«Птицу сильную убьешь ты Туонелы в потоке черном, В той святой реке, в пучине...» Калевала, руна четырнадцатая
- Келли, родная, ты уверена? - А в чем проблема, Флоренс? Что с ним не так? - Нет-нет, всё так… Видно, что он хороший мужчина, просто… Всё так неожиданно. Это совсем… - На меня не похоже, да? - Да! Ты уехала учиться и вдруг – приезжаешь с юношей… - С женихом! - Что?! Вы уже обручились? - Ты первая, кто узнает – я еще даже родителям не сказала. Они бы точно были против. - Вот это новости! Келли, только не говори, что ты переедешь к нему, в Грецию! - Нет, это он переедет в Штаты, закончит университет, ведь Стелиос уже на последнем курсе – приедем сюда вместе, обратно, в Навьен-Роуд… - А его родные? Они что говорят? - У него никого нет, Фло, он совсем один. - Ох… Кузина моя дорогая, цветочек мой Келли – ты меня удивляешь! - Я… - Приятно удивляешь! Всегда знала, что в тебе есть этот стержень. Ты так защищала его перед родителями! Горой стояла! Умница моя! - П-правда? О, Флоренс, спасибо! Знала, что ты будешь на моей стороне! - Ты всегда можешь на меня положиться, цветочек мой родной! И к тому же – я старше, должен же кто-то тебя опекать и брюзжать на ухо! - Хах, мама с последним и так неплохо справляется! - И кто же ты теперь будешь? Келли Мавридис? - Гейл. Келли Гейл, как и раньше. Это Стелиос возьмет мою фамилию после церемонии – ему так проще будет переехать сюда, уладить все проволочки с визой. - Наша малышка Келли и тут обо всём позаботилась! Ты только не стесняйся – если что нужно, я помогу! - Фло! Ты… ты не представляешь, как мне важна твоя поддержка! Нам троим! - Не за что, мил… Троим? Что? - Да – родители и об этом еще не знают. - Детка!! Сколько уже?! - Три месяца... Ну что ты, Флоренс, милая…Ты плачешь? - Прости, цветочек… А кто, пока неизвестно? - Нет, пока не знаем. - Пусть это будет девочка! - Да… и чтобы волосы как у папы – видела какая роскошная черная шевелюра у Стелиоса? Даже я завидую! - А характер – чтобы как у тебя, непременно! - Такая же тихая и безответная? - Смелая и решительная! Та, кто не боится трудностей и борется до конца! Та, кто не опустит руки! Никогда! Как и ты, мой цветочек!***
- Не бегай так быстро, упадёшь, Пёрышко! - Не босся, папаська, не паду… - «Не упаду». - Не упаду. - Вы с мамой почистили зубы? - Ага! Папа, сказьку! Про птисек! - Про «Вышивальщицу птиц»? - Да, про птисек и пьинсессу! - Хорошо, Пелли-пёрышко, лети под одеяло. - Папаська? - М? - А сегодня дядя пиежал – это кто? - Это… дядя доктор. - Ты заболел? - Нет-нет, Пёрышко! С папой всё в порядке! Просто… дядя доктор посмотрел и сказал, что всё хорошо. - Хаасо. - Таааак… говорить правильно мы еще долго будем учиться, да, маленькая мисс Пенелопа? Ну ничего, тебе всего три годика – у нас впереди еще много времени… Мы никуда не торопимся…***
- Чёт я гляжу – труповозка вообще не торопится, да? - Сейчас уже подъезжает… Твою мать!!! - Да-да, Брукс. Тебя не предупредили, что тут месиво? - Н-нет… - Не наблюй мне тут, парень! Ох уж эти молодые шерифы – вроде должен был уже повидать всякого, не стажёр! - Т-такого не видел… - Ну, если честно, столько кровищи я тоже давно не видел. И столько ножевых в одном трупе. - Его увезли? - Ага. Бля, ты бы видел – полное невменько, тут даже суд будет коротким – и так всё понятно. Шиза. Глаза бешеные, нас как будто вообще не видел, весь в кровище… - А тот, второй? - В больничке подлатают и к нам, на скамью. Этот же дурик патрульных и остановил – сразу сознался, что забрался к семье в дом – орал, мол, спасите от психа, порежет! У него и так с бочины капало… Когда парни прибежали – грек уже жену в фарш разделал. Еле скрутили. Сильный, зараза! - Тут… тут игрушки… Ребенок т-тоже?… - Нет. Не блюй, говорю же! Вот народ… Ребенка в доме не было, по счастью. Девчонка сейчас у тети. Мелкая еще совсем – лет пять, не больше, как ребята сказали. - Пять лет… - Ага, ничего себе, да? Отличное такое начало жизни - папку в психушку, мамку на кладбище... Хорошо хоть не видела ничего – есть шанс кукухой не уехать. Чего ты на меня так смотришь, Брукс? Это правда жизни, а не поляна с веселыми пони! - Я понял. Кто с репортерами будет разбираться? - А что, налетели уже, стервятники?! Ну твою мать! Стэн! Иди сюда – будешь говорить с мозгоклюями! Почему? Потому что я так сказал! Давай, бегом! И в кровищу не наступи – тут ее море…***
