Потусторонняя помощь

Нет ничего хуже незаконченных дел. (к/ф «Львиная доля»)

Когда он в последний раз отдыхал? Ну, то есть что считать за отдых, если так подумать… Разум упорно рисует несколько месяцев затишья до начала сотрудничества с Аишей и интенсивной охоты на Макса. С другой стороны, вряд ли можно считать отдыхом ситуацию полнейшей неопределённости, когда непонятно ничего, кроме того, что они в жопе. Армейские увольнительные? Да, пожалуй. В то давнее теперь время Дженсен уезжал к Дженни и Кэтлин. Ему нравилось играть с племянницей. Видеть её радостное лицо. Он будто добирал неполученное в собственном детстве. Лёгкость и беззаботность, чувство защищённости. Жизнь с родителями-наркоманами рано учит полагаться лишь на себя и сестру, быть наблюдательными и сообразительными. Только счастья не добавляет. Так что отель на берегу Мексиканского залива, забронированный на неделю, это настоящий отпуск. Они добирались сюда шесть дней и летели с пятью пересадками. У Дженсена не было особых предчувствий, просто необходимость заметать следы и оставлять минимальный цифровой след уже давно стала частью натуры. И теперь он рассчитывал на две вещи. Во-первых, выспаться, во-вторых, уже наконец трахнуться с Кугаром. Во исполнение последнего пункта он успел забежать в ближайшую аптеку на углу, пока Куг с их паспортами разбирался на ресепшене. Номер оказывается… ну, обычным. Белые стены, телевизор на подвесном креплении и большая кровать тёмного дерева, застеленная белоснежным бельём и светло-зелёным узким покрывалом. Прохладная даже на вид кафельная плитка на полу и кондиционер. Просто рай. Кстати. — Куг, как ты теперь думаешь, существует ли Рай и Ад? Когда мы знаем, что есть… хм, бывает активность и после смерти. Да и Санта-Муэрте далека от католических представлений о реальности. Кугар замирает в середине движения, так и не переложив походную аптечку из рюкзака в тумбочку. И через пару секунд говорит. — Я остался католиком. Понимаю, что есть некое… противоречие доктрины и жизни. Но, скажу честно, я его не вижу. Я и раньше думал, что попаду в Ад. Для Рая надо раскаяться в грехах, а я ни об одном убийстве не жалею. Не говоря уже о грехах поменьше. Так что для меня ничего не поменялось. Дженсен хмыкает и улыбается. — Тогда проведём вечность в приятной компании и тёплом климате. Веки Кугара распахиваются шире, и он смотрит на Дженсена так, будто запоминает каждую чёрточку лица. Или делает снимок на память. И кивает в ответ на обещание. — Полковника найдём, а то ему там непросто, наверное, от чертей отбиваться. Дженсен смеётся в голос. — Точно! С проверенной командой оно всяко надёжнее. Но торопиться не будем. И поворачивается к тумбочке со своей стороны кровати, чтобы запихнуть туда пакет из аптеки. Ему удивительно тепло, будто в средостении греет изнутри маленькое солнце. Потом Джейк отправляется в душ, прихватив кое-что из свежеприобретённого. Стоя под струями тёплой воды, рассуждает, что следует ежедневно возносить хвалу учёным, придумавшим для секса столько всего полезного и удобного. Оставим вазелин на свалке истории! Он хмыкает и вытирается пушистым полотенцем. Привычка обходиться без телесного комфорта на миссиях не означает, что он не любит приятные и удобные вещи. Пока Кугар отмывается от недельной грязи, Джейк сидит на кровати в позе полулотоса и думает, что его воображение временами всё-таки слишком развёрнутое. Он представляет спину с чётко прорисованными мускулами, но без большого объёма как у качков. Волосы, в которые хочется зарыться пальцами. И рот с обычно плотно сжатыми губами, который тянет поцеловать. Просто чтобы убедиться, что не померещилось. Что можно. Кугар выходит, обмотав полотенце вокруг бёдер. Дженсен смотрит пристально и почти облизывается. А напарник больше не собирается тянуть. Приближается мягкой кошачьей походкой, по въевшейся привычке абсолютно бесшумно. Наклоняется и целует. Глаза закрываются сами. Жар закипает в крови и огненными ручейками стекает в пах, пока Кугар уверенно, будто они делают это уже сотню лет, а не пару раз, исследует рот Дженсена своим языком. Потом Кугар отрывается — мало, как мало! — снимает с Дженсена очки и бережно пристраивает их около смартфона на тумбочке. А потом Дженсен уже плохо соображает, что происходит. И мыслей в голове почти не остаётся, только чувства. Руки Кугара, кажется, повсюду, оглаживают бока, нежно сжимают вставший член, проводят по волосам, будто гладят, как большого кота. «Эй, ты тут котик, а не я!» — хочет возразить Дженсен, но не успевает, потому что Кугар переворачивает его и ставит на локти и колени. Раздвигает ягодицы и, крепко придерживая за бёдра, начинает вылизывать открывшиеся горизонты. Дженсен стонет. Мог бы подушку прикусить, но вообще-то ему абсолютно всё равно, кто услышит. А вот Кугару нужна обратная связь. Хотя… Кугар отрывается от своего занятия и тянется через кровать за пакетом из аптеки. Там смазка и презервативы. Много. Дженсен запасливый, он уже когда-то говорил. Скользкие пальцы повторяют путь любопытного языка, шуршит вскрываемый квадратик кондома, а Дженсен тянется к основанию члена, чтобы не спустить позорно быстро, до того как всё начнётся. А потом Кугар толкается внутрь. В голове постепенно разгорается сверхновая, осознавать действительность больше не получается совсем. За реальность держат только пальцы Кугара на бёдрах и его — «Господи, да!» — член. Потом не остаётся и этого, одни яркие вспышки. Дженсен выплывает из ощущения полного покоя и расслабленности. Ему защищено и уютно. Ах да, это Кугар повалился сверху, вжимается лицом в лопатки. Тёплая тяжесть другого тела. Как всегда у Джейка, первой очухивается после перезагрузки функция разговора. — Нужно повторить, — выдыхает он, слегка повернув голову. На большее нет ни сил, ни желания. И чувствует, как Кугар улыбается. Жизнь определённо прекрасна. Утро начинается, когда Дженсен открывает глаза и понимает, что выспался. Так хорошо и полно, как давно не бывало. Каждая клеточка тела бодра, весела и жаждет активности. При этом зверски не хочется вылезать из-под руки Кугара. И нагретой, пропитанной общим запахом постели. Через пару минут терзаний Дженсен находит своеобразный компромисс. Нужно встать и поискать завтрак. Чаще вопросами пропитания занимается Кугар, но день сегодня необычный. Дженсен очень осторожно, по дюйму, перемещается к краю кровати и наконец встаёт, не потревожив напарника. То, что Кугар не просыпается, тоже говорит о многом. На улице прохладно, асфальт в давних трещинах, но стены чистые, без граффити. Видно, что место туристическое. Дженсен идёт наугад, решив, что где-то да попадётся пекарня с кофе. Постепенно втягивается в ритм шагов, мысли в голове исчезают и остаётся только прохлада, лёгкий ветерок и едва ощутимое дуновение моря. Он не особо помнит, как именно оказывается у витрины, на которой разложены свежие булочки, а из открытой двери тянет самым утренним в мире запахом: свежемолотых зёрен. Внутри бежевые стены, потёртая тёмная мебель из натурального дерева и продавщица лет сорока, которая приветливо улыбается. Дженсен заказывает два кофе и пару слоек с собой, один американо прямо сейчас. Делает глоток и наслаждается, прикрыв глаза. Кофеин — единственный энергетик, в котором он себе не отказывает. На втором неторопливом глотке он затылком чувствует чужой взгляд. Не дёргается, не меняет выражения лица. «Чувствовать затылком» не идиома. Точнее, фраза появилась на основе реальных ощущений. Вспышкой мелькает воспоминание, как Кугар долго, несколько месяцев, использовал любой момент для отработки этого полезного для выживания навыка. Почувствовать чужое внимание. Какое оно? Случайное или пристальное? Насколько враждебное? Смотрят ли просто или через прицел? Кугар объяснял, что снайпер, не умеющий просечь возможного коллегу — это труп снайпера. Вялые попытки Дженсена доказать, что он-то не снайпер, ни к чему не привели. А через пару недель стало интересно. Спустя полгода наметился устойчивый побочный эффект. Дженсен всегда определял, где Кугар и смотрит ли он. Сколько раз это спасло Джейку жизнь, он бросил считать после пятого. Сейчас Дженсен прислушивается. Не к шуму, к своим ощущениям. Взгляд в спину. Пристальный, не злой, безоружный. Интересно, думает Джейк и открывает глаза. Любопытно, потому что за спиной никого нет, в помещении только продавщица, а сквозь витрину нельзя разглядеть ничего вглубь, всё перекрывает экспозиция свежей выпечки. Дженсен допивает кофе, берёт заказ и выходит наружу. Чужое внимание исчезает. Он возвращается в номер, насвистывая мелодию Radar love, которую в его исполнении не способен узнать никто. Конспирация высшего уровня! Или наступивший на ухо медведь. Музыкальный слух у Дженсена на самом деле очень приличный, но фальшивое исполнение всегда бесит окружающих — это ли не прекрасно? Единственный человек, ради которого Джейк готов был бы промолчать, это Кугар. Но ему пение Дженсена никогда не мешало. Джейк свистит, размахивает пакетом в левой руке, правой аккуратно держит картонку с двумя стаканами и слушает пространство, как учил Кугар. В квартале от отеля настороженность спадает. Никакой слежки. Ни ощущения внимания. Ничего. Показалось, думает Джейк. Он тихо, но не стараясь быть бесшумным, заходит в номер. Кугар просыпается от звука открытой двери, поворачивает голову, уже узнав по шагам Дженсена, и улыбается. — Проснись и пой! — салютует стаканами Дженсен. — Петь твоя прерогатива, — парирует Кугар и садится, протягивая левую руку за кофе. Дженсен вручает подставку, но Куг, вместо того, чтобы взять стакан, притягивает хакера другой рукой за майку, и целует. Кто ведёт в этом поцелуе, Джейк не скажет даже под угрозой расстрела. Когда он снова может соображать, то обнаруживает себя на кровати, плотно прижатым к Кугару. Стаканы с кофе стоят на подушке, даже не кренятся. Вот где магия, а не зомби, вампиры и прочая ерунда. День хочется сохранить в памяти. Разлить по бутылкам, чтобы пересматривать время от времени. Впрочем, ещё сильнее хочется просто быть, вообще не задумываясь о вчера и завтра. Они завтракают, дрочат друг другу, вместе идут в душ, где лишь совместным волевым усилием избегают третьего за сутки раунда, потому что они в отпуске и из отеля стоит-таки выйти на море. Хотя бы раз. До берега пятнадцать минут неторопливой ходьбы, Дженсен успевает поделиться с Кугаром интереснейшей теорией про лучи, которые излучает Циклоп из «Людей-Х». Кугар внимательно слушает. Чего только не пересказывал Дженсен за эти годы! Начиная от комиксов и заканчивая посерийным изложением TOS. Кстати… — Куг, скажи, почему ты никогда не смотришь кино или сериалы, но ни разу не пытался меня заткнуть, когда я излагаю их содержание? Кугар косится на идущего рядом Дженсена, хмыкает в нос и говорит: — Одной из причин моего попадания в снайперы было зрение. От природы четыре единицы, при норме в одну. В детстве я не мог смотреть телевизор, там, где люди видят других людей, пейзажи, машины я видел только набор разноцветных точек. Сплошное мельтешение и никакого удовольствия. Сейчас техника улучшается, но мне всё ещё физически некомфортно смотреть на экраны. Поэтому я начал читать, хотя времени на это почти не было. И мне нравится, как ты рассказываешь. У тебя живо получается. Дженсен обалдело кивает, принимая комплимент. Вот оно как. Знаешь человека много лет как облупленного, а потом оказывается, что не знаешь о нём ни шиша. Ну ничего, теперь есть время ликвидировать пробелы. Мысли продолжают крутиться вокруг возможных вопросов Кугару, когда они выходят на полосу белого-белого песка. Вопросы исчезают с горизонта, потому что их место занимает море. Прозрачно-зелёное, лазурное с мелкими волнами, оно поглощает всё сознание. Дженсен подходит к кромке воды, разувается и смеётся, глядя на счастливое лицо Кугара. Это очень хороший день. Топчаны на пляже платные, что не портит настроения. Они берут по коктейлю и сидят, глядя на залив. Минут через десять Кугар молча лезет в карман шорт и протягивает тубу с солнцезащитным кремом. Дженсен блондин, везде южнее Небраски кожа норовит сгореть. А про защиту он всё время забывает. После того как Дженсен на миссии в Колумбии заработал температуру тридцать девять градусов по Цельсию во время марш-броска по пересечённой местности, Кугар всегда носил для него крем. Забавно, думает он, Лузеры были теми ещё язвами, но на тему Дженсена и ожогов не шутили ни разу. Как будто носить крем для товарища в порядке вещей. Какими же их видел Пуч? А Клэй? В восприятие Рока вдаваться не тянет. Они остаются на пляже до полудня, когда от яркого солнца уже не спасёт ни зонтик, ни крем. По пути в номер заходят в магазин, где Кугар набирает такое количество еды, что ясно: вечер, а то и сутки выходить из комнаты он не планирует. Дженсен горячо одобряет и поддерживает данный план. В номере Дженсен едва успевает пристроить пакеты, как Кугар обнимает его со спины и целует сзади в шею. «Засос будет, — думает Дженсен, — да и плевать, мы уже не в армии». И поворачивается, потому что целоваться хочется нестерпимо. Кожа Кугара пропахла морским ветром и ощущается слегка солёной на вкус. Не разрывая поцелуя, они падают на кровать. Жалко, что придётся оторваться друг от друга, потому что нужно вылезти из одежды. От неожиданной мысли Дженсен хмыкает вслух, Кугар, только стянувший через голову майку, смотрит вопросительно. — Да я тут подумал, как здорово, что мы не в восемнадцатом веке живём. Прикинь, пришлось бы друг с друга стаскивать обтягивающие лосины. Кугар улыбается в ответ и добавляет: — Белые. Дженсен ржёт в голос. Общее на двоих чувство юмора — бесценно. Вещи остаются на полу кучей, сейчас не до них и не до порядка… впрочем, Дженсен и порядок сосуществуют только в части информационных систем. Кугар ложится сверху, притирается членом к члену и плавно скользит вдоль тела. За-ши-бен-но! Дженсен думает, что скоро кончит, когда Кугар замирает и, глядя в глаза, информирует: — Сегодня — ты меня. Дженсен соображает по жизни бойко, а для их ситуации вообще превосходно. Он сжимает Кугара в объятиях и быстро переворачивает, оказываясь сверху. Сознание степени оказанного доверия пьянит лучше виски. Собственное желание отступает на второй план, поглощённое необходимостью вот-прям-щаз выяснять, как сделать Кугару максимально хорошо. Он ведёт губами по коже, спускается к паху, исследует член и мошонку, сходит с ума от одного запаха. Откуда под рукой всё-таки оказывается