Период полураспада

На обед они в результате пришли позже всех, как Имаи и опасался. Правда, конечно, никто все самое вкусное не съел, тут вообще не было «самого вкусного» на всех, каждый получал свою личную порцию, что, в общем-то, логично и предсказуемо. Нужно было нажать зеленую кнопку на блестящем, похожем на микроволновку ящике с матовой стеклянной дверцей, ящик мелодично звякал, и эта дверца открывалась. Внутри стоял поднос с тарелками: рис, овощи в темпуре, что-то маринованное, чашка супа, несколько долек яблока и горшок с тушеным мясом и дайконом. Вполне неплохой обед, никаких тебе, как Атсуши опасался, тюбиков с пережеванной полусъедобной массой. Пахло аппетитно, а, судя по довольным лицам остальных, успевших уже распробовать местную космическую еду, вкус был тоже на высоте. – Забавно, – сказал Имаи, когда Атсуши сел с ним рядом, посмотрел на его поднос и перехватил руку с палочками, останавливая. – Погоди. Видишь? – Чего еще? – недовольно ответил Атсуши. Жрать хотелось зверски. – Они одинаковые. – Конечно одинаковые, не будут же нам готовить разные блюда. – Кто? Кто это готовит-то? Жующий Ани замер, с трудом сглатывая. – В смысле?.. А откуда еда? Имаи ткнул пальцем в свой поднос: – Глядите. Как лежит баклажан в темпуре. И перец. И у Аччана… Ну? Видите? Атсуши на секунду почувствовал тошноту – до него дошло, о чем говорит Имаи. Еда на подносах была не просто одинаковой, она была идентичной до малейшей подробности. Рисинка к рисинке, совершенно одинаковой формы хлопья кляра на кусках овощей, даже разводы пасты мисо в супе выглядели скопированными. – Эту еду никто не готовил, – с удовольствием произнес Имаи, схватил палочками кусок дайкона и засунул в рот, тут же обжегся и часто задышал, жуя. – Ее отпечатали, – немного невнятно ответил он на вопросительные взгляды остальных. – Чего? Ешьте. Вкусно же. Атсуши переглянулся с Хиде, посмотрел на задумчиво глядящего в свою тарелку Ани. – Это в любом случае просто еда, – сказал он с уверенностью, которой не ощущал. Но раз Имаи лопает… Наверное, стоит ему довериться. Так что Атсуши решительно подхватил палочками рис, выглядящий в этой ситуации почему-то самым безобидным, и попробовал. Рис как рис. Вкусный. Так что он плюнул на опасения и принялся за еду. Остальные, пару секунд помедлив, продолжили обед тоже… – Надеюсь, вам понравился обед, – раздался голос Фудзина ровно в тот момент, как последняя тарелочка была опустошена. – В моем архиве записано сто двадцать шесть различных блюд японской кухни и триста сорок восемь – европейской. Я буду стараться компоновать их так, чтобы обеспечить максимально разнообразный и насыщенный всеми необходимыми веществами рацион. – А заказывать еду можно? – оживился Юта. – Скажем, что-то к пиву… – Как готовится эта еда? – перебил смех остальных Атсуши. – Она вообще… настоящая? – Вполне настоящая, – уверил его Фудзин. – Блюда реплицируются на базе заданных шаблонов вместе с посудой и столовыми приборами, которые вместе с остатками еды разбираются на элементарные частицы после принятия пищи. Так что, пожалуйста, по очереди каждый поместите свой поднос в репликатор и нажмите красную кнопку. Под ложечкой неприятно заныло, но Атсуши постарался прогнать тревожное ощущение. – Если вы закончили обед, – продолжил Фудзин, – прошу убрать подносы и вернуться в лекторий. Вы должны узнать о причине вашего нештатного пробуждения. – Наконец-то… – проворчал Ани, поднимаясь с места. – А сразу нельзя было? – Физиологи считают, – после едва уловимой заминки ответил Фудзин, – что человеческому организму после пробуждения от криосна необходимо некоторое время на адаптацию. Психологи придерживаются аналогичной точки зрения, тем более, что вам было нужно обдумать и уложить в голове сам факт происходящего. Ани еще что-то ворчал, запихивая поднос в репликатор, а Атсуши никак не мог избавиться от странного ощущения: словно где-то внутри него очень тихо, не непрерывно ныла сирена и мерцал тусклый проблесковый маячок. Он откуда-то знал, что будь Атсуши в полной мере самим собой, он бы уже сходил с ума от беспокойства и, возможно, даже паники, но сейчас только с умеренным вниманием вглядывался в окружающее, понимая, что его тревога возникает не на пустом месте. Что-то с этим межгалактическим кораблем и Фудзином было не так. Ну, то есть, помимо очевидного… Из круглого помещения лектория в этот раз куда-то пропали удобные лежаки, зато появился кольцевой стол с пятью стульями вокруг. – Чур я – король