Что она могла подумать, когда увидела входящий от доктора Диаса? Конечно, что с отцом что-то случилось. - Алло, Мигель? Что с папой?! – выпалила Пелли в трубку. - П-привет, - растерянно запнулся голос на том конце, - с ним всё отлично. Ну, без изменений. - Уф… - выдохнула девушка и улыбнулась невидимому собеседнику, - прости, почему-то сразу подумала о плохом. - Всё хорошо, не волнуйся. Если хочешь, мы обсудим состояние Стелиоса, но вообще я… «Вообще ты не за этим звонишь» - пронеслось в голове Пелли, и она тут же вспомнила их разговор про «выпить кофе после приезда». - Послушай… - продолжал Мигель, - у меня завтра выходной. Помнишь, мы говорили про встречу? Ты не против?.. На углу возле мэрии, центральная кофейня – что скажешь? Там всегда хороший выбор, а сейчас еще много вкусного перед Рождеством… Мужчина говорил быстро – казалось, он боялся, что девушка откажет после какого-то из предложений, потому старался выдать всю информацию разом. Пелли с улыбкой дослушала и спокойно ответила: - Я могу в пять. Подойдёт? - Конечно, - облегченно выдохнул голос, - тогда – до завтра? - До завтра. Девушка нажала на «отбой» и тяжело выдохнула, прижав мобильник к груди. Урок недавно закончился, потому она и стояла возле спортзала, минуту назад выйдя из женской раздевалки. Взяла телефон – проверить пропущенные, и тут позвонил Мигель. Пелли уже давно решила, что ответит согласием. Всё же она была девушкой довольно замкнутой и зацикленной на подготовке к экзаменам, так что лишний раз куда-то выйти из дома и провести вечер в хорошей компании для нее было полезно. Но дело не только в этом. Ей нужно было переключиться. Вспомнить, что в мире есть еще кто-то кроме него. Высокая фигура статного мужчины стояла перед ней даже когда она закрывала глаза. Даже когда его не было рядом, она ощущала его запах – теплой плотной ткани пиджака, аромат ненавязчивого терпковатого мужского парфюма и очень-очень далекий, возможно даже придуманный ею, запах машинного масла. Горький, как черный кофе без сахара. Нельзя привыкать к этому запаху. Нельзя любить этот запах. Потому что это неправильно. Потому что это не для неё. «Правильно, девочка, правильно – это не для тебя… Он – не для тебя…» - Гейл! Зычный оклик физрука заставил голос умолкнуть, а Пелли – вздрогнуть. - Ты чё сегодня, а? – Ревик, подойдя к ней, нахмурился, но не от недовольства, а скорее от непонимания. – Вместо нормального волейбола – сплошная игра в поддавки и «пропусти как можно больше мячей»! Что с тобой, девочка? В последнее время как будто ворон считаешь! Пенелопа потупила взгляд: - Простите, мистер Ревик, я буду внимательнее… - Не во мне дело, эй! – перебил ее физрук и обеспокоенно заглянул ей в опущенное лицо. – С тобой всё нормально? - Д-да… - потянула Пелли, но учитель ее снова прервал. - Не верю, Гейл, не умеешь врать! Ты смотри – если что не так, мне говори, поняла? - Да, конечно, спасибо, - улыбнулась девушка, и взгляд Ревика по-отечески потеплел. - Ты бы это… отвлеклась от своих книжек. А то не ровен час мозги себе перегреешь. Сходи вон на выходных куда-нибудь, развейся, девонька. - Как раз собиралась, - доверительно кивнула Пелли и не соврала. Она и правда ведь пойдёт на встречу с Мигелем. Тётя Фло права – он хороший человек. Нельзя отказываться от общения только из-за того, что девушке гормоны ударили в голову и она так впечатлилась своим учителем истории. Пора включать логику. Но сначала… надо всё равно заглянуть к мистеру Морту. Он утром её окликнул и попросил зайти после уроков – кажется, принёс обратно её книгу. Одну из тех, которыми они обменивались.***
