Глава 20
Прелести сельской жизни
Изнемогая от смущения, Азирафель осторожно отстранил Кроули и протиснулся к двери. – Майкл, Мюриэль, кхм... – он прочистил горло, словно опасаясь, что голос его подведёт. – Какая встреча! Прошу, не стойте же на пороге!.. Преподобная Майкл с сестрой переглянулись: первая едва сдерживала смех, вторая продолжала солнечно улыбаться, напоказ излучая радость и благодушие. Азирафелю вдруг пришло на ум: "Сколько бы я ещё прожил, не подозревая, что моя драгоценная подруженька – славный божий одуванчик, нежный цветочек – не просто сотрудник Met, а спецагент на страже интересов Короны?.." Думать о том, скольких старший инспектор Скотленд-Ярда Мюриэль Хевенли отправила за решётку, а скольких... ну... того самого... О нет! Углубляться мыслью в подобное Азирафель Зэд Фелл себе строго-настрого запретил. Раз и навсегда. – И чего встали, как первоклашки перед зеброй? – поинтересовался Кроули хмуро, однако всё-таки шагнул обратно в дом и даже рукой взмахнул: мол, милости просим, не чинитесь, дамы. Азирафель с любопытством и толикой непонимания воззрился на Энтони: тот ведёт себя у него дома, словно находится у себя дома... Оld habits die hard или нечто иное? Сделав мысленную заметку поинтересоваться у Мю, что бы всё это могло значить с точки зрения метафизической абстракции (читай: психологии), Азирафель приказал себе собраться и сыграть роль радушного хозяина, коли уж именно это от него нынешним утром требуется. – Я как раз думал заварить чайкý, дорогие мои, – зачастил он, пятясь в коридор и по привычке нервно заламывая руки. – Ничего ведь нет лучше поутру, не так ли?.. Кивнув сестре, Майкл уверенно переступила через порог. Если бы Азирафель не погряз в смущении и смятении, он заметил бы: Мюриэль напряжена, и за её неестественно широкой улыбкой прячется тщательно скрываемая опасливая робость. Мюриэль Хевенли, агент подразделения MI, не имеющего даже номера, а в миру старший инспектор полиции, встречи с другом одновременно ждала и страшилась. А если детектив Наттер была права? Если Аз всё-таки не простил? И не простит... никогда?***
– Приношу свои извинения, мне жутко неловко, но тут пока всего один стул... Ещё не успел обзавестись, хотя задумывался: давно пора... – Азирафель пустился в сбивчивые объяснения. – Я бы пригласил вас в гостиную, но там совершеннейший беспорядок... Майкл понимающе хмыкнула. Энтони Кроули, не стерпев знающей улыбочки преподобной, резко перебил Азирафеля: – Если без прикрас – гостиная неприлично засрана, простите за мой французский, и виновник торжества – вот этот пернатый гадёныш! Доктор биологических наук, профессор и лауреат всевозможных бла-бла-бла обличительно ткнул пальцем в кухонную раковину (он пока не простил тýпичку ни внезапного исчезновения, ни того, что мелкий так скоро побратался с Азирафелем). Тýпик успел выбраться из воды и с бортика своего импровизированного бассейна вдохновенно созерцал пущенную ко дну резиновую уточку, ибо всякому известно: нет лучшего занятия, чем наблюдать, как тонет труп поверженного врага. – Привет, приве-ет, приве-е-ет! Кто это тут у нас такой сладенький? Кто это тут у нас такой милый пирожочек? – засюсюкала Мюриэль и, сделав вид, что предостерегающий окрик Кроули не расслышала, бросилась знакомиться с птицей. Тýпик выпучил на столпившихся вокруг двуногих гигантов блестящий глаз, смешно мотнул круглой головкой, точно прогоняя галлюцинацию (чудища-исполины, к сожалению, никуда не исчезли), и шокированно плюхнулся обратно в раковину. Раздался плеск, и по отделанной камнем стойке растеклась знатная лужа. – У вас тут раковина из берегов вышла, – флегматично заметила Майкл, без лишних политесов