***
Кабинет Татьяны Денисовны был на первом этаже главного корпуса, недалеко от общежития, и через десять минут Вова уже стучал в его дверь, а после заглядывает внутрь. — Татьяна Денисовна, здравствуйте, можно? — Проходи, Володь. Татьяна, сидевшая за столом, подняла голову. Рядом с ней стоял парень в мешковатой одежде, на вид ровесник Семенюка, что так же изучающе смотрел на вошедшего. Высокий, с растрепанными темными волосами, и однозначно не знакомый Вове. У него слишком запоминающиеся черты лица, да и внешность, в целом, говорила о том, что, если бы они с Вовой и пересекались, то тот запомнил бы. Вошедший вновь перевел взгляд на декана. — Володь — это Рубен, студент по обмену из Испании. — Татьяна указала в сторону парня, всё так же смотрящего на Вову, — С первого сентября он будет учиться в нашем ВУЗе, на математическом факультете, что и ты. — А вопрос можно, я тут при чем? — Не поняла, тебе Макс не передал? Тебя ещё на прошлой неделе выбрали наставником Рубена, чтобы ты помог ему тут освоиться и влиться в наш коллектив. Вова нахмурился, отрицательно покачав головой, в мыслях покрывая Шабанова трехэтажным матом. Актерище хренов. — Почему я то? — Так решил педагогический комитет, не только я. Качества лидера у тебя есть, учишься хорошо, хоть и с прогулами. Кстати, про это мы ещё с тобой побеседуем, Семенюк. — Но я даже английский знаю не вэри гуд, как я с этим патлатым разговаривать буду? — Не страшно, я говорю по-русски, — наконец подал голос Рубен. Вова даже забыл, что они с Татьяной не одни. Шпион фигов. А ещё… он говорит по-русски? — А… привет? — голос подвел, интонация стала вопросительной. — Привет, — акцент всё же слышится, немного режет по ушам. — Володь, попрошу следить за языком. А теперь, обсудим твои задачи… С этого дня Вова должен отвечать на все интересующие вопросы новенького, сделать экскурсию по главному корпусу и общежитию, и максимально выложиться, чтобы показать всю красоту русской культуры. Нашли кого ставить на это место, ну честно. А ещё Татьяна намекнула, что, в зависимости от этого задания и его выполнения, зависит Вовина стипендия. Короче, нужно сделать всё по высшему сорту. Через пятнадцать минут они с Рубеном вышли из кабинета. По коридору эхом разносились их шаги и звуки от колесиков чемодана Рубена. Молчание казалось неправильным. — Так почему ты в Россию приехал? — и тут Вове правда интересно. Он раньше не слышал, чтобы в их универе были студенты по обмену. А тут свежая кровь, почему и не узнать? — Я обожаю русскую классическую литературу и художников. Люблю русский балет и фигурное катание. — Серьезно? — Вова удивлённо поднимает бровь, потому что ему казалось, что, кроме старых-незамужних и девочек-подростков, никто не смотрит эти соревнования. — Да, а что? — Рубен пожимает плечами и смотрит на Вову с небольшим осуждением, словно все люди в мире должны восхищаться фигурным катанием. Они направлялись в общежитие. Испанцу надо было отнести в свою комнату вещи, Вове надо было проводить его до неё. Как он понял, теперь Рубен будет ходить за ним хвостиком, пока не запомнит расположение корпусов, комнат, лекционных залов. Вова надеется, с ориентированием у того всё в порядке.***
— В каком смысле у тебя комната «сто вторая»? Это моя комната! Кажется, план «жить в гордом одиночестве» отменяется. Татьяна взялась со всей серьезностью, раз испанца в одну комнату с Вовой заселила. Круто, че. — Она одноместная? — Нет, но… Рубен не дослушивает — проходит в комнату, закатывая за собой чемодан.***
