Two Hundred Years Isn't That Long

— Кто-нибудь, помогите мне! — закричала Инко. Изуку чуть не поскользнулся, когда вбежал в комнату. — Я спасу тебя! — О боже, это мой маленький герой Изуку? — воскликнула Инко. — Пожалуйста, спаси меня от злого злодея! — Тебе никогда не победить меня. — засмеялся дядя Казуки, притягивая Инко ближе к себе. — Только настоящий герой может спасти твою маму! — Я герой! Изуку подбежал к Казуки и начал бить его по ногам своими маленькими кулачками. — Быдыщ! Бах! Удар! — О нет! Казуки упал под ударами. — Он слишком силен! — Получи! Изуку ударил его ногой еще два раза, чтобы убедиться, что Казуки не причинит вреда. Затем он повернулся к матери и, схватив ее за юбку, потянул за собой из комнаты. — Пойдем, мамочка! Я буду беречь тебя! — Снова поражение! Казуки громко застонал позади них. Инко и Изуку захихикали и помчались к дивану — там было безопасно, злодей Казуки не мог их там достать. — Мой герой! Инко поцеловала Изуку в щеку и обняла его. — Как насчет перекусить в награду за то, что спас меня? — Да! Изуку взволнованно подпрыгнул, а затем попытался говорить серьезным тоном. — Я имею в виду, что настоящий герой не требует вознаграждения. Инко снова засмеялась. — Тогда как насчет угощения для твоей тайной личности? Изуку кивнул и последовал за ней на кухню. Через минуту к ним присоединился Казуки, быстро подняв руки вверх, чтобы показать, что он пришел с миром. — Я никогда не смогу сделать ничего плохого, пока наш маленький герой рядом. — сказал он, взъерошив кудри Изуку. Они смеялись и болтали, пока Инко нарезала яблоки в форме зайчиков. Они с удовольствием разделяли еду, когда раздался стук в дверь. Инко замерла, сразу побледнев. Казуки дотронулся до ее руки и улыбнулся. — Я открою, а ты возьми Изуку. Инко подхватила Изуку и поспешила в дальнюю комнату, а Казуки медленно направился к двери. Они зашли в кладовку, закрыли дверь и устроились за коробками и развешанной одеждой. Изуку знал, что нужно вести себя тихо, сидя на коленях у матери. Он прижался к ней, а она дрожащей рукой гладила его по волосам. Он обнимал ее так крепко, как только мог, желая, чтобы она чувствовала себя в такой же безопасности, как и он сам. Через несколько мучительных минут в комнате послышались шаги Казуки и знакомый стук в дверь шкафа, означавший, что все в безопасности. Он со скрипом открыл дверь и присел рядом с ними. — Это соседи, ищут свою кошку. Инко не шелохнулась. Она продолжала крепко прижимать Изуку к груди. — Мы здесь уже слишком долго. — тихо сказала она. Казуки глубоко вздохнул и встал. — Если ты так хочешь, я начну все готовить. Посиди здесь, пока не будешь готова. — Мамочка? Изуку поднял на нее глаза. — Мы снова переезжаем? Плохие дяди нашли нас? — Нет, малыш, они нас не нашли. Но мама беспокоится о тебе. Она должна оберегать тебя, несмотря ни на что. — Я тоже! Изуку пообещал, закрыв глаза и прижавшись головой к ее груди. — Я буду оберегать тебя и дядю Казуки, несмотря ни на что. Я люблю тебя, мамочка. Когда я стану большим, я буду твоим героем. — Я знаю, что будешь, малыш. Когда-нибудь ты станешь великим героем. ------------------------------ Изуку бежал по USJ, спотыкаясь. Ему нужно было найти кого-нибудь, чтобы помочь Всемогущему, но также нужно было убежать от отца. Откуда-то с другого конца здания он услышал крик. О нет, это был крик отца. Он остановился, так как стоял перед выбором: идти к выходу или направиться к отцу. Он стоял, трясясь, кусая большой палец и бормоча. — Я не знаю, что делать! Наконец он заплакал, опустившись на землю. — Мне страшно, мне нужна помощь, я больше ничего не знаю! Дядя Казуки, пожалуйста, помоги мне еще раз. После долгой паузы Изуку услышал голос Казуки. На этот раз он звучал прямо внутри него, а не где-то вдалеке, как раньше. Мягкий, нежный, раскаивающийся. — Я не могу помочь тебе в этом, Изу. Ты должен выбрать сам. Ты сказал восьмому