них был поход в Хогсмид, чтоб просто поговорить и узнать, что происходит. Ви довела её до слез! «Это моя жизнь и вы не можете в неё вмешиваться!» – по-твоему, это нормально? Я понимаю, она уже взрослая, ей семнадцать. Но сколько бы ей лет не было, она всегда будет оставаться нашей дочерью. Я мог простить ей с Джейми какую-то шалость, мы сами такими были, но заколдовывать других, курить и говорить всякие неприятные вещи – нет. К седьмому курсу мы выросли, вспомни, Лунатик! Последний мой ужасный проступок был на пятом курсе! На пятом!       – Ты не сравнивайся, Сириус, – покачал головой Ремус. – Наши дети похожи на нас, но могут поступать по-другому: хуже или лучше. Ты определенно для неё пример. Но у неё есть свое мнение и мысли, а что является их источником – не ясно.       – Когда мне было шестнадцать я хотел уйти из дома, – вдруг прервал свое молчание Люпин. – родители меня не отпускали на концерты любимой группы уже который раз и отобрали палочку, чтоб я не смог призвать метлу и выйти через окно. Я всю ночь не мог уснуть, начал собирать вещи, когда на рассвете ко мне прилетела сова с «Пророком». На первой полосе было написано, что на том самом концерте убили несколько людей, а неизвестное количество было отравлено наркотиками. Тогда я понял волнение родителей. Артист был очень сомнительным человеком и просто выехал из страны, не неся ответственности за произошедшее. Я на мгновение представил, что мог оказаться среди тех людей,– Тедди ненадолго замолчал, видя ошарашенность Сириуса. Он ничего этого не знал, потому что буйствовал Люпин лишь при родителях, показывая свой характер. – Я веду всё к тому, что Авиор не понимает вас и себя, наверное, тоже. Вы часто ругаетесь сейчас и она не хочет ничего рассказывать. У меня сложилось впечатление будто бы она одна против всего мира что-то пытается. Даже Джеймс ее не поддерживает, я говорил с ним: он ничего не знает.       Присутствующие вновь замолкли, каждый обдумываю что-то своё.       Тедди чувствовал, что легче ему все же не стало. Высказанные слова ни к чему не привели: Сириус стал только больше переживать. И помочь он тоже не мог ему. Никто из них не знал причин, Авиор слишком любила молчать, когда нужно было говорить.

***

      – Профессор Люпин, добрый день!       Тедди оторвавшись от книжных полок, повернулся в сторону зовущей. Перед ним стояла девушка пониже него самого на целую голову с какой-то старой книгой. Она неловко поправляла свои светлые волосы, смущённо улыбаясь.       – Добрый, мисс Брайс, – он слегка улыбнулся ей в ответ, возвращаясь к поискам. – у вас какие-то вопросы?       – Да, – он заметил, как девушка закивала головой. – Дело в том...       – Мари рассказала мне, что они расстались.       Чужой шепот разрезает идиллию слишком легко. Словно, так и должно быть. Люпин даже дёргается, но его собеседница ничего не замечает, продолжая вещать.       У Теда мгновения на то, чтоб догадки подтвердились. И к его удивлению так и происходит.       – И?       Холодный, словно прошлогодняя февральская метель, и царапающий ребра слева, будто бы это скрипучий мороз обжигает щеки, тон неизменно бьёт под дых. И вроде Люпину бы уже привыкнуть стоит: другого он получить не может. Не заслуживает.       Нелепое сравнение смешит, заставляя прикусить губу и подавить терзающий глотку смешок. До чего же всё это его злит и огорчает. Словно, на другие эмоции она не способна.       – Что значит «и»?! Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?       После этих недоумений Тедди почти чувствует, что кто-то тоже недоумевает с неё. Хоть кто-то понимает его в этом.       На самом же деле клуб понимающих можно посчитать лишь формулой прогрессии. И Тед бы рад не быть ее составляющей.       – ДжейСи, ты убиваешь меня, честно. Мне всё равно на то, что происходит между Виктуар и Эдвардом.       Люпин сжимает зубы до боли, чуть ли не до скрежета, словно хочет стереть в порошок. Лицо едва не перекосило, а пальцы побелели от того, как сильно впились в книгу.       Тедди думается, что это даже хорошо, что её не волнуют его взаимоотношения с Виктуар. Это же давно в прошлом, что тут рассуждать.       Но Тедди не глупый. Тедди понимает: она сама лишь в прошлом. В их общем и беззаботном. Более далёком.       Но желание, чтоб ей было не все равно, не безразлично; хоть каплю интересно, что касается его – скручивается будто бы узлом на шее. Так и хочется сказать:       Подумай обо мне. Вспомни. Не забывай. Не забывай никогда.       – Чёрт, Вио, кто из них тебе сделал такое зло? Ты даже на Доминик не злилась, когда она специально испортила твоё платье! Любимое платье!       Но Люпин молчит. Молчит и вслушивается в диалог, который заведомо ни к чему не приведет его участников. Кто-то не достучится, а кто-то не признается. Вам Мат, господа собеседники.       – Джей, прекращай слушать задницей, начни уже ушами. Мне плевать на их отношения или отсутствие их. Так и быть, побудь главной сплетницей и передай это кому-то из них. Тебе я разрешаю.       Последние слова этого диалога были насмешливыми донельзя. Такими сладко-горькими словно яд. Люпин как никогда раньше знал, кто шепчется о нём и его уже-давно-бывшей-девушке, а кто говорит о своём безразличие.       ДжейСи и Авиор.       Он даже в мыслях не мог позволить назвать её как раньше.       То, что касалось его и Виктуар всплывало всегда внезапно. Тедди удивляло, что его бывшая девушка, с которой они уже больше года назад расстались, изливала душу своему двоюродному брату Джиму Поттеру. Хотя, этого стоило ожидать. Джеймс всегда с ней хорошо общался и поддерживал. Странно, что обычно ревностная до своих друзей Авиор не реагировала. Действительно ли он ее совсем не интересовал..?       –.. Ну вот в чём проблема, я думаю. Не знаю, как справиться только. Вы можете мне что-то подсказать, профессор?       Тедди почти вздрогнул, когда его позвали вновь. Он прослушал всё объяснение подслушивая своих знакомых. Да и сложно было назвать то подслушиванием, когда говорили они про него. И кажется Авиор его ненавидела.       Она всегда была безразлична к тем, кого ненавидела. К их чувствам и действиям, её не касавшимся. Лишь в моменте своей ненавистью сжигала дотла.       — Подойдите ко мне завтра на перерыве, мисс Брайс, и напомните, я что-нибудь придумаю, хорошо? – Люпин почти растерялся, но вовремя взял себя в руки. Некоторые открытия почему-то очень болезненно отдавались где-то в районе сердца.       Люпин проигнорировал поникшую девушку, ушедшую прочь, зависший в своих мыслях. Его голову уже долгое время занимала только одна головная боль. И не сказать, что от неё было сильно плохо. Авиор Блэк заставляла его тосковать по ней и узнавать всё больше нового, что он пропустил за годы их упущенного общения.       Стоит только выйти из-за стеллажей и там сидит она, в горах учебников с неизменно уставшим глазами, которые даже не удостоят его взглядом. И что же он такое ужасное сделал?