С тех пор как мистер Морт вызвал к себе Майлза на разговор, обстановка в классе немного потеплела. Пелли не знала, о чём они поговорили после того едва не случившегося инцидента накануне Дня Благодарения, но было видно, что между учителем и учеником установился мир. Не та хрупкая граница, по которой они ходили с самого начала сентября, а именно нормальный стабильный мир. Словно закрылся какой-то очень и очень важный вопрос. Пелли не сомневалась в них обоих – мистер Морт человек умный и рассудительный, точно смог найти нужные слова для Майлза, но и сам Кот, несмотря на свою горячность и вспыльчивость, тоже был парнем разумным и лишний раз находиться в состоянии войны не желал. Пенелопа уже давно невольно наблюдала за поведением одноклассника и поняла одну важную вещь – он никогда не нападал первым. Его агрессия исходила от неумения защитить себя и то, что ему дорого, другими способами – он умел это делать только кулаками. Но факт оставался фактом – почти всегда это была защита. Себя, близких, своих интересов и границ. Вряд ли Майлз знал, но в этом они с Пелли были очень похожи. Только вот круг тех людей и явлений, в защиту которых Птица всегда выставляла когти, даже будучи еще птенцом, сводился к одному-единственному человеку…***
- Шиза!! - Долбанутая!! - Ненормальная!! - Шизик, шизик!! Идти мимо, просто идти мимо, сжать плечи, опустить голову, сделать вид, что не слышишь, что их слова не ранят… - Эй, шиза!! Идти дальше… Это ерунда… - Чё, глухая, что ли?! - Ща, пацаны, смотрите, чё будет! Эй, шизик, твоему папашке уже все уколы от бешенства поставили? Невысокую девочку в просторном желтом свитере словно окатила ледяная волна. - Не смей!! – она резко дёрнулась в сторону обидчиков: - Не смей говорить так про папу!!! Парням было лет по десять, не меньше, они были выше ее почти на голову, но восьмилетнюю Пелли это не страшило – пусть бы они были в три раза больше её, это ничего не меняет! Ну, а они тем более не испугались воинственно настроенную малышку – что им такая сделает? Поэтому парни только загоготали на её выпад. - «Ни смей гаваить пья папу», - мерзко передразнил ее самый высокий из них, - а что еще сказать про шизанутого убийцу? - ЗАТКНИСЬ!!! – изо всех сил закричала Пелли, да так, что аж горло заболело. - Ого!! – засмеялись наглые десятилетки. – Какие слова-то знаешь, сопля! Папочке только не говори, а то еще свихнётся от расстройства!! Шум в ушах. Отчаяние. Дыхание, которое перехватило от этих слов… Мутная пелена перед глазами. И довольно удобный камень, который маленькая цепкая ручка, казалось, сама схватила с земли. Он был очень подходящий для броска. Который и случился через мгновение. Высокий чудом успел увернуться – камень просвистел у его уха – и тут же завопил: - Реально ебанутая?!! А если бы попала?!! Пелли сжалась – надо бы убегать, тем более что парни уже угрожающе двинулись на нее – но она не могла пошевелиться от страха. Что же она наделала?!! Тихая маленькая Пенелопа, примерная, приличная, аккуратная девочка, и вдруг такое! - Не понял, чё за галдёж? Еще никогда Пелли не была так рада слышать голос физрука! Невысокий мужчина средних лет, Джон Ревик, местный учитель физкультуры, медленно приближался к трём мальчишкам и сжавшейся в комок черноволосой девочке. - Чего молчим? Что происходит? - Это она… - начал один из мальчиков, но тут же осекся, понимая, что ситуация явно складывается не в их пользу. - Чего «она»? – нахмурился Ревик. – Еще скажите, что девчонка на вас наехала! Парни замялись. Физрук еще сильнее свёл брови. - Гейл! – рявкнул он, и Пелли снова сжалась. Ревик это заметил и добавил уже тише: - Да не трясись ты так, рассказывай, что случилось? Эти тебе что-то сделали, да, малявка? Девочка посмотрела на троих мальчишек – они испуганно переводили взгляд с физрука на неё обратно. Не то, чтобы в школе Ревика очень сильно боялись, но у него был один очень мощный рычаг давления на учеников – место в команде по футболу. Которое доставалось далеко не всем. И дело было не всегда в физических данных. Пелли сейчас могла сказать всё, как есть. И тогда исход был бы понятен. Ревик за уши потащил бы пацанов к директору, который… не сделал бы ничего. Просто, в лучшем случае и по настоянию физрука, привел бы на беседу их родителей и, конечно, донес бы всё до тети Фло. Которую Пелли ну никак не хотела расстраивать и волновать! Поэтому лучше уж так… - Нет, мистер Ревик, - она собралась с духом и уверенно вскинула голову, - всё хорошо. Мы просто разговаривали. Физрук недоверчиво покосился на нее, а потом пристально осмотрел троицу пацанов. Те пришибленно молчали. - Разговаривали, да? - Да, - звонко прочеканила Пелли и сжала лямку рюкзачка, - именно так. - Ладно… - потянул учитель и повернулся к мальчишкам, - хорошо, если это правда. Но вот что запомните, мальки – если увижу или услышу, что вы цепляетесь к тем, кто младше или слабее, об отборе в команду можете забыть на все