Артур! – заявил Ани, первым усаживаясь перед экраном, таким же кольцом расположенном в отверстии стола. – Тогда я – Мерлин, – подхватил Имаи, занимая свое место. – А Хиде – Ланселот… – А я, что, Гвиневра, значит? – с подозрением спросил Аччан, и эти паразиты дружно захихикали. – Забавно, что первая, кто тебе пришел в голову, это Гвиневра, – заметил Юта. – Вот я, например, сэр Гавейн! – Я просто больше никого не знаю, – пробурчал Атсуши, чувствуя себя неловко. В памяти будто сами по себе разворачивались непонятно откуда взявшиеся списки имен, абсолютно незнакомых, но… – Я уже говорил, что вам были внедрены различные знания и навыки, – подтвердил его подозрение Фудзин, его голос звучал смущенно. – В том числе некоторые общие сведения о европейской культуре. – Зачем? Серьезно, зачем нам в космосе знать имена рыцарей Круглого стола? – Общие сведения были загружены пакетом… Они не помешают в любом случае. Давайте все-таки перейдем к делу. У Атсуши было странное ощущение, что искусственный интеллект врет, причем врет неумело и непонятно зачем. Пожалуй, это стоило обдумать позже, но пока прямо перед ними вспыхнул кольцевой экран, а свет в лектории стал тусклым. – Наш корабль передвигается в подпространстве и никак не взаимодействует с внешним космосом, – начал Фудзин. На матовом экране появилось схематичное изображение конуса, который плавно свернулся во что-то, напоминающее бублик, а потом развернулся обратно. Атсуши приготовился отчаянно скрипеть мозгами в попытках понять то, о чем говорит Фудзин, но неожиданно осознал, что все это и так знает. Искривление пространства-времени, энергетический пузырь, сдвигающий пространство вокруг себя вместо того, чтобы двигаться самому. Вот это – внешняя оболочка пузыря, это – «плоская» область, в которой и находятся жилые и рабочие зоны межгалактического корабля, вот это… – Все прошлые запуски велись нами в ручном режиме. Мы не могли контролировать полет изнутри пузыря, поэтому полагались на правильность и точность расчетов. Предполагалось, что с определенной периодичностью корабль будет выходить в обычное пространство, чтобы скорректировать маршрут. Предполагалось, что во время каждой коррекции отчет о выполненном пути и новый курс отправляются по радиосвязи – у нас не было возможности прийти на помощь в том случае, если с кораблем случится авария, но через определенное количество лет, которое потребуется сигналу, чтобы достичь Приюта, должны были узнать о прогрессе отправленного корабля. Проблема заключалась в том, что после определенной точки каждый из кораблей переставал отправлять сигналы. Мы пробовали различные маршруты, изобретали различные способы передвижения в подпространстве… Но результат был один и тот же. Словно между планетой и Землей располагается какая-то зона, то ли не пропускающая радиосигнал, то ли… Мы не знаем. Атсуши поморщился, уже понимая, к чему идет. – Мы сейчас в этой зоне? – спросил Ани, пришедший к тому же выводу. – Нет, – неожиданно ответил Фудзин. – По крайней мере на этой точке маршрута мы еще получали отчеты от экспедиций. Обычно это были стандартные послания: полет продолжается по плану, ситуация на борту штатная, курс скорректирован так-то. Но один из кораблей из этой точки отправил сигнал бедствия. Ани досадливо выругался себе под нос, и Атсуши сглотнул откуда-то появившийся комок в горле. Каково это – отправлять сигнал бедствия, точно зная, что никто не придет на помощь?.. – Они сказали, что случилось? – спросил Хиде. – Нет. Простой примитивный SOS, никаких подробностей. – Нам нужно выяснить, что произошло? Нас для этого разбудили? Фудзин немного помолчал. – На самом деле мы этого не планировали, – признался он наконец. – Этот корабль – первый, который не нуждается в постоянном всплытии, мы наконец сумели разработать системы, которые ведут наблюдение за внешним пространством изнутри пузыря. Вы наверняка заметили имитации иллюминаторов в своих комнатах – на них выводятся преобразованные данные, которые корабль получает снаружи. Вы можете наблюдать наше перемещение, вернее, движение пространства вокруг нас, в режиме реального времени. – Удобно, – хмыкнул Имаи. – Да. Но дело было не только в удобстве. Мы всеми силами стремились создать возможность «проскочить» слепую зону. Высказывались предположения, что, если кораблю не потребуется выныривать, шансов достичь Земли будет гораздо больше… Предполагалось, что вы будете спать до самого пересечения границы Солнечной системы. Но случилось непредвиденное. Атсуши