карамельный

тёмно-серые облака не сходят с неба уже несколько дней. а он все улыбается. а у него в глазах — вспышки солнца, потонувшего в грудной клетке. там — птица, бьющая о ребра, как о прутья, и проглоченные слова, которые Феликс все никак не решится сказать. это видно. так заметно... он ничем не отличается от открытой книги, когда единственный предлагает провести до дома. и его честность встаёт комом поперек чужого горла — столько хочется ему сказать, чтобы он не питал пустых надежд, но все никак не выходит... не получается. а у него помимо солнца вместо сердца туманности взамен лёгких. и на щеках — вовсе не веснушки и даже не звёзды... а все тщетные попытки понравиться. наверняка их так же много или даже больше. Феликс слишком искренний. чрезмерно откровенный и чересчур открытый, а ещё очень — очень — наивный. он ведь правда думает, что добьется своего. он ведь и правда сидит на диетах, надеясь, что хоть это поможет. и правда отставляет любимые игры на дальний план, посвящая все свое время человеку, которому неинтересен. и сейчас, на небольшой прогулке до дома, Феликс чрезмерно часто касается чужих плеч и сильно сдерживается, чтобы не сказать лишнего... гудит космос внутри, больно сводит живот и дрожат руки... нужно ему обо всем сказать сейчас, пока ещё не слишком поздно. пока ещё у Феликса есть возможность отбросить чувства и двигаться дальше — и найти человека лучше и достойнее того, чьего внимания с таким отчаянием добивается. остановиться посреди улицы. отойти поближе к ледяному бетону домов... наверняка они теплее этого сердца, способного потушить солнце. Феликс ловит взгляд на себе, улыбается, оголяя зубы, и прячет руки в карманы джинсов. — что такое? хочешь что-то сказать? да. хочу. о том, как все волнуется в душе: как безумно сводит что-то глубоко внутри, согретое непрошенными лучами света; как равнодушие сменяется странной заинтересованностью и как я понятия не имею, что с этим делать... это все в новинку. и он, такой светлый и искренний, тоже. такой настойчивый, но не напористый... готовый принять другого целиком и полностью. трепет сводит пальцы. невозможно на него смотреть... Феликс лишь подходит немного ближе, чуть склоняется, смотря в глаза, и вновь опаляет своим светом чужую темноту. и правда в том, что я так сильно хочу любить тебя... но не знаю, как.