школьные годы. Мне такие среди игроков не нужны. Ясно вам?! – прикрикнул он, и десятилетки послушно закивали. Они видели, как маленькая мисс Гейл, махнув черной косой, гордо уходит за угол школы. Но то, как она, рыдая, оседает вдоль стены, уже не видел никто. Малышка сидела в своих чистых аккуратных джинсах прямо на грязных бетонных плитах у школы и, обняв колени, плакала навзрыд – старалась как можно беззвучнее, чтобы никто ее не услышал. Было очень и очень больно – не за себя, за папу. И так каждый раз. Кто-то нападает – она молчит до тех пор, пока не задевают отца. Но многие в школе уже знали, как можно быстро вывести девочку из себя, на какие кнопки нажать, чтобы в тихоне-Пелли вспыхнула ярость. Над которой можно вдоволь посмеяться. Но она не оставит ни одного злого слова безнаказанным! Её дразнить могут сколько угодно, но вот папу трогать она не позволит! Будет бороться до последнего!! Они его совсем не знают! И это всё неправда! Папа никого не убивал!! Он бы в жизни не поднял руку на маму, несмотря на свою болезнь! Он просто очень-очень сильно болен! Но он поправится, и тогда они снова будут жить вместе. Нужно только потерпеть и немного подождать. Папу лечат хорошие врачи, они обязательно что-нибудь придумают – они же умные! И тогда Пелли снова заберется к нему на колени, как раньше, расскажет обо всём – про то, как ужасно скучает по маме, про школу, про добрую тётю Фло и библиотеку, где тётя работает, про то, что недавно она прочитала очень интересную книжку – про Древнюю Грецию – папа точно порадуется! Ведь он столько лет ее не видел! Целых три! Его Пёрышко научилась читать и в целом учится хорошо, учителя её хвалят. А что до этих… Ну их! Пелли справится! И папе не расскажет – зачем его расстраивать? Её всего лишь обзывают, некоторым ребятам еще тяжелее – мальчишек вообще бьют иногда! Девочка шмыгнула носом – ничего, всё наладится. Сегодня вечером они с тётей Фло будут печь любимое папино печенье, шоколадное. А завтра отнесут ему в больницу. И папа поправится. Совсем скоро.***
- Да, входите. Только после ответа мягкого баритона на ее стук, Пелли потянула за ручку двери. Она, как ученица, могла бы и не стучать – кабинет открыт, заходи, сколько хочешь! Но девушка всегда считала класс истории территорией мистера Морта, а потому не решалась входить туда без предупреждения. Прямо как в кабинет директора. - Мистер Морт, я… - Пелли переступила порог кабинета и осеклась на полуслове. Он стоял спиной к двери у своего стола, что-то напряженно высматривая на листе бумаги, который держал перед собой. А его пиджак висел рядом, на стуле. Пелли вдруг поняла, что раньше никогда не видела его без этого элемента одежды. Рэймонд всё время носил свой строгий коричневый костюм-тройку полным комплектом. Она и не представляла, что учитель может выглядеть как-то по-другому. Но он может. И этого вида девушка впала в ступор. Она и не замечала, насколько изящно-приталенной была его жилетка. Сейчас было видно, как она обтягивает торс мужчины, осторожно и элегантно выделяя его талию и широкую спину. Рукава белой рубашки были слегка натянуты в районе бицепсов и крепких плеч мистера Морта, показывая его отличную физическую форму, что раньше также была преимущественно скрыта строгим кроем пиджака. Пенелопа не просто залюбовалась, нет. Она взгляд не могла оторвать от спины учителя истории и изо всех сил старалась не переводить его ниже – потому что ну, Пелли, это уже совсем будет перебор!! Над белоснежной полоской ворота классической рубашки всё так же виднелся клюв ворона – но теперь сознание девушки будоражил тот факт, что, доставая тот злополучный листочек, она случайно увидела это тату чуть ниже. Ворон тогда взглянул на нее ярким чернильным глазом и подчеркнул благородную белизну кожи мужчины… Дверь позади нее сама закрылась с легким кликом, на который и повернулся учитель. Прежде чем смущенно опустить взгляд, Пелли успела заметить, что он был в очках с тонкими прямоугольными линзами – она уже давно замечала, что мистер Морт периодически читает в них. Видимо, небольшая дальнозоркость. - Мисс Гейл, - искренне улыбнулся Рэймонд, развернувшись к Пелли, и она смутилась еще больше, - вы за книгой? - Д-да, - сглотнула она, невольно пробегаясь взглядом по затянутому в приталенный жилет неожиданно