The Archons war

Люмин рухнула с обратной стороны точки телепорта, вновь оказываясь в знакомой деревне. Тело болело, дыхание давалось с трудом, разрезая колким остриём внутренности при каждом вздохе. Лёжа на спине, она чувствовала, как текущие по лицу слёзы затекают в правое ухо, создавая неприятное ощущение и заставляя вздрогнуть от громкого щелчка, когда капля полностью ложится в узкий ушной проход. С левой стороны солёная влага впитывалась в плотную земляную – почти каменную – корку, расползающуюся от середины скулы до виска. Люмин не чувствовала пальцев правой руки, левую ногу до щиколотки, часть правого бедра и всё левое плечо. Сил поднять голову и оценить себя визуально не было, поэтому девушка продолжала лежать, стараясь отвлечься от боли наблюдением за танцующими в воздухе песчинками. В глазах постепенно темнело, небо над головой размывалось, слух угасал. Сознание покинуло её. Пришла в себя путешественница уже в знакомой постели. Органы чувств активизировались не сразу, включаясь поочерёдно. Сначала явил себя слух, уловивший разговоры людей этажом ниже и сопение прямо возле кровати с правой стороны. Затем размытое зрение, вырвавшись из-под неподъемных век, упёрлось в деревянный потолок, становилось всё чётче, позволяя уловить узоры покрытых лаком досок, потом вернулось обоняние, наполняя тело запахом фруктов и молока. А потом пришла боль. Избитое тело ныло, мышцы болели, а голова раскалывалась. На языке стоял привкус желчи, побуждающий немедленно подскочить и выблевать собственный желудок вместе с кровью. Кожа и волосы были пропитаны потом, а губы потрескались. Во рту царила пустыня. Застонав, она разбудила спящую подругу, которая тут же вскочила с громким криком, отдающим ударами молотка по вискам. — Люмин! Боже! Как ты нас напугала! – Амита засуетилась вокруг неё, хватая графин с водой с прикроватной тумбочки. – Сейчас, погоди, давай вот так, чтобы не было тяжело, я помогу. Брюнетка присела рядом на кровать, мягко гладя здоровое плечо, и чуть наклонившись просунула руку путешественнице под спину, поднимая ту. Люмин напрягла больные мышцы, помогая ей, но тут же скривилась от боли. Заваливаясь назад, она вцепилась перебинтованными пальцами в зелёную рубашку девушки, пытаясь удержать равновесие и подняться. Облокачиваясь на подругу, блондинка застонала. Сил держать чашку не было, поэтому Амита осторожно поднесла ту к её губам, наблюдая, как подруга делает осторожные глотки между болезненными вздохами. Наклоняет чашу чуть сильнее, позволяя проглотить больше, внимательно следя за тем, чтобы не пролить воду больной на лицо. Путешественница допивает и неуклюже качается вперёд, прижимаясь лбом к подставленному плечу. — Спасибо. — … Во имя песочных бурь, девчуля, ты напугала нас! – Брюнетка встаёт и убирает кувшин с водой. – Матушка чуть сознание не потеряла, когда отец принёс тебя! Мы больше часа уговаривали её не штурмовать обитель Госпожи с намерением получить помощь для тебя. Блондинка слабо приподнимает уголки губ, не способная на что-то большее в этот момент. Голова всё ещё кружилась, а при каждом движении с повреждённых энергией метеорита участков кожи сыпалась мелкая песочная крошка. Она буквально рассыпалась. Боли как таковой в окаменевших конечностях не чувствовалось, но непривычное ощущение назойливо кусало макушку, когда она пыталась пошевелить пальцами правой рукой. Пальцы, что двигались по её указке буквально вчера, всё ещё соединялись с её ладонью, но на требования пошевелиться не отвечали, оставаясь каменным изваянием, на которое можно было разве что любоваться. И, возможно, Люмин бы запаниковала, но ей казалось, что её эмоции