занимая единственный стул. – Аз, это твой?! – восторженно воскликнула Мюриэль, бесстрашно протягивая руку к тýпику. – Клюнь её, – пробормотал Кроули едва слышно; его снедала необъяснимая горечь, подозрительно похожая на ядовитую злость. Раз природный баланс был безвозвратно нарушен, и тýпик официально превратился в домашнюю птицу (где-то между попугаем и гусём), а следовательно – терять уж было нечего, доктор биологических наук, профессор и лауреат всевозможных бла-бла-бла приготовился смотреть шоу. Жаль лишь, что столько сил потрачено втуне в попытках соблюсти "дикость" мелкого. Вдвойне жаль, что у ангела, скорее всего, не найдётся попкорна. Как ни странно, первым пришёл в себя Азирафель. – Мы с тобой даже не поздоровались, Мю, – выговорил он, отмирая, и шагнул к подруге, отвлекая её от слегка опешившего от шума и внимания малыша. – Прости, я тебя не представил... Кроули отметил, как Азирафель неосознанно огладил мизинец правой руки, как и то, что кольца на нём не было. Неудивительно, ведь столько лет прошло. И почему раньше внимания не обратил?.. – Энтони, – Азирафель в нерешительности застыл, переводя взгляд с малышки Мю на Кроули. – Познакомься, это моя подруга Мюриэль. Я тебе о ней... – Наслышан, – вновь перебил его Кроули, недобро щурясь. – Мог бы не утруждаться. Азирафель смешался: отчего Энтони вдруг стал столь нарочито груб и резок? Уж если кому и выказывать недовольство, так это не Энтони, а ему! Семь утра на дворе, а в кухне уж целая делегация собралась... Сказать по правде, Азирафелю больше всего хотелось остаться с Мюриэль наедине и... побеседовать о... Да обо всём! О том, что она считала нетелефонными разговорами, о её участии в его судьбе, которое до недавних пор он видел совершенно в ином свете... Об Энтони, наконец! – Ну, Аз, привет, что ли, – не переставая улыбаться, вымолвила Мюриэль с интонацией, которая совершенно не вязалась с её светлым и радостным выражением лица. – Обнимемся? – Конечно! Азирафель без раздумий заключил подругу в объятия. – Я рад тебе, мюмла, – прошептал он ей на ухо. – Спасибо, Аз, за твоё великодушие, и прости, что без предупреждения, – ответила она тоже шёпотом, притом весьма серьёзно. – И вновь я прощаю тебя, однако всё ещё не готов сказать тебе "спасибо" в ответ, – Азирафель чмокнул подругу в щёку. – Но я тебе действительно рад. Искренне рад. Их трогательное воссоединение прервал вопрос Майкл: – Мы чай-то пить нынче будем, или второго пришествия подождём? Если что, я узнавала: оно ещё далече... За шотландскими, так сказать, холмами. Энтони Кроули, чувствуя себя на этом празднике жизни чужим и лишним, молча включил чайник и, погрозив пернатому нахалу пальцем, устранил следы тупичьего потопа кухонным полотенцем.***
– Приятно познакомиться. – Мюриэль смело протянула руку Кроули. Мысленно костеря себя на все лады ("Да что с тобой происходит?!"), под пристальным взглядом Азирафеля он нехотя пожал тонкие пальцы старшего инспектора Скотленд-Ярда и повторил: – Наслышан. – Взаимно. – Не осталась в долгу Мюриэль. Тем временем преподобная Майкл как ни в чём не бывало уничтожала остатки выпечки миссис Шедуэлл, гостеприимно поданные Азирафелем к столу.***