показалось, что Фудзин перевел дыхание, собираясь с силами. – Если коротко, я подозреваю, что мы получили сигнал SOS, – заявил он решительно. – Прямо сейчас. Здесь. На том самом месте, где корабль «Янтари» триста шестьдесят четыре года назад потерпел бедствие. Все разом выдохнули, переглядываясь друг с другом. – Я не могу принять решение о выходе из подпространства самостоятельно, – продолжил Фудзин. – Вы должны осознавать, какому риску подвергаетесь. Аномальная зона уже близка. К тому же, именно здесь произошло что-то, послужившее причиной гибели «Янтари». Кто-то, скорей всего, автомат, до сих пор транслирует сигнал бедствия передатчиком местной связи – радиус слышимости сигнала невелик, я засек его только три дня назад. – Три дня назад? – возмутился Ани. – Нужно было сразу же… – «Янтари» отправил сигнал бедствия почти четыреста лет назад, – мягко перебил его Фудзин. – Вряд ли там остались живые. – Может быть, они в криокамерах… – Тогда лишние три дня ничего не изменят. С этим пришлось согласиться, и следующие несколько часов они все провели за изучением чертежей, технических характеристик и внутреннего расположения помещений и приборов корабля «Янтари». Вопрос о целесообразности выхода из подпространства не обсуждался, как и не обсуждалось, кто именно будет совершать вылазку к потерпевшему бедствие кораблю – такое ощущение, что протокол действий насчет всех чрезвычайных ситуаций был в них вложен вместе со всем остальным, о чем не говорил Фудзин. Психологическое кондиционирование, как выразился Имаи. Возможно, оттого, что этот корабль управлялся искусственным интеллектом, жестких ролей на борту им не прописали, но Атсуши где-то на втором или третьем уровне осознания чувствовал, какую роль каждый из команды играет в происходящем. Выход в пространство прошел абсолютно незаметно изнутри корабля. Имаи просто скомандовал «Всплытие», и… и все. Ничего не изменилось кроме цифр на экранах. Они все так же сидели за кольцевым столом и обменивалось немного смущенными взглядами: не покидало ощущение, что все это просто инсценировка, съемки сериала или реалити-шоу. – Стабилизация выполнена, – сказал Фудзин полминуты спустя. – Теперь мы можем слышать сигнал с «Янтари», это звуковое радиосообщение на длинных и средних волнах… Все напряженно молчали. – Включи, – наконец сказал Ани, и в пространстве под потолком купола что-то зашушршало, заскрипело. – Это Матти Коскинен, судовой врач межгалактического корабля «Янтари», – раздался хриплый мужской голос с одышкой. Он говорил по-английски, но Атсуши почему-то прекрасно его понимал. – Они убили всех. Эти твари… Они полезли как из ниоткуда. Десятки! Безумие… какое-то безумие. И у всех – лица!.. Голос замолчал, стало слышно только сорванное дыхание и какой-то невнятный механический шум. Атсуши встретился взглядом с Имаи, вид у того был ошарашенный. Он и сам чувствовал, как холодок пробегает по затылку. – Это Матти Коскинен, – повторил голос. – Я заперся в рубке, но они ломают дверь. Скоро все будет кончено… Нельзя. Нельзя, чтобы они получили координаты Земли. Нельзя, чтобы они получили архив. Это же… Надо все… все стереть, но я не знаю. Сколько тут где… Я просто врач. Господи!.. Послышались страшные задушенные всхлипы, Атсуши закрыл глаза, борясь с желанием обхватить себя руками. – Я открою люки, – произнес голос неожиданно твердо. – Это я могу. Они все сдохнут. Какое-то время в эфире раздавалось только тяжелое дыхание, шум на заднем плане стал сильней и, вроде бы, даже стали слышны какие-то едва различимые голоса. Вот только, человеческие ли они, понять было совершенно невозможно. – Эта запись… – сказал наконец голос. – Я поставлю ее на повтор. И те, кто будут здесь после нас… Бегите! Не останавливайтесь в этом проклятом месте! Бегите! Пока они не… Шум на фоне неожиданно резко стал громче, перебивая его, и голос захлебнулся, смялся и закончился. Свист и грохот, крики, звук взрыва – и тишина. Осталось только тихое шуршание и далекий, едва слышный заунывный скрежет. – Это все, – странным голосом произнес Фудзин. – Дальше сообщение повторяется и повторяется... – Чертовщина какая-то, – Ани помотал головой. – Что это вообще… – Я не знаю, – Фудзин звучал растерянно. – Мы с подобным не сталкивались… – А что если эти... кто они там… – Юту отчетливо передернуло. – Если они где-то поблизости? – Четыреста лет прошло, – с сомнением протянул Атсуши. – Кем бы они ни были… Что им тут делать столько времени. – Может, живут они