носителю, что хочешь стать героем — это правда? — Да, но… но я не знаю как! — Моя причуда теперь часть тебя, поэтому я буду с тобой, куда бы ты ни пошел. — сказал ему Казуки. — Но как ты будешь использовать эту силу, зависит только от тебя. Если ты хочешь использовать ее для помощи людям, находящимся в опасности, ты можешь это сделать. Если же ты хочешь использовать ее для того, чтобы продолжать бежать, то это тоже нормально. — Я только и делаю, что бегаю. Изуку уставился на свои дрожащие руки. — Это все, чему вы с мамой меня научили. — Это все, на что у нас хватало сил. — Казуки звучал грустно. — Поверь мне, никто из нас не хотел для тебя такой жизни. Но ты ведь учишься чему-то новому, не так ли? Я наблюдал, как ты становишься сильнее, как ты растешь и исцеляешься. Так что, что бы ты ни выбрал, все будет хорошо. — Я больше не хочу бежать. Изуку сжал руки в кулаки. — Я хочу помогать людям, но не знаю как. Всемогущий только что сказал «Крушить» — Думай, что хочешь, а об остальном мы позаботимся. — сказал ему Казуки. - Но только один раз — и цена будет высокой. — Я сделаю это. Изуку кивнул, снова вставая. — Пожалуйста, помоги мне спасти их от него. — Будет больно. Казуки снова предупредил. — Мне все равно! Я не позволю им бояться так же, как боялся я. Он сжал кулаки и уставился на них сверху вниз. — Больше никаких побегов. Мы покончим с этим сегодня. — Тогда ты знаешь, что делать. Изуку сжал кулаки и закрыл глаза. Он вспомнил все годы, когда он прятался, все ночи, когда его не отпускал страх перед неизвестностью. То, что могло бы быть блаженным, счастливым детством, пронизано страхом и неуверенностью. Он подумал о матери, о том, что она никогда не переставала оглядываться через плечо, о том, сколько раз она притворно улыбалась ему, о том, сколько она выстрадала, чтобы уберечь его. Она не должна была этого делать, жертвовать своей безопасностью ради его безопасности — это было несправедливо. Он вспомнил дядю Казуки, как тот всегда был слаб, но все равно боролся за их безопасность. Дядю Казуки, который винил себя в злодействе Хисаши и не смог его остановить. Он до сих пор чувствовал ужас, нависший над ним, когда его схватили и заперли в том доме. Он, как и дядя Казуки, был слишком беспомощен, чтобы остановить отца, и наблюдал, как Хисаши терроризировал его любимую семью своими проявлениями «привязанности» и любви. Он ненавидел это, все это. Чем больше он думал об этом, тем сильнее злился. Он думал о Всемогущем, истекающем кровью и умирающем в одиночестве, где-то позади него. Всех его одноклассников, профи, всех их ждет такая же расправа со стороны его отца, если он не сможет ничего с этим сделать. Он услышал еще один крик, и его тело, само того не желая, двинулось. Навстречу опасности, навстречу своему самому страшному кошмару. Он должен был помочь. Он должен был. Сила это или нет, но он не собирался смотреть, как от рук этого человека страдает кто-то еще, кого он любил. Ноги несли его все быстрее и быстрее, он чувствовал, как что-то меняется внутри него. Была ли это та сила, которую дали ему дядя Всемогущий и дядя Казуки? Это было неважно, у него не было времени думать об этом. Он и так уже потерял достаточно времени. Он позволил адреналину взять верх над собой, а заодно и над тем, кто, по словам дяди Казуки, это был. Он чувствовал, как что-то помогает ему направлять движения. Все, что ему нужно было сделать, это… Хисаши был там, он видел его. Он собирался убить Снайпа, он собирался размозжить ему голову. Профи истекал кровью, его отбросило назад на землю, его одноклассники были близко позади него. — Крушитель! Изуку приземлился между ними. От его удара земля раскололась, кирпич разлетелся на мелкие кусочки. Изуку не заметил, как кровь пронеслась по его телу с такой скоростью, что он мог сосредоточиться только на одной вещи. В данный момент это было отталкивание Снайпа и Хисаши друг от