Интроекция

      Она ушла. Темнота пещеры поглотила напряжённую, как струна, фигуру. Первой мыслью было броситься следом. Только вот для чего? Продолжить усугублять их конфликт или попытаться её успокоить? Вампир со свистом, сквозь зубы, выдохнул и зашёл в палатку. Лёг.       Лицо против воли болезненно скривилось. Астарион чувствовал себя последним идиотом после их разговора. Девчонка так отчаяно ненавидела отца, своё дело, руны на теле — вампир знал это. Ещё после их совместно проведённой ночи он знал, что руны не давали Яре свободы. Просто со свойственным ему равнодушием, мужчина не стал обращать на это внимание.       Что он тогда сказал девчонке?       Что понимает её?       Астарион действительно понимал. Понимал, потому что их ситуации были похожи за исключением пары нюансов. Однако сдержать свой злой язык и желание причинить боль в ответ он не смог. И теперь Яра отправилась бродить по пещерам в гордом одиночестве. Или в компании волшебника.       Мужчину подбросила мысль об этом. Он резко сел. С момента их спуска в пещеры девчонка ни разу не брала его с собой в отряд. В целом, он понимал её логику. Если бы не вовремя брошенное заклинание, вампир бы придушил её там, в лесу. Пусть даже он сам сомневался в этом. Однако она так просто взяла в отряд Гейла. И их посиделки у костра, у него в палатке и постоянные тихие разговоры о чём-то, что было только их.       Это так злило. Раздражение появлялось буквально от любого взгляда Яры в сторону этого богоизбранного!       Астарион глубоко вздохнул. Нет, так не пойдёт. Он не должен думать об этом. Это было попросту глупо. Все его мимолётные любовники до этого попадали на ужин семьи Зарр, но он не испытывал вины или стыда. Яра вполне могла стать одной из них.       Вампир успокоил себя. Решил, что ему просто непривычно продолжать видеть бывшую любовницу живой и здоровой. «А что насчёт твоих слов?» — подкинуло тему для размышления подсознание.       Стиснув зубы, Астарион улёгся обратно, попытался расслабится, подумать о чём-то другом. Однако перед глазами возникало лицо Яры, трясущейся от злости и обиды, смотрящей на него влажным взглядом.       Хватит. Это ничего не значит. Он не будет думать об этом.         Его разбудил запах. Ржавчина, плесень, противная сладость — так пахла смерть. Вампирское отродье бы ни с чем не спутало её аромат. Он сел, распахнул глаза. Вокруг стояла темнота, масляная лампа в палатке не горела. Только в центре лагеря тлел костёр. Вампир двинулся на свет.       И увидел лес. Тихий, безмятежный, ни птичьей трели, ни дуновения ветерка. Только деревья обугленными черными ветвями тянулись к черному небу.       В глубине сознания Астарион понимал, что очутился в очередном кошмаре, но тело действовало само, безропотно повинуясь. Он двинулся вперёд, чувствуя, как к взмокшей спине прилипает рубашка, как земля под ногами становится вязкой и сыпучей, жадно чавкает, облизывая носки ботинок. Дышать стало сложнее. Трупный запах забивался в ноздри, набухал в лёгких, оседал крошкой на лице. Вампир знал, что идёт в ловушку, но не мог сбавить шаг.       Вскоре он увидел на открытой поляне высокую фигуру. Зачёсанные назад волосы, острые уши, богатая одежда.       — А вот и мой неразумный отпрыск, — сухой, как шелест осенних листьев, голос проник в уши, пульсировал в мозгу.       Астарион приблизился. На плечи давила тяжесть сверкающего алым взгляда. Не в силах сопротивляться, вампир склонил голову, вжал в плечи. Опустил взгляд под ноги. Вначале он увидел глаза. Открытые, застывшие в ужасе, абсолютно белые, кажется, даже зрачок потух. Затем кожу — серую, как льняное полотно, исписанное яркими алыми рунами.       — Ты привёл её, я благодарен, — Касадаор обманчиво благодарно кивнул. — Не хотел бы ты разделить трапезу?       Жертва на земле дёрнулась, моргнула, попыталась перевернуться на живот, привстать на локтях, но смогла только уткнуться лицом в траву. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам. Астарион отстраненно заметил, что в жизни они были короче.       — В этот раз никаких крыс, мальчик, — высший вампир обошёл замершее отродье, положил руку на плечо. Голос зашелестел будто в самой черепной коробке. — Ты ведь хотел этого? Я разрешаю.       Это стало последней каплей. Астарион упал на колени. Яра приподнялась на локтях, заглянула в его глаза. Взгляд был обвинительным. Вампирское отродье перевернул её на спину, подтянул к себе бледное запястье девушки, вдохнул пьянящий запах кожи.       — Вот так, мальчик мой, — голос нетерпеливо звенел позади. — Закончи то, что начал...       Дыхание сбилось, руки тряслись, но вампирское отродье жадно облизнулось. Кровь разумного существа. Живого. Не очередной крысы в подвале. Подарок хозяина. Он открыл рот, вонзил клыки в мягкую плоть, прикрывая глаза в наслаждении, когда толчками полилась в рот чужая сила.       — ... Молодец. Не сдерживайся, — восторженно шипел Касадор, присел рядом, перехватил второе запястье слабо сопротивляющейся девушки. — Я верну её для тебя.       Астарион оторвался от трапезы. Уставился на хозяина испуганно. Тот открыл рот, собираясь вонзить клыки в плоть Яры.       — Нет! — воскликнул эльф, потянулся, чтобы оттолкнуть высшего вампира, но замер, едва успев его коснуться.       Оковы, не дающие ослушаться, подчиняющие, потянули Астариона к земле. Он с ужасом понял, что не может пошевелиться.       — Хозяин, пожалуйста, — одними губами прошептал он.       Касадор сощурил глаза, разочарованно усмехнулся, рассматривая лицо своего раба.       — Ты всё такой же несовершенный.       И укусил.       Яра пронзительно закричала.  

