Чëрный Выброс

Ноосферический поиск похож на детскую игру в "горячо-холодно", когда один игрок прячет предмет, а все остальные его ищут. И того, кто приближается к цели, спрятавший подбадривает: холодно, а теперь теплее, ещё теплее... а вот теперь горячоооо! Горячо - значит искомое совсем рядом, ещё миг, и в руках счастливчика оказывается конфетка или там игрушка. Только в ноосферическом поиске, конечно, никаких прячущих ведущих нет, ориентироваться эфирщику приходится на исключительно по собственным ощущениям. По некоему внутреннему компасу, чья стрелочка попляшет-попляшет, да и повернётся в конце концов чëтко в сторону объективной истины. У кого повернулась - тому приз в виде нескольких секунд эйфории, ликующей радости озарения, острейшего наслаждения сладким чувством правоты и не менее сладким чувством победы. И чувством победы своей правоты. За эти ослепительные доли секунд любой эфирщик-поисковик готов прозакладывать душу. Ну, или активную зону родного исходного реактора. Терминов в "Эпи-Центре" и не только наплодили много. "направленное ясновидение", " резонансное расшифровывание информационного следа", "исследование в режиме ноосферной синхронности"... В итоге лучше всего прижилось коротенькое и гордое "поиск". Или даже не так - Поиск. С подразумеваемой большой буквы. Это сложнее, чем простая считка, "импульсная", как говорят учëные. Таковая чаще всего просто сама сваливается на голову, а точнее - в голову. Минуту назад даже не подозревал - и вдруг чëтко знаешь нечто. Откуда ни возьмись знаешь, вот, просто знаешь, и всё. И это сложнее, чем результат "постоянно поддерживаемого резонансного ноосферического взаимодействия", Это - про случаи, когда кто-то с кем-то (Или с чем-то) так сроднился и сжился, что можешь начать на любом расстоянии его чувствовать. Так считывают друг друга влюблëнные или неразлучные друзья. Так "нацелены" на свои святыни Воины Храма. Так чутко настроены на станцию лучшие её инженеры, виртуозы из виртуозов, чьë мастерство удивляет даже активити. Их внимание само по себе, почти без усилия устремляется в нужном направлении, тонко ловя все хоть сколько-нибудь важные изменения, подобно тому, как головка подсолнуха поворачивается за солнцем. "Резонансников" так и называют на эпицентровском жаргоне - подсолнухи. Но Поиск - это совсем другое. Поиск, в отличие от импульса и резонанса - это напряжение и труд, труд и напряжение. Это бессонные ночи и одержимость, метания и сомнения, это необходимость раз за разом швырять своё сознание в мерцающую зыбкую пустоту и замирать в нетерпении - дрогнет ли стрелка. Это охота на озарение, которая, как любая охота, вовсе не обязана заканчиваться удачей. Или работа, схожая с трудом скульптора, который должен в бесформенной глыбе грубого материала разглядеть будущий образ и медленно, осторожно извлекать его оттуда, являя чëрточку за чëрточкой, деталь за деталью. И не дай небо сделать одно неверное роковое движение! Резонанс и импульс в Зоне в той или иной степени доступны всем и каждому, а вот способных к Поиску впору самих днём с огнём искать. И их ищут. А найдя, берегут, как зеницу ока. Начинающих Поисковиков определяют так. Берут возможного кандидата и по очереди показывают ему карточки с названиями или которые знакомы испытателю, а вот экзаменуемому заведомо неизвестны. И смотрят: насколько много и точно кандидат способен за определëнное время об этих штуках узнать. Без подсказок и справочников, конечно. Или просят содержание газетной заметки, не читая, по одним нескольким ключевым словам воспроизвести. Примерно так же выглядят и последующие упражнения и тренировки для тех, у кого поисковые способности обнаружены, все они сводятся к интуитивному вычислению целого по маленькой части. И у Рэйдена и у Сэнеда с поисковой деятельностью всё, вроде как, всегда было более чем в порядке. Светлоярский активити мог по праву гордиться минимум парой десятков блестяще выполненных поисковых операций, начиная с той самой знаменитой, в результате которой он обрёл Храм. Инопланетный быстронейтронник сочетающий талант "эфирщика" и блестящие аналитические способности, на своей Урмиле процентов так семьдесят всей имевшейся у тамошних исследователей информации о Меридиане добыл и систематизировал лично. И казалось бы, для такого сильного дуэта во вселенной не должно быть невыполнимых задач. Но станция Исса все эти дни с рокового третьего сентября не иначе как откровенно издевалась над ними. Рэй и Сэнед пытались мысленно штурмовать её всеми известными им способами, по пути изобретя парочку новых. Они измучились, выпили неимоверное количество чаю и измотали столь же неимоверное количество нервов себе и окружающим, но результат упрямо оставался нулевым. Ни Иссы, ни Майтирэна. Ни координат, ни подробностей. Вот и сегодня они сидели вдвоём у Рэя в комнате, усталые, встрëпанные и злые, как черти с самого утра. Ну, как утра, утро Рэйдена, завзятого полуночника, если не надо было в школу, начиналось не раньше одиннадцати. А вот Сэнед, привыкший вставать рано, успел поработать часа четыре до того, как Рэйден соблаговолил продрать глаза. Угу. "Поработать!" Побиться головой о невидимую стену, скорее уж. Ничего! Ровным счётом ничего, кроме того немногого, что было и так известно ещё в первый день этой дурацкой истории. - Иногда мне хочется просто пойти и застрелиться! - прошипел Рэйден, вынырнув в очередной раз из сосредоточения и растирая начинающие болеть виски, - Благо, слава Храму, есть из чего! Я уже ненавижу её! - Ты есть канально-импульсивный, - бэ-энчик успокаивающе погладил его по руке, - Очень эмоциональный есть. А надо чтобы быть спокойный совсем. И не застреляться, а то будешь совсем мëртвый и страдать! Рэй заулыбался от уха до уха, раздражение отхлынуло мгновенно. Какое уж тут может быть раздражение? Обычно суровый, даже мрачноватый Рэй, млел и таял от любого прикосновения урмильского Бэ-энчика. Только что не мурлыкал и позволял маленькому аналитику и лоб себе щупать, и носом в плечо тыкаться, и даже по голове гладить. В общем, всё то, что, в общем-то считал недопустимыми "телячьими нежностями". А Сэнед и только рад был стараться, быстронейтронничек был по натуре очень ласковый, не смотря на несколько отстранёную манеру держаться. И долгое время ему отчаянно не хватало прикосновений. - Не понимаю, почему нет закона, что можно всех гладить. Всех, кроме чужой. Если я люблю мой друг, я его гладить, - как-то посетовал он, крутя по обыкновению в руках ретранслятор, - Показывать, что он дорогой и хорош мне, ты понимать? Так было бы здорово! Почему так нельзя, а? Котиков только можно, а людей нельзя. Рэй, почему? - Ммм, наверно, потому, что все хотят казаться прежде всего сильными, - подбирал формулировки Рэй, который раньше не задумывался над этим вопросом, - Сильный, надëжный, это значит - взрослый. А когда обнимается всё время - ну, это как маленький. Как будто совсем малыш, которого самого защищать надо. А значит, какой же он сильный? Наверно, так. - Человек взрослый большой есть, - возражал Сэнед, - И так видный не малыш, а большой. А активити же внешность условно. Активити как ребëнок может смотреться быть. А сам большой. Я вот есть глядусь как детей. Но я же взросл. Как разум взросл, все знать. Я науку делать, как же я маленький?.. - Ну, тогда не знаю, - пожал плечами Рэй и притянул бэ-энчика к себе. Для себя самого (Конечно же, тщательно заэкранировавшись от