вулканический

Джисон лёгким движением руки приподнимает край одежды и касается линии живота — тап-тап-тап, — кончиками пальцев добирается до линии ребер и слегка склоняет голову. здесь плохое освещение. ничего толком не рассмотреть: он затащил за декорации прямо на съёмочной площадке и запрещает шуметь. лишь с той стороны крупные лампы освещают комнату — а Джисон хватает за кисть и сжимает. поднимает руку над головой, пальцами второй — раз два три — пробегается по грудной клетке назад, к спине. он выглядит до непозволительного очаровательно и ужасно опасно — облизывает губы и слегка щурит глаза. — зайти может кто угодно, — шепчет. — хочешь снять? вперёд. у него задирается болеро, видны очертания груди под плотной черной майкой — свободной рукой коснуться его торса, прогладить выше... Джисон на секунду задерживает дыхание и замирает: даже через ткань чувствуется, насколько горячая у него кожа. температура не слабее вулканической, обжигает сильнее лавы — трепет от прикосновения к нему пробирает дрожью по пальцам. Джисон выдыхает сквозь зубы, сверкает глазами из-под краев челки, облизывает губы и прислоняется. прижимается торсом, сгибает колено и протискивает его между ног. касается кончиком носа виска, отодвигает волосы, целует в краешек уха... он дышит сбито, горячо и часто — и уже так легко оказаться на краю только лишь из-за этой непозволительной, невыносимой — мучительной — близости. пальцами — выше. за ногти цепляется застёжка на его рукаве — она холодная, почти ледяная и такая контрастная в сравнении с его кожей, — и Джисон ведёт плечом, скидывая болеро до локтя. упирается лбом в стену, прислоняется щекой к уху — грудью чувствуется его золотистая, колючая деталь на майке, а выше ключиц холодит его цепь. он едва двигает бедрами, жмется ими... стискивает запястье ещё крепче — почти до боли, — второй рукой гладит по голой спине. от него до тошноты знобит желанием внутри. Джисон поворачивает голову, щипает губами за мочку уха — прикоснуться к его распаленной шее, считать пальцами ускорившийся пульс... он внезапно отпускает запястье, прихватывает за талию обеими руками — с одной стороны – поверх одежды, — и рывком притягивает к себе, губами неаккуратно мазнув по шее. приобнять его за обнаженные плечи, одну ладонь — вниз, схватиться за его ремешки на брюках, крепко сжать... он сдавленно выдыхает в кожу — непозволительно, — и тихо просит расстегнуть. и Джисон абсолютно безумный, сумасшедший — он это наглядно покажет на сцене. а пока пальцами — раз бляшка, два и три, — и он бессовестно усмехается. повернуть голову к нему, поцеловать в хрящик уха — Джисон нетерпеливо переступает с ноги на ногу, напрягаясь всем телом, оглушительно-громко дышит до влаги по шее, едва прикусывает в чувствах и невыносимой любви... он бы хотел зайти дальше. он бы хотел, чтобы этот образ с него сняли по одной единице — не торопясь, — и зацеловали до сорванного пульса, не отпуская всю ночь. и любовь дрожит у него на кончике языка, когда он касается губ своими, все крепче сжимая в руках. Джисон позволяет ладонью — под край его расстегнутых брюк. но осторожнее... ведь он говорил: зайти может кто угодно. как же жаль, что ему самому до этого нет никакого дела.