смазка, он не помнит. Скорее всего, снова Куг нашёл способ неприметно позаботиться о том, что сам Дженсен забыл. Дженсен вдумчиво растягивает кольцо мышц, никуда не торопясь, впитывает в себя зрелище жмурящегося от удовольствия и шипящего, как кот, Кугара. Жаль, что нет технологий, чтобы записать визуал и звук на встроенный в мозг жёсткий диск, и хранить без срока давности. А уж прочий набор ощущений и вовсе не поддаётся оцифровке. Мир несовершенен. Дженсен закидывает ноги Кугара на плечи, гладит. Он не сомневается и не думает, что Кугар его остановит. Просто хочет растянуть момент в вечности. А потом толкается вперёд, и неопределённое время спустя бывший капитан армии США видит звёзды, проваливаясь куда-то. Может, они ненароком открыли Звёздные Врата? Выплывает из посторгазменной неги, обнаруживает себя на плече Кугара. Одной рукой Кугар прижимает Дженсена к себе, другой нежно ведёт по скуле, спускается к линии челюсти и дальше к краю подбородка. — Верблюжья бородка, — дразнит он, поглаживая волосы. Дженсен улыбается. Взаимные подколки на тему несоответствия модным идеалам звучат так по-домашнему. — Такими темпами мы подсядем не только на адреналин, но и на секс. — Уравновесим, значит, — говорит Дженсен, и не слухом, всем телом, ощущает смех Кугара. И засыпает. Как и вчера, просыпается Дженсен раньше Кугара. Спать больше пяти часов подряд для Джейка роскошь и редкость. Он выспался и прекрасно отдохнул. Но вот Кугару хочется дать время нормально восстановится. Ну что ж, значит снова за выпечкой и кофе! Джейк идёт проторённым вчера маршрутом, и на пороге булочной его вновь догоняет ощущение взгляда. Только не в спину. Смотрят из булочной. «Шиза подкралась незаметно», — печально думает Дженсен, заходя внутрь. Кроме официантки, она же продавщица, в помещении никого нет. Дженсен повторяет вчерашний заказ, садится за угловой столик, по привычке выбирая лучшую для обзора позицию. И слушает пространство вокруг себя. Хоть с открытыми глазами, хоть с закрытыми, он готов поклясться, что рядом с ним кто-то есть. И смотрит в упор. Буквально сидит за этим же столиком. Только глазами никого не видно. Он медленно пьёт американо. Ничего не меняется. С тяжким вздохом Дженсен оставляет чашку и выходит, унося с собой их завтрак. Ясно, что без Кугара он не разберётся. Но сначала лучший друг должен выспаться и поесть. Футов через тридцать от двери ощущение чужого присутствия пропадает, как не было. В номере обнаруживается вполне бодрый Кугар, которого Дженсен интересует куда больше завтрака. — В следующий раз вместе пойдём, — говорит Кугар, и Дженсен выдыхает воздух сквозь ноздри. Джейк думает, что выглядит обычно, тем более для переживаний нет причин, но Кугар, отхлёбывая кофе, интересуется: — Что случилось? — Да так. Надо прогуляться до места, где торгуют этими дивными круассанами. У меня там второй день ощущение чужого взгляда. Но только там. И вокруг никого. Я и подумал, может, тебе стоит посмотреть? Кугар пожимает плечами, причём его жест явно относится к виноватой интонации Дженсена, а не к факту, что нужно куда-то идти. И уж точно не содержит ни капли сомнения в разуме напарника. Итак, полчаса спустя они оказываются на том же месте, берут ещё по чашке кофе, больше для прикрытия, хотя Дженсен свой, несомненно, выпьет, и усаживаются вдвоём за тот же столик. Ну да, выбирать точку посадки в помещении Дженсена тоже учил Кугар. А как же. В какой-то момент взгляд Кугара расслабляется, будто он перестал фокусировать зрение. Или ему закапали расширяющие зрачок капли. Чужое присутствие бьёт по нервам, реальность вздрагивает, будто они в пустыне и от горячих потоков воздуха колеблется вся окружающая картинка… И кто-то докручивает контраст до максимума, такими яркими становятся цвета. — Её зовут Мария, — произносит Кугар, — она не может уйти. *** На обратном пути Дженсен обдумывает всё, что сказал Куг, и выстраивает план дальнейших действий. Первое из них очевидно: надо восстановить историю целиком. Призраки больше сосредоточены на своей боли, чем на детальном изложении событий. Кугар узнал, что женщина по имени Мария умерла, когда искала убийц дочери. Она горела жаждой мести, и теперь не может уйти к своей девочке. И сделать ничего не может тоже. Её не видят и не слышат, она не способна отойти от булочной дальше пары кварталов, но не знает почему. Данных немного, но для начала поиска хватит. Мелькнувшую мысль, что люди её не видят, а Дженсен как-то ощутил, он отбрасывает в сторону. Сейчас это не имеет значения. Нужно найти способ дать Марии покой. Следующие несколько часов проходят в лихорадочном сёрфинге в сети. Дженсен пьёт откуда-то взявшуюся колу, грызёт чипсы, заедая внутреннее охреневание от открывающихся картин. И что паспортная родина — страна криминальная, он знал. Но история пробирает даже несклонного лишним сантиментам спецназовца. — Её звали Мария Эсперанса Атль Лопес, три года назад ей было сорок два, — начинает рассказывать Дженсен. — Сын погиб маленьким от болезни, муж умер во время происшествия на стройке, где работал без документов. Осталась только дочь, пятнадцатилетняя Луиза, которая однажды пошла после школы в боулинг с друзьями и не вернулась. Они говорили, что расстались около клуба. Полиция три дня отказывалась открывать дело о пропаже, а на четвёртый Мария получила требование о выкупе. Она собрала по друзьям и знакомым только половину нужной суммы. Деньги передали в условленном месте. А ещё через два дня как раз у той булочной, где мы встретились, глубокой ночью выбросили труп. Ни камер, ни свидетелей. Луизу убивали несколько часов. Пока Дженсен рассказывает, сидя на кровати, Кугар молчит и внимательно смотрит. Он понимает, что история, начавшаяся с неупокоенной души, вряд ли весёлая и счастливая. — Но это не самое интересное, — продолжает хакер, захлопывая крышку ноута и откладывая его в сторону. — Таких дел в Мексике несколько тысяч в год. Прикинь, у них до сих пор нет единой базы данных о пропавших без вести, ну как так можно?! Интересно, что случилось потом. Мария решила сама найти убийц дочери. Она восстановила день похищения по минутам и пришла к выводу, что друзья Луизы могли быть причастны. И стала за ними следить. Вот теперь Кугар заинтересован по-настоящему. Он также тих и неподвижен, в позе не поменялось абсолютно ничего. Спроси кто у Дженсена, почему он уверен, что между Кугаром сейчас и две минуты назад есть разница, хакер не найдёт что ответить. Кроме «ну, это же очевидно, чувак!» — Она узнала, что двоюродный брат одноклассника дочери связан с бандой и собрала доказательства причастности к преступлению. Невероятная женщина! Полиция арестовала подозреваемого. А на следующий день её нашли изрешеченной пулями в своём доме. Домишко с тонкими стенками, больше двадцати ранений, и прикинь, — голос Дженсена саркастичен, как никогда, — никто ничего не слышал. Ни одного свидетеля. — А что стало с арестованным? — интересуется Кугар, скорее уточняя, чем спрашивая. — Именно! — отвечает Дженсен. — Отпустили. Кугар встаёт и делает несколько шагов по номеру. Дженсен мысленно гладит напарника по спине. Обсуждаемое дело и романтическое настроение не противоречат друг другу. Ему и бутерброды однажды пришлось