просто закончились. Ей тяжело было разделять Чжун Ли и… Моракса. Чжун Ли был её близким другом. Он пережил то, что Мораксу только предстоит пережить, и потерял тех, кого ещё не встретил. Время обтачивает людей – и не только, - как море шлифует камни. Её друг был спокоен и рассудителен, он предпочитал мирное решение конфликтов, любил чай, чтение и хорошие истории. Моракс был жесток, беспощаден, порой нерационален и, пожалуй, слишком подозрителен. Чжун Ли был архонтом, который полностью соответствовал прозвищу, что они с Паймон дали ему, в шутку называя его дедулей. Моракс был богом, который оправдывал звание Господа Гео каждым движением. Но они всё ещё были единым целым. Для неё. Его глаза всё ещё были его глазами. Волосы, нос, черты лица, фигура. Даже то, как он хмурился. Но Чжун Ли никогда не напал бы на неё. В отличие от Моракса. Брат всегда говорил ей, что не стоит привязываться к тем, кого она повстречает в своих путешествиях, дабы избежать последующей боли расставания. Кто бы знал, что ей придётся разминуться так скоро. Разлучиться, чтобы встретиться вновь, но не с тем, кого она знала. Нет ничего хуже, чем видеть в людях тех, кем они не являются, и цепляться за это до самого конца. Люмин бы продолжила думать на эту тему, совершенно выпав из реальности, если бы не громкий удар об стену распахнувшейся двери, который заставил вздрогнуть и тут же поморщиться от боли. Мать Амиты выглядела взволнованной и немного рассерженной. Она вошла в комнату, громко тараторя и размахивая небольшим полотенцем в правой руке. Сидящая рядом подруга побледнела и что-то промямлила, тут же получив подзатыльник. Женщина нахмурилась ещё сильнее, поправляя выбившиеся из-под чепчика волосы, и схватила лицо путешественницы, вертя его во все стороны. Блондинка понимала, что та делает это только чтобы осмотреть её травмы, но ощущение, словно ей откручивают голову, отпускать не хотело. Мягкие смешки не остановили женщину, когда она полезла под свободную рубаху, в которую была одета девушка. – Анна, ты перепугала её, - Псамафа стояла в дверях, прикрывая лицо тёмно-серым веером. И хотя не было видно улыбки богини, крошечные складочки в уголках глаз выдавали её веселье. – Дамы, прошу, оставьте нас ненадолго. Амита металась глазами между богиней и подругой, не решаясь уйти. Люмин мягко улыбнулась, насколько позволяла мимика, наблюдая, как опускаются поднявшиеся в напряжении плечи брюнетки. Девушка выдохнула и поплелась из комнаты, закрывая за собой дверь и не забывая кинуть полный беспокойства взгляд на оставшихся. Богиня проводила подданную и, шумно вздохнула, приближаясь к кровати с пациенткой. — Когда мы прощались в прошлый раз, я не предполагала, что следующая встреча наступит так быстро и при таких обстоятельствах. Дай сюда, я посмотрю, - она взяла правую руку, с особой осторожностью прикасаясь к местам окаменения. — Я, честно признаться, тоже не рассчитывала на это. — Я могу попытаться исправить это, - Псамафа нежно опустила каменные пальцы обратно на одеяло, заглядывая девушке в глаза. – Но могу тебе сразу сказать – это будет больно. Очень больно. Силы Моракса гораздо больше моих, так что всё, что мне удастся – медленно вытягивать энергию Гео, с которой ты не можешь справиться, из поражённых участков. Но боюсь, не могу ручаться за результат. Технически, у Люмин был выбор – согласиться или нет. Фактически же, стоя меж двух зол: не менять ничего и попрощаться с окаменевшими участками или согласиться испытать дичайшую боль, которая и не факт, что приведёт к хоть какому-то результату, путешественница не могла не выбрать ничего из этого. Хотя и решение было очевидным – пока