тут… – До ближайших планетарных систем от одной до полутора астрономических единиц, – вклинился Фудзин. – Случайно мимо пролетали, а тут корабль? – И решили на него напасть и всех убить? – Мы даже не знаем, о ком идет речь. Может, для них это нормально. Мы ведь ничего не знаем об этих… людях? Вряд ли они люди вообще… – Мы знаем только то, что у них есть лица, – подал голос молчавший до сих пор Имаи. – И эти лица чем-то так сильно потрясли врача «Янтари», что он о них упомянул. – Бррр, даже думать жутко, что он там увидел… – Юта покачал головой. – Мне кажется, нам надо убираться отсюда. Вдруг эти, кем бы они ни были, решат вернуться? Вдруг у них тут… я не знаю, священное место, а прилетающие корабли его оскверняют? А? И где-то на ближайшей планете уже звенит сирена, и боевой отряд выдвигается, чтобы хотя бы ценой своей жизни защитить святыню… Они переглянулись с одинаковым выражением шока на лицах. Имаи не выдержал первым и прыснул, и за ним расхохотались все остальные. – Да уж, – простонал Атсуши, чувствуя, как с непривычки ноют щеки, – тебе бы романы писать… – Кто бы мог подумать, что у тебя такая красочная фантазия… – Балбесы, а что если все так и есть?.. Вот вы ржете, а они уже… уже берут корабль в кольцо… Пару секунд все напряженно прислушивались, но потом новая волна смеха смыла напряжение. – Ладно, – сказал Имаи наконец, утирая ладонью выступившие слезы. – Кажется, мы просто пере… перенапряглись. – Да, как-то неприлично вышло… – согласился Атсуши. Все-таки люди погибли страшной смертью, хоть и четыреста лет назад, а их накрывает смеховой истерикой… – С момента вашего пробуждения прошло четырнадцать часов, – заметил Фудзин. – Это больше чем достаточно для первого дня активности. Я бы порекомендовал ужин и сон перед тем, как вы примете окончательное решение. – Да ну, я после Ютиных сказок не засну теперь, – пробурчал Хиде. – Буду прислушиваться, а вдруг я в кровати лежу, а кто-то уже ко мне в окно лезет с ножом в зубах… Они снова коротко и нервно рассмеялись, но Фудзин поспешил их успокоить. – Я могу увести корабль в подпространство на время отдыха. Так до нас никто не доберется… даже в том случае, если они существуют, эти… кто-то. – Ты считаешь, что их здесь уже нет? – с неожиданным любопытством спросил Имаи, запрокидывая голову к потолку, будто бы он пытался разглядеть своего собеседника. – Да, считаю, – сдержанно ответил Фудзин. – Я вообще не уверен, что они существовали. – Типа, у этого доктора крыша поехала? – Ну, в общем-то звучало так, будто он не сильно в себе… – заметил Хиде, но Юта тут же вклинился: – Посмотрел бы я на тебя в такой ситуации, как ты будешь… – Кстати, – перебил их Имаи, все так же пристально глядя в потолок. – Он упомянул какой-то архив, который не должен никому достаться. Ты знаешь, о чем речь? Фудзин не отвечал не меньше полуминуты, они уже начали нервно ерзать и тревожно переглядываться. – Знаю, – сказал Фудзин наконец. – Это архив человечества в электронной форме. Все люди, которые жили на Земле на момент эвакуации. Около десяти миллиардов человек. «Янтари» должен был доставить этот архив на Землю, чтобы вернуть человечество домой… В наступившей тишине было слышно, как Хиде гулко сглотнул. – На нашем корабле есть копия этого архива? – негромко спросил Имаи. В этот раз Фудзин уже не тянул с ответом. – Нет. За эти четыреста лет… в силу различных причин мы потеряли большую часть архива. Сейчас все, что у нас осталось, это меньше шестисот миллионов. – Ты поэтому запланировал побудку и всплытие именно здесь? – Да. – Сигнал бедствия был только предлогом? – Мы правда не знаем, что случилось с «Янтари». Но если архив сохранился… Атсуши вздохнул. В общем-то все было понятно и без лишних слов. И, если честно, теперь он испытывал скорее облегчение, чем тревогу или беспокойство. Им с Хиде в любом случае надо будет отправиться на «Янтари», и плевать, ждут их там таинственные воины-монахи неизвестной космической расы или нет. Судьба почти десяти миллиардов людей в их руках. О чем тут было еще думать. В этот раз секс получился более неторопливым и чувственным – создавалось такое впечатление, будто бы если не их разумы, то хотя бы тела вспоминали друг друга, вспоминали самих себя. Уже не включались неожиданные озарения, не вспыхивали внезапные флешбеки, не было досады или раздражения. Теперь Атсуши точно знал, как Имаи любит, как он хочет; теперь он отчетливо понимал, чувствовал, чего хочет сам. И все длительные и сладостные минуты, пока они