есть из холодильника, на соседней полке которого лежала отрубленная голова. Кугар отворачивается от окна и смотрит в упор. — Нужно найти убийц Луизы. Проследить, чтобы они не остались безнаказанными. И тогда Мария сможет уйти. — Звучит как план, — улыбаясь, соглашается Дженсен. Кугар улыбается в ответ, приближается обратно к кровати и прижимает к ней Дженсена, одновременно стягивая с него очки. Что ж, романтическое настроение, оно ведь бывает не только у хакеров. И это прекрасно. *** Базу мексиканской полиции Дженсен взломал ещё на этапе поиска информации о Марии. И теперь они знают не меньше полицейских. Хосе Гонсалеса задержали на основании следующих улик: в день похищения Луизы его автомобиль видели сначала у школы, потом рядом с боулингом. Само по себе не криминал, конечно. Вот только одноклассник дочери проговорился, что с кузеном в последний раз виделся недели за две до исчезновения Луизы. А работал кузен на «семью» Нуно, широко известных в узких кругах специалистов по похищению и перепродаже девушек в нелегальные бордели, как по Мексике, так и в США. Позже оба свидетеля, школьный сторож и сотрудник пиццерии из здания напротив боулинга, отказались от своих показаний. Дело рассыпалось, не начавшись. Копаем отсюда, подумал Дженсен. Поговорим со свидетелями до того, как лезть к сеньору Гонсалесу. Последнее обещало быть мероприятием шумным, а, возможно, и грязным. Школа — белённое в прошлом веке здание в глубине двора. Ни одного растения, только сухая красная глина, растёртая в пыль множеством ног. Сейчас во дворе никого, кроме искомого сторожа нет, все на уроках. Старик замечает их не сразу, обшарпанная стремянка почти скрыта гирляндами разноцветных бумажных цветов, которые он крепит над входом в столовую. День мёртвых, вспоминает Дженсен, через два дня. Нацепляет на себя свою лучшую социальную улыбку и идёт вперёд. Полчаса спустя они с Кугаром выходят из здания, мысль у них общая на двоих: убраться подальше. Улыбки на старика не подействовали, а вот Кугар, представившийся троюродным родственником Марии, смог разговорить ценного кадра. Гонсалес появлялся около школы неоднократно. Расточал комплименты девушкам-подросткам, предлагал покататься в его машине. «Не дело это, — объяснял сторож, — у меня внучка тех девочек на пару лет младше. А тут такой прыткий молодой человек. Девчонки, они совсем мелкие. Не понимают ничего. А комплиментов хочется. И покататься на авто. Район бедный, машин почти ни у кого в семье нет». Сторож много думал о внучке, глядя на Гонсалеса, и поэтому запомнил, что после похищения Луизы тот не появлялся ни разу, хотя раньше пасся у ворот каждый божий день. «Почему вы нам это рассказываете?» — не сдержал любопытства Дженсен. «Потому что вот он, — кивнул старик на Кугара, — точно не полицейский. Ко мне пришли тогда. Сказали молчать, иначе мою Анну ждёт смерть пострашнее Луизиной. И я молчал». По возвращении в отель они с Кугаром сверяют дальнейшие планы. На Дженсене остаётся поиск информации по нынешнему месту обитания Гонсалеса и «семье» Нуно. Кугар решает прогуляться по ночным улицам и «послушать» город. Дженсен отпускает напарника с чистым сердцем. Во-первых, тот взрослый мальчик и сам решает, куда и когда идти. Во-вторых, навредить ему и раньше было непросто. А в-третьих, как обмолвился на днях Кугар, наличие камер он теперь не только вычисляет логически, но и чувствует. В целом шансы влипнуть в неприятности в одиночку минимальны. — Жратвы прихвати, — просит Дженсен в спину Кугара и не отрывает взгляда от экрана. Перед глазами мелькают таблицы бухгалтерской отчётности одной из легальных фирм «семьи». Прачечная Дядюшки Нуно. Шутка устарела лет на восемьдесят. Дженсен фиксирует возвращение Кугара за пару секунд до срабатывания магнитного замка на двери. Он успевает посмотреть в нижний правый угол. Пять часов пролетели незаметно, на дворе глубокая ночь. В следующий миг мысль о времени исчезает. Кугар цел. На нём крест-накрест висят два автомата, на поясе появился спецназовский «летучий» нож, а в руках небольшие бумажные пакеты. Из KFC. С курицей, судя по запаху. Кугар проходит в номер, аккуратно прикрыв дверь ногой, и приземляет пакеты на кровать. Дженсен откладывает комп и с повышенным энтузиазмом зарывается внутрь. Кугар чуть щурится, а потом складывает оружие в углу. Дженсен успевает сгрызть куриную ножку, когда снайпер присоединяется к пиршеству на кровати. Дженсен не спешит задавать вопросы. Версии прикольно строить на сытый желудок. Кугар пережёвывает ломтик картошки фри и говорит: — В трёх километрах отсюда, на перекрёстке пара молодчиков на джипе избивала проституток. Кричали что-то про недостаточность выручки. И я решил, что у них можно позаимствовать оружие, которое нам скоро точно пригодится. Им оно ни к чему. С переломанными руками, травмой колена у одного и отбитыми яйцами у другого. Дженсен ухмыляется и уточняет. — А курица откуда? — Девочки хотели отблагодарить. Это их ужин был. Не смог отказаться. — Да и зачем? — улыбка Дженсена расползается шире. — Теперь главное — не забыть повесить табличку «Не беспокоить» на дверь. Без чистых полотенец, конечно, печально, но объяснять горничной, откуда стволы, совершенно не хочется. Кугар согласно кивает и лезет за куриными крылышками. Дженсен думает, что может смотреть на занятого едой Кугара как на огонь и воду. Долго и с удовольствием. И осознаёт, что действительно залип на этом зрелище, когда Кугар вопросительно поднимает бровь. Объяснять своё поведение неловко. И Дженсен поступает как всегда. Решает прикрыть собственную неловкость отвлекающими манёврами. — Скажи, Куг, почему ты ни разу не пробовал ко мне подкатить, пока мы вместе служили или когда бегали по всему миру за Максом? Я думал, что ты гетеро, но свою-то ориентацию не скрывал. Дженсен жалеет о сказанном, как только заканчивает вопрос. Потому что лицо напарника теряет всякое выражение. Значит, ему будет неприятно говорить то, что он собирается. — Две причины, — медленно начинает снайпер, смотря вниз и в сторону, на покрывало. — Я всегда понимал, что меня тянет и к женщинам, и к мужчинам. Но нельзя быть хорошим католиком-геем. И я выбирал женщин. Дженсен понимает, что у него, натурально, падает челюсть. Без шуток. — А во-вторых, я думал, что ты не заинтересован. — С чего это? — удивляется Дженсен. Хотя куда уж сильнее. — Ну, по твоему поведению нельзя было заподозрить больше чем дружеский интерес, — Кугар переводит взгляд наверх и смотрит прямо в глаза. И чего-то боится, только Дженсен не понимает чего. — А как ты себе это представлял? Дорогой гетеросексуальный друг Кугар, давай попробуем раздвинуть горизонты твоего восприятия? Кугар всё ещё напряжён, но улыбается открыто. Его правая нога касается согнутого колена Джейка. — Я бы точно решил, что ты обкурился и предлагаешь мне травку, а не секс. Ты прав, конечно. Не предлагают такие эксперименты на живом человеке. Дженсен демонстративно тянется за картофелиной и спрашивает: — А если б я предложил травку, что бы ты сделал? — Испугался, — без раздумий отвечает Кугар, — за тебя. Решил, что с Дженни или Кэтлин что-то случилось. Потому что ты никогда не использовал наркотики. — Да уж. Плюсы родителей-наркоманов. Пожизненная прививка