шанс не был равен нулю, стоило попытаться. Пусть даже лёжа на следующий день в кровати, блондинка была готова умолять богиню остановиться. Начав с левого плеча, окаменение которого не позволяло вовсе двигать рукой, Псамафа напоила её снадобьем с отвратительным привкусом дохлых дождевых червей, чтобы сделать более чувствительной к элементальной энергии. За дверью возилась Амина, закатившая истерику при попытке выгнать её из дома. Песчинки кружились над правой стороной её тела, соприкасаясь друг с другом, ииздавали мерзкий скрип, который раньше путешественница даже не заметила бы. Но боль обострила всё, что только возможно – хотя это могло быть и зелье, - позволяя целиком ощутить все прелести агонии. Уже ставшая родной энергия Гео обратилась против неё, намертво закрепившись каменной коркой. Боль, как от кучи маленьких и чертовски горячих игл, впивалась в плечо, пробираясь дальше к ключице, оседая в позвоночнике на уровне рёбер. Впивалась в каждый попадающийся на пути нерв, собирая их в клубок и обматывая его вокруг позвонков, чтобы с наслаждением пройтись по каждому миллиметру того, что могло причинить ей страдания. Омерзительно колющая, не имеющая никакого точного интервала, боль уходила на мгновение и возвращалась на вечность обратно. Хотелось расцарапать себе грудь и вырвать, вытащить болезненный сгусток, но боль не позволяла - связывала ноги и руки, напрягала мышцы, замораживая их в одном положении, оставляя после себя только непроходящую дрожь. Люмин теряла сознание множество раз, отключаясь и вновь врываясь в сознание только для того, чтобы снова страдать. Елозя по мокрой от выступившего пота простыне, она пыталась найти положение, в котором это будет хоть на чуточку легче. Поворачивала голову, крутила тазом и ёрзала ногами, сбивая ткань в складки, которые при соприкосновении делали только хуже. Но лежать ровно она не могла уже много часов назад. Или дней. Секунды тянулись годами, долетая до вечности, а плечо словно сдавливало сильнее. Невидимой рукой с золотыми узорами сжимая кожу, заставляя камень трескаться, выпуская наружу только кровь. Одинаковую для многих существ Тейвата – от богов до людей. Красную и пахнущую металлом. Сосредоточить внимание не помогало. Мир был слишком ярким, обжигал сетчатку и выцарапывал огнём изображение на дне глазного яблока. Звуки заглушало бьющееся в глотке и ушах сердце, служащее буфером и принимающее на себя любой звук за пределами организма. Сосредотачиваться на осязании было нельзя. Больно. Запах крови, вытекающий из её тела, когда окаменение треснуло, смешивался с тяжёлым запахом песка. И было совсем немного легче, когда слабый сквозняк обдувал мокрую от крови кожу. Но всё ещё недостаточно. Больно. Мозги медленно закипали, окончательно обрывая контакт с реальностью, дабы попытаться сохранить неповреждённой психику. Больно. Было горячо и холодно внутри. Перепады переплетались, заполняя каждую клеточку, морозя и обжигая, не давая толики пощады. Неконтролируемая дрожь родилась где-то возле лопаток, распространяясь и сотрясая тело. И мышцы словно медленно отлипали от костей, оставляя частицы на скелете, как пригоревшее на сковороде мясо, а после вновь возвращались обратно, срастаясь заново. Переплетаясь волокнами поперёк и вдоль, образуя сеточку, чтобы вновь оторваться, пытаясь восстановить всё как было. Больно! Вновь и вновь отключаясь, блондинка молилась об окончании своих страданий. Или о смерти. Но это помогло. Пусть семь часов и показались ей вечностью, проснувшись на следующее утро, она обнаружила гладкую кожу на плече вместо грубого камня. Рука шевелилась, ранее бледные от отсутствия поступающей крови