***

      Тедди Люпин злится на Авиор Блэк вечерами. Поднимаясь в свою небольшую комнату, стягивает дурацкий галстук цвета ностальгии по своему прошлому и садится за письменный стол у окна. К тому времени, когда кончаются уроки и его дела, небо синеет и на нём расползаются звёзды. Яркие и необычные. Уникальные.       А её там нет. Словно и не существует.       Люпин с легкостью находит Сириуса и Адару. Так он хотел назвать Авиор. Показать, что она больше всех похожа на него. Но куда уже больше?       Авиор и вправду не похожа на мать. Её серые глаза, аристократичная бледность и черные локоны – всё от Сириуса. Словно его маленькая копия, только формой губ и отличны.       Но Тед все же понимает и всегда понимал: Авиор другая. Сириус более открытый, веселый и раскрепащенный. Он совершенно в себе уверен, когда же её уверенность это какая-то тусклая тень. Более напускное, но она никогда не признается. И веселость ее потонула в меланхолии трагедий, над которыми она никогда не плакала. Стеклянно смотрела, а Тед и удивлялся всегда: разве внутри ничего не рвётся?       А может и рвалось, кто знает.       Авиор – двойная звезда, которая ему недоступна. Чтоб на неё взглянуть нужно перебраться на материк, хотя бы до Азии. Чтоб посмотреть на Авиор Блэк нужно лишь дождаться завтрака или урока ЗОТИ, однако всё равно ничего не видно.       Она так уверенно пытается прятать свой свет. Прячется в подземелье и на задних рядах, забывая, что яркость не скрыть. Её так точно.       И всё это до трясучки бесит Тедди. Бесит её неироничное двойственное поведение. Сейчас молчит и ее безразличие душит, а через мгновение острая гневливость, которая искрит в глазах, протыкает насквозь. Сегодня она улыбается ярче небо и луны, а завтра от неё пахнет сигаретами и «я обязательно брошу, па» читающимися в движениях, когда она говорит по телефону с кем-то из родственников.       Тедди бы хотел разгромить всю комнату, разбивая руки, но знал – не поможет. Авиор казалось была невозвратной. Не умеющей прощать, но умеющей обижаться.       И как Люпин мечтал поговорить с ней обо все этом. О том, что она, Мордоред задери, волнует его. И не по причине того, что они когда-то там были друзьями. Нет.       Это иное. Она дорога ему. Даже несмотря на все выкрутасы и слова.       Тед, вопреки словам Блэк, считает, что они заслуживают больше, чем было. Больше, чем пустое молчание.       И он готов был снова стать ей другом. Простить те дурацкие слова и извиниться за свои поступки, но нужно было ждать: Авиор ведь явно не была готова.