возможных считок) он давно решил считать, , что у него есть братик. Именно младший братик, храбрый, ласковый, преданный и любопытный до невозможности. Была у него когда-то и такая мечта. Вот, сбылась. И сэнедовскую нынешнюю речь Рэй лучше всех понимал. И был, кроме Лины, единственным, кто ни разу не попросил быстронейтронничка пользоваться ретранслятором в обычном режиме. Хотя программист из Сэнеда, конечно, тот ещё. И не ржать над его попытками говорить по-русски невозможно. Слишком воспитанная Лина, впрочем, пыталась не смеяться. Дайичи, отлично помнящий адские муки своих первых дней в Светлояре, внимательно и деликатно поправлял каждую сэнедову ошибку. ВВЭР с Чернобыльниковым просто ржали, как кони (Хорошо, что Сэнед нисколечко не обижался). А Рэй... Рэй просто как-то сразу без усилия научился эту речь понимать. И каждый раз, когдаон её слышал, у него улучшалось настроение. Перепрограммировать машинку обратно бэ-энчик отказывался наотрез. - Я должен не оставить себе отступательных путей! Я много учусь - в учебниках и ещё в ваших слов. Но это долго будет время учиться. А так я буду знать, как русские мысли думать. И дело будет быстрый. Взамен Сэнед взялся учить дружную пятëрку своему привычному языку. И Рэй подозревал, что их успехи, во всяком случае, пока, ещё менее впечатляющи, чем достижения ретранслятора. Лучшим в их маленькой языковой группе был Дайичи, которому вообще легко давались языки, а вот Чернобыльников артачился и от этих занятий дезертировал. С Чернобыльниковым вообще сейчас было всё плохо. Он откровеннейшим образом Сэнеда терпеть не мог, и соглашался терпеть его только в интересах дела и ради товарищей. Быстронейтронник искренне пытался с Тохой подружиться, постоянно предлагал какую-то помощь, но в ответ получал лишь злобное шипение. И точно такое же злобное шипение получали в ответ Рэй, Лина, Эрик, Дайичи и супруги Назаровы, когда пытались, каждый на свой лад, разбудить в Антохе жалость и совесть. Честно говоря, в этом конфликте Рэй был на стороне Сэнеда, а не Чернобыльникова, и чем больше Антон "кипел и пузырился", тем хуже у Рэя получалось ему хоть как-то сочувствовать. Несмотря на то, что он хорошо понимал антохины эмоции, да и сам, оказавшись на его месте, вёл бы себя, мягко говоря, не как ангел. Но все чувства приходилось хочешь-не хочешь, зажимать в кулак. Где-то далеко-далеко на Меридиане булькала насосами и гудела трансформаторами таинственная и зловещая Исса, с которой надо было что-то делать. И раз бэ-энчик с другой планеты свалился на голову именно их пятëрке, логично, что связанное с ним научное расследование именно их пятëрке и поручили. Арсений Никитич Хрусталëв, в отличие от всяких тëток из родительских комитетов, никогда ни на минуту не забывал, что Рэй, Лина и остальные - подростки только внешне. И восьмиклассники - скорее для формальности, а вот специалисты - вполне по-настоящему. Вот только, похоже, сама Исса их мастерство и опыт специалистов в гробу видала. Точнее, тогда уж - во время выведения из эксплуатации. И на всех трëх своих главных вентиляционных трубах вертела. Когда Сэнед Ар-Майтирэн сбежал со станции, относительно него сработал пункт подписанного им когда-то договора. Согласно которому если сотрудник покидает Иссу без согласования с начальством, то вся его память, так или иначе связанная со станцией и его на ней работой, блокируется. Уйдя с Иссы, бэ-энчик совершенно забыл её, остались, только крохотные смутные обрывки, тени, или даже меньше, чем тени воспоминаний. И газетный некролог. Вот о катастрофе, возможно грозящей его родине, Сэнед помнил. И жутко её боялся. Увы, разобраться с этим блоком в Светлояре пока что не смогли даже несравненные псионики Храма. И даже лучшие психокодировщики "Эпи-Центра". Зато все, кто слышал это название и обладал при этом хоть сколько-нибудь заметной ноосферной чувствительностью, наперебой утверждали, что даже от самого этого названия - Исса - веет чем-то неуловимо пугающим. Быстронейтронник вздыхал, моргал глазищами в длинных, как у девочки, ресницах и говорил, что "такое станция ненормальный совсем", и он, Сэнед, и без воспоминаний, одним только чутьём в этом совершенно уверен. Что делать с его собственной станцией, точнее, с вероятно угрожающей ей аварией, тоже было пока абсолютно непонятно. Потому что никто, нигде и никак почему-то не мог найти меридианные координаты Урмилы. Запрашивали Сэйену, Аришму, Ленинград, даже тех Храмовников, которые остались охранять свою Зону в родном мире. Бесполезно! Будто бы планеты Урмила вообще никогда не касался никакой Меридиан. Но эту проклятую координату надо было найти. Чтобы или попытаться предотвратить катастрофу, или каким-то образом доподлинно убедиться, что этой параллели урмильского мира никакая авария не грозит. И Рэйден, по меткому выражению ВВЭР "переселился в ноосферу". Он думал об Иссе и Майтирэне постоянно. Когда ел, когда гулял, а судя по противным мутным кошмарам со взрывами и руинами, даже, когда спал. Он нахватал в школе двоек, а Храмовники временно освободили его от участия во всех ритуалах. Галина Андреевна сокрушëнно качала головой и грозилась, что если и дальше так пойдёт, она тоже воспользуется Поиском и напровидит в каком-нибудь параллельном мире специальную клинику для трудоголиков, в которой Рэя и запрëт минимум до окончания учебного года. Сэнед грустил, Чернобыльников зверел, но не Исса, ни Урмила так и позволяли украсть ни одной своей тайны... - Давай ещё раз, - тоном приговорëнного к повешенью сказал Рэй, - Ты украл газету, ведь так? Газета лежала где? В библиотеке? - Это логичный, да. - А раз "логичный", давай сосредоточимся на библиотеке! Пробуем считать, как она выглядела, отталкиваемся от этого, может, увидим кого-то из ещё посетителей... Давай! Но если и в этот раз пустышка, делаем себе выходной, блин! - Рэй энергично потряс головой, будто так можно было выкинуть из неё усталость и дурноту. И тут же пожалел об этом - в оба виска мгновенно воткнулось по толстой тупой иголке. - Хорошо, - пробормотал Сэнед, - Значит, библиотека... Но заняться библиотекой помешал дверной звонок. Рэй сполз со стула и поплëлся по коридору открывать. За дверью обнаружился никто иной как Оксана Росшанская. Рэю немедленно захотелось провалиться на месте. Исчезнуть, улетучиться, дематериализоваться, телепортироваться на Иссу, или на Урмилу, а лучше всего сразу в пекло к дьяволу. Вчера, прощаясь с ней после неудачного похода в кинотеатр, он обещал позвонить сразу же, как проснётся. Но Сэнед отвлëк его Иссой, и теперь он сгорал со стыда. Потому что надо быть полной свиньëй, чтобы вот так вот начхать на человека, который ему настолько доверяет, чтобы считки про всяких Серëж показывать! - Привет, Рэй! - судя по всему, она, хвала Зоне, всё-таки не обижалась. И выглядела Росшанская сегодня потрясающе. Светлые джинсы, сапожки на каблуках и серебристая курточка-косуха изумительно шли ей, Оксана казалась сейчас настоящей рок-звездой. - П-привет! Заходи, - Рэй не знал, куда девать глаза и руки, - Я сейчас это... Чайник. Ты раздевайся, я пулей... - Сначала объясни, куда ты пропал, а потом чайник! - распорядилась Оксана, - Или просто продрых до обеда? - Да не продрых, - мрачно буркнул Рэйден, пропуская гостью в прихожую и принимая у неё куртку, - Просто с самого утра про Иссу эту опять мозги убивали. В самых общих чертах о беде маленького бэ-энчика Оксане уже рассказывали. - Ну, и как