– Когда ты приехала, Мю? – полюбопытствовал Азирафель и, не дав подруге шанса ответить, выпустил в неё пулемётную очередь вопросов: – Ты надолго в Ньюборо? Где остановилась? Если хочешь, можно у меня, моё предложение в силе... Ты уже успела посмотреть деревню? Могу потом провести экскурсию, хоть я пока и не эксперт... Ты кого-нибудь уже видела? Наверное, ты со всеми и так знакома?.. Запоздало осознав свою оплошность, Азирафель умолк. – А-аз!.. Я уже забыла, что ты в начале вот этого всего... – Мюриэль сделала непонятный пасс рукой, в которой была зажата чайная ложечка, – спрашивал. Не торопись. До следующей пятницы я совершенно свободна, – она усмехнулась. – Зато я запомнила, – хлебнув чайкý, подала голос преподобная Майкл. – Значит, так, ангел Восточных Врат, рапортую: сестра приехала с час назад, с супругой моей облобызалась и потребовала, чтобы я её мюмловское высочество немедленно к тебе проводила, соответственно, ничего посмотреть и никого повидать она не успела, и от экскурсии не откажется, особенно в твоём исполнении. Она ведь ужас как боялась, что ты с ней через губу разговаривать станешь! Майкл скосила глаза на Мюриэль, которая в ответ состроила оскорблённую гримаску: мол, мне четырнадцать или сорок четыре? Я что, сама не в состоянии с другом пообщаться? Адвокатов и переводчиков не нанимали! – Остановилась она у нас, – продолжила преподобная, будто не заметив сестрицына молчаливого негодования. – У неё неделя отпуска впереди, так что наболтаться успеете. Азирафель положительно не знал, что и кому отвечать. Попивая порядком остывший чай (свежего он себе налить не удосужился), он медленно кивал, хотя никто – даже сама преподобная – не угадал бы, что значили эти кивки. Кроули тем временем от нечего делать протёр влажным кухонным полотенцем, с которым по непонятным причинам расстаться не смел, листья Джея III и, присев на край широкого подоконника, нахмурился: ему хотелось либо прогнать незваных гостий, либо самому бежать прочь из "Эдема". Доктор биологических наук, профессор и лауреат всевозможных бла-бла-бла был сам себе не рад, но ничего поделать со своим настроением не мог: его бесило всё и вся! При этом он прекрасно сознавал: после обязательно раскается. Но то ведь будет после, не так ли?.. Азирафель с Мюриэль о чём-то тихо переговаривались возле раковины – историю мелкого обсуждали, не иначе. Майкл неумолимо глушила чай, а Энтони Кроули?.. Что Энтони Кроули? Вот уж чего-чего, а чаю ему точно не хотелось. Он аккуратно положил полотенце на подоконник, выпрямился и обратился к Азирафелю: – Анг... Слушай, я, пожалуй, пойду. Извини, что ворвался спозаранку и без приглашения. – На этих словах Кроули послал Майкл очередной неласковый взгляд. – Рад, что мелкий нашёлся, и спасибо, что сообщил. При этих словах Азирафель спал с лица. – Ох, Энтони... Уже уходишь? Тебе обязательно нужно?.. Ну я, конечно, не могу тебе препятствовать, понимаю, у тебя свои дела, свои планы... – Мне действительно пора, – проговорил Кроули, хотя в глубине души рассчитывал, что ангел станет уговаривать его остаться. Тот его надежд не оправдал. – Ты заберёшь?.. – Азирафель кивнул на тýпика, вперевалочку расхаживающего по полу (на радость Мюриэль, малыша извлекли из раковины и отпустили погулять). – Если только позже, – отозвался Кроули рассеянно и, уже стоя возле двери, ведущей на терраску, попросил: – Не корми его больше сосисками, пожалуйста. – Конечно-конечно, прости ещё раз, я не знал... – проговорил Азирафель с искренним раскаянием. Кроули одарил Азирафеля сдержанной улыбкой, отрывисто кивнул Майкл и Мюриэль и был таков.***
– Не очень-то он дружелюбен, твой Энтони. – Приподняла брови Мюриэль. – Не бери в голову, систер. – Преподобная Майкл махнула рукой. – Пусть идёт. Потом ещё извиняться прибежит. Такой характер... стервозный. – Он не мой, – произнёс Азирафель почти отрешённо, не сводя взгляда с распахнутой настежь двери, за которой к морю и соснам убегала мощённая жёлтым камнем дорожка. Тёмная фигура удалялась быстро и вскоре вовсе пропала из виду.***