двигались друг с другом в унисон, не мог прогнать робкое, но такое радостное изумление тому, что они, оказывается, идеально совместимы. Они точно занимались сексом в той, настоящей жизни. Вероятно даже, что они делали это достаточно часто и регулярно, чтобы достичь такого взаимопонимания… Правда, стоило оргазмам прокатиться по запертым в судороге телам, как иллюзия идеальной гармонии тут же разрушилась. – Меня настораживает, что он постоянно врет, – сказал Имаи, едва отдышавшись. Атсуши с раздражением поморщился, даже не потому, что тот так резко перешел к посторонним вопросам, когда они еще толком не успели закончить. А, скорее, потому, что сам сходу понял, о чем он. Обычно секс и выпивка отключали для него все проблемы реального мира – ну, хотя бы на время непосредственного воздействия. А сейчас у него даже член толком опасть не успел, а он уже лежал и думал, что Имаи прав. – Меня это, скорее, злит, – буркнул он неохотно. – Но, если честно, не думаю, что он именно врет. Он умалчивает, да. Обходится без подробностей. Слишком много нюансов, которые нужно объяснить за слишком короткое время. Но если его прямо спросить, он прямо ответит. – Мы не можем быть уверены, правду он отвечает или нет. С этим сложно было спорить. И это злило еще больше. – Зачем ему врать? – Зачем угодно. Мы ведь понятия не имеем вообще ни о чем. Ни где мы, ни зачем мы тут, ни что на самом деле произошло с Землей и людьми. Нам рассказали какую-то фантастическую историю, у которой постоянно появляются все новые подробности, и… мы можем только верить в нее или нет. Узнать, правда ли то, что рассказал нам Фудзин, мы не можем. Мы в предложенных обстоятельствах вообще ничего не можем, только верить в то, что нам говорят. Мы даже активно не верить не можем – у нас нет альтернативы. – Тогда чего ты дергаешься? Если вариантов все равно нет… будем просто действовать по сценарию – он по крайней мере хотя бы теоретически должен нас куда-то привести. Имаи не ответил, глядя в потолок, только поморщился, вытирая рот тыльной стороной ладони. Это было нетипично. Это тревожило. – Хисаши?.. – Я не хочу, чтобы ты отправлялся на этот корабль, – наконец сказал Имаи тихо. Атсуши с силой выдохнул через нос. – Ты это говоришь как мой капитан? Это приказ? Имаи снова поморщился, отворачивая лицо. – Я боюсь за тебя. Не как капитан. Да и какой я… – Психологически кондиционированный. – Хреново что-то работает это кондиционирование… Атсуши обнял его за плечи, притягивая к себе через сопротивление. Уложил на грудь, почти насильно поцеловал в волосы, зажал и держал, пока Имаи не перестал пытаться вырваться. – Все правильно, – сказал он с напором. – Ты капитан, ты должен за нас волноваться. Ты за нас отвечаешь. И за весь полет в целом. – За весь полет отвечает Фудзин, – проворчал Имаи. – Я вообще не понимаю, зачем тут капитан. Я все равно не принимаю никаких единоличных решений. Атсуши тихонько рассмеялся. – Капитан нужен не для того, чтобы принимать единоличные решения… а для того, чтобы все шло по плану и без сбоев. – Ну тоже так себе из меня кандидатура… – Я так тебя люблю, – неожиданно для себя выпалил Атсуши. И Имаи замер, утыкаясь лицом в грудь, прижимаясь растопыренными ладонями к коже. – Все будет хорошо, – пробормотал Атсуши, гладя его по спине и не веря своим ушам. – Я тебе обещаю, Хисаши. Все будет в порядке. Мы вернемся, принесем этот чертов архив и… Все будет в порядке. – Вот это, я понимаю, кондиционирование, – сдавленным голосом пробурчал Имаи, шмыгая носом. – Сделали мне из Атсуши Сакураи оптимиста… садисты, вивисекторы… И Атсуши снова засмеялся, чувствуя, как щекотные слезы ползут по вискам. Страха уже привычно не ощущалось, только слегка, где-то на дне колыхалось странное волнение, в котором Атсуши через некоторое время с изумлением опознал азарт. Это абсолютно точно было не его чувство, но оно ему определенно нравилось. Здорово было ощущать себя лихим и сильным. А еще – здорово было знать, что оставшийся в лектории Имаи волнуется за него. Так сильно волнуется, что даже не пошел провожать, чтобы не потерять лицо перед остальными. Капитан. Это звучало… даже сексуально. Мой капитан. Я к тебе вернусь, обязательно. Это ведь самое главное – чтобы было, к кому возвращаться. Шаттл, на котором им предстояло отправиться к «Янтари», выглядел… обыкновенно. Ровно так, как должен был выглядеть стандартный космический катер… из, скажем, фантастического фильма или сериала. Довольно просторный ангар с двумя похожими