пальцы порозовели и охотно, пусть и с усилием, сжались в кулак. Люмин расплакалась, разбудив спавшую у постели Амиту, которая взволнованно заметалась по комнате. Слёзы катились градом, впитываясь в служившую пижамой рубаху. Всхлипы душили, но душили радостью. С каждой солёной каплей уходило напряжение, давящее на сердце и голову. И поддерживающие объятия подруги, а после и прибежавшей на шум матери, казались самыми тёплыми за последние несколько лет. Ради этого можно было терпеть. Хотя, когда Псамафа пришла через несколько часов вновь, тело путешественницы рефлекторно задрожало, помня ту боль, что ей причинила эта женщина. Богиня лишь посмеялась на неловкие извинения. — Ты выглядишь счастливой, - она присела на кровать, притрагиваясь к исцелённому плечу. — Да, спасибо, Аммос. Если бы не ты, я бы так и осталась наполовину статуей! — Это верно, - женщина улыбнулась. – Ты готова? — Нет, - видя, как сузились красные глаза, Люмин тут же хмыкнула. — К такому нельзя быть готовой. Но раз уж этот способ работает, я готова терпеть это. И не верь, если буду молить об обратном! — Даже не собиралась… Через шесть дней непрекращающейся боли, Люмин у с удовольствием подставляла восстановленные конечности солнцу и ветру, наслаждаясь тем, как воздух обдувает кожу, а лучи напитывают тело энергией и теплом. Пусть пальцы, пострадавшие сильнее всех, поскольку были превращены в камень полностью, ощущались всё ещё чуть слабее, чем обычно, но в целом осязание возвращалось к прежнему состоянию. Руки уже довольно крепко держали меч, левая нога больше не стреляла в бедро, когда на неё наступали. Ускоряло всё и без того повышенная с вернувшейся частью сил регенерация и… ещё более отвратительное снадобье. Путешественница была уверена, что если смешать самую мерзко-премерзкую живность, что водится в этих кругах, то получится именно этот… незабываемый вкус. Псамафа только смеялась, но рецепт не открывала. Из вредности – не иначе. Не имея привычки долго засиживаться на одном месте, Люмин продумывала свои дальнейшие действия. На земли Гео нельзя однозначно. Мондштадт был под вопросом. Венти, с большей вероятностью, не так сильно изменился, но всё же вероятность того, что ещё один её друг нападёт на неё не очень-то радовала. Инадзума? Вот уж точно нет! Начиная с того, что соваться на земли любительницы сладкого опасно для здоровья и в будущем, а заканчивая тем, что добираться туда надо из гавани. Фонтейн был самым близким регионом. Только текущего архонта она не знала, а Нёвиллет ещё не родился. Да и вряд ли страна правосудия поможет ей. То ли дело Сумеру. Возможность заглянуть в Ирминсуль и попросить помощи у бога знаний была заманчива. Пусть она не была лично знакома с текущим Дендро Архонтом, но Великая властительница Руккхадевата не казалась ей той, кто откажет в помощи. А ещё Архонта знаний всегда можно было подкупить, как ни иронично, знаниями. Да, не совсем правильно, но путешественница готова была сама сознаться верховному юдексу в своих преступлениях по возвращению. Ещё Каэнри'ах, вокруг которой клубилось много загадок. Стоило ли пытаться разобраться в событиях в стране за несколько тысяч лет до катастрофы? Люмин сомневалась. Привычное стало непривычным и, даже опираясь на полученные в путешествиях знания, она не могла перестать колебаться. Как маятник, металась из стороны в сторону, подсчитывая плюсы и минусы, стараясь изо всех сил отбросить эмоции, которые здорово мешали. Она продолжала заниматься домашними делами и помогать жителям маленького поселения, таскала тяжёлые коробки и бочки, полола огород у милой старушки из дома напротив, помогала приготовить потрясающий