стройному корпусу учителя. Золотистые пуговки жилетки искорками вспыхнули в свете вечерних школьных ламп и отозвались яркими вспышками где-то в сознании девушки, заставив её щеки внезапно потеплеть. - Момент! Учитель снял очки, аккуратно сложив дужки – и Пелли заметила, что рукава рубашки он закатал по самые локти, открывая миру крепкие руки с бледной грубоватой кожей – словно высеченные из мрамора. Девушка покраснела сильнее – хотя это были всего лишь руки, а не полностью обнаженное тело. - Всё, конечно, я прочитать еще не успел, но вот биографию Лённрота уже могу вернуть. Знаете, многое почерпнул – и многого не знал… Рэймонд достал из плотного кожаного портфеля книгу в строгой чёрной обложке с серебристым тиснением и протянул её Пелли. Та, всё еще смущаясь и стараясь не всматриваться в благородную белизну его рук, взяла сборник и потянулась к сумке, чтобы убрать его, но учитель вдруг встрепенулся. - Ах да, еще секунду! – и снова полез в портфель. Больше всего на свете Пелли сейчас хотела, чтобы он перестал двигаться – потому что вид перекатывающихся под тканью рубашки мышц постепенно убивал в ней всё благоразумие. - Ваша закладка – из книги выпала, простите, чуть не забыл. Листок с её прошлым тестом. Вернее, часть листка. На котором была их переписка с историком – на футарке, конечно. Пенелопа бережно собирала и хранила эти листы – у неё рука не поднималась выбросить то, что было написано его почерком. И вот теперь он это увидел. Пелли оставалось только надеяться, что мистер Морт не обратил внимания на эти надписи. «Смотри, смотри на него, девочка, но какой в этом толк? Ты для него – никто… Ты и по жизни – никто…» - Мисс Гейл? Учитель выжидательно смотрел на нее, протягивая лист. - Д-да, спасибо! – девушка тряхнула головой, поспешно взяла его и заложила в книгу. Мистер Морт слегка кивнул влево и внимательно оглядел Пелли. - Позвольте спросить – всё ли хорошо? Пенелопа уверенно кивнула. Она и сама понимала, что в последнее время выглядит и ведет себя странновато - и уже не первый учитель замечает ее заторможенность и рассеянность. Но ничего! Она справится! Нужно просто отдохнуть… «Ты знаешь, где можно отдохнуть, девочка… Лети-лети, Пёрышко…» - А ваша тётя? Как её здоровье? - Всё отлично, спасибо за заботу, мистер Морт, - продолжала машинально кивать Пелли. Рэй нервно засунул ладони в карманы брюк и сделал небольшую паузу перед следующим вопросом – кажется, он и сам собирался для него с силами. - Простите за бестактность, а как ваш папа? Девушка вздрогнула и подняла глаза на мужчину – впервые из его уст она услышала это слово. Папа. Её папа. Что она могла ему сказать? Наверняка мистер Морт знает, где сейчас её папа. И, скорее всего, относится к этому факту настороженно. А может даже – верит молве про отца… - Всё в порядке, - слишком резко выпалила Пелли и с вызовом вскинула голову, готовясь к обороне, - с ним всё в порядке, благодарю! Перед Рэймондом пронеслась череда жёстких черных перьев. Её перьев. Их становится всё больше. И мелькают они всё чаще. В голове раздался голос Ревика: «Защищает она папку. Спорить готова со всеми до хрипоты. Вот никто к ней и не лезет больше с этими вопросами. Ты это… тоже лучше не лезь». Он не лезет, просто… Просто волнуется за неё. - Хорошо, - тепло улыбнулся учитель распушившей оперение ученице, - я очень рад это слышать, мисс Гейл. Под этим мягким взглядом, который окутывал ее словно уютное одеяло, Пелли расслабилась и опустила плечи. И в самом деле – чего она сразу напряглась? Он просто спросил, как себя чувствует её отец – обычный вежливый вопрос вежливого человека. Будешь на людей бросаться за обычные вопросы? «Может, еще с ножом бросишься, а, шиза? Шиза!» Пелли на секунду зажмурилась. - Если позволите, мистер Морт, я пойду, немного устала. - Конечно, не задерживаю! До встречи! Аккуратные туфли-лодочки гулко застучали короткими каблучками, длинная коса тяжело качалась у нее за спиной. «Уходи, не оборачивайся на него! Он на тебя уже и не смотрит, кому ты нужна?» Закрыв за собой дверь, Пелли шумно выдохнула и, сделав пару шагов по пустому коридору. И вдруг поняла, что до сих пор сжимает в руках свою книгу. Да, знакомая ей вот уже много лет биография Элиаса Лённрота – черная строгая, даже мрачная обложка… А на ней – не менее мрачный рисунок: стилизованный черный поток, омывающий странный унылый берег. Это река Туонела, река в царстве мёртвых. По преданию тот, кто вступит в неё, сразу погибнет… «Чёрная вода, черная река…» Образ печали. Безысходности. Тоски, глубокой черной тоски… И безумия. «Ты знаешь эту воду… Ты видела её в его глазах… Он навечно в ней, в черной реке…» НЕТ!! Нет, не навечно!! У любой реки есть берег!! И папа, её сильный стойкий папа, однажды до него доплывёт!***