Энтони Кроули, чеканя шаг, спешно уходил прочь от "Эдема". Ему хотелось упасть в чуть влажный поутру песок и закричать, причём он сам не понимал – зачем, о чём и почему. Внутренний голос обвиняюще шептал: "Приревновал к лучшей подруге? Ну надо же! Тебе сколько?! Двадцать пять или сорок пять?! Азирафель – не.твоя.собственность! Он как-то прожил два десятка лет без твоего присутствия, и неудивительно, что у него есть друзья, с которыми ты незнаком". Кроули тихо выругался и ускорил шаг, почти переходя на бег. Старые рельсы, удобные, привычные рельсы. "Ты мог бы не вести себя, как последний говнюк, как дремучий неандерталец, элементарным манерам не обученный!" – бросил безликий обвинитель. Кроули шумно выдохнул сквозь зубы и едва удержался, чтобы не сплюнуть вязкую слюну в набегающую волну – всё-таки даже его хамству должен быть разумный предел. – Я не претендую... – выдавил он, задыхаясь от злости на себя, – не претендую на его полное и безраздельное внимание. "Ты его обидел, хотя он ничем этого не заслужил", – припечатал внутренний голос. – Я не хотел... не думал... просто эмоции... не справился, – попытался оправдаться Кроули перед самим собой, но тут же сник. – Я не имею на него монополии и не должен предъявлять каких бы то ни было прав, – приказал он сам себе. "Старо предание, – поддел безликий обвинитель. – Уж будем честны, Тони, ты показал себя не то что не с лучшей стороны. Ты был просто... говно говном, если по правде. Азирафель ведь тебе всё выложил, сердце, дýшу наизнанку вывернул. Сколько раз за эти дни он подругу помянул?! Он её любит, он ею дорожит! А тебя даже на то не хватило, чтобы с младшей сестрицей Майкл по-человечески поздороваться!" – Заткнись, – выплюнул Кроули, взлетая по каменным ступенькам. "И не надейся! – парировал внутренний голос. – Ты повёл себя плохо, низко. Ты был мелочен, противен и жалок. И чего ты этим добился?! Сам нахамил – сам сбежал!" – Да иди ты! – рявкнул Кроули и захлопнул за собой дверь.***
– Ещё чайкý? – предложил Азирафель. Мюриэль отрицательно качнула головой, а Майкл молча пододвинула к нему свою чашку. Разливая чай и мысленно приказывая рукам не дрожать, дабы ни единой каплей не выдать своих расстроенных чувств, Азирафель не переставал думать об Энтони: он ушёл так внезапно... Это было слишком похоже на побег. Но почему?***
Тук-тук-тук. Это не тýпик клевал паркет или ножку стола. Звук доносился из коридора. – Ку-ку, мои сладкие! – На пороге кухни, сверкая браслетами, равно как и идеально налаченным апельсиновым каре, показалась миссис Шедуэлл. – А я вам тут блинчиков напекла! И парочку сконов в придачу!.. Мюшечка ведь так любит бабулины завтраки! Мюриэль Хевенли, позабыв про тýпика, которого оглаживала-обихаживала последние несколько минут, встрепенулась. – О господи! Агент Шакс! Стремясь одновременно отвесить поклон и присесть в реверансе, словно миссис Шедуэлл была особой королевских кровей, Мюриэль споткнулась и неуклюже рухнула на пол, приземлившись аккурат на пятую точку и позорно расплескав остатки чая. Тýпик с любопытством ткнулся клювом в лужицу: о вкусных листьях он был уже наслышан от Азирафеля. Трейси Шедуэлл, держа перед собой затянутый фольгой противень, вплыла в кухню. – Позавтракаем, ребятоньки? – Лицо спецагента в отставке озарила нежная, точно северный рассвет, улыбка. За спиной миссис Шедуэлл, опираясь на лопату, маячил седобородый господин. – Эх-эм... – кашлянул Сержант (а это был именно он), – слышь, ангел Восточных, или как тебя там, ворот!.. Азирафель потрясённо замер. – Где прудик для пернатого кракена копать будем? Мне Тони писал. Говорит: дело срочное, безотлагательное! – Словно в подтверждение своих слов, Сержант звонко стукнул лопатой о паркет. В который раз за нынешнее утро Азирафель лишился дара речи.