Алкоголь развязывает язык

Сегодня была суббота, а значит, у солдат завтра будет законный выходной. Компания решила заглянуть в местную таверну, ведь на днях Ботту исполнилось восемнадцать. А ребята так и отпраздновали его день рождение. Поэтому после рабочего дня они всей толпой отправились туда. Марко сегодня угощал. Спустя около четырех часов, когда за окном была глубокая ночь, а ребята были достаточно пьяны, большинство стало расходиться по домам. На удивление самым трезвым был именинник, поэтому он проконтролировал, чтобы каждый дошел до дома в сопровождении трезвого друга. Когда все ребята разошлись, Ботт подошел к стойке, на которой дремал в стельку пьяный Кирштейн. Марко закинул руку товарища себе на плечо и попытался его поднять. -Уже домой? Но ведь мы только начали веселиться,- еле понятные фразы произнес Жан. -Все уже ушли, а ты еле на ногах стоишь. Поэтому да, мы идем домой,- солдат был слегка недоволен состоянием друга, поэтому говорил с нотками раздражения. Никто не слушал Ботта, ведь Кирштейн уже засыпал на ходу. Но в этом были и свои плюсы. До общежития они дошли без глупых и непонятных разговоров. Стоило дойти до комнаты, как Жан подал признаки жизни. Он резко вырвался из хвата друга и побрел в сторону своей кровати. В следующие секунды, даже не раздевшись, парень укутался одеялом. Такое поведение показалось Марко странным, ведь его друг не любил, когда кто-то ложится на кровать в уличной одежде. -Жан, ты в порядке?- подойдя к кровати товарища, спросил напрямую Ботт. В ответ солдат лишь сильнее вжался в кровать. Но Марко был настойчивым, он чувствовал, что что-то не так. Парень стал пытаться пробить защиту из одеяла. Спустя несколько секунд стараний ему удалось просунуть руку вовнутрь. Ботт приложил ладонь ко лбу друга и понял, что у него температура. Следующим движение он раскрыл Кирштейна и слегка попятился назад. Перед ним лежал покрасневший парень, который еле выдыхал горячий воздух. -Марко, прощу, иди спать, я не понимаю что со мной, но уверен завтра будет лучше,- пытаясь прикрыться руками, произнес тот. Теперь юноша обратил внимание на бугор в штанах Жана, который тот тщетно пытался спрятать. Ботт начал понимать, что происходит с его другом. Поборов смущение, он набрался сил задать вопрос. -Ты пил что-то странное в трактире? Может тебе кто-то подсыпал в напиток что-то похожее на виагру?- произнеся эти слова, парень присел на край кровати друга. -Если только эта девчонка, с которой ты весь вечер заигрывал, совершенно забыв обо мне! А я, между прочим, хотел тебе признаться, но из-за нее не смог и лишь пил!- чуть присев, ответил солдат. Слова друга очень смутили Марко, и он не знал, что больше его смутило. То, что Жан признался ему, или то, что он думает, что Ботт может его променять на кого-то, тем более на девушку. Туман алкоголя стал развеваться, и понемногу разум солдата стал проясняться. До него дошло, что он только что произнес. Теперь он поджал колени к себе и опустил лицо вниз. Отступать было некуда, поэтому Кирштейн решил признаться сейчас, ведь в случае чего, завтра можно будет сослать все на алкоголь. -Я люблю тебя Марко, еще с пятнадцати лет я испытываю это чувство, но так и не мог признаться. Я боялся разрушить то, что мы строили все эти годы, ведь одно неловкое слово и я стану для тебя мерзким. Прости, я пойму, если ты не захочешь меня видеть после этого,- все это он произносил, не глядя на Ботта. Ответа не было уже на протяжении нескольких секунд. Жар стал понемногу спадать, и ощущение легкости тоже быстро улетучилось. Но тут Кирштейн почувствовал прикосновение к своей руке. Он поднял глаза и увидел искреннюю улыбку Марко и его горящие глаза. Слов подтверждения больше не требовалось. Теперь их пальцы были переплетены. Алкоголь не мог так быстро бесследно исчезнуть, поэтому после прикосновений Ботта, по телу солдата снова прошел жар. Как только он дошел до головы, Жан притянул к себе возлюбленного и заключил его в объятия. Но парень не заметил, что веревочка, которая держала прикрытой зону декольте товарища, была в его руках. Когда Кирштейн притянул к себе Марко, она выпала из дырочек и больше ничего не прикрывала. Ботт лежал на парне и, подумав, что ему тяжело, слегка приподнялся на локти, тем самым открыв обзор на свое тело для Жана. Не упустив возможности, Кирштейн стал разглядывать тело своего возлюбленного, но в таком положении он особо и не смог насладиться. Заметив, что веревочки нет, юноша присел так, что его ягодицы находились чуть выше паха товарища. -Но ты ведь и так много раз видел меня без рубашки. Зачем пялишься? Тем более с такого ракурса,- Марко слегка хмыкнул и стал искать потерянную веревочку, вращаясь по сторонам. -Во-первых, я никогда не рассматривал тебя без одежды, а во-вторых, прошу, перестань так ерзать,- со смущением произнес Жан. Теперь и сам парень обратил внимание на то, как он сидит. Но сейчас Ботту хотелось поиздеваться над юношей. Для начала он снял с себя рубашку, а затем, прильнув нижней частью своего тела к партнеру, навис над ним и произнес. -Ну, рассмотри раз хочешь,- с ехидной улыбкой проговорил Марко.