***

      — Нет! Назад!       Он сел. Грудь тяжело вздымалась, глаза не видели ничего перед собой, только вспыхивала красными пятнами темнота. Было жарко, тело горело, словно его вытащили на солнце. Астарион нерешительно отодвинул полог палатки. Ему нужно было увидеть своими глазами, что кошмар отступил.       Леса не было — только лагерь в пещере, усеянной светящимися грибами. Костёр почти догорел, в палатках мирно посапывали их владельцы. Вампир вышел. Влажный воздух пещеры приятным холодком опустился на плечи, остудил тело. Дыхание успокоилось, но иррациональная тревога всё ещё сидела внутри острой щепой.       Мужчина облизнул пересохшие губы, взглядом цепляясь за палатку Яры, и торопливо двинулся к ней.       Кошмар всё еще стоял перед глазами, вампиру нужно было просто убедиться — девчонка мирно дремлет на своей лежанке, а после можно будет дальше игнорировать лживую чертовку и сохранять презрительное молчание.       Яры внутри не было.       Если бы его сердце билось, он бы ощущал его где-то в горле. Астарион осмотрелся вокруг себя — Яры не было в лагере. Подступила паника. Первой мыслью было разбудить Шедоухарт и вытрясти у подружки охотницы, где та шляется посреди ночи. Астарион одёрнул себя.       Это было глупо.       Он видел, как девушка покидала лагерь. Может просто пошла прогуляться? Откинул и эти мысли. Одна, без снаряжения, брони, посоха, даже без рюкзака. Яра бы не ушла далеко.       Чувствуя себя абсолютным идиотом, вампир двинулся в кишку пещеры, куда уходила разозлённая их разговором девчонка. Вокруг стояла оглушительная свистящая тишина, даже собственных шагов не было слышно.       — Бес бы её побрал, — звук собственного голоса немного успокоил.       Астарион углубился в пещеры, вышел к плато перед разломом и вдруг... услышал приглушённый стон. Холодок пробежал по коже, прямо как в кошмаре. Вампир развернулся, пригибаясь, вслушиваясь. Новый стон, словно его источник сжимал что-то в зубах.       Вампир рысцой двинулся на звук, пробежал по краю разлома. Стон повторился снова, отчётливее. К нему прибавился какой-то шум, звенящий и величественный, какой бывает при сотворении заклинаний.       В нос ударил запах крови. Астарион не спутал бы его ни с каким другим — так пахла кровь Яры.       Он побежал, приблизился к высокой каменной гряде. Звуки были совсем рядом, смешиваясь в неясный гул. Входа в пещеру не было, но вампир все равно провёл ладонью по шершавому камню. Не встретил сопротивления и прыгнул внутрь.       Его ослепило. Багровый, грязно-красный, искрящий-золотой смешивались в яркое свечение. На полу пещеры раскрывались несколько печатей, переплетаясь инфернальными символами словно змеиный клубок, а в центре буйства света и магии виднелась тень. Она тоже сияла, но так, будто заклинания пытались разделить фигуру пополам. Она стонала, сжимая челюстями кожаный пояс, сидела на камне, скованная маленькой на фоне остальных печатью паралича. Волосы Яры извивались от ветра, словно язык чёрного пламени.       Перед ней стоял Гейл. На его лбу проступали капли пота, он водил дрожащими руками в воздухе, и символы на полу менялись, переписывались, скользили к девушке или от неё.       Астарион метнулся вперёд прежде, чем успел подумать. Кинжал, который он так и не снял с пояса, блеснул грязно-красным отсветом. Гейл краем глаза заметил вампира, предостерегающе что-то выкрикнул.       Плевать.       Он прыгнул, набрасываясь на волшебника. Приставил оружие к его горлу.       — Что ты делаешь? — перекрикивая шум заклинания, спросил Астарион.       Гейл не ответил. Только быстро зашептал что-то и принялся водить руками в воздухе. Челюсти Яры разжались. Она закричала, выгнулась дугой, заклинание паралича со стеклянным звоном разбилось. Ремень упал под ноги девушки. Линия, пересекающая её тело, вспыхнула адским пламенем — невозможный оранжевый цвет ослепил, ударил по глазам и мозгу. Следом раздался ещё один протяжный крик — слабеющий и изнеможённый.       — Прекрати это! — рявкнул Астарион, понимая, что волшебник ускорил заклинание. — Если не хочешь, чтобы я отведал твоей крови.       Тот бросил на него недовольный взгляд, но взмахнул ладонью.       Яра обмякла. Печати медленно затухали, уменьшаясь, кружась вокруг девчонки, скользя по обнаженным ступням. Свет померк, волосы перестал трепать ветер. Последней потухла печать паралича. Яра накренилась, но, похоже, была в сознании, уперлась ладонями в колени и, судя по вздрагивающим плечам, судорожно пыталась отдышаться.       Вампир зарычал. Перехватил Гейла за воротник мантии, потянул, прижимая к стене и приставляя кинжал к горлу, пока на шее волшебника не выступили алые капли.       — Что ты сделал? — Астарион ощутил жалящую волну злости, поднимающуюся из горла к груди.       Тот поднял ладони, показывая, что безоружен.       — Я ей помог.       — Каким образом? — рявкнул Астарион.       Он старался контролировать свою злость, но получалось плохо. Дыхание срывалось, руки дрожали, а взгляд то и дело косился на девчонку, обвисшую на шершавом камне. Она казалась такой беззащитной. Угловатые плечи быстро вздымались, волосы чернильными росчерками закрывали лицо, руки дрожали. Астарион знал наверняка — Яра не должна так выглядеть. Она могла позволить себе быть слабой с кем угодно, но не с чертовым волшебником!       — Успокойся, Астарион, — нахмурился Гейл. — Я снимаю руны, и ты едва всё не испоганил.       Вампир понял — он его убьёт. Здесь и сейчас. Плевать, чем грозит смерть этого пожирателя артефактов, пусть хоть весь чертов Фаэрун разнесёт на мелкие песчинки. Он зарежет волшебника, как свинью. Как он вообще посмел что-то сделать этой девке? Как она могла попросить его о чём-то?       — Астарион, стой.       Вампир, как завороженный, обернулся на звук её голоса. Яра едва ли могла держать голову, смотрела серебристыми в неясном свете грибов глазами, тяжело дышала. Но она смотрела на него и только на него. Взгляд девчонки во время ссоры был другим, наполненным разочарованием, тревогой, страхом. Сейчас девчонка смотрела упрямо, сердито, испепеляя остатки души, но так живо и ярко, что это завораживало.       Вампир отпустил Гейла, буквально отбросил от себя, и торопливым шагом приблизился к Яре. Присел на корточки, придерживая её за плечи. Она слабо дёрнулась, но Астарион не убрал рук. Хотел бы её встряхнуть, но понимал, что тогда девчонку, возможно вырвет.       Он заметил только сейчас — линий, пересекающих лицо, подбородок, шею, ползущих вниз по телу, их больше не было.       — Первый шаг сделан, — заулыбался волшебник, подходя ближе, бросая недовольный взгляд на вампира. — Но не могу сказать, что всё прошло гладко.       Зубы скрипнули. Он хотел как можно скорее покинуть общество этого божьего любовника, но... не мог, продолжая удерживать Яру за плечи. Это было тревожно. У охотницы не было власти над ним, он всё ещё сердился, всё ещё испытывал жалящее чувство стыда за свои глупо брошенные слова, но, несмотря на всё это, не мог сдвинуться с места.       — Душа моя, — вкрадчиво начал Астарион, с трудом выдавливая саркастичную улыбку, — когда в следующий раз решишь подвергнуть себя пыткам, будь добра предупредить.       Яра невнятно усмехнулась, словно пьяная.       — Хочешь посмотреть?       — Поучаствовать, — прорычал вампир и встал.       Подтянул девчонку за собой. Она не сопротивлялась, дрожащая и всё ещё неправильно слабая. Наткнулась голой ступнёй на мелкий камушек, опасно покачнулась. Гейл дёрнулся, протянул руки вперёд, вампир подхватил девчонку подмышки раньше, аккуратно поднял на руки.       — Отойди, волшебник, —последнее слово звучало как оскорбление.       И молча покинул пещеру, с какой-то искалеченной нежностью прижимая девчонку к себе.