на крылатые сигары машинами, кругом все белое и блестящее, стерильное, будто ни разу до сих пор ни этот ангар, ни эти катера никем не использовались. Будто люди здесь даже не появлялись! И это вызывало какой-то внутренний диссонанс. Перемещения в подпространстве, криокамеры, репликатор еды, искусственный интеллект, запись человеческой личности на электронный носитель, космические шаттлы… Ощущение создавалось, что все эти вещи – словно из разных исторических эпох, они даже в фантастическом романе выглядели бы вместе как анахронизмы. А в реальности (или по крайней мере в том, в чем они находились сейчас) все это и вовсе выглядело как какой-то… ретро-футуризм? Атсуши не считал себя человеком, хоть сколько-нибудь разбирающимся в физике или механике, но чувство некоторой игрушечности происходящего не отступало все время, пока они облачались в громоздкие скафандры, проверяли экипировку и занимали свои места в катере. – У вас есть оружие, – в третий раз повторил Фудзин, который волновался, казалось, больше них самих. – Используйте его при малейшей опасности. Приоритет – ваше возвращение на корабль, а не получение архива… – Да не переживай ты так, – перебил его Хиде с добродушным смешком. – Мы знаем, что ты бы не стал рисковать нами по пустякам. – Я бы предпочел вообще не рисковать, – с досадой ответил Фудзин. – Можете мне не верить, но я был убежден, что никакая опасность вам здесь не грозит. – И, скорей всего, ты прав, – сказал Атсуши. – Давай, сосредоточься и закрой люки. Мы знаем, что делать. Они и правда знали – те, кто принимал решение отправить их в эту экспедицию, сделали все для того, чтобы подготовить своих пилотов к максимальному количеству экстренных сценариев. Непонятно только, почему искусственный интеллект корабля был совсем не уверен в том, что они подготовлены достаточно… – Вот он он, – сказал Хиде, быстрыми движениями пальцев по панели управления выравнивая курс. Атсуши всмотрелся в черный экран, имитирующий лобовое стекло рубки, раздраженно ткнул в кнопку включения режима радара – в темноте было ни черта толком не видно, – и в левом углу тонкая желтая сетка обтянула кусок черноты, похожий на плод каштана: округлый, приплюснутый и будто бы даже слегка вогнутый с одной стороны. – Почему здесь ручное управление, – проворчал он под нос. – Фудзин бы вполне мог управлять и катером тоже. – Мне больше интересно, почему у кораблей форма такая странная. Наш ведь такой же. – Насколько я понял, это как-то связано со способом перемещения в подпространстве, – рассеянно ответил Атсуши, регулируя изображение, чтобы рассмотреть его поподробней. – Но таких подробностей нам уже не вложили, так что... – Думаешь, решили не путать лишний раз? – Или посчитали, что нам это просто ни к чему. В конце концов, подпространственный корабль – это не автомобиль, я точно не полезу ему под капот, чтобы починить, если он забарахлит… – А что за точки рядом с кораблем? – неожиданно раздался голос Имаи. Атсуши со стуком захлопнул рот. – Ты давно подключился?.. Имаи хихикнул. – А что, не успел сделать шаг за порог, как обсуждаешь своего капитана у него за спиной? – Редко когда выдастся такая возможность, – ответил Хиде, – так что пользуемся… – Вот эти точки? – Атсуши увеличил масштаб, задействуя максимальное приближение. – Это… Ох, черт… Они висели в пространстве рядом с черным провалом в корпусе «Янтари», их было трое – три явно человеческих фигуры. – Это люди, – голос Имаи прозвучал растерянно. – Или раздутые скафандры, – торопливо вставил Атсуши, уже понимая, что нет, это и правда люди. Погибшие здесь четыреста лет назад. Вероятно, судовой врач Матти Коскинен выполнил свое обещание и открыл люки – и тех, кто находился ближе к ангару, вынесло воздушной волной в открытый космос. – Надеюсь, они были уже мертвы, когда оказались за бортом, – тяжелым голосом заметил Ани, и от его слов стало еще паршивей. Атсуши понимал, что его задача – просто опознать трупы и по возможности выяснить, что именно произошло на «Янтари», но он не мог не думать о том, насколько чудовищно умирать вот так, в самом ужасном одиночестве на свете – среди космоса, в котором буквально нет ничего… С неожиданной ловкостью маневрируя, Хиде подвел катер почти вплотную к кораблю, и отсюда уже стало ясно видно, что люк ангара распахнут настежь, а внутри него, в полутьме, колышется еще два тела. – Вывожу манипуляторы, – сказал Атсуши, нажимая нужные кнопки и перекидывая тумблеры. Пожалуй, сейчас он был даже рад, что