результат? - Фиг собачий, а не результат! Как всегда, всё "размазывается", сосредоточиться невозможно. И Сэнед ничего важного так и не вспомнил. Мрак, в общем! Оксана сузила глаза, склонив голову к левому плечу. Тёмные тугие кудряшки упали ей на лоб. И Рэю подумалось, что сейчас она напоминает уже не рок-звезду, а какую-то великую поэтессу. Может быть, даже Цветаеву, только та, вроде, блондинка. - Ты на меня как-то странно сейчас смотришь... - Я просто думала, Рэй. Очень много думала. Про всякие вещи... Чайник, короче, ставь, вот! Выпытывать, что она там такое думала, Рэйден не стал. Ясен же стронций, что если человек выдаëт вот такие вот предисловия, значит сам скоро расскажет. Вот только формулировки нужные найдёт. Может, он и плохо разбирается в людях, но не настолько же! Интересно, о чём пойдёт речь? Она передумала и всё-таки попросит набить Смирнову морду? Через минуту чайник уютно булькал, Сэнед сидел на угровом диванчике с неизменным ретранслятором в руках, и вид у него был немного "пыльным мешком шарахнутый". Похоже, в эти несколько минут, пока Рэй ходил дверь открывать, предпринял ещё одну попытку. И опять неудачную. Оксана плюхнулась на диван. Вид у неё был задумчивый и очень решительный. - Вы вот что... Расскажите мне всё целиком! В последовательности. А то раньше всё какие-то обрывки, фразы отдельные. Чтобы я убедилась, что, правильно всё поняла. И лучше словами, а то я большие считки не так хорошо, как ты принимаю. И Рэй начал рассказывать. Словами, как она и просила. Про похищение Назарова, появление Сэнеда, зловещую Иссу, исчезнувшую из кооодинатной сети Урмилу, ссору с Чернобыльниковым. Оксана слушала внимательно и серьёзно. А когда Рэй иссяк, сказала, задумчиво накручивая тёмную прядку на палец: - Слушайте, пацаны! Я, конечно, ни хрена толком в этом не разбираюсь, но вам не приходило в голову, что никуда Урмила с Меридиана не девалась. - Логичный, - кивнул Сэнед, гремя чашками. - Конечно, не делась! - Рэй полез в буфет за новой пачкой заварки, старую они с Сэнедом уже извели, - Только толку с этого! Ни Исса, ни Урмила вообще никак не считываются. И я не знаю, как это объяснить! - Ммм... А может быть так, что Урмилу просто очень тщательно экранируют? От таких вот считывальщиков, как ты. И скорее всего, это делают с Иссы. Которую и саму тоже экранируют. Или это технически невозможно? - Да, пëс знает, что у них там технически возможно! - он грохнул на стол жалобно звякнувший чайник, - Другого объяснения я и сам придумать не могу. Нет, по идее, настолько тотальную защиту держать можно, только на это такие энергозатраты понадобятся - отвал турбин просто! И раз они на них идут, значит под этими защитами наверняка что-то совсем ужасное! - А ведь точный! - Сэнед вскочил с дивана - Точный! Я брал газету про аварию. Значит, кто-то на Иссе очень любопытный за эту аварию. И... И... Он затих на секунду, закусил губу. Посмотрел на потолок, так, будто там был написан совет: как всё-таки решиться и произнести такие невозможно, запредельно ужасные слова и безжалостно закончил: - Они же знают мою родную параллель Урмилы. И хотят там дождать аварию. Это, - он махнул рукой в сторону лежащей на столе газетной страницы, - Это уже бывший авария. А им нужен который будущий ещё! Рэй чуть было не поставил мимо стола только что взятую им чашку. Мозаика, кажется, начинала складываться. И целая картинка обещала быть страшной, очень страшной. А ведь точно! - лицо у него сейчас тоже стало страшным, - Согласно обрывкам воспоминаний, которые у Сэнэда всё-таки остались, научное руководство Иссы больше всего интересовали именно катастрофы и взрывы! Но скорее всего, они не будут просто "дожидать" аварию... Он тоже замолчал на секунду, собираясь с духом, прежде, чем сказать вслух настолько жуткое, и Сэнед успел сделать это за него: - Они будут мой станция взорвать. Оксана сжала кулаки. - Но ведь должен же быть способ этого не допустить, Рэй, Сэнед! - Сейчас станций мой целый, - убеждённо сказал бэ-энчик, - Я её чувствую чувством. Я бы объявил, если бы когда не так. - Но как мы предотвратим этот чëртов взрыв, - вскинулся Рэй, - если мы из-за этого, врайла их сожри, экранирования, засечь эту Урмилу не можем? А значит, и попасть туда не можем тоже? Оксана, судя по выражению лица, принимала какое-то важное для себя решение. Явно из тех, которые про перейдëнные рубиконы и сожжённые корабли. И приняла. Поставила несчастную чашку. Посмотрела в глаза сначала Рэю, потом Сэнеду. - Вот что, пацаны, - сказала она твëрдо, тоном, не допускающим возражений, - Я действительно почти всю ночь сегодня не спала - думала. Есть одна идейка! - Какая? - хором спросили оба активити, уставившись на Оксану, как сразу две Золушки на прекрасную фею-крëстную. Одновременно неверяще и благодарно. - Вы же в курсе, где у меня отец работает? - Вроде бы в КБ "Альтаира", - вспомнил Рэйден. - Правильно! И не просто в КБ "Альтаира", а в той группе, которая сейчас доводит до ума "Монолит". Рэй, отлично знающий, о чём идёт речь, восхищённо присвистнул. Сэнед, ещё не успевший ничего услышать про "Монолит", спросил, что он есть такое. - Это - эксперементальная установка для усиления ноосферических волн и импульсов, - начала объяснять Оксана, - Она жутко многофункциональная, и всех технических подробностей я сама не понимаю. Но я знаю, что если в установку поместить человека, его поисковые способности увеличиваются многократно. Становятся фактически абсолютными. Первые такие опыты уже были проведены недавно, отец рассказывал. И они успешны! Другое дело, что непрерывно синхронизироваться с "Монолитом" человек может не больше, чем полчаса. Иначе мозги буквально выгорают. А активити ещё вообще туда пихать не пробовали. Но если мы рискнём, то ты успеешь сцепить эту координату, Рэй, просекаешь? - Просекаю, - выдохнул Рэйден восхищённо. Испытать на себе в действии ещё толком не рождëнный, но уже легендарный "Монолит" хотелось до дрожи в пальцах. - Правильно! И мы пойдëм туда на разведку! - от волнения Сэнед вскочил и уронил чайную чашку. Оксана тоже встала, заметалась в поисках тряпки, обнаружила её под раковиной. - Ой, я кажущийся первый сказал без ошибок по-русскому! - растерянно улыбнулся бэ-энчик, - Но чай разбил... - Плевать на это, я всем сейчас ещё раз налью, - отмахнулся Рэй, - Но, Оксана, как мы туда попадём? "Альтаир" же совершенно закрытая, секретная территория! Туда даже мой отец нам пропуска полгода выбивать будет. Оксана окинула его гордым взором победительницы. - А не надо пропусков! Я-то у отца на работе бывала, хоть это и ммм... не приветствуется администрацией. И все ходы-выходы знаю. И ключи где папа хранит, знаю тоже! - Но это же преступленная уголовность! - оторопел Сэнед, - нас отловят и в Магадан посадят. - Во-первых, не преступленная уголовность, а уголовное преступление, - назидательно сказала Оксана, которая была в курсе в том числе и о быстронейтрячьих проблемах с рехнувшейся машиной, - А во вторых, не посадят, если не поймают. Хорошо бы ещё инжекторы со снотворным ещё добыть для верности. - Инжекторы не проблема! - сказал Рэй, уже прикидывая, как ему половчее обнести запасы Храма, - И кроме того, если нас поймают, так и объясним, что бы не ради игр с приключениями, а станцию спасаем! И да, Хрусталёв же, если что, в курсе всего вокруг Иссы. - Значит, договорились! - сейчас Оксана Росшанская казалась похожей уже не просто на крутую "звезду", а на