на вкус финиковый порог. По вечерам она сидела за столом с Амитой и её родителями, слушая истории на не до конца понятном ей языке, – подруга с удовольствием выступала в роли переводчика, - и сама рассказывала о том, что успела повидать в Тейвате. Разумеется, опуская многие детали. Она говорила о зелёных холмах, палящем солнце и скалах, дивных розовых сакурах и треске электричества в воздухе, сочной растительности и водопадах, морских обитателях и своих друзьях, с которыми она успела познакомиться. Путешественница даже не заметила, как из глаз покатились слёзы. Всё то, что ей было дорого, осталось там – по другую сторону времени, а знакомые образы были пропитаны опасностью. Потребовалось время и крепкие объятия, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Стоя ночью у окна, она смотрела на небо, усеянное звёздами. Даже они казались такими другими, не похожими на те, под которыми она множество раз ночевала на равнинах Мондштадта. Ночью ей снился последний привал, устроенной ею в том времени. Треск и тепло костра, разведённого у входа в маленькую пещеру, порыжевшие камни, протёртый до дыр спальник, подаренный Джинн еще в первые несколько дней пребывания в городе свободы, и маленькая ручка летающей подруги в её руке. Та самая, что растворилась вместе с верным компаньоном, когда она попала сюда. Сон, пропитанный безмятежностью и спокойствием, оставил после себя послевкусие тотального одиночества. Появившаяся с утра Псамафа всучила ей в руки корзинку и пости выпнула за пределы деревни. Проклятые травы, растущие у оазиса в почти часе ходьбы! И ведь даже Амиту не позволила взять с собой. Бог вредности. Люмин остервенело рвала траву, перевязывая пучки нитками и складывая их в корзину, когда небо потемнело, а знакомая энергия накрыла тело каменной лавиной. И она знала эту энергию, как и знала, почему потемнело небо. Подрываясь и опрокидывая собранное, она увидела, как тучи в стороне деревни сгущались и разрезались золотыми полосами Гео. Пальцы задрожали от страха, когда она бросилась обратно, вкладывая всю мощь Анемо, которую только могла, в свои ноги. Уже знакомый ей метеорит рассёк небо, образуя дыру, рухнул вниз, оставляя после себя шлейф янтарной пыли. Сердце стукнуло и остановилось, подскакивая к горлу. Деревня, ранее окружённая песчаной бурей, сейчас была гола. Разрушенные дома, покосившийся храм, огромный кратер в самом сердце главной улицы. И каменные изваяния, застывшие с искорёженными лицами. Мужчины, держащие луки и копья, женщины, прикрывающие детей с выражением чистого ужаса, дети с зажмуренными глазами и закрытыми ушами. И она, держащая меч, который ранее принадлежал её старшему брату. Мягко прикасаясь пальцами к вытянутой руке, блондинка почувствовала, как слёзы обожгли уголки глаз: - Амита… На лице подруги не было ни тени сомнения, понимая, что идёт на чистое самоубийство, она держала одной рукой оружие, а в другой – пальцы родителей и младшего брата, стоявших рядом и смиренно склонивших голову. А в огромной воронке поблескивало сердце бога, растворяясь песчинками на ветру. Аммос приняла свою судьбу, не имея сожалений в душе. Ни капли черни не вырвалось оттуда, где хранилась её душа. Ярость лизнула загривок, подожгла нервы не хуже Пиро. Зачем он это сделал? Чем ему мешала маленькая деревушка на окраине Забытых земель? Что ему могли сделать люди? Подгоняемая всколыхнувшейся злобой, девушка оглянулась. Не надо было даже использовать элементальную энергию, чтобы найти виновника этого музея каменных скульптур – клубы чёрной дымки сливались воедино и тянулись шлейфом к земле недалеко от неё. Призывая свой меч, привычно лёгший в руку, она