все управление здесь настолько примитивно и рассчитано на контроль пилота: механическая работа, требующая сосредоточенности, отвлекала от сути того, чем ему приходилось заниматься. – Достаточно просто коснуться каждого из них зондом, – наконец-то подал голос Фудзин. – Тебе не обязательно… – Эти люди не заслужили того, чтобы их трупы валялись в канаве, – отрезал Атсуши с удивившим его самого гневом. – Они отдали свои жизни во имя человечества и достойны покоя в посмертии. Мы соберем их всех и… их нужно будет кремировать. Подумай над тем, как это сделать в наших условиях. – Хорошо, – кротко ответил Фудзин. После этого наступила тишина – ни Фудзин, ни остальные члены команды больше ничего не говорили, и все время, управляя работой манипуляторов, Атсуши одновременно переживал из-за собственной резкости и был собой непривычно доволен. Он поступал правильно, это было очевидно. И то, насколько ему морально трудно в этот момент, только подтверждает правильность его действий. Три тела, находящиеся за пределами «Янтари» удалось переместить в ангар в течение получаса, а затем, уставшие и взмыленные после маневров, они посадили шаттл в узкое пространство между двумя припаркованными (которые, кстати, выглядели абсолютно так же, как их собственный, даром что разница в четыреста лет была обязана обеспечить хоть какой-то технологический прогресс). Хиде выбрался наружу и отправился закрывать выходной люк ангара, а Атсуши остался сидеть в кресле, тупо глядя в экран перед собой. На него Фудзин вывел имена и фотографии найденных пяти астронавтов. Алвис Калнарс – мрачноватый блондин с прозрачными глазами и тяжелой челюстью, капитан. Дерек Киллрой – шатен с плотными кудрями, раскосыми глазами и плотно сжатыми губами, пилот. Инга Круминьш – девушка с широкими скулами и загорелым лицом, беловолосая, белобровая, улыбчивая, пилот. Матти Коскинен – полный мужчина с кустистыми бровями и носом-сливой, беспокойными черными глазами, судовой врач. Матти Коскинен… Атсуши тряхнул головой: – Фудзин, я не вижу пятого астронавта, его не удалось опознать? – Удалось, – с непонятным выражением ответил тот. – Это Матти Коскинен. – Матти Коскинен – четвертый, он дублируется. – Да, – все тем же тоном ответил Фудзин. – Он дублируется. – Погоди, – замирая, пробормотал Атсуши, вглядываясь в фотографии, – ты хочешь сказать… – А в рубке наверняка – еще один Матти Коскинен, – заметил молчавший до сих пор Юта. – Тот, который открыл люки и всех их убил. – У всех – лица! – страшным голосом вставил Ани. Атсуши чувствовал, как холодный пот ползет по загривку и щекочет между лопаток. И не почешешься в этом чертовом скафандре! – Я задраил все люки, – произнес голос Хиде в наушниках, – и включил нагнетение атмосферы. Вроде, все работает. Через полчасика можно будет снять шлемы. – Как-то не хочется снимать шлемы тут… мало ли что. – На борту погибла вся органика, – сказал Фудзин. – Трупы дегидратированы вакуумом и холодом и разлагаться не будут. – Да меня как-то не трупы здесь пугают… Вернее… что произошло? Откуда эти… дубликаты врача? – Это сбой, – тихо ответил Фудзин. – Я не знаю, что его вызвало, но очевидно, на борту «Янтари» случился сбой репликационных установок… Вернее, одной репликационной установки. И она принялась штамповать Матти Коскинена раз за разом. Вероятно, когда он увидел свои копии, то впал в панику и решил, что это атака… – Стоп, – прервал его Имаи. – У меня к тебе много вопросов, но сейчас Аччан и Хиде должны завершить все дела на «Янтари» и вернуться на борт. Ты гарантируешь, что им не грозит опасность? – Гарантирую, – твердо сказал Фудзин. – Никаких пришельцев на борту «Янтари» нет и не было. – Тогда все разговоры и очередные признания – когда мы все пятеро будем находиться в одном помещении. Атсуши невольно улыбнулся – добродушный и временами застенчивый Имаи умел вычленять главное и стоять на своем. Не зря именно его сделали капитаном. Атсуши понятия не имел, чьи личностные качества ему подсадили в рамках психологического кондиционирования, но такой Имаи, несгибаемый, резкий и решительный, ему очень нравился. Пожалуй, даже чересчур… и стоило бы подумать о работе, а не обо всяких фривольностях. Он так и не снял шлем все последующие полтора часа, что они провели на «Янтари». Трупы астронавтов, замороженные и высушенные космосом, выглядели так ужасно, что хотелось иметь между ними и собой какую-то преграду, пусть и в виде забрала шлема. Они нашли еще три дубликата Матти Коскинена и двух