Заложив руки за голову, Вова вытянулся на кровати, слушая музыку с плеера. Уже был вечер, часов девять, особо заняться было нечем, а спать не хотелось. Поэтому он лежал в полудреме под строчки сменяющихся песен, размышляя о сегодняшним дне. Утром на окне он заметил странный кактус. Странность начиналась с того, что тут его никогда не было, заканчиваясь тем, что он выглядел каким-то кривым, напоминающий силуэт человека, и две особо длинные колючки напоминали глаза, смотрящие в душу. Вова мысленно прозвал его Уебой. После оказалось, что он появился ещё вчера, когда Рубен разбирал вещи. — Ты из Испании кактус перевез? Нахуя он тебе тут? — Почему бы и нет, — жмет этот сумасшедший плечами, а Вова крутит у виска. Во чудила. Вводные пары прошли быстро, никаких сложных тем не поднимая. Рубен всегда был где-то поблизости. К ним на перерыве подошел Шабанов, пошутил раз десять про роль няньки и то, как она идет Семенюку, а после съебался, смеясь над предложением пойти в жопу. После подошли ещё одногруппники, познакомиться с испанцем, и Вова заметил, как быстро тот подхватывал общее настроение, заставляя собой очаровываться. Как будто всю жизнь тут прожил. Не успел закончиться припев песни, как из его уха быстро, но аккуратно, вынимают наушник. Вова чуть инфаркт не словил только от одного этого действия, а когда распахивает глаза, непонимающе смотрит на близко наклонившегося к нему Рубена, и… — Пойдем в картинную галерею. — Чё? Рубен отпускает наушник и отстраняется, видя, что всё внимание переключено на него. — Я с прошлой поездки в Москву мечтаю сходить в Третикускую галерею. Давай завтра сходим. — Третьяковскую? — Sí, Третикоскую. Вова начинает ржать, а когда понимает, что от него ждут ответа, выжидающе смотря, затыкается. Куда пойти? — Нет. — Почему нет? — Да не буду я с тобой по галереям ходить! По мне не видно, что я дохуя не высшее общество? Да и вообще — с чего вдруг? — Потому что ты — мой наставник. Ты обязан показать мне красоту столицы. — Ничего я не обязан! — Иначе я скажу Татьяне, что ты не выполняешь её задание. — Рубен улыбается, понимая, что Семенюк не сможет ему возразить, ибо получать по шапке никому не хочется. — Ты только попробуй, черт. — Пойдёшь со мной в галерею?***
Ну вот на что можно смотреть на картине уже десять минут? Реально, там даже голых дев нет, что он нашел в пейзаже? Вообще, как проходит вся их прогулка по галереи — Рубен восхищенно смотрит на картины, Вова недовольно смотрит на Рубена. А с недавнего времени на него стала коситься преклонного возраста смотрительница этого зала, что тоже портит настроение. Очередь была огроменная, что не удивительно — воскресенье, как никак. Пока они в ней стояли, Рубен спрашивал вопросы про Третьяковку, а Вова осознал, что был в ней один раз, кажется в начальной школе. И он не может согласиться, что сейчас его первое впечатление было удивление и «нихуя тут залы». Но дальше началась нудятина. Вова ну вот вообще не эстет, и бродить по бесконечным залам, обвешанным холстами с красками, ему не доставляло удовольствие. Тяжело вздохнув, заслужив тем самым ещё один неодобрительный взгляд со стороны смотрительницы, Вова подходит к Рубену. — Че она так на меня смотрит? Я одет как-то не по-интеллигентски? Рубен отрывается от созерцания картины, осматривая сначала Вову, потом переводя взгляд на ту пожилую леди. — Потому что ты стоишь в окружении невероятных картин всех времён, а лицо у тебя такое, будто ты pisó la mierda. — Чего? — Будто ты сильно недоволен, — Рубен улыбается. — Нормальное у меня лицо, давай заканчивай уже. — Tienes una cara bonita, es verdad. — и направляется к выходу. Вова идёт за ним, думая, что может значить перевод. Не послал ли его испанец, оскорбившись, что его прерывают от любования искусством? Хотя по интонации и не скажешь. А вообще, это мысль. Надо попросить Рубена научить его парочке испанских матных слов на досуге.