«Пари, пари над чёрной водой, Пёрышко… Кружи над ней сколько хочешь, но ты всё равно в неё опустишься… На её темную спокойную гладь… Где больше не будет ничего… Только покой…»***
Тот человек ворвался в их дом. Кто он был? Наркоман? Просто грабитель? Она не знала. Она ничего не видела, ей было всего пять. Но в одном была уверена – во всём был виноват именно он. А осудили папу. Вернее, осудили бы, если бы не болезнь… Преступник ворвался с ножом, стал угрожать её маме, Келли… Она попыталась бороться, но он убил её. На шум прибежал папа, когда было уже слишком поздно - у него даже получилось выхватить нож у этого человека… И он, раненый, трусливо сбежал! А папа… Папа обезумел от горя. Его застали над телом жены с окровавленным ножом в руках. И все решили, что это сделал он… Только потому, что он болен! Как это глупо! Как это глупо!! Как просто свалить вину на больного! Все говорят, что это сделал он! Но ведь Пелли сама читала об этой болезни – настолько глубокая фаза, с такой колоссальной агрессией и потерей связи с реальностью не проявляется просто так, в одночасье! У нее есть симптомы и они нарастают! И если бы папа заметил их, он бы точно обратился за помощью, не стал бы подвергать риску внезапного срыва свою семью! Свою любимую жену и маленькую дочку! У отца просто был срыв при виде уже мертвой жены… Пелли это знает! Пелли в это верит! Они просто не знают ее папу! Он никогда бы этого не сделал! Они все неправы!! Если бы он знал, что так сильно болен, он бы лечился!! «Убийца!» Это неправда! «Есть способ узнать правду, даже если ты не желаешь ее слушать, глупая наивная девочка…» Полицейский архив. Это было громкое дело для такого маленького городка. Документы точно до сих пор там хранятся. И когда ей исполнится восемнадцать, она сможет сделать официальный запрос… Если, конечно, захочет. «А ведь ты не захочешь, маленькая трусиха! Тебе проще и дальше обманывать себя и бросаться с камнями на всех, кто что-то скажет про отца! Трусиха!». Ей просто незачем идти в архив, она и так знает правду! Она видит ее каждый раз в глазах Стелиоса… Папа. Не. Убивал. «В его глазах только чёрная вода… Вода реки Туонелы… Не обманывай себя, Птица, лучше лети, лети сюда…»***
Пелли тщательно стряхнула снег с бежевых полусапожек и толкнула дверь кофейни. Колокольчик над входом коротко брякнул что-то мелодичное и тут же замолк. Мигеля она узнала не сразу – только по густым темным волосам и смуглой шее – она почти никогда не видела его без больничного халата. Мужчина сидел спиной ко входу в середине зала в темно-зеленом тонком свитере, что-то пил из широкой чашки и заметно нервничал, то и дело озираясь по сторонам. Девушка немного задержалась у входа, снимая тёплое зимнее пальто и разматывая длинный шарф. Двое мужчин, сидящих за столиком рядом с дверью, заинтересованно покосились на неё, на взмах тугой черной косы и приятные изгибы девичьей фигурки, которую подчеркивали темные джинсы. Жаль только все прелести верха скрывал свободный свитер горчичного цвета, вязаный, с затейливым узором спереди и на широких рукавах. Устроив верхнюю одежду на вешалке недалеко от Мигеля, Пелли подошла к нему, обогнув стол, и вежливо улыбнулась. - Привет! Молодой доктор подскочил на месте, дернувшись на стуле. - Ох! Пелли! Привет! На секунду замявшись, он вскочил, в два широких шага зашел ей за спину и, стараясь скрыть дрожь в руках, отодвинул стул за спинку, приглашая её сесть. Шлейфом за ним пролетел запах мужского парфюма, но не терпкого и ненавязчивого, как у мистера Морта, а свежего словно морская соль. Мигель очень старался – и это было видно. По галантному жесту со стулом, по аромату духов, по идеально гладко выбритому лицу – кажется, Пелли даже видела небольшой порез от бритвы где-то возле его уха – настолько тщательно он приводил себя в порядок. Так старался! Ради