героиню приключенческого фильма. Расхитительницу гробниц какую-нибудь, - Рэй, собирай всех, надо решить, кто именно ночью на завод поломится. И... И вот, что... - Она немножко засмущалась, - Вот что, Рэйден! Раз уж я вляпываюсь в такие приключения, дай мне настоящий сталкерский позывной. А то у меня нету. Рэй застыл на месте. От удивления, с ТАКОЙ Оксане Росшанской он знаком ещё не был. И даже не представлял, что она может такой быть. Красивая, умная, добрая, понимающая - да, тысячу раз да! Но чтобы ещё и до бесшабашности храбрая, решительная и деловая... С какой не то что в разведку - в адское пекло шагнуть не страшно, если оно, конечно, и в самом деле где-нибудь существует. Кроме удивления было и другое чувство. Щекотно-тëплое, окрыляющее, будоражащее. Неистово радостное, будто в груди поселился апельсиновый взрыв. Потому что такая вот просьба - это же... это же... Хотя, может, он рано воодушевляется, может, Оксана таких подробностей просто не знает? Чтобы не оказаться, если так, рвзочарованным самонадеянным идиотом, Рэйден на всякий случай решил прояснить. - Оксан, - он замялся, - Оксан, а ты в курсе, что у сталкеров по традиции такая просьба означает одновременно и просьбу об ученичестве? И желание стать напарником? Оксана послала ему уничтожающий взгляд. - Нет, конечно же! - она фыркнула, словно рассерженная кошка, - Я же не в Светлояре, а в вышеупомянутом Магадане живу! И понятия не имею, как крестят в Зоне! Апельсиновый взрыв всё-таки вырвался изнутри наружу. Нет, Рэй не позволил себе испортить красоту момента ликующим дикарским воплем, или какими-нибудь там детскими прыжками до потолка. Но если кто-нибудь сейчас читал его ноосферу, он наверняка видел ослепительную солнечную вспышку. Неуютный и неправильный в последние дни мир за миг изменился до неузнаваемости, снова став ласковым и счастливым. Обмирая от сладкой пронзительности этой секунды, Рэй шагнул к Оксане, положил ей руки на плечи. Взглянул ей в глаза - глазами самой Зоны, туманными с синими и золотыми искрами и сказал: - Твой свежий взгляд, твои мысли, твоя храбрость... Всё это стало для нас тут глотком воздуха. Поэтому пусть среди среди странников Меридиана тебя зовут Оксиген, кислород то-есть. - Здорово, - отозвалась Оксана тихо-тихо, - И на моё имя похоже, а мне оно всегда нравилось. Оксиген, Окси... Спасибо, Рэйден, Гроза! - И я беру тебя в ученицы и напарницы, и так как у нас, Воителей Храма, не принято приносить обеты, кроме тех, что даём мы единожды в жизни Вечной Дороге и Сердцу Зоны, я просто скажу, что отныне дороги наши мы делим пополам. Руки с оксаниных плеч он убирал с большой неохотой. Сэнед сидел неподвижно, забыв про всякий там чай и вообще про всё на свете забыв. Не потому что оказался настолько очарован тем, как привычный, самый обыкновенный Рэй, ругающийся, получающий двойки, сносящий иногда нечаянно слишком размашистыми жестами вещи со столов и полок, вдруг стал на мгновение воистину Сияющим Благословенным. Просто его тоже коснулось звенящее напряжение этих секунд, и прохладное дыхание Бесконесности долетело откуда-то издалека, чтобы невесомой лаской коснуться его лица, чуть тронуть волосы, унести усталость. И оставить чувство, властное и всеобъемлющее, как откровение: Их должно быть трое. Трое идущих по Меридиану. Трое, ставших одним целым. Трое и... Исса. Правда, что это именно за трое, бэ-энчик понять и разглядеть не сумел. Он, Рэйден и Оксана? Или он, Лина и Хранителями Небесными обиженный Чернобыльников, ну, бывает же, в конце концов и так, что самая крепкая дружба начинается с вражды? А может, вообще кто-то, ещё не встреченный, или встреченный, но из-за треклятого договора безнадëжно забытый? Мелькнули на миг перед внутренним взором два каких-то лица - девичье, голубоглазое с сурово сжатыми губами и худое, нервное лицо черноволосого парня. Оба казались смутно знакомыми, но сообразить, где он их видел, быстронейтронничек так и не смог. - Я отправил сообщения всем, - отвлëк Сэнеда от копания в искорëженной памяти голос Рэя, - Придут все, кроме Эрика, он сейчас на станции дежурит. Минут через пятнадцать все будут. Бэ-энчик рассеянно кивнул, продолжая ожесточённо размышлять о своём. Об этих лицах. Чьи они и какое отношение их обладатели имеют к нему и к Иссе? Это казалось важным, очень важным. Сэнед сосредоточился изо всех сил, так, что от напряжения застучало в висках. Может, Меридиан милостив, и всё-таки удастся понять хоть что-то? А вдруг это "что-то" - ключ к разгадке тайны, к спасению станции? Помоги мне, ноосфера Вселенной! Меридиан оказался милостив. Два образа встали перед закрытыми глазами, теперь уже никакие не смутные, предельно ясные и чëткие. Девушка - высокая, крепко сбитая с короткими светлыми волосами и холодным взглядом. И парень, бледный, блестящие чëрные пряди падают на лоб, в глазах искорки безумия. Он - Сэнед был сейчас почему-то стопроцентно уверен в этом - сталкер и поэт, она - гениальный хакер. Они трое имели друг к другу какое-то отношение в прошлом и должны сделать что-то важное в будущем... Быстронейтронник судорожно вцепился пальцами в край стола, до боли закусил губу. Неужели? Только бы не ошибка, только бы действительно! Он начал вспоминать? Блок подаëтся? - Рэй, Рэйден! - закричал он, - Я, кажется, памятую! Он успел услышать, как Рэй заорал "Ура!" и саданул рукой по столу так, что чашки подпрыгнули на блюдцах. А в следующую долю секунды в мозг хлынула боль, от которой потемнело в глазах и перехватило дыхание. Неистовая, раскалëнная, невыносимая. Кажется, он начал падать. Кажется, его подхватила Окси, но не удержала и они завалились на пол вместе... В себя Сэнед пришёл на диване. Рэйден сидел рядом, закрыв глаза и положив ему руку на лоб. Голова раскалывалась. - Станция! - заполошно метнулось в мозгу. И тут же пришло успокоение - с Майтирэном всё было пока что в порядке, станция ощущалась. - Не вставай! - тихо приказал Рэйден, поняв, что быстронейтронник пришёл в себя, - Ты начал вспоминать, попытался разрушить блок, интуитивно, но он оказался сложнее и сильнее. Больно больше не будет, я кое-что храмовое применил, но больше пока не пробуй, ладно? Голос у светлоярца дрожал. - Я нормально, - попытался сказать бэ-энчик, но губы слушались плохо. - Пока что говори мыслями, - Рэй попытался улыбнуться, но получилась только какая-то некрасивая беспомощная гримаса, - Минут через десять силы вернутся, а пока что лежи просто. И глаз не открывай. Напугал ты меня, чудовище! Последняя фраза получилась у него по-детски обиженной. - И ретранслятор свой едва не разбил, - добавил голос Оксаны, - Но он не пострадал всё-таки. Да, Дайичи на связь выходил, сказал, что они капельку задержатся. Они там кота с дерева спасают. Головная боль уходила. Вообще всё неприятное уходило. Тело казалось невесомо лëгким - пошевелишься и взмоешь к потолку, как воздушный шарик. Шариков в своëм прошлом Сэнед не помнил, но здесь, в Светлояре они ему нравились. А вот уже стало и глаза открывать не страшно. И захотелось поинтересоваться судьбой кота... - Ещё пару минут - и можешь вставать! - сказал Рэй, - Оксан, сооруди ещё чаю, пожалуйста! - С этим сложно. Мы скатерть со стола стянули. Со всем, что на нём стояло. Рэй, тебя очень ругать будут? - Не думаю. Сэнед уже в порядке, пока он доочухивается, мы, как раз, ликвидируем последствия. Рука со лба исчезла. Послышалось звяканье и хлопанье шкафных дверец. - А что