от затуманивания мозга психоактивными веществами. Дженсен сосредоточенно двигает челюстями. Кугар пристально рассматривает его лицо, а потом требует: — Колись, что тебя беспокоит. Джейк вздыхает. Ничего-то не скрыть. Да и не хочется, если честно. — Ты мог бы сказать. Я был бы поосторожней вчера. Кугар внезапно полностью успокаивается и почти смеётся. — Чтобы что? Ты и так был осторожен. Мне очень понравилось. Я не хочу ничего менять. Так какие у нас планы на завтра? Дженсен не против обратиться к делам насущным. — Я нашёл адрес Хосе. Похоже, что в «семье» он на побегушках, типичная шестёрка. Зато до сих пор ни одной судимости! Живёт в получасе езды отсюда. Так что завтра, точнее уже сегодня, достаём машину, меняем номера, чтоб не светить, и к следующей ночи едем общаться с товарищем Хосе. Очень уж хороший у него дом. На отшибе, с отдельным подъездом для автомобиля. В городе его сложнее отловить. — Думаешь? — уточняет Кугар. — Почти уверен, — подтверждает Дженсен. Да, он тоже подозревает, что такая локация у дома неспроста. Внутри могут быть сюрпризы. Пока они споро, в четыре руки, сгребают обёртки от еды в один пакет, Дженсен вспоминает, как такой обмен мнениями бесил Клэя. Не всерьёз, конечно, но… А Пуч начинал орать, что не подписывался быть свидетелем столь интимного телепатического общения. Попозже надо обязательно ему написать. *** В десять вечера они паркуются в паре кварталов от съезда к дому Хосе. Ножи, пистолеты, запас патронов и походная аптечка, никаких излишеств. Они размеренным шагом идут к цели и вроде бы не особо скрываются. На самом деле увидеть их почти невозможно. Этому фокусу Джейка тоже научил Кугар. Обволакиваешь собственное тело мыслью «Никого тут нет» — и вперёд. Потенциальные свидетели будут смотреть куда угодно, но не на тебя. Камеры, конечно, так не обманешь, но их на весь район всего две: у магазинчика и у банкомата. Дженсен впервые задумывается, что трюк с невидимостью из всех его знакомых спецназовцев применял только Кугар. И может этот навык не из армейской учебки, а личная наработка. Не забыть спросить. Они идут вдоль забора, перелезают его около ворот, а затем метров триста двигаются по дороге вглубь участка. Дом одноэтажный на три или четыре комнаты, в угловом окне горит свет. Они идут быстро, но тихо. Отсутствие камер не гарантирует, что кто-нибудь не откроет дверь в неподходящий момент. На пороге замирают и прислушиваются. Хозяевам не до них. Хорошая стальная дверь почти не пропускает шума, но из приоткрытой рамы доносятся мужские крики, звуки ударов и детский плач. Дженсен переглядывается с Кугаром и вытаскивает пистолет. В таких вылазках они давно не нуждаются в предварительных обсуждениях плана. Кугар тихонько пробует нажать на дверную ручку. Открыто! Изумительная беспечность для человека, занятого в криминальном бизнесе. Или Хосе считает, что сам факт работы на Нуно прикроет жилище авторитетом не хуже замка? Кугар первым скользит внутрь полутёмного холла. Свет проникает из арочного проёма, откуда продолжает материться мужик. Мало кого Дженсен презирает так, как кухонных боксёров. Три шага вперёд и влево, и они оказываются на кухне. Женщина забилась в угол в попытке одновременно прикрыть руками голову и закрыть собой маленькую девочку. Лица её не видно, только длинные тёмные пряди волос и край детского платья. Размахивающий кулаками мужик не смотрит по сторонам. В жилах Дженсена вскипает холодная ярость. Ничего, это ненадолго. Сейчас отвлечёшься, козёл. Дженсен в два прыжка оказывается сзади Хосе, хватает его за плечо и, когда он поворачивает голову, дозировано бьёт в висок. Ну вот и всё, минут десять до того, как очухается, есть. Впрочем, сбрасывать со счетов жену нельзя. Кто знает, не кинется ли она на защиту. Кугар аккуратно садится на корточки в полуметре от женщины. Она медленно отнимает руки от головы и разгибается. Все предплечья в чёрно-фиолетовых синяках. Бьют её часто. Лицо, по сравнению с руками, почти чистое. Пара ссадин. Господи, как Дженсен ненавидит таких. Явно бил так, чтобы следы можно было прикрыть. Скотина в квадрате. Женщина смотрит на Кугара, потом на мужа, потом переводит взгляд на Дженсена, который как раз вытащил из-за пояса Хосе пистолет и откинул обойму, проверив, что патронов в стволе нет. Молчание с полминуты прерывается только всхлипываниями девочки. Розовое платье, как у принцессы, болезненно напоминает Дженсену о последнем дне рождения Кэтлин, на котором он был семь лет назад. Жена Хосе очень спокойно произносит: — Я вижу, вам нужно поговорить с моим мужем. Не возражаете, если мы с дочкой подождём в другой комнате? Кугар поднимается, выходит и отсутствует минуты три, осматривая все помещения. Возвращается и предлагает: — Посидите в ванной, пока мы беседуем. Я запру дверь снаружи. Мы откроем перед уходом. Женщина подхватывает дочь на руки и направляется в ванную в компании Кугара. Дженсен не теряет времени, снимает с Хосе кожаный пояс, выставляет на середину кухни один из стульев, и тщательно обыскивает пленника. Сюрпризы им не нужны. Кугар возвращается и помогает затащить Хосе на стул, придерживая, пока Дженсен стягивает локти ремнём и привязывает к спинке. Теперь не убежит. — Я решил, что пусть они в ванной побудут. Там нет окон. И это лучше, чем подвал. Он тут шикарный, на десяток койко-мест. Сейчас пустой. Дженсен еле заметно кивает. Да, дом на отшибе без камер — крайне удобная перевалочная база для работорговцев. Кугар отвешивает пленнику пару оплеух и тот стонет, приходя в себя. Дженсен стоит позади стула и чуть сбоку. Почему-то люди склонны недооценивать Дженсена. Обычно, считает Джейк, это даже хорошо. Но сейчас ответы им нужны быстро. Так что в злого полицейского сыграет Кугар. — Как умерла Луиза Атль Лопес? — спрашивает Кугар на испанском. Хосе дёргается, на его лице презрение меняется на показную ярость. Ему страшно. — Да вы понимаете, недоумки, куда полезли? Все знают, что это территория Нуно! Да вам кишки выпустят! Кугар шумно выдыхает и достаёт нож. Лезвием гладит кожу на щеке Хосе. Медленно качает головой из стороны в сторону. — Приятель, нас, может и выпотрошат. Но не раньше чем завтра. А вот ты до того славного времени рискуешь не дожить. Нам нужна только информация. — Да зачем она вам?! Их таких деся... — Хосе резко замолкает и косится на нож. Сглатывает. — Что вы хотите узнать? Дженсен про себя радуется, что прав в предположениях. Садисты боятся собственной боли. И ломаются быстро. Правда менее опасными их это не делает. — Луиза. Три года назад. Что с ней произошло? — Бес попутал! Я обычно где живу, там не гажу. Но тут эта дурочка подвернулась. А Нуно за каждую косарь даёт, вот и не удержался. Привезли её сюда. Дальше всё должно было как обычно пойти. Хосе торопливо глотает окончания слов, потому что нож Кугар не убрал. Наоборот, прижимает к коже плотнее. И выглядит полным отморозком, куда там Року! — Приехали парни. Ну, попробовать свежак. Девчонки-то потом все для борделей в штатах, так что пусть привыкают. А эта стерва сопротивляться вздумала! Диего глаз пальцем выколола. Ну они и рассердились слегка. Я тогда деньги у её мамаши забирать уехал. А когда через пару часов в подвал спустился, там уже труп был. — А выкуп зачем