друга. — Держись подальше от моих учителей! Он услышал несколько удивленных возгласов учителей и учеников, но не смог расслышать их из-за рева силы в его ушах. Она была настолько сильна, что он никак не мог ее контролировать. Она разрывала каждую клетку его тела, пульсировала вокруг него. Он стиснул зубы и раздвинул ноги, чтобы колени не подкосились. Лицо Хисаши по-прежнему было закрыто маской. Изуку не мог понять, о чем он думает, да и не пытался понять. Единственной подсказкой был его голос. Низкое рычание, злодейская решетка: — Где ты это взял? Изуку не стал отвечать, а попытался снова ударить. Он хотел увести Хисаши подальше от учителей, от своих друзей. Он не мог позволить ему подойти настолько близко, чтобы причинить им вред или украсть их силы. — Оставь их в покое! — закричал он. Хисаши увернулся от удара Изуку, быстро схватив его за запястье. — Отдай мне это, Изуку. У тебя не должно быть этого. Изуку вывернулся. Впервые в жизни он был достаточно силен, чтобы вырваться. — Не трогай меня! Хисаши снова попытался схватить его. — Ты сделаешь себе больно, Изу. Отдай его мне. Изуку покачал головой, ослепительный свет лился из его глаз и рта, коптил руки и шею. — Держись от меня подальше! Еще больше обломков разлетелось, оставив после себя воронку. Стекло маски Хисаши разлетелось вдребезги, и сквозь пятно света, исходившего от его тела, Изуку впервые за двести лет смог разглядеть его лицо. Лицо Хисаши исчезло — все, кроме рта. Остальное — морщины кожи и шрамы, провода и трубки… Все то же чудовище, которое не давало спать Изуку каждую ночь в детстве. Злодей прямо из комиксов дяди Казуки, только гораздо, гораздо хуже, потому что он был жив. — Не бойся, Изуку. услышал он предупреждение Казуки. — У тебя будет время для этого позже. Рот Хисаши двигался, он снова заговорил. Изуку едва уловил его слова. — …Пора возвращаться домой. — сказал он. Изуку покачал головой, его ладони были в крови от крепко сжатых ногтей. — Нет! Ты слышишь меня на этот раз? Я не вернусь… никогда! Оставьте меня в покое! Оставь нас всех в покое! Изуку услышал, как что-то медленно ломается. Что это было? Земля? Нет, это были его кости. Медленно трещали под давлением причуды. Это и есть та цена, о которой предупреждал его дядя Казуки. Он снова вспомнил боль, которую причинил ему отец, страх и страдания, которые он причинил ему, его матери, его дядям, а теперь и его учителям и друзьям. Его отец не принимал отказа, и никогда не понимал. Это не закончится до тех пор, пока он не уйдет навсегда, умрет или окажется в тюрьме, Изуку было все равно. Он снова собрал всю свою злость, сосредоточив силу в кулаке. Он не был уверен, сколько времени у него осталось до того, как его тело сдастся, но он отдаст все силы, чтобы Хисаши больше никогда не беспокоил Юэй. Это был его дом, его семья. Он не собирался их терять. К Р У Ш И Т Е Л Ь Он чувствовал, как ломаются его кости — нет, он был слишком оцепеневшим, чтобы почувствовать это. Он видел это, видел, как его тело разрушается от силы причуды дяди Казуки. Хисаши блокировал большую часть энергии, но некоторые трубки и провода были перерезаны. Он выглядел разъяренным, его рот приобрел форму, далекую от слащавой улыбки, которой он душил Изуку много лет назад. От удара загрохотал фундамент здания, разбивая стекла купола, расположенного далеко вверху и вокруг них. Изуку тоже едва не отбросило назад. От этого звука у него пошла кровь из ушей. Он был силен, сильнее любого персонажа из комиксов дяди Казуки, и он видел, что отец это знает. Он не собирался возвращаться с ним, несмотря ни на что. Может быть, на этот раз, даже без глаз, отец наконец-то сможет это понять. Он не был его, и никогда им не будет. Хисаши, казалось, что-то говорил, но у Изуку слишком сильно звенело в ушах, чтобы он мог расслышать. Тем не менее, он знал, что это было. Темный туман вернулся, Хисаши исчез, и Изуку видел только черноту.