ты, собственно, применил? - спросила Окси у Рэя, - и вообще, что это было? Я чуть от страха не умерла, если честно. - Применил, как я уже сказал, кое-что, чему Храмовники научили. У нас тоже ведь тоже умеют воспоминания, если надо, в кашу перемолоть. И знают, что делать, если стало худо тому, кому их перемололи. - А восстановить разве не умеют? - Умеют, но не во всех случаях. У нашего чуда иномирового блок всё-таки слишком жëсткий и на чуть иных принципах построен. Поэтому резко ломать его никто не рискует, можно совсем мозги выжечь. Только предельно осторожно и постепенно. А сам бэ-энчик сейчас его именно что начал ломать. Случайно, причём, насколько я понимаю. Вот и прилетели последствия, которые мне, хвала всем Зонам, удалось нейтрализовать... Сам чуть не обделался, когда понял, что с ним творится! Сэнед попробовал встать. Огляделся по сторонам. Приладил на место ретранслятор. - У меня уже совсем порядок, правда! Давайте, я вам помогну убирать разрушенность! - Не, ты посиди! - Рэй задвинул мусорное ведро в угол, - Мы уже фактически закончили. Бэ-энчик забрался на диван с ногами, устроился, подперев рукой голову. - Рэйден! А расскажи побольше про Храм! Рэй повозился на диване, устраиваясь поудобнее, прикрыл глаза и начал рассказывать.       После аварии на АЭС Риенка многие эвакуироваться не смогли. Власти "в лучших традициях" больше берегли не людей, а деньги. Не хватало всего - врачей, охраны, еды в контейнерах, грузовиков и топлива для них. Быстро и за государственный счëт увозили ценных специалистов и тех, кто мог заплатить за себя и семью столько, сколько просили. А просили много. "Вы уж как-нибудь" - говорили суровые офицеры в противогазах всем остальным, - "В конце концов, правила безопасности знаете, учения соответствующие каждый год были. Продержитесь!" И уходили, пряча глаза. Оглохшие от детского плача и лающих мегафонных команд, перепуганные, растерянные, замотанные беготнëй и дурные после горстей препаратов, люди не сразу заметили, что в пустеющих городках и посёлках вокруг раненой станции происходит нечто странное. Брызжут кое-где из-под бетонных плит маленькие молнии, меняет по нескольку раз в день цвет листва на деревьях, в яркий полдень отражаются в лужах разноцветные огоньки неведомых созвездий. Не сразу заметили даже и что вокруг, даже для первых недель после атомной аварии как-то многовато трупов. Очень странных трупов - то нелепо подвешенных в воздухе и там застывших, то иссушенных так, будто что-то мгновенно высосало из тел все жидкости, то среди жаркого лета вмëрзших в ледяные глыбы, которые таяли слишком медленно, ненормально медленно. А когда заметили, удивились, что по странному совпадению вся эта мёртвая плоть, истерзанная, переломанная, обезображенная, по странному совпадению принадлежит паникëрам, мародëрам и ушлым молодым людям обоего пола, которые недавно раскатывали вокруг на своих машинах, предлагая "индивидуальную частную эвакуацию недорого". И тогда появился человек, называвший себя просто Проповедником - И-Раиссаром. Он носил простой серый комбинезон из камуфляжа и не носил никаких защитных приспособлений на лице. Даже простенького респиратора-" лепестка". И был у него голос, который трудно не слушать и глаза, в которые страшно и сладко смотреть. То горящие фанатическим блеском, то без мятежные, словно у младенца. Но так или иначе кажущиеся - всевидящими. Он говорил: настали дни нового мира и гневная Зона пришла. Старые ценности и привычные правила ничего больше не значат. Мы - иное, отдельное человечество, занëсшее ногу для первого шага по неизведанному пути. Он говорил: не бойтесь этой новорождëнной силы земли, строительство с лиц маски, в канавы отшвырните дозиметры! Пейте воду из рек, ешьте плоды земные, спите под небом у дружеских костров. Он приказывал: "Смотрите!" и держал в левой руке только что высмеянный им дозиметр, а в правой - осколок чего-то чëрного и блестящего. Приборчик истошно верещат, его зашкаливает. И-Раиссар брал миску с водой, клал туда свой осколок, пил сам и давал отпить тем, кто не шарахался от него, как от безумного. Он говорил: вот пришёл Первый Взрыв и, вывернув наизнанку реактор, отделил прошлое от будущего и свет от тьмы. А сразу же за ним грянул Взрыв Второй, незримый обычному глазу, но открывший нам путь в неведомое. Вот она, эта слабо серебрящаяся по ночам Дорога, видите - на ней растëт неувядающая голубая трава. И пусть те, кто хочет покоя, уйдут по ней в другие миры - такова милость Зоны. И пусть те, кто недостоин знания этой тайны, умрут, они уже сейчас умирают - таков гнев Зоны. Остальные же - сильнейшие из сильных и вернейшие из верных, да откроют Зоне разум свой, дабы наставляла она их. Да обратят к ней сердца свои, дабы совершенствовала она их. Да вручат ей тела свои, дабы придала она им новые свойства. Ибо такова мудрость Зоны. Пейте воду, полную священных частиц и носите у груди осколки графита и комочки расплава из реактора, своей гибелью ознаменовавшего нам новые пути наши в знак того, что Зоне вы отныне - хранители доверенные и чада возлюбленные! И ждите Третьего Взрыва, тоже зримого не глазами, но разумом, слышимого не ушами, но сердцем. Приближайте приход Его словами своими и деяниями своими, ибо он завершит начатое и откроет людям высочайшие звëздные истины во всей их полноте. Проповедника жадно и жарко слушали все. Отчаявшиеся горожане, уставшие от страха и неизвестности. Солдаты. Ликвдаторы последствий аварии, спешно возводившие над искорëженным первым блоком Риенки свинцовый купол-Укрытие. Журналисты. Всевозможные изгои, беглые преступники, безумные поэты и не менее безумные учëные, которые начали правдамии неправдами прорываться в Зону в надежде найти приют хотя бы на истерзанной радиоактивной земле. Многие становились его учениками, выбрасывали паспорта и брали новые имена, а точнее - позывные. Достойнейшим позволялось называться так, чтобы подчеркнуть свою особую связь со станцией: Распад, Расплав, Уран, Радий, Разгон. И только Проповедник оставался Проповедником. Пока не умер десятилетие спустя, тепло попрощавшись с соратниками и усилием воли остановив себе сердце. Тело его рассыпалось голубыми искрами. На следующий день на этом месте возникла аномалия, похожая на кристаллическое дерево. У положенного под ним человека на глазах затягивались самые страшные раны... Храм Трëх Взрывов рос и совершенствовался. Уходили, по Меридиану или просто из Зоны случайные люди. Взамен приходили готовые принять учение И-Раиссара и посвятить жизнь его укреплению. Копились знания и умения, ставились опыты, толковались и дополнялись заповеди. Постепенно, ценой изнуряющего труда и нескольких военных столкновений Храмовники добились независимости от "Старой Земли", так называли они всю остальную цивилизацию планеты Мериар. На территории критического радиоактивного загрязнения вокруг Риенки по счастливому стечению обстоятельств оказалось и несколько армейских заводов, их работу удалось наладить, хотя и далеко не в прежнем объёме. Зато уникальные материалы, которые добывались из некоторых аномалий позволили создать оружие и приборы, невозможные на "Старой Земле". Через Меридиан учение о Третьем Взыве проникало потихоньку в другие миры... Было, конечно, и плохое. Несколько расколов, увы, эта напасть неизбежна для любой церкви. Попытка нападения каких-то хищных инсектоидов, поваливших однажды из перемещающей аномалии "миксер". (Мерзких мутантов удалось