в последний раз сжала каменные пальцы, заглядывая изваянию в лицо. - Прощай, Амита… Спасибо за всё. Электро треснул в воздухе, покалывая мышцы. Воздух смазал холодом мокрые дорожки слёз, которые всё никак не прекращались. В голове впервые появилось точное осознание. Он – не он. Мужчина перед ней был лишь частью того, кого она знала. Его глаза были… безумны, когда он отразил её атаку. Поражённый эрозией, он был больше животным, пусть и с хорошо развитыми инстинктами. Она знала, что эта дрянь делает с людьми, но лишь слышала, что это может сделать с богами. Чжун Ли… нет, Моракс был заражён и совершенно себя не контролировал. Кто-то, кто был известен как Бог контрактов, не может быть столь глуп и импульсивен. Они танцевали вокруг друг друга, уклоняясь и нападая, призывая каменные конструкции. В момент, когда она могла нанести решающий удар, её рука дрогнула. Перед глазами вновь ожил образ её друга, рассказывающего обо всех видах чая или свойстве кор ляписа. И эта заминка дала противнику шанс. Копьё врезалось на уровне ребер, чуть выше талии. Желудок обожгло кровью, поднимая ту выше по пищеводу. По инерции качнувшись вперёд, она ухватилась за его руку, сжимающую оружие. Блеклая полоса света пробежалась по его телу, пожирая тёмные сгустки. Отключаясь, она видела недоумение в столь знакомых янтарных глазах. Приходить в себя снова было больно. Колющие мурашки побежали по телу, а мышцы живота напряглись и отозвались ноющим и давящим ощущением в боку. То ли с Электро переборщила, то ли ранение сказывается. Простыня казалась шёлковой на ощупь, как и подушки с тяжёлым одеялом. Стоп. Не казались – были шёлковыми! Люмин подскочила, тут же хватаясь за бок от стрельнувшей раны, и оглянулась. Вычурно и роскошно – вот как можно описать это место. Чёрные стены, украшенные золотой лепниной, пол из чёрного мрамора, отделанные таким же цветом панели на потолке. Большая – явно золотая – люстра на потолке, похожая на венок из листьев, который ей как-то подарили Аранары, две тумбочки с янтарными ручками, на которых стояли свечи, испускающие желтоватый свет. Явно подпитываемые энергией Гео, потому что огня на них и не предвиделось изначально. Сама она лежала на огромной – колоссально огромной! – кровати, застеленной шёлковым комплектом в цвет самой комнаты. Прикроватная банкетка, на которой лежало её платье – или то, что от него осталось, тоже была отделана золотой тканью. Склеп очень богатого человека. Или дракона. Тьфу! Погодите, платье? Мурашки вновь побежали по коже. По совершенно ничем не прикрытой коже! Услышав шаги по ту сторону двери, блондинка поспешила закутаться в одеяло, скрывая и себя и свои покрасневшие щёки. Спрашивать зачем её раздели – глупо. Она и сама знала ответ на свой вопрос. Женщина, вошедшая с тазом воды была смутно знакома, но и не знакома вовсе. Путешественница могла поклясться, что не видела этого лица раньше, но эта энергия… Поправив очки, незнакомка нахмурилась, уловив изучающий взгляд. Собранные в высокий хвост тёмные волосы, тёмное платье, зелёная накидка, держащаяся благодаря застёжкам на воротнике. Нет, такого колоритного персонажа она бы запомнила. - Думала, ты знаешь про меня всё, Свет несущая, а оказывается, это не так, - она плюхнула таз на тумбочку, опрокидывая свечу. – Вылезай, мне надо посмотреть твои раны и приодеть тебя. Господин ждёт. То ли Люмин растеряла все свои силы в битве с Мораксом, то ли у женщины перед ней был огромный опыт по выпутыванию людей из одеяльных коконов, но преграда оказалась откинута к ногам, а девушке оставалось только стоически препятствовать смерти от смущения. Разрезая обёрнутые вокруг тела бинты, женщина