требовали? — уточняет Кугар. — Так деньги не лишние! Кто же знал, что у них вся семейка ебанутая? Нуно сказал, что его наши проблемы не гребут, пришлось ребят просить разобраться, раз они уже в историю с Луизой вляпались. Дженсен слегка скалит зубы. Улыбкой эту гримасу никто бы не назвал. Возвращать девушку не планировали. Остаётся уточнить пару деталей. — Сколько их было и где сейчас одноглазый? По лицу Хосе обильно стекает пот. Кажется, он уже жалеет об откровенности. — Диего, Педро Антунес и Эстэван Рибейро. Они у меня так в контактах записаны. Телефон же у вас? Понятия не имею, где они. Знаю только, что завтра ночью будут на погрузке. Корабль для перевалки на подходе, в ночь будут отправлять свежую партию королев. Дженсен берёт со стола простенький кнопочный телефон Хосе. — Пароль двадцать три восемьдесят четыре! — услужливо добавляет пленник. Дженсен проверят контакты. Все есть. С этим уже можно работать. Кивает Кугару, который быстро проворачивает нож в кисти и бьёт рукояткой в висок Хосе. Левый. Для симметрии. Убивать подонка не за что. Его смерть Марии не поможет. Они доходят до ванной, где Кугар снимает импровизированный запор и громко говорит: — Посидите здесь пять минут и можете выбираться. Бесшумной спецназовской походкой они покидают дом. В десятке метров от крыльца их настигает звук выстрела. Дженсен останавливается и досадует: — Надо было самим! Кугар молча кивает. Они ускоряют шаг, хотя шансы, что вдова Хосе кинется тут же сообщать кому-то о смерти мужа — минимальны. В номере Дженсен споро перекачивает в ноутбук всю информацию с мобильника, а потом разламывает телефон на мелкие кусочки. Он сомневается, что у мафии есть возможности быстро отследить кого-то по мобильнику, но зачем рисковать? Запустив личную разработку, программу для анализа больших массивов данных, Дженсен откладывает ноутбук. Кугар уже успел позаботиться о позднем ужине и спрятать оружие так, чтобы случись горничной зайти, оно не бросалось в глаза. Дженсен вгрызается в тако с острым соусом и говорит: — Часа через два будем знать, где они живут. Предлагаю днём последить за ними, чтобы не тыкаться ночью по порту, как слепые котята. Кугар кивает. Дженсен доедает тако, очень надеясь, что мрачное выражение лица сойдёт за страдание от капсаицина. Конечно, не выходит. Кугар замечает всё. — В чём дело, Джейк? Дженсен морщится уже в открытую. — Флешбэки. Сразу вспомнил, как пришлось объяснять бывшему Дженни, чтоб не распускал руки и свалил от девчонок подальше. — Что ты с ним сделал в итоге? — интересуется Кугар, и Дженсен вспоминает, что действительно никогда не рассказывал подробностей. Трепаться обо всём на свете это одно, а вот о важном чаще хочется промолчать. — Собрал данные обо всех его махинациях с налогами и пообещал настучать, если приблизится ближе, чем на милю. Удивительное ссыкло. — Присматриваешь за ним? — Слава богу, последнее время за ним присматривает штат Иллинойс. За сбыт сорока грамм мета сел на пятнадцать лет. — Может, заедем к девочкам в гости? Или ты думаешь, что тебя ещё ищут? Дженсен запускает пятерню в волосы и проводит рукой туда-сюда. Вздыхает. — Не знаю. Раньше мне казалось, что приезжать слишком рискованно. К тому же был один хрен, очень хотевший, чтоб мы с Пучем продолжали работать по специальности, оставаясь мёртвыми. — Дженсен замолкает, и Кугар ждёт продолжения. — А теперь я ни в чём не уверен. Может, если всё тщательно продумать и не наследить, я и не испорчу им жизнь своим появлением. — Мы. Одного я тебя никуда не пущу. Дженсен спохватывается. — Мы, конечно. Извини. Дженни будет рада, а Кэтлин, — Дженсен напряжённо сводит брови, — тоже будет рада, если вспомнит. Но за столько лет я не уверен, что она меня-то узнает. Кугар протягивает руку и ободряюще сжимает плечо. Шестой день рождения Кэтлин они праздновали вместе. Дёрнуло тогда Дженсена, почти по приколу, пригласить Кугара с собой в увольнительную. А тот возьми и поедь. Они тогда настолько классно провели время, что Дженсен не находил силы грустить о факте сугубо дружеских отношений. Напишу завтра с утра, решает Дженсен. А потом понимает, что не может справиться с любопытством. Раньше было легче, но теперь, когда они вместе, ему трудно противиться желанию узнать о Кугаре всё. — А твоя семья? — вырывается у Дженсена. Кугар мрачнеет, но смотрит прямо и спокойно. — Технически они живы. Скорее всего, не проверял. А практически давно для меня умерли. — Что произошло? — Дженсен не собирается добавлять вежливую хрень типа «не хочешь — не отвечай». Он же видит, что Кугар не прочь поделиться. — Ничего из ряда вон. Я был старшим из трёх детей в семье. Когда были живы отец и бабушка, всё было хорошо. Или я так помню. Потом в один год они ушли, а мать… решила, что я теперь должен отвечать за всех. Я не возражал, мне было пятнадцать, и я считал себя настоящим мужчиной. Бля, думает Дженсен. Его всегда прикрывала Дженни. Сколько он себя помнит, она заботилась и защищала. Как ей было тяжело до Дженсена дошло на суде, когда он увидел белое как бумага и уставшее до потери всякого выражения лицо сестры. Как можно скинуть на подростка ответственность за целую семью, он не понимал. Точнее, не принимал. Что там сложного понимать? Ок, гугл, расскажи мне про инверсию ролей в семье. Разжуют по первым же ссылкам. Кугар вздыхает и переводит взгляд на кисти рук, которые лежат на коленях. — Следующие три года я не помню. Знаю, что работал на двух работах. Сначала на нашей ферме целый день. А ночами в ближайшем городе грузчиком. Отдавал все деньги матери, но их всегда было мало. Я не помню ни одного радостного события за этот период. Джейк протягивает правую руку и накрывает ладонью сжавшиеся в кулак пальцы. Кугар чуть вздрагивает. — И как всё закончилось? — Внезапно. Вот это я и сейчас воспроизведу, словно в записи. Я стоял за дверями на кухню и слушал, как мать говорит младшему брату, что мне нужно найти ещё одну работу, чтобы он мог пойти в колледж. Что от меня никакого толку, а вот ему нужно образование. И брат соглашается. Дженсен даже дышать забывает, чтоб не сбить Кугара. — Тогда я понял, что я для них только ресурс. Развернулся и вышел. У меня при себе были документы, а больше я ничего не взял. Сел в машину и поехал куда глаза глядят. Утром в придорожном кафе мне попался армейский плакат. И я решил, что это самое то. Кормёжка, деньги, никаких родственников и отвечать нужно только на себя. Да так и задержался. Не знаю, искали ли меня вообще. Первый год я ждал, когда меня вызовут, потому что мать подала в розыск. Потом постепенно перестал. Дженсен прокручивает в голове новую инфу, раскладывая по полочкам. — Ты сказал, детей было трое. А младший? — Младшая. Ей тогда было десять лет. Она совсем непохожа на твою племянницу, но всё же… Я не мог не вспомнить её. Я плохой брат. До совместного празднования дня рождения Кэтлин даже не думал искать сестру, а потом стало не до того. Да уж. Вернулись они как раз под старт истории с Максом. Дженсен хочет много чего сказать Кугару. Какой тот замечательный. Что выжил, не остался пахать на родственников и вообще. Вместо этого он молча обнимает его как можно сильнее. И долго не размыкает объятий. Дженсен просыпается от сигнала ноута, закончившего