перетравить, а формулу яда потом с благодарностью приняли в ближайшей Сопряжëнной Реальности, чья Зона часто страдала от таких набегов). И самое страшное - ноосферная тварь по прозвищу Серая Роза, подчинившая себе разумы многих воинствующих сестëр и братьев. Но с ней смог справиться Рэйден из Светлояра, прозванный за это Сияющим Благословенным и почитаемый с тех пор как живая святыня и один из драгоценнейших даров Зоны... Но об этом Рэйден повествовать не очень-то любил. Да и кто бы на его месте любил? К тому же раздался требовательный звонок в дверь - героические спасатели кота наконец добрались. Моментально сделалось шумно и тесно, все сразу пытались говорить обо всём сразу, торопя и перебивая друг друга. - Оксанка, привет, классно выглядишь! - Сэнед, ты как? Я считал, что тебе плохо было... - По Иссе что-то новое? А что именно? - Да вы считывать разучились внезапно, что ли? - "Трëха" почему-то сегодня по Александрова не ходит. - "Альтаир" - это вам не в Длинный Дом лазить, не пропустят нас туда ни за какие коврижки! - Бэ-энячий блок... Вот тебе и псионика! - А вот и пропустят! Я же уже ходила. - А кот какого цвета? - Кто бы только знал, как я хочу жрать! - Оксановая идея хорошая есть про завод! - А у Рэюшки, наверно, дефициты тут какие-нибудь... - Мы бы его сюда принесли, но этот придурок удрал. - Не удрал бы, если бы Чернобвльников не проворонил! - Всё-таки давайте говорить по делу! Когда полезем и как? - Чернобыльников, ты хоть когда-нибудь бываешь не голодный? - Бэ-энчик, ты должен сказать в "Эпи-Центре", чтобы тебе прекратили этот блок ковырять! - Да заткнитесь все уже!!! - заорал наконец Рэйден, у которого голова болела и без этой неразберихи, - Давайте все зашли на кухню и будем говорить по очереди и по делу! Как на совещании, а не на базаре! - Рэй-кун, ты тут, похоже, от урмильского ретранслятора лингвистическими познаниями заразился, - усмехнулся Дайичи, - Но по сути ты прав. - Мигрень моя права, - буркнул Рэй, - Пощадите человека, то-есть реактора! Реактора пощадили минут через пять. Именно столько понадобилось, чтобы те, кому надо раздеться, разделись, галдëж прекратился, очередная порция чаю оказалась разлитой по чашкам (Хотя Рейден уже смотреть на чай не мог), в общем, обстановка стала похожей на вышеупомянутое совещание. Чернобыльников засунулся в холодильник, но ничего дефицитного там не нашлось. Зато обнаружились вчерашние котлеты в количестве, достаточном для небольшой армии. Лина вызвалась наделать с ними бутербродов. Дайичи постучал ручкой по краю стола. - Давайте действительно сделаем совещание! Сначала обсуждаем дело, причём, если это не сложно, не хором. Рэй-кун, ты в сообщении писал, что у Оксаны-тян есть замечательная идея... Тоже мне "замечательная"! - хмыкнул Тошка, - Мы от забора на пять шагов не успеем отойти, как нас сцапают. - Я уже объясняла бэ-энчику с Рэем, что не сцапают, - нахмурилась Оксана, - Я там уже не раз бывала и знаю, что говорю! - Ты бывала, а мы-то нет, - Лина покрутила в пальцах ложечку, - А если и бывали, то днём и на экскурсии. Так что объясни, пожалуйста, всё в подробностях. - А что обьяснять? - не сдавался Чернобыльников, - Там охраны, наверно, целый полк. Или даже два полка! - Вовсе не полк, - принялась рассказывать Окси. Охранники есть на проходной, что естественно, у входов в цеха, ну и плюс патрули ещё ходят. Дальше! Некоторые из цехов по ночам тоже работают, как и медпункт и столовая, но нам туда не надо. Нам надо туда, где КБ и лаборатории, это комплекс зданий за отдельным заборчиком. И ночью там обычно никого нет. Точнее, есть, но сторожат только у входов, по двое на здание. - Подожди! - Лина оставила в покое ложку, - А если кто-то ночью работает? Ты же, вроде, сама говорила, что отец твой на работе иногда ночует. - Именно что иногда. Это исключение, а не правило. Если кто-то хочет в лаборатории остаться ночью, то он заранее заявку на это составляет. И уж папиного-то расписания я всяко в курсе. Выберем ночь, когда у "Монолита" точно никого нет! - Твой отец, между прочим, не один там работает, там целый отдел,- продолжал упираться Тошка. Раньше Рэй не замечал за ним такой въедливости. Скорее наоборот, вечно расхристанного чернобыльца приходилось всё время немножечко пинать за невнимательность к деталям. - Ну да, отдел. Но все ночные сеансы так или иначе с папкой согласовывают. - А сигнализация? - Сигнализацию беру на себя! - сказала Лина, - Я умею чувствовать провода. И незаметно обесточивать приборы, ну, или наоборот, запитывать. - Да ты что? - округлила глаза Окси, всё-таки не до конца ещё привыкла к фокусам и странностям человекообразных реакторов. - У каждого из нас пятерых, - объяснил Рэй, - есть какая-то выдающаяся способность. Дайичи, вот, лучшийс Светлое телепортист. Может перемещать что угодно откуда угодно и куда угодно, что бы ему не противостояло. Он так Александра Николаевича с Иссы спас. У Лины контроль над электричеством. Хоть с молниями танцевать, хоть весь город усилием воли обеспечить. Тошке никакие самые высокие температуры не страшны, он несгораемый. А Эрик к враждебной телепатии невосприимчив вообще никак. Вражеский псионик может лопнуть от натуги, а ВВЭР даже не заметил, что его атаковали. - А ты? - Нууу... Я, вроде как, лучше всех считываю и на Меридиане ориентируюсь. Но это не совсем то. - Почему не совсем? - Смотри, Окси! У остальных четверых их эти вот свойства абсолютны, понимаешь. Это проверяли, много и долго, и в этом убедились. Они, каждый в своём, реально самые лучшие. Непревзойдённым. А я всё-таки не самый сильный "эфирщик" в городе. Просто лучший в команде. А так у меня получается не всё и не всегда. Значит, по логике, моя особенная способность не в этом. А в чём, пока не знаю. И никто не знает. - Может, радиация? - предположила Оксана. - Не-а. Радиацией любой из нас управлять умеет. И в этом мы на одном уровне. - Давайте всё-таки вернëмся к нашему делу, - прервал рэевские рассуждения Дайичи, - Получается, мы просто придём к "Альтаиру", встанем под забором снаружи и оттуда провесим канал для телепорта прямо туда, куда надо? - Ага! Я же расположение тамошних объектов прекрасно знаю! А если случайно на кого-нибудь всё-таки нарвëмся, можно снотворным выстрелить. Я Рэю говорила. - Инжекторы не проблема, позаимствую у Воинов Храма, - улыбнулся Рейден, - Да и псионику саму по себе тоже никто ведь не отменял. - Инжекторы, я надеюсь, не понадобятся, - сказал Дайичи, - Всё-таки мы не бандой на грабëж идём. И стрелять ампулами в людей, которые всего лишь выполняют собственную должностную инструкцию как-то не хотелось бы. Рэй, Сэнед и Оксана одновременно представили себе безупречно аккуратного и столь же безупречно законопослушного японского активити главарëм шайки грабителей и расхохотались. - Наверняка в исполнении нашего самурая разбой выглядел бы примерно так: деликатно потрогать предполагаемую жертву за рукав и - "Простите, пожалуйста, за беспокойство, но не будете ли вы любезны предложить нам свои часы, кошелëк и устройство связи?" - предположила Окси, но тут же испугалась, что шутка вышла не очень и пробормотала "Ой, прости, пожалуйста!" Фукусима-сан и не подумал обижаться. Он и сам иногда посмеивался над собственным слишком примерным поведением. Японец поискал взглядом бумажку и что-нибудь пишущее. И обнаружив нужное на подоконнике, мгновенно сочинил: С большой дороги Устал и чаю хочу, Будьте добры кошелëк! Хокку