оставшихся членов экипажа во внутренних помещениях. Вероятно, на момент разгерметизации они все пытались проникнуть в рубку – помещение, почти копирующее лекторий на их собственном корабле, но с одним экраном на полстены, – но волна убегающего в пустоту воздуха раскидала их по коридору. Один из дубликатов ухитрился как-то заползти в жилой отсек и погиб там – задохнулся от недостатка кислорода? Умер от резкого понижения давления? Замерз насмерть? Чудовищно. Это все было чудовищно, иного слова Атсуши в голову не приходило. Он заходил в личные комнаты членов команды, и внутренности крутило от острой жалости, перемешанной с гневом. От этих людей, пошедших на такой риск, решившихся на такой подвиг, осталось всего ничего: заложенные закладками бумажные книги, разбросанная или аккуратно сложенная стопкой одежда, какие-то личные безделушки… Затерянные в глубинах космоса осколки, тени их личностей. Они все погибли страшной смертью просто из-за того, что в технике случился сбой, а у одного из членов команды не выдержали нервы. Они погибли четыреста лет назад, и никто не знал, что с ними случилось… А что произошло со всеми остальными экипажами, которые были отправлены к Земле за эти тысячи лет? Они тоже погибли где-то на полпути, но в отличие от «Янтари» даже не успели подать сигнал бедствия?.. Это то, что ждет и их команду. Рано или поздно… чем они лучше этих людей? Чем они лучше сотен других людей, которые точно так же отправлялись в бесконечное путешествие, но так и не достигли цели? Те, кто один за другим отправляли корабли к Земле, не имели возможности учитывать проблемы предыдущих экспедиций, они просто швыряли очередную команду в пустоту и надеялись, что в этот раз все пойдет иначе… Интересно, с чего бы это вдруг, если условия задачи каждый раз были одинаковыми… Одна из комнат отличалась от других – здесь у дальней стены темнело старинное трюмо со множеством стеклянных осколков, вероятно, бывших флаконов с духами или какой-то косметикой. К зеркалу, под раму была уголком воткнула черно-белая фотокарточка какой-то женщины с темной помадой, тонкими бровями и вычурно уложенными волосами. Атсуши какое-то время не мог сдвинуться с места, разглядывая столь неуместную здесь фотографию, пока не понял, что именно его в ней так тревожит. У женщины на ней абсолютно точно было лицо Инги Круминьш, просто с макияжем она выглядела совершенно иначе – ярче, мягче, женственней… Минимум на век старше всей остальной обстановки каюты, кроме резного трюмо. Странно. Реальность словно плыла перед глазами, расходилась, расслаивалась, будто смешанное с водой масло. Звон где-то на самом краю сознания заставил его замереть и почти перестать дышать – что-то пробивалось к нему через ватную завесу беспамятства, и Атсуши интуитивно понимал, что этому лучше не противиться. Нужно просто перетерпеть точно так же, как терпишь вправление вывихнутого сустава – это неприятно, даже, возможно, больно, но потом сразу же станет легче. – Я музыкант, а не астронавт! – услышал он как наяву свой растерянно-раздраженный голос. – Для такого дела нужны герои, а я… я же трус. Я измученный, уставший, ни на что не годный старик… Я подведу всех! – Поверьте, – ответил ему кто-то, чьего лица Атсуши, как ни старался, не мог разглядеть, – вы гораздо более смелый и решительный человек, чем себя считаете… – Думаете, что знаете мою натуру лучше меня самого?.. Откуда?.. Впрочем, неважно. Я не могу. Я не справлюсь. В конце концов, неужели у вас мало тех, кто подходит гораздо лучше? Ответа он уже не помнил, но ощущение было такое, что невидимый собеседник ухитрился его как-то убедить. Подбить на авантюру. Сказать что-то такое, что даже сейчас, начиная осознавать, во что вляпался, Атсуши не чувствовал паники. Только тихую грусть и почти позабытую за эти пару дней тяжесть на сердце. – Это ваш единственный шанс на полноценную жизнь. Хотя бы на время полета, но вы будете жить по-настоящему. Ни у кого из нас нет такой привилегии. Вот оно. Вот это. Он хотел жить. Он очень хотел жить. Глупый, слабый, жадный старик так не хотел обратно в небытие, что согласился на все – на чужие знания, на блокировку воспоминаний и эмоций… Хотя бы несколько месяцев полета, но в окружении близких, рядом с… – Аччан? – тихо позвал его голос Имаи в наушнике. – Ты нормально? Ты уже четверть часа там стоишь, не двигаясь. – Нормально, – отозвался Атсуши тяжелым голосом. – Я просто вспомнил. – Что? Он невольно прикрыл глаза, сглатывая. – Все. Я все вспомнил.