смоченной тряпкой мягко оттирала запёкшуюся кровь. Надавливая, правда, явно сильнее, чем требовалось. Пытаясь отвлечься, девушка считала панели на потолке, количество углов в лепнине на стенах и число золотых листочков на люстре – всё, чтобы не смотреть в лицо человека напротив. - Ты быстро восстанавливаешься, это хорошо. - Эм… Спасибо? – не зная, куда себя деть, путешественница вяло улыбнулась. - Вставай, - женщина поднялась, протягивая руку. - Куда? - Вставай, тебя надо одеть и представить Господину как положено. Ох, Селестия, да разве ж даме положено ходить стриженой под мальчонку?! – особа запустила руку в короткие светлые волосы, перебирая те между пальцами и хмыкая. – Ну хоть ухаживаешь за ними. Придётся постараться, чтобы отрастить нормальную длину. Надо искупать тебя, мужчины могут подождать. Не позволю выйти пахнущей кровью и пылью. Фу! Гань Юй? Гань Юй! – дама чуть отклонилась назад, выгибая спину и крича в сторону двери пока там не появилась белая рогатая макушка. – Милая, помоги мне. Подхватив путешественницу под руки, её силком впихнули в горячий источник. Пока темноволосая мадама перебирала склянки, не переставая причитать о внешнем виде порядочной девушки, Гань Юй мягко сжала плечо блондинки, глядя на ту сочувствующим взглядом. - Лучше просто потерпеть, - тихо прошептала она. А терпеть было сложно. Сначала Люмин мазали, потом тёрли, потом снова мазали. Кожа уже скрипела, но мочалка всё равно скользила туда-сюда, сопровождаемая ворчанием. Вылезая из источника, она, на удивление, не пахла душистым мылом или маслами, которыми её натирали. Просто запах чистой кожи. Её самой. А потом начались игры в переодевания. Открыв створку шкафа, которого девушка первоначально не заметила, неизвестная копалась в вещах, разбрасывая их в разные стороны и продолжая что-то бормотать. - Что-то мягкое и… голубое? Да, голубое. Хорошо подойдёт…. Гань Юй снова сжала плечо блондинки. - Ага! – воскликнула женщина, с трудом подцепляя вешалку с прекрасным светлым платьем. – Идеально подойдёт. Гань Юй! В четыре руки её лишили полотенца, оставшегося после купания, и обернули в действительно дивный наряд. Дивный по меркам благородных леди, но уж никак не воина. Нежная голубая ткань струилась, закрывая две трети икр, лиф, отделанный тёмно-коричневой нитью, от которого тянулись длинные белые рукава, расширяющиеся книзу и закрывающие голубой вставкой плечи. Золотые ленты, свисающие дугой на талии и подоле, привязанные тёмные кисточки в тон лифа по бокам рукавов. И вправду сказка, а не одежда. Если бы она была благородной молодой леди вроде Аяки, то наверняка носила бы что-то подобное. Вот только в таком по горам не полазаешь, да с хиличурлами не подерёшься. Едва отстояв право не делать замудрёную причёску, а оставить волосы в своём первозданном виде, девушка чувствовала себя морально выжатой. - Теперь хоть не стыдно на улице показаться. Пошли, - женщина удовлетворённо кивнула и направилась к выходу из комнаты. Проходя по коридору, Люмин разглядывала полки с бесчисленными статуэтками, книгами и прочим явно дорогим антиквариатом. Тьфу, что ни дракон – всё к себе тащит! Выход оказался не дверью, а обычной печатью, через которую они прошли без особых проблем. Оказавшись на такой знакомой горе Аоцан, она удивилась, увидев напротив пещеру Хранителя Облаков, которую она множество раз посещала в будущем. Обернувшись, она увидела, что там, где раньше был пустырь, ведущий вниз, стояла ещё одна гора, но побольше. В отличие от обычных оранжевых печатей, которые она видела раньше, эта была словно вылеплена из чистого золота с чёрной каймой. Только дурак не поймёт, чья это