заканчивалось улыбающийся символической кошачьей мордашкой. Оксана пришла от стишка в буйный восторг и выпросила себе на память. Просмеявшись, вернулись к обсуждению плана. Он вырисовывался простым, "как два стержня приподнять" и по сути сводился к использованию самых главных сталкерских навыков - скрытности и умению импровизировать. Действительно приехать ночью, всем вместе, чтобы никому не было обидно, построить портал, а дальше - по обстоятельствам. Если обстоятельства окажутся совсем уж невыносимыми, звонить и телепатировать Михаилу Константиновичу, Арсению Никитичу, а лучше обоим сразу. Но заранее ни одному, ни второму не говорить ни словечка. Потому что, ясен же плутоний, в восторг от этой авантюры они явно не придут. Оксана и Рэю отводились самые ответственные роли. Первая должна была выяснить расписание ночных посещений лаборатории и украсть у отца ключи. Второй - собственно, опробовать на себе "Монолит". Получив координаты Иссы и Майтирэна, все разбегаются тем же телепортом. Если кому-то в ночь операции выпадет дежурство на станции, разумеется, он должен отпроситься. Если всё получится, на следующее утро, добытые не совсем приличным путём координаты проносятся майору Кострову. Вот тогда он может сколько угодно кипеть и пузыриться от злости и обзывать всю компанию малолетними террористами. Как говорил кто-то в древнем Риме, победителей не судят. Конечно, в глубине души все, кроме, разве что, совсем уж неопытного в таких вещах бэ-энчика, понимали, что план груб и глуп. Но даже самый плохой план лучше, чем совсем никакого. Где-то в таинственной глубине вселенной безжалостный метроном отсчитывает часы, из которых складываются последние дни станции Майтирэн. И по сравнению с этим всё остальное просто не важно. - Все согласны? - решил подытожить разговор Дайичи, - Или у кого-то есть ещё, что сказать дополнительно? Рэй пересëкся взглядом с хмурым Чернобыльниковым, запоздало сообразил, что Тошка не смеялся над самураем-грабителем и мысленно взвыл. Интуиция прямо-таки заорала, что сейчас будет что-то нехорошее. И подкинет бяку, как всегда в последнее время, однотипничек, чтоб ему все топливные каналы спиральками закрутило! В очередной раз захотелось оказаться где-нибудь на другом краю Меридиана, ну, сколько можно... Интуиция вопила не зря. Гадость не заставила себя ждать. - У меня есть, что сказать дополнительно, Фукусимушка, - Тошка начал выбираться из-за стола, мрачный, как тень собственной аварии, - Весь этот план - полное дерьмо, и лично я ни на какой "Альтаир" не полезу. И вам тоже не позволю! Все вытаращились на него так, будто он за одну секунду превратился во врайлу. Или чешуëй с ног до головы покрылся. Сэнед что-то сдавленно пискнул на родном языке и выпустил из пальцев чайную чашку. Та отправилась в коротенький последний полëт на пол, но никто не обратил внимания. - Чернобыльников! - чужим страшным голосом сказала Лина, - Ты с ума сошёл? - Это не я, это вы все с ума сошли! - тошкино лицо скривилось от злости, - Тоже мне, герои-спасатели, авантюристы хреновы, цезий вам в гадолиний! Дети малые, безмозглые! - Сам-то очень мозглый?- рявкнул на него Рэй, - Если тебе этот план не нравится, предложи что-нибудь получше! - И предложу! Получше - это вообще никуда не идти! - Это почему ещё? - Потому что, - Чернобыльников шумно вдохнул, набирая в грудь побольше воздуха, - Потому что "Альтаир" - предприятие секретное, а вы туда этого малахольного быстронейтронника тащить собрались. А где доказательства, что он не шпион? И даже если не шпион - всё равно! Думаете, никто не узнаёт, что мы туда шастали? Даже, если всё пройдëт как по маслу? Вы представляете, что с нами сделают за то, что без разрешения "Монолит" трогали? Сэнед крепко до боли вцепился пальцами в рэевское плечо и только поэтому светлоярский активити не полез через стол бить бывшему другу морду. У него в голове сейчас так и промелькнуло - "бывшему другу". Безжалостно ясно, холодно и почему-то почти не жутко от таких ужасных слов. Будто он к ним готовился. Будто привык уже, будто они зрели в нём давно, с того самого спора на солнечной назаровской кухне. Росли, набухали, наливались тяжело, как свинец, ледяной безнадëжностью. Не смотря на всеобщие усилия их с Тошкой помирить, на шуточки и подчëркнуто небрежно разговоры ни о чём. А сейчас они всего лишь всплыли на поверхность сознания и лопнули, как нарыв, расплескавшись внутри полынной горечью. Бывший друг. Всё-таки бывший. Зона отчуждения... Нет, морду ему потом надо всё-таки набить. За Сэнеда. Который сидит рядом, беспомощно хлопая огромными глазами, опять такой потерянный, маленький, одинокий. Словно не было всех этих дней, не было смеха, дружбы, домашнего тепла, бесконечного чая, прогулок по дворам, неповторимого словотворчества из ретранслятора. Рэй, Лина, Оксана, Дайичи, ВВЭР, отец, даже Лилька, столько сделали, чтобы бэ-энчик отогрелся, поверил, что ему помогут, что он не один на свете. А этот тупица Чернобыльников одним махом всё испортил из-за идиотских подозрений! Которые, между прочим, майор КГБ и директор "Эпи-Центра" ни капельки не разделяют. - М-да, Тошенька, - презрительно протянула ИАЭС, - До сих пор мне не казалось, что ты скотина. - Я скотина? - взорвался Тошка, - Значит, это я, по-твоему, скотина? Только потому что я вас от преступления удержать пытаюсь? Вы что, отупели тут все внезапно и ничего не понимаете? Это же не с физики сбежать и не крысу Заренковой в портфель засунуть. Это - диверсия, уроды вы безъядерные! Самая настоящая! - Да, с формальной точки зрения именно диверсия, - невозмутимо согласился Дайичи, - Но мы обязаны на неё решиться, если за всю это время так и не нашли другого способа спасти станцию. А его нет, хотя прошёл уже почти месяц. Потому что нужных координат нет. До сих пор. Поэтому если у тебя их тоже нет, - самурай выделил голосом слово "тоже", - ты заткнëшься и пойдëшь со всеми на "Альтаир". Если у тебя, конечно, есть хоть капля чести. - Ну ладно, - прошипел Чернобыльников, складывая руки на груди, - Допустим, вы все правы. И Сэнед ни разу не шпион, и Майтирэн мы обязаны любой ценой спасти. Допустим. Но вы подумали головой, как именно мы эту самую аварию будем предотвращать, а? Придём впятером на Иссу в парадной форме с отглаженными галстуками и слëзно попросим "Дяденьки, не взрывайте АЭС, мы всей третьей школой против!". Так, что ли? - Добыть координаты - это самое главное! - отрезал Рэй, - Будут координаты, сходим туда на разведку, до будем конкретную информацию. И исходя из неё уже начнём действовать. - Пять, ну, ладно, шесть активити и девочка? Против целой шайки террористов? Смешно! - Если понадобится, добровольцев соберëм. Костров и "эпицентровцы" помогут. И ещё есть Храм! - как раз в этом Рэйден никакой проблемы не видел. Случалось ему и раньше ловить сигналы бедствия. И никто его с ними на фиг не посылал, между прочим. - Добровольцев! - фыркнул Антон, - А если их много понадобится? А если там у этих иссовцев оружие какое-нибудь вообще запредельное? Подумай башкой глупой своей, придурок! Если у них экранирование такое совершенное, то и всё остальное тоже наверняка не хуже. - И что теперь? - мрачно спросила Лина, - Станцию не спасать? - Да, не спасать! - зло выдохнул Тошка, - Мы не в кинофильме живём, а в реальном мире. А в реальном мире бывают вещи, которые нам не по силам. - И когда это ты таким рассудительный стать умудрился? - хмыкнула Лина, - Прямо