обработку данных. Он тихо смещается к краю кровати, с сожалением выползая из-под руки Кугара. Чудом удаётся его не разбудить. Дженсен выспался. Удобно быть аритмиком, пары часов хватает, чтобы потом полночи заниматься более продуктивными делами, чем сон. Он сводит полученные сведения в один файл. Теперь у них есть адреса. Забегаловка, в которой все фигуранты бывают каждый день, выглядит самой перспективной точкой. Всё не поодиночке их отлавливать. Также определено судно, наиболее подходящее для перевозки людей в трюмах. «Святая Мария» принадлежит одной из дочерних фирм Нуно и официально перевозит фрукты. Номер стоянки и план порта. Вот вроде и всё. Дженсен машинально отмечает время. Работа заняла сорок две минуты. Можно досыпать. Он задумывается, глядя на экран, и открывает почту. Утро Дня Мёртвых наполнено предвкушением праздника. Будто под землёй бьют в невидимые барабаны, от ритма которых ноги сами готовы пуститься в пляс. Походка Дженсена чуть более подпрыгивающая, чем обычно. Кугар щурится довольно, углы рта чуть приподняты. Почти улыбка. Завтрак они решают совместить с рабочим совещанием, поэтому идут к Марии. Вход украшает пара скелетов в венках. Выпечка и кофе хороши, как всегда, а персонал уже обращается как со знакомыми и чуть-чуть своими. Они садятся за угловой столик на четверых, а дальше Кугар делает что-то… Дженсен не понимает, что именно, но для сотрудников и посетителей они перестают существовать. Теперь можно без помех поговорить. Кугар поворачивает голову к одному из пустых стульев. Дженсен никого не видит. Глазами. И столь же несомненно уверен, что там сидит женщина. Марию он помнит по фотографиям. Каштановое каре, тёплые карие глаза, лёгкая полнота. — Сегодня, — сообщает Кугар, — если сможешь, постарайся ночью добраться до нас. Он снимает кольцо с черепом и придвигает ближе к ней. — Запомни его, ты найдёшь нас по следу. Мы должны застать всех ответственных вместе. Мария светится яростью пополам с радостью. А потом ощущение присутствия умаляется и почти исчезает. Кугар делает глоток кофе. Их снова могут видеть окружающие. — Я понял, — говорит Дженсен, — почему ты думаешь, что Мария сегодня сможет уйти из кафе. День мёртвых. А вот с кольцом я не догнал. Куг сгребает кольцо обратно, но, вместо того, чтобы надеть на палец, протягивают Дженсену на раскрытой ладони. Он берёт амулет пальцами правой руки и чувствует тепло. О него можно греться в холода, как о маленькую химическую грелку. Как он раньше не замечал?! Дженсен возвращает кольцо. — Твоя бабушка рассказывала историю, откуда оно у неё? — Да. Только это не повесть о семейной реликвии во многих поколениях. Ей было четырнадцать, когда она увидела торговца бижутерией на рынке в День мёртвых. Она поняла, что не уйдёт без этого украшения. Продавец запросил ровно столько, сколько у неё было. Она носила его с тех пор каждый день как подвеску. А перед смертью передала мне. Дженсен дожёвывает булочку, запивая кофе. Что-то кажется незаконченным в этой истории, хотя он уверен, что Кугар ничего не скрыл. Просто есть некая странность… — Идём? — выводит из задумчивости голос Кугара. Дженсен подхватывается с места. День обещает быть насыщенным, а ночь интересной. Вскоре после того, как они перемещаются к забегаловке, где любят перекусить бандиты, там один за другим появляются все фигуранты. И, о чудо, садятся в один автомобиль. Дженсен досадует, что нет у них никаких спецсредств. Пара датчиков слежения сейчас очень бы пригодилась. Вместо этого они по старинке едут за чужой машиной, держась примерно в двадцати корпусах сзади. Путь приводит их в порт. Смотря, как компания двигается между контейнерами, Дженсен думает, что Диего явно лидер. Нехватку глаза скрывает хорошо сделанный протез. Остальные — типичные мексиканцы с наколками и без печати интеллекта на лицах. Около одного контейнера они задерживаются, но открывать не спешат. Дженсен прикидывает, что на солнце контейнер нагревается как печка. Если внутри есть кто-то живой, то там филиал Ада. Двое остаются дежурить, а Диего двигает в обратную сторону. Похоже, до ночи дел здесь больше нет. Только уточнить кое-какие детали местности и можно отдохнуть. А то и вздремнуть. Поспать, однако, не получается. Впрочем, предложенный Кугаром вариант времяпрепровождения гораздо лучше сна. В девять они выходят из номера, прихватив оружие и шмотки. План действий незамысловатый: пока всё внимание будет занято погрузкой рабынь, по-тихому зарезать убийц Луизы. Даже если их хватятся быстро, решат, что кто-то мешает отправке, а не мстит. Что даст время смыться. Город гуляет. Дженсен вспоминает сцены из «Однажды в Мексике». Празднично одетые люди, грим, море цветов. И неуловимое ощущение, что это семейное торжество. Как юбилей прадедушки-патриарха, дотянувшего до ста лет. А не детский праздник с переодеванием, как привык Дженсен. Машину оставляют почти в трёх милях от порта. Зато в тихой зоне без камер. Охрана территории — одно название. Видеонаблюдение заботливо кем-то отключено. Администрация совершенно очевидно в доле с Нуно. Они прячутся наверху стопки из трёх сорокафутовиков, пластаясь по крыше, подползают к краю и замирают. Двое давешних фигурантов стоят у контейнера и курят. Тишина. Кугар рядом дышит очень спокойно и вид имеет такой, будто готов так лежать целую вечность. Снайперское терпение. Дженсену никогда его не хватало. Зато с Кугаром под боком не скучно. Эффект замеченный и неоднократно использованный Клэем. Капитан Дженсен стоически переживал дежурства и караулы, если был в них с Кугаром вместе. Разделять пару Клэй перестал, кажется, с того раза, когда проснулся и обнаружил шнурки собственных ботинок связанными в мёртвый узел. Аргументы, что вязала их в ночи чупакабра, были отвергнуты. Они ждут около часа, может чуть больше, когда на территорию заползает древний лупоглазый автобус. Шторы задёрнуты, фары слепят и непонятно, сколько людей внутри. Охранники разделяются, один начинает отпирать замок на двери контейнера, пока второй идёт навстречу автобусу. Открываются двери и первым выходит Диего. Отлично, все нужные люди на месте. Теперь главное, чтоб они не разбежались. А дальше из автобуса начинают выгружать девчонок. Они одеты в праздничные костюмы: феи, скелеты, пиратки. Только лица заплаканные и мрачные в свете фар. Дженсен думает, что нарядить жертв это не только запредельный цинизм, но и хорошее прикрытие. Даже если у Нуно всё схвачено, затерять в праздничной толпе двадцать ряженых куда легче. «Попробовали бы эти говнюки так Аишу вырядить!» — приходит мысль и сразу за ней виденье. Аиша в наряде, будто отобранном у принцессы Жасмин, с яростным лицом валькирии, пришедшей собрать урожай из душ павших воинов. В который раз думается, что жизнь у неё была настолько несладкая, что решение стать убийцей, чтобы не стать жертвой, было единственным возможным. Но находиться рядом временами было откровенно стрёмно. Тем временем бандиты заканчивают перегонять девушек в контейнер и прилаживают навесной замок обратно. Пора. Кугар поворачивает голову и кивает. Дженсен скользит по обратной стороне контейнеров на землю по заранее кинутому тросу и достаёт пистолет с глушителем. Водитель, трое целей, ещё два охранника в