неё? Это очень мило. Девушка благодарно улыбнулась севшему напротив Мигелю, отчего тот замялся еще больше. - Ну… эм… ты будешь… - Кофе, пожалуйста. Капучино. Без сахара. - Кофе? – удивился доктор. - А что такого? – мягко усмехнулась Пелли, подвешивая холщовую сумку на спинку стула. - Ну, я почему-то думал, что ты захочешь горячий шоколад, - признался Мигель, смущенно пожав тонкими плечами. И тут же мысленно себя одёрнул: ну какой горячий шоколад! Пелли же не двенадцать лет!! Ты бы еще молочный коктейль предложил из детского меню! Она – уже не та девочка, которую он впервые увидел в клинике, когда приехал сюда работать семь лет назад. Тогда он взялся за случай Стелиоса без особого энтузиазма – слишком простым и одновременно сложным он был. Крайне тяжелое состояние, регулярный прием сильнодействующих препаратов – без которых начиналась не просто черная полоса, а мгновенные попытки суицида. Уж насколько внимательно за греком следили в моменты уменьшения дозы или смены лекарства, всё равно его отчаяние и сильное психическое расстройство находили выход в самых изощренных способах селфхарма и попытках свести счеты с жизнью. И ему было без разницы, насколько болезненными были эти способы… Зеркало, разбитое своей же рукой, сорванный с пояса санитара ключ, вилка и даже… зубы. Он словно тонул в черном болоте, вокруг него была только стоячая густая масса. Без проблеска. Без жизни. Только с одним желанием – умереть. Закончить всё. Он даже не разговаривал в эти моменты. Им не удавалось до него достучаться. А потом – лечение, возвращение прежней дозы… И снова тягучая апатия. Уже спокойная, но такая же безжизненная. Конечно, до его маленькой дочери эти подробности не доходили, да и до ее тети, Флоренс Гейл, которая была уже в почтенном возрасте, старались доносить всё сжато и корректно. Но эти две женщины – пожилая и совсем юная – казалось, всё и так понимали… Флоренс старалась делать всё, что от нее требуется, но… не более. Видно было, что она так и не простила Стелиоса за то, что он натворил. Конечно! Она ведь, в отличие от Пелли, знала одну очень важную деталь про его болезнь и про то, кто на самом деле был виноват в случившемся. А Пелли не знала. Ей много раз пытались об этом рассказать, но она отбрыкивалась, отрицала, не желала слушать! Папа – хороший!! Папа не мог! Замолчите все, замолчите!!! И Мигель замолчал. Он понимал, что она пока не готова принять правду. Но однажды она созреет до нее. Нужно время. Птичка билась, старалась, любила. Любила больного отца, верила в него – много-много лет. Немногие знали, что за боль скрыта там, за фасадом ухоженной спокойной девушки, приносящей пациенту Стелиосу Мавридису шоколадное печенье и чистую одежду. Приходящей каждый раз, когда позволяют приходить. Доктор Диас видел это. Искренне ею восхищался и искренне хотел помочь. И ей, и её отцу. А теперь он еще хотел, чтобы она ему доверяла, могла положиться. И может даже полюбила его… Официантка, принявшая заказ уже отошла, а они всё неловко молчали. - Мигель, прости… - замялась Пелли и нервно поправила смоляные волосы, в ушке блеснула простая сережка-гвоздик, - прости, понимаю, мы здесь не за этим, но я должна спросить… - Понимаю, - с грустной улыбкой выдохнул её собеседник, - ничего страшного, я знал, что ты спросишь. С ним всё в порядке, пока без изменений. Я встретился на конференции с коллегами, которые еще осенью сказали, что приедут к весне с новым препаратом. Да, всё в силе – они приедут. С вашего с тётей… с уже лично твоего согласия будем испытывать его на Стелиосе. Конечно, - поспешно добавил он, увидев, как напряглась девушка, - я опишу все возможные побочки и риски. - Спасибо… Что бы мы делали без тебя? «Ты бы точно ничего не сделала, ничтожество! Шиза!» - Не за что! Это мой долг – вылечить пациента, - Мигель постарался, чтобы его слова прозвучали как можно бодрее и теплее. Хотя он никогда не верил, что отца Пелли можно спасти. И сейчас не верит. Кофе принесли быстро – он приятно грел руки Пенелопы и обволакивал ее сливочной ароматной горечью. Напротив стояла большая чашка с зеленым чаем – его пил молодой доктор. Интересно – с сахаром или без? У него тоже были тонкие пальцы. Но не такие элегантные, не как у пианиста. Смуглая кожа, а не бледно-мраморная. Мигель был очень симпатичным мужчиной – типичные мягкие испанские черты лица, бусины карих глаз, черные кудри… К тому же доктор Диас обладал целым набором положительных качеств как человек – умный, заботливый, обходительный – и для его возраста уже довольно опытный крепкий специалист в своей достойной профессии, но… Но почему тогда Пелли смотрит на его насыщенно-зеленый свитер, а видит плотную ткань коричневого жилета? Белизну рук и огромный серебряный перстень в виде черепа в короне? Почему в Мигеле не было того, что заставляет её сердце пропускать удары? Бархатный голос, плавные движения рук, ровная, как по линейке построенная осанка, уверенный взгляд… «И всего этого ты недостойна! Вспомни, какая женщина была рядом с ним на фото! Такой красавице самое место рядом с ним, уж точно не тебе!» - Десерт не хочешь? – раздался голос Мигеля. Пелли чуть мотнула головой – и в качестве отрицания, и чтобы прогнать это наваждение. - Нет, спасибо, у меня тётя каждый день печёт – часть относит в библиотеку, на занятия детям, но многое и дома остается – так что на сладкое я уже смотреть не могу, - засмеялась девушка. Засмеялась, чтобы он не понял, как ей стыдно – сидит рядом с одним мужчиной, а думает совсем о другом! - Поэтому ты пьешь кофе без сахара? Странно, что не чёрный, - широко улыбнулся Мигель, сверкнув рядом красивых зубов. - Черный? – вдруг растерялась Пелли. «Чёрная вода…» «Лети-лети, Пёрышко…» - Да, а что? – поднял бровь Диас. - Просто… ассоциация есть одна странная с черным кофе. - М? – мужчина машинально наклонился чуть ближе и приготовился слушать. Ему и правда было интересно, что она скажет. - Это глупо, но… Чёрная вода… Чёрная река Туонела. Слышал о такой? - Нет, - честно признался Мигель, - что это? - Это река в царстве мёртвых в карельской мифологии. - Ого! Впервые слышу – знаю про реку Стикс из греческих мифов. - Да, про неё все знают – популярное место, - снова засмеялась Пелли, - но есть еще и другие вариации той же мифологемы. Та же река Смородина из славянских поверий… Мигель слушал. Внимательно. Уютно сложив руки на деревянной столешнице в спокойной кофейне. Слушал с большим искренним интересом. А она рассказывала и рассказывала… И понимала, что это совсем не то. Что всё хорошо. Всё мило. Всё тепло и заботливо. Но не то. ОН был понял без объяснений. ОН бы многое добавил сам. Где-то бы поспорил, где-то поправил… И что бы она ни делала, как бы ни старалась отвлечься – в голове звучало его имя. Рэй-монд. Рэй-монд. Как стук тяжелых стрелок в старинных часах. Размеренный, полный достоинства. Эти часы никогда не спешат, не суетятся. Они идут ровно и четко, стучат свой ритм так, как им полагается. Другие тоже хорошие, но эти… Их стук перебивает все другие звуки. Он размеренный и гулкий. Как стук его сердца под плотной тканью строгого жилета. Она может давать сколько угодно шансов Мигелю или кому-либо еще, но… Этот стук под своей ладонью она не забудет никогда. И с этим ничего не поделать. Прости меня, Мигель.***
Вечер прошёл за приятными разговорами ни о чём. Мягкий декабрьский вечер в центральном кафе, среди негромкого гула чужих бесед, легкого позвякивания посуды и тихой фоновой музыки. Она не сказала доктору о голосах. Его внимательный заботливый взгляд говорил только об одном – я помогу тебе. Скажи только одно слово, и я брошусь тебе помогать. Да, бросится. Это правда. Положит на обследование, выпишет медикаменты, от которых её мозг, скорее всего, затормозится еще сильнее… Скажет тёте Фло – ну потому что нельзя не сказать, пациентка Пенелопа Гейл будет еще несовершеннолетней, и все решения будет обязан принимать законный опекун. Пелли не только расстроит ее, но еще и не сдаст экзамены, не сможет участвовать в конкурсе – особенно, если ей поставят какой-нибудь не очень приятный диагноз! А ведь мистер Морт уже потратил на неё столько времени! Нельзя его подвести! Не сейчас! Просто – не сейчас! Немного позже. Она всем всё расскажет, но позже. Зачем волновать близких и… И любимых? Она всегда молчала. И сейчас промолчит. Ведь ничего страшного не происходит…***
Высокий мост… глубокий овраг, темная бурлящая река с каменистым дном, выломанные перила, через которые даже не надо перелезать – зашел за них и всё. И всё. Чёрная вода, черная река… «Лети-лети, маленькое Пёрышко… Лети прямо вниз…» Автор: Tae_Nerr