старик столетний замшелый. Про эту Иссу и её оружие ещё вообще ни черта неизвестно, а ты уже паникуешь. - Я не паникую. Я вас к мозгам призываю. Когда раньше Рэй какие-то СОСы принимал, Костров сразу узнавал, что там и какое. А тут неизвестность. И теперь представь себе, Рэюшка, спасатель ты наш: мы добыли координату, сходили на разведку, выяснили, что Майтирэн всё равно обречëн... И ради чего тогда ты вляпал нас в уголовщину? Чтобы в оксаночкиных глазах побыть хорошим? Рэйден и так-то злился. Очень злился. А после этих тошкиных слов, чудовищно несправедливых, у него внутри всё просто заледенело от бешенства. Воздух почему-то вдруг запустил, отказываясь лезть в лëгкие. Привычная кухня закачалась и поплыла перед глазами. - Радиация! - сделал страшные глаза Дайичи, - Я уже почти не справляюсь её за вами убирать! - Плевал я на радиацию! - зарычал Рэй, - И на тебя, Чернобыльников, тем более плевал! Со всеми твоими аргументами свинячьими, вот! Можешь действительно никуда не идти, трус паршивый! - Я трус? - вскинулся Антон, - Я по роже тебе дам сейчас, узнаешь, какой я трус! Когда это и чего я боялся? - А если не боялся, тогда что? - ярость туманила разум, Рэю было всё равно, что именно говорить, лишь бы ударить побольнее. Чтобы слова, как нож, чтобы в самое сердце, чтобы наверняка, - Может, тебе просто обидно, что у тебя авария была, а сэнедову предотвратить удастся? Вот ты и мешаешь? Может, ещё в милицию ябедничать на нас побежишь, а? Удар попал в цель. Чернобыльский активити пошатнулся, хватая ртом воздух, грохнул обоими кулаками по столу. Схватил блюдце, шваркнул об пол. Прохрипел что-то нечленораздельное. Таких страшных глаз у Чернобыльникова Лина не видела ещё ни разу. Даже, когда он рассказывал про эвакуацию Припяти. Добродушный Тошка, разгильдяистый Тошка, вечно придумывающий что-нибудь смешное - и вдруг тëмное ледяное отчаянье и испепеляющая ненависть во взгляде. Губы плотно сжаты, голова вперëд, словно у готового к атаке быка. С такими лицами города сжигают! - Что-о ты сейчас сказал? Повтори! И это тоже до ужаса не его, не Тошкино - полный ярости свистящий шëпот, похожий на шипение змеи. - И повторю! - Рэй упрямо вскидывает голову, сжимает кулаки, - Хоть тысячу раз повторю! - Повтори! - Хорошо, слушай ещё разик: тебя, судя по реакции, твоя авария не слишком-то огорчила! Плевать тебе на самом деле на неё! Потому что иначе ты бы другому такого же не желал. А все ликвидаторы на стене - просто поза. Не стыдно тебе перед ними и не совестно! Лине показалось, что она явственно слышит хруст, с которым мироздание трескается напополам. Она кинула быстрый взгляд на Сэнеда - у бедного инопланетного бэ-энчика беспомощно приоткрылся рот и глазищи, и так-то большие, как у девочки, распахнулись на пол-лица. Из левого выползать предательски капля, здоровенная такая. - А вот ликвидаторов не трогай! - заорал Чернобыльников, - Это тебе перед ними совестно должно быть, а не мне. А знаешь, почему? - Почему? - Рэй тоже шипел, как рассерженная змея. - Потому что ликвидаторы, - Антон заговорил размеренно, будто слова были не слова, а пули, и он вгонял их в Рэя выстрел за выстрелом, - Ликвидаторы. Спасали. Свою землю. Свою, понимаешь? Жизнью для этого рисковали и здоровьем. Мне ли не знать, чем расплатились ликвидаторы? А вот ты этого не знаешь, Светлояр-один. И знать не можешь. У тебя-то катастрофы не было! - И ты полагаешь, будто это плохо, что не было! - У тебя вообще всё и всегда хорошо было! - Тошка снова сорвался на крик, - Чудо Светлояра, исполкомовский сынок, мальчик-мажор! Тебе всё всегда приносили на блюдечке с голубой каëмочкой. Всё, что захочешь! А теперь ты захотел перед новым дружком своим выпендриться, и плевать тебе, что ради этого люди могут погибнуть! Главное - ты выглядишь хорошим, правда? Тебя папочка-председатель по головке погладит и конфеточку даст! Рэй дышал шумно и тяжело. Его буквально разрывало от ярости. Снова заверещал счëтчик Гейгера. ИАЭС начала было прикидывать, как ей сейчас двигаться,чтобы половчее разнять драку, но Рэй с кулаками не кинулся. Наоборот, успокоил дыхание, соорудил непроницаемое выражение на лице и отступил на шаг назад. Нарочито брезгливо. - Тебя, Чернобыльников, даже лучше на Майтирэн не тащить! - презрительно бросил он, - Там балласт не нужен. Лин, Сэнед, все, пойдëмте в комнату! - Вам сказать, куда вы можете пойти? - в тон ему поинтересовался Чернобыльников, - Или сами поймëте? - Радиацию надо только убрать, - Лина встала, отряхнула брюки, - Нафонили всё-таки тут. - Уже помогаю, - Рэй очень старательно изображал спокойствие. В голове у Лины закрутилась фраза из какого-то старого фильма: "А я говорю тебе, что это плохой театр! Я говорю тебе, что это глупый и злой театр"... Чернобыльников круто развернулся, плюнул под ноги Сэнеду и пошёл прочь. Хлопнул входной дверью. На тумбочке в коридоре осталась сиротливо лежать его сумка. Издевательски новенькая и яркая, бело-синяя с надписью "Аэрофлот". - Рэй? - робко спросил Сэнед, - Ты есть какой? И нам куда пойти надо? Рэйден сел обратно на диван. - Какой-такой... Сами понимаете, какой! Быстронейтронничек виновато опустил голову. - Из-за меня такое всё, да? - Не из-за тебя, - тихо, но твëрдо ответил Рэй, - Из-за себя. То-есть из-за меня. То-есть тьфу... Ну, в общем, ты тут не причём! - Ну, вы, парни, даëте, - вздохнула Лина, залпом допив безнадёжно остывший чай - Боюсь, что теперь вас уже никакой Дайичи не спасёт. - Значит, нечего и спасать!- буркнул Рэй, - Если он действительно так думает. - Он так не думает. Точно так же, как и ты так не думаешь про аварию. Молчаливый бэ-энчик посунулся к Рэю поближе, прижался, как котëнок. Вид у него был несчастный-пренесчастный. - Какая разница, кто там что думает, Лин! После такого... - Вы же и раньше говорили друг другу гадости. Мирились же! - Но не такие всё-таки. И к тому же... - Рэй поднял голову к пасмурному небу за окном, будто оно способно было подсказать ему формулировку. - К тому же, по большому-то счëту это наша первая настоящая ссора! - Как так? - изумился бэ-энчик, - Вы же каждым днём ругаясь... ругаетесь. - Так из-за ерунды же! А раньше вообще больше в шутку. Что нам выяснять-то до всей этой истории было - чья радиация радиоактивнее? А теперь другое. Теперь мне действительно без него жить придëтся! Рэй замолчал, глядя в окно, провожая взглядом дальний товарняк, медленно ползущий по мосту в сторону станции. С такого расстояния вагоны казались игрушечными. Тоскливо прокричала во дворе какая-то птица. - Не простишь? - тихо спросила Лина. - Может и простил бы, если ему это было хоть сколько-то надо. Понимаете, раньше мы действительно только из-за фигни цапались. А это не фигня! Это - позиция. И у него, и у меня. Так что... - Он оборвал себя на полуслове, - Ладно, хватит уже про Чернобыльникова! Хотя про аварию я, конечно, зря. - Так и он про мажора зря! - Про мажора зря, - Рэй энергично кивнул, - А вот про ликвидаторов на своей земле - это, как раз, позиция. И звучит она так: если ты мне не родной, можешь пропадать пропадом. А я так думать не умею! Лина задумчиво покрутила в пальцах ложечку. - Знаешь, а ты прав, пожалуй. Как до меня до самой-то не дошло? - В чëм именно прав? В том, что это позиция у Чернобыльникова? - И в том, что позиция прав, и... И в том, что с ней не согласен! "Толку-то с такой правоты!", - хотел сказать Рэй, но сам не зная почему промолчал. И обнял бэ-энчика.