обитель. - Благодарю тебя, Хранитель Облаков, за то, что провела моего гостя, на тебя всегда можно положиться, - голос. Знакомый и незнакомый вовсе. Поворачиваясь, она встретилась с янтарными глазами, от которых за версту несло радушием и любопытством. - Не провоцируй любопытство драконов! – говорил Венти. - Да уж как-то поздно, - говорила Люмин. - Прошу, присаживайся, Свет несущая, - он махнул рукой на соседний табурет за каменным столом. Оба адепта удалились в домен напротив, оставляя их наедине. Медленно шагая вперёд, путешественница всё ещё чувствовала подвох. Он где-то точно был. Мужчина, напротив, продолжал улыбаться, внимательно следя за каждым её движением. И в голове снова щёлкнуло. Он – не он. Медленно и стараясь не наступить на платье, девушка дошла до кресла и села, беря в руки чашку с дымящимся красным чаем. - Ваши способности весьма… увлекательны, Свет несущая, - начал Моракс, делая глоток. - У меня есть имя. - И я бы с удовольствием его использовал, если бы вы мне его сообщили. - …Люмин, - она не верила, что он его не знает. Вот не верила и всё. - Мисс… Люмин, - Архонт просмаковал имя на языке, перекатывая его во рту, растягивая. – Расскажите мне, что вы ищете на землях Тейвата. А вот и подвох. Нельзя молчать и нельзя говорить. Любой ответ, который она могла дать, его не устроит. Ей нужна была причина не говорить, а ему – не задавать вопросов. Что могло быть весомого для её собеседника? Что могло быть весомым для Бога контрактов? Глупый вопрос. - Увы, согласно моему контракту, я не могу дать ответ, который устроил бы нас обоих, - её голос был твёрд, она смотрела ему в глаза, внутри умоляя его не спрашивать большего. – Не уверена, что даже эту информацию я могу разглашать. - Охо? – он поднял бровь, отставляя чашку. – И кто же, ваш контрактор, мисс Люмин? - Разве имя контрактора не должно оставаться в тайне до срока выполнения контракта? - Не всегда. - Но в моём случае. Моракс потёр подбородок, смотря на собеседницу. Блондинка пыталась контролировать дыхание, так и норовившее сбиться и позволить уличить её во лжи. Брат всегда брал на себя роль актёра. Ей это всё ещё давалось с трудом. - Раз так… Я готов предложить Вам контракт, мисс Люмин, - её почти раздражало, как он произносил ей имя. – Так как у вас нет намерений навредить Ли Юэ, я буду готов посодействовать вам в ваших поисках, насколько это будет в моих силах. - А взамен? - Взамен? - Бог контрактов не заключит сделки, что ему не выгодна. - И вправду, - он улыбнулся, а путешественница впервые увидела у него клыки. Просто чёртовы клыки. Пощади, Селестия! – Вы, в свою очередь, будете помогать мне в достижении трона Селестии как повелителя Гео. Учитывая поразительную способность к очищению, данный союз будет выгоден для меня. Как и вам, я уверен, мои адепты смогут предоставить необходимую помощь. Лист пергамента, содержащий в себе условия их договора, появился прямо перед ней. Соглашение с ним - опасная авантюра. Шаг вправо, шаг влево – убит. Моракс не потерпит неповиновения, как не терпел его и Чжун Ли. - Где подписать? — Прошу, - он привстал и наклонился над столом, протягивая руку с пером. – Вот тут, - едва касаясь кончиками пальцев её собственных, мужчина ткнул вниз документа. Ставя размашистую «Л», она скорее сердцем, чем разумом, чувствовала, что добром это не кончится. Пергамент исчез с золотыми искрами, как только она отняла руку. - Рад, что нам удалось достичь консенсуса, - Повелитель Гео обошёл стол, нависая над ней. – Надеюсь на плодотворное сотрудничество, - схватил её руку, ужимая тонкие пальцы в своей огромной ладони. - Взаимно. Во имя Селестии, на что она подписалась?