автобусе. Если всё пойдёт хорошо, автобус уедет и останутся только цели. Если Диего соберётся отчалить вместе с автобусом, Кугар остановит его. Но хотелось бы обойтись без шума, тихо стелясь между металлическими стенами, думает Дженсен. Перед углом он замирает. За углом точно кто-то есть. Дженсен замирает, а потом выдыхает, чувствуя знакомое сочетание ярости и тепла. Мария добралась. Добро пожаловать на вечеринку, думает Дженсен. Он выглядывает из-за угла и уже начинает прикидывать, кого снять первым, как слышит шум нескольких машин. Две минуты спустя остаётся лишь размышлять, что Лузеры это таки не только самоназвание. Это карма. Три внедорожника тормозят около автобуса, и из головной машины сначала выскакивает телохранитель, бдительно оглядываясь вокруг. Естественно, не видит ничего особенного. Они же с Кугаром лузеры, а не дураки. А вот приехавших десять морд. Плюс Нуно лично. Твою же мать. Хлопчики начинают расползаться по территории как тараканы. Это не вопрос квалификации. Их просто много, и через очень короткое время они увидят Дженсена. «Что ж… уходя, гасите всех», решает хакер. И прицеливается в голову Нуно. К смерти Луизы напрямую он непричастен, но преступлений на нём — клейма ставить негде. Дженсен не оправдывает себя. Лично он убил, может, пару десятков человек, а в составе команды так наберётся на целое кладбище. Но чужие поступки не оправдывают собственные. Хотя об этой смерти Дженсен точно жалеть не будет. Он нажимает на спусковой крючок. Синхронно с моментом, когда лоб Нуно расцветает красной точкой, а тело отбрасывает обратно к двери джипа, ещё двое бандитов падают. Дженсен быстро перекатывается через проход в густую тень другого контейнера, оценив, что Кугар выбрал цели так, чтобы максимально открыть Дженсену дорогу. А дальше всё сливается в поток, который тело воспринимает точнее, чем разум. Он бежит, стреляет, чувствует прилетевший в левое предплечье рикошет. Справа сзади за ним следует Мария. Потом очередной попавшийся на пути враг оказывается Диего. Дженсен не успевает выстрелить первым. Приходится резко уйти вниз, чтобы разминуться с пулей. Дженсен припадает на колени, чует запах пороха и слышит выстрел, одновременно нащупывая в голенище левого ботинка маленький метательный нож. И выбрасывает кисть вперёд. Когда Диего падает с рукояткой в глазнице, Мария кричит от радости. Дженсен слышит этот крик не ушами, а всем существом, как ультразвук. Волосы на теле встают дыбом. Он удивляется, что от этого крика не замерли все окружающие. А драка идёт своим чередом. Кугар тем временем спустился с крыши и разбирается сразу с двумя врукопашную. Помощь ему пока не требуется. Дженсен встаёт, прикидывая очерёдность целей, и тут происходит неожиданное. Створка контейнера распахивается. Похоже, охранник не успел закрыть замок, и пленницы сумели отпереть дверь. Два десятка девушек в ярких платьях придадут живости любому экшену. Теперь ситуация сложнее в разы. Нужно избежать жертв среди мирного населения. Последние выходящие почти выносят на себе троих в каких-то серых тряпках. Эти уроды всё-таки держали пленниц в металлическом карцере на жаре. Дженсен ощущает волну радости Марии, а затем ещё пару волн. Так, кажется Кугар разобрался с обидчиками Луизы. Дженсен снимает выстрелами троих, меняет укрытие и обойму… и понимает, что наступила тишина. Только свет фар от машин и пахнущий порохом пополам с гнилыми водорослями воздух. Дженсен выдыхает и оглядывается. «Как-то мы их быстро». Кугар появляется рядом, быстро осматривает напарника и кивает в сторону девчонок. Боевые попались. Несколько уже пытаются забраться в джипы, одна подобрала пистолет и внимательно смотрит на труп. У того нет половины головы, но девушка, кажется, готова снести выстрелом вторую половину. Для симметрии. Дженсен чуть наклоняет голову, подтверждая, что понял, и, раскрыв ладони на уровне груди, идёт к девушкам. Кугар тем временем проверит, что все трупы действительно мертвы. Пять минут спустя между спасёнными и спасателями царит полная гармония. Девушки рассаживаются по тачкам и оперативно сваливают с территории порта, заверив, что найдут помощь у родных. Дженсену и Кугару тоже пора бы убираться, но Кугар медлит. Дженсен уверен, что работники порта не сунутся сюда в ближайшее время и не вызовут полицию. Но для гарантии безопасности надо быть как можно дальше. Кугар обходит площадку и тут Дженсен понимает. Мария! Она ещё тут. И, кажется, не только она. Он прикрывает глаза, моргает несколько раз и открывает их снова, стараясь не фокусироваться на чём-то конкретном. Будто смотрит на детскую игру-картинку, где изображение появлялось, если смотреть сквозь карточку с сетью линий. Теперь он их видит. Не только Мария. Четыре силуэта. Мария, незнакомая молодая женщина со следами страшных пыток и двое мужчин, у одного рана в груди с мяч для гольфа, у второго кожа снята с черепа. Они радуются. Они смогли, они увидели смерть тех, кто убил их близких. Всё получилось. Кугар вытаскивает клинок, вытягивает кисть и открывает вену. Кровью рисует на бетоне какой-то знак, сразу наливающийся синим светом. Как только рисунок замыкается, вспыхивает ярко-голубой портал. Призраки уже стоят рядом друг с другом, и от их стоп до портала появляется дорога из красных лепестков. Такие горожане днём кидали на улицы. — Вперёд, — произносит Кугар, поторапливая. Теперь Дженсен замечает, что Кугу тяжело держать портал, каждая секунда требует усилий, — там те, за кого вы отомстили. Не медлите! Первым уходит мужчина с огнестрелом, потом женщина и второй мужчина. Мария чуть задерживается. «Спасибо», — слышит Дженсен. Когда она оказывается внутри, портал гаснет. Вот теперь точно пора убираться! Привал удаётся сделать через четыре часа, отъехав около ста двадцати миль, на пустынной стоянке при заброшенном мотеле. Дженсен думает, что рана от рикошета, видимо, была совсем ерундовой, раз не беспокоит, но обработать её надо. Он глушит двигатель, отчего просыпается Кугар, которого сморило в сон сразу, как они сели в машину. Куга бьёт дрожь. Вот дерьмо! Но предлагать лекарство Дженсен не решается. Кугар явно не согласится. Дженсен тянется за аптечкой, откатывает сиденье на салазках назад, чтобы было удобней и снимает ветровку. На светлой футболке отчётливо проступает запёкшаяся кровь. Дженсен задирает рукав, под бдительным взглядом Кугара льёт антисептик… и видит только гладкую кожу. Смотрит в немом изумлении. — Ты тоже меняешься, — хрипло говорит ему Кугар. — Регенерация ускорилась. — И призраков я видел, — продолжая гипнотизировать взглядом кожу, отзывается Дженсен. — Кстати, когда я проверял трупы, то понял, что четверо умерли не от ножа или пистолета. Они были седые и с раскрытым в крике ртом. Думаю, что они умерли от ужаса. — Нам помогли, — доходит до Дженсена, — Мария и компания не были пассивными наблюдателями. Кугар кивает и пережидает очередной приступ дрожи. — Куда теперь? Дженсен заливается румянцем. Кугар выгибает бровь. — Я написал сестре. И она ответила, что ждёт нас. Это рискованно, но я… хочу. Пусть это эгоистично. Кугар протягивает руку и сжимает плечо. — Поехали домой. Мы всё проверим перед